Чеченский паспорт - гражданин ичкерии. «Финансовый суверенитет» Чеченской Республики Ичкерия

Паспорт гражданина Ичкерии.
По некоторым данным указанный паспорт был создан в период, когда Чеченская Республика хотела отделиться от России.

С
Фирма изготовившая бланки паспортов ЧРИ:
OBERTHUR CARD SYSTEMS SA
102 Boulevard Malesherbes 75017 Paris, FRANKREICH
Tel.: +33 1 47 64 64 00

Всемирный чеченский конгресс Варшава, Польша.
17 сентября 2010 года
Речь Председателя Правительства ЧРИ:

Вайнахи из многих стран мира спрашивают, почему мы не вводим в оборот чеченские паспорта. Мы до сих пор не могли их ввести в оборот по той причине, что у нас их не было в наличии. После окончания Первой войны наше Правительство завезло в Чечню только малую их часть, и эти документы тогда же были полностью розданы. После начала Второй войны Россия стала оказывать давление на страну, в которой был размещен заказ на изготовление паспортов, и нам было отказано в их получении.

Поэтому постановлением нашего Кабинета Министров мы разместили заказ на изготовление паспортов в другой стране и, с Божьего позволения, в близком будущем эта работа завершится, и мы введем в оборот чеченские паспорта.

На сегодняшний день мы не сможем официально пользоваться ими, потому что наши паспорта не внесены в международный реестр, но, тем не менее, их введение станет знаковым событием, имеющим большое политическое значение. Наши паспорта будут соответсвовать вайнахской идентичности и, кроме того, оберегать эту идентичность.

Бланки паспортов граждан Чеченской Республики Ичкерия трех видов:

Служебный (синяя обложка)

Общегражданский (серая обложка)

Дипломатический (зеленая обложка)

С
Фирма изготовившая бланки паспортов ЧРИ:
OBERTHUR CARD SYSTEMS SA
102 Boulevard Malesherbes 75017 Paris, FRANKREICH
Tel.: +33 1 47 64 64 00

Всемирный чеченский конгресс Варшава, Польша.
17 сентября 2010 года
Речь Председателя Правительства ЧРИ:

Бланки паспортов граждан Чеченской Республики Ичкерия трех видов:

Служебный (синяя обложка)

Общегражданский (серая обложка)

Дипломатический (зеленая обложка)

Республика Ичкерия - регион на части территории Чечни, провозгласивший себя суверенным государством в 1994 году. Ичкерия де-факто просуществовала до 2000 года и за это время приобрела атрибуты государства, включая собственную валюту, которая, правда, так и не была введена в оборот. За время существования самопровозглашенной республики сменилось несколько лидеров, но символом свободы и борьбы чеченцы всегда считали первого президента - Джохара Дудаева, которому республика обязана своим, пусть и недолгим, существованием. Дудаев фокусировал свое внимание на идеологии, которая объединяла народ республики, и поддерживал её визуальными атрибутами, что обязательно с точки зрения пропаганды. Сейчас мы могли бы сказать, что он занимался территориальным брендингом. Целью таких коммуникаций было повышение лояльности целевой аудитории - всех жителей Чечни - для борьбы за независимость и построения нового государства.

Джохар Дудаев

Флаг Чеченской Республики Ичкерия, по мнению автора книги «Мы - единый народ», отображает историческую судьбу народа. Большую часть полотна занимает зелёный цвет мира и благоденствия. Полоса белого цвета изображена вдоль всего флага, как путь, проделанный народом для достижения свободы. По центру белой полосы проходит красная линия, символизирующая кровь, пролитую ради достижения независимости и сохранения национального и духовного образа жизни. Вся композиция говорит о том, что чеченцы -народ, стремящийся к благоденствию и гармонии. Поэтому цвет мира преобладает во флаге над цветами кровопролития и борьбы.

На гербе Ичкерии изображена волчица, лежащая под луной. Национальный орнамент переходит в полумесяц, в нижней части которого расположены девять звёзд, соответствующих количеству чеченских объединений - тукхумов. Окончательный эскиз герба нарисовала жена Дудаева Алла, которая взяла за основу образ Акелы из «Маугли». Позже изображение деталей герба иногда менялось. Центральная звезда могла изображаться как равного размера с остальными, так и увеличенного; волк мог быть чёрным, серым, белым; луна могла заменяться полумесяцем.

Сын первого президента Ичкерии Деги Дудаев: «Этот герб у меня на плече, я его вытатуировал, зная, что нам, мусульманам, не полагаются татуировки, и перед похоронами её обязательно выжгут с тела, но мне уже будет все равно. Эти флаг и герб провисели несколько лет, их сняли, но на мне они останутся до конца».

Marşo ya Joƶalla! (Маршо я Iожалла!) / Свобода или смерть!

Такой девиз помимо Ичкерии использовался в разное время сепаратистами Греции, Болгарии, Македонии, Румынии, Украины, Армении, Уругвая.

Дудаев пытался ввести в оборот национальную валюту «Нахар», но тираж, отпечатанный в Лондоне, был уничтожен в ходе военных действий в 1994 году. По другой версии он даже не доехал до республики. Президент принимал активное участие в разработке и утверждении дизайна. На купюрах транслировались основные ценности республики - традиции, духовные лидеры, воины, родовые башни и даже нефтеперерабатывающие заводы.

Интересно, что недавно в Москве нумизматы обнаружили монеты с символикой Ичкерии 2013 года выпуска. Одни считают это провокацией зарубежных спецслужб, другие - сувенирами китайских умельцев.

Попытки введения в оборот ичкерийских паспортов производятся и сейчас. Оказывается, до сих пор функционирует неосязаемое министерство иностранных дел Ичкерии, которое за 58 евро может предоставить паспорт любому чеченцу и человеку другой национальности, проживавшему на территории Чечни до 1994 года. Самопровозглашенное министерство считает, что паспорт Ичкерии отражает гражданскую позицию человека и может служить юридическим обоснованием для получения политического убежища в странах Европейского Союза.

Ордена и медали

Многие награды доставляли радость своим обладателям такими живописными названиями, как «меч газавата» и «рыцарь чести».

У правительства Ичкерии было несколько боевых самолетов. На хвосте изображалась эмблема в виде зеленой звезды с гербом Ичкерии в центре.

Генеральный директор

Частной Разведывательной Компании «Р-Техно»

В 2014 году, запрещенная в России, террористическая организация ИГИЛ, в то время захватившая большую часть Сирии, заявила о вводе собственной квазивалюты – золотого динара. Между тем в истории современной России, чуть более 20 лет назад сложилась аналогичная ситуация на Кавказе, в квазигосударстве «Чеченская Республика Ичкерия».

До сего времени, история выпуска собственных денежных знаков ЧРИ была скрыта «за семью печатями». Информация распространяемая в сети Интернет носит характер слухов и догадок. Однако современные технологии поиска информации и вновь открывшиеся факты и документы позволили сделать определенные выводы об этом периоде истории современно России.

Девяностые годы прошлого века для России чуть не обернулись «парадом суверенитетов». Слова Ельцина «Берите суверенитета столько, сколько сможете проглотить» некоторые субъекты РФ поняли дословно. Россию пытались разорваться на части, и наиболее сильный удар был нанесен по Кавказу. Чеченская Республика почти десятилетие находилась вне контроля из центра. Де-Факто был объявлен суверенитет республики, однако де-Юро республика оставалась под властью Москвы. Для полного суверенитета республике не хватало лишь малого – выдать паспорта своим гражданам и выстроить финансовую систему выпустив свои деньги.

Французский проект

В 1994 года власти Чеченской Республики решились на выпуск собственной денежной единицы и паспорта гражданина Чеченской Республики Ичкерия. Куратором проекта по выпуску денег со стороны Чеченской Республики был назначен Усман Касимович Имаев , который с мая 1993 по июль 1994 являлся управляющим Национальным банком ЧР. Для реализации задуманного Усман Имаев обратился в французскую фирму «Oberthur» (полное название Francois – Charles Oberthur Fiduciaire, сайт – http://www.oberthur-fiduciaire.com/en/). Факт сотрудничества властей Чеченской Республики с фирмой «Oberthur» подтверждает сам Абубакар (Меррих Беркан Яшар , бывший агент ЦРУ) в фильме «План «Кавказ» ссылка на Youtube – https://www.youtube.com/watch?v=jyzEkA9Kxeo

Согласно контракту со стороны компании «Oberthur» проект сопровождал Michel Gedevanishvili (в 1995 году Гедеванишвили курировал выпуск банкнот для Грузии). Французы спешили подписать контракт, это видно по «корявому» переводу контракта на русский, по качеству пробных

банкнотам и эскизам банкнот приложенных в качестве спецификации к контракту. Так рисунок на купюре в 1 Нахар (Нефтеперерабатывающий завод) полностью совпадал с рисунком 50 000 Песо Боливии 1962 года и 5 новых Песо Боливии 1984 года, а рисунок на эскизе в 5 Сом копировал 2000 Риалов Ирана 1986 года, а для эскиза банкноты 50 Сом (рис. 24) компания Oberthur вообще использовала фотоснимок из путеводителя по городу Грозному. По условиям контракта Национального банка Чеченской Республики с компанией «Oberthur», Республика планировала заказать 100 миллионов купюр достоинством 1, 3, 5, 10, 20, 50, 100, 500 и 1000 Нахар, стоимость которых составила 20 640 000 французских франков, по курсу на конец 1994 года примерно 35 000 долларов США. Паспорта обошлись значительно дороже, исходя из письма Абубакара 500 000 экземпляров стоило 575 000 долларов США. По данным СМИ, часть паспортов была оплачена и отгружена заказчику, но большая их часть до сих пор хранится (предположительно в Германии). В 1995 году паспорт гражданина ЧРИ демонстрировал Джохар Дудаев.

Что касается печати банкнот в фирме «Oberthur», то контракт с замечаниями Усмана Имаева так и остался не заключенным, предположительно ввиду отсутствия финансирования, либо из-за активного наступления федеральных сил на Грозный. В тоже время в СМИ фигурирует и другая версия отказа печати паспортов и банкнот в фирме «Oberthur» – давление России на Францию, эта версия была озвучена Ахмедом Закаевым на Всемирном чеченском конгрессе в Варшаве в 2010 году:

«Вайнахи из многих стран мира спрашивают, почему мы не вводим в оборот чеченские паспорта. Мы до сих пор не могли их ввести в оборот по той причине, что у нас их не было в наличии. После окончания Первой войны наше Правительство завезло в Чечню только малую их часть, и эти документы тогда же были полностью розданы. После начала Второй войны Россия стала оказывать давление на страну, в которой был размещен заказ на изготовление паспортов, и нам было отказано в их получении. Поэтому постановлением нашего Кабинета Министров мы разместили заказ на изготовление паспортов в другой стране и, с Божьего позволения, в близком будущем эта работа завершится, и мы введем в оборот чеченские паспорта. На сегодняшний день мы не сможем официально пользоваться ими, потому что наши паспорта не внесены в международный реестр, но, тем не менее, их введение станет знаковым событием, имеющим большое политическое значение. Наши паспорта будут соответствовать вайнахской идентичности и, кроме того, оберегать эту идентичность. Такое же положение складывается и с чеченской валютой. Отмечу, что в честь наступающего 20-летнего юбилея нашего государства мы собираемся выпустить золотой нахарт, с десятилетним сертификатом, в котором будут обозначены как достоинство этой ценной монеты, так и порядок ее оборота.»

Интересно еще то, что первоначально в договоре компания «Oberthur» представила эскизы будущих банкнот с денежной единицей НАХАР и СОМ, однако на образцах «Specimen» фигурирует уже НАХАР и ТУМ. Спешка очень сильно отразилась и на самих образцах банкнот, которые больше похожи на фантики нежели на банкноты. Да и бумага желает оставлять лучшего, некоторые пробные банкноты отпечатаны на бумаге «Svenskt Arkiv 80» с соответствующими водяными знаками «…ARKIV 80», на момент написания этой статьи (сентябрь 2016 г.) эта бумага с водяными знаками доступна для покупки всем желающим.

На эскизах банкнот к договору ЧРИ с компанией «Obertur» представлены подписи неустановленных лиц, возможно они носят ознакомительный характер для придания общего вида (дизайна) банкнот.

Вклад Германии

В дальнейшем сотрудничество с компанией «Oberthur» было свернуто, и руководство Чеченской Республики пошли на контракт с новым поставщиком – немецкой компанией «Giesecke & Devrient GmbH».

Как следует из фильма «План «Кавказ», компания «Giesecke & Devrient GmbH» успела напечатать 100 тонн купюр, эти купюры и демонстрирует Беркан Яшар в фильме, их изображения широко представлены в сети Интернет, и своим видом и степенью защищенности очень сильно похожи на доллары США. Это не удивительно, ведь руководство мятежной республики планировало приравнять 1 нахар к 1 доллару США. Компания «G&D» отпечатала лишь денежные знаки номиналом 1, 3 и 5 Нахар, который были подписаны Министром экономики и финансов ЧРИ Таймазом Абубакаровым и Председателем Национального Банка ЧРИ Нажмудином Увайсаевым, именно эти номиналы демонстрирует в фильме «План Кавказ» Абубакар (на 43:00). Информации о печати других номиналов помимо «Пробников/Specimen» нет.

Английский след

Существует версия, что деньги для Ичкерии печатали в Англии . Версия имеет место быть, если обратить внимание на уже упомянутую схожесть в дизайне купюр 1 Нахар (компании «Oberthur» и «Giesecke & Devrient GmbH»), с изображением НПЗ на купюрах Боливии образца 60-х годов (рис.10) и середина 80-х (рис.11) достоинством в 50000 и 5 песо и банкноты 50 Сом (рис. 16) с эскиза «Oberthur» на которых изображена Кааба в Мекке с 2000 риалов Ирана. Для Боливии и Ирана эти банкноты печатала другая, в то время еще французская, компания – «De La Rue» (сайт – http://www.delarue.com). «De la Rue» очень активно сотрудничает с «Oberthur», они совместно печатали банкноты для разных стран (Норвегии, Замбии и т. п.) в том числе и для Боливии с Ираном, и одно время вели переговоры об объединении компаний. Однако с начала 90-х годов компания «De la Rue» перешла под контроль англичанам, и перенесла производство в Англию. Таким образом, не исключен факт работы на условиях подряда компании «De la Rue» с «Oberthur» над проектом производства чеченских денег, либо в то время уже английская компания «De La Rue» работала самостоятельно, напрямую контактируя с руководством республики Ичкерии по вопросу печати банкнот.

При подготовке данного материала, были совершены многочисленные попытки взять комментария у представителей компании «De La Rue» и «Oberthur», однако все вопросы остались без ответа. Возможно, это связано с тем, что органы власти ЧРИ в России причислены к списку террористических организаций, а участие в их деятельности является уголовно наказуемым деянием.

История с производством денег для запрещенного в России ИГИЛ закончилось более радикально – цех по производству монет «Исламского государства» был ликвидирован полицией на юго-западе (в местечке Савджили провинции Газиантеп) Турции.

В 1992 году Джохар Дудаев назначил Яшара заместителем министра иностранных дел в Ичкерии

— Что, вот так прям и писать?

— Да, так вот прямо и пишите.

— А ты часом не пьян?

— А вам какое дело? Вам сказали писать — Вы и пишете.

Пожилая паспортистка снова заглянула в бланк, но уже через очки.

— Зачем тебе это, хлопчик?

— Если говорю, значит надо. Пишите, как хочу.

— Но почему? — недоумевала паспортистка — Как я такое тебе в паспорте напишу? Тебе вот шутки здесь шутить, а меня потом уволят. Виданное ли дело! «Николай Иванов» — чеченец! Я начальника позову — пусть он и разбирается.

Парень лишь равнодушно пожал плечами. Женщина закрыла окошко выдачи документов и исчезла где-то в недрах кабинета. Минут десять парень стоял в полной тишине. Потом, лязгнув окрашенным в черное с золотым стекло, окошко хлопнуло о потертую стойку и в проеме показалось лицо паспортистки:

— Сейчас начальник выйдет. Жди.

Начальник появился практически мгновенно. С первого же взгляда стало понятно, что это бывший военный. И дело даже было не в сочетании гражданского пиджака и галифе защитного цвета, заправленных в яловые сапоги, а в том, как он вышел из кабинета: шумно и резко распахнутая дверь, твердый шаг, суровый взгляд и командный голос:

— Где этот умник?

В коридоре, кроме парня никого не было, поэтому он посчитал излишним отвечать. Начальник паспортного стола нахмурился и снова сердито спросил: «Где он?!» На этот раз вопрос был адресован паспортистке, которая выглянув из маленького окошка робко ответила: «Так это... вот же... тут и стоит...» Парень улыбнулся, но продолжал молчать. Начальник окинул его удивленным взглядом и почти перешел на крик:

— Шуточки шутим? А за порчу гос. документа ответить не желаем?

— А где порча? Я паспорт еще и в руках не держал.

— Ну вот будешь умничать, так и в глаза его не увидишь вовсе!

Парень недоверчиво усмехнулся и спокойно произнес:

— Как так? Я гражданин Советского Союза и в 16 лет мне по Конституции паспорт положен.

Теперь уже улыбался начальник, но улыбка его не была ни забавной ни доброй:

— Ах ты у нас Конституцию знаешь? А про Уголовный Кодекс не знаешь? Про дачу ложных показаний не читал? Ты видел, что в бланке указано? Все данные должны быть точные! За обман — тюрьма!

— Ну а где я вру то? — удивился парень.

— Как где? — начальник заглянул в бланк с данными — Ты кто? Николай Иванов — 1944 года рождения. А национальность какую пишешь? Чеченец?! Я сейчас из отделения дежурного кликну, он тебе быстро и национальность и фотографию поправит. Умник!

Глядя прямо в глаза бушевавшему отставнику, парень спокойно достал из внутреннего кармана куртки сложенный в четверо листок бумаги.

— Тут все написано. Читайте?

— А ну, Галя, найди-ка мне номерок детского дома.

Судя по шуму падающих папок и книг, паспортистка Галя бросилась выполнять просьбу начальника без промедления.

— Вот, 4-14. Детский дом.

Начальник снова посмотрел в листок, потом перевел взгляд на парня, который совсем не выказывал ни волнения, ни беспокойства.

— Так, а ты иди со мной. Сейчас все выясним.

Кабинет начальника выглядел как и любой другой кабинет провинциального советского учреждения: зеленый сейф, два ветхих стула и явно дореволюционный стол с пыльным графином воды и гипсовым бюстом Ленина. Телефонный аппарат висел на стене. Начальник молча указал парню на стул, а сам принялся набирать номер. Дозвонился он со второй попытки.

— Начальник паспортного стола Трофимов. Директора мне дайте, — затем обращаясь к парню, сказал — Николай Иванов, говоришь?

Тот равнодушно кивнул головой в ответ. Трофимов хотел что-то еще добавить, но на другом конце провода ему уже отвечали:

— Да, алло, Трофимов, начальник паспортного стола. Тут у меня ваш бывший сидит, Николай Иванов. Да, с 44 года. Пришел паспорт получать и говорит, пишите меня...

Тут Трофимова явно перебили и он стал внимательно слушать, изредка поглядывая то на листок, который продолжал держать в руке, то на Иванова.

— Хорошо, понял. Конец связи.

Трофимов повесил трубку.

— Значит так. Все подтверждается. Не врешь — уже хорошо. Только я тебе такого паспорта не выдам.

— Как это не выдадите? А какой выдадите?

— Какой хочешь. Имя-то оставим, а вот национальность пиши другую. Хош русским запишем, как меня, хош хохлом, как вот Галину, а чеченом я тебя писать не стану.

— Не чеченом, а чеченцем — холодно поправил парень — и меня ни русским, ни украинцем писать не надо. Пишите, кем есть.

Начальник вынул из кармана «беломорину», смял привычным движением бумажный мундштук и, присев на край стола, закурил.

— А что, русским быть не хочешь?

Парень оставил вопрос без ответа. Выпустив клуб дыма, начальник уже совершенно спокойно сказал:

— Ты хоть знаешь, кем записаться просишься? Вы ж — враги народа. Гитлеру коня белого готовили! Вас же за то и выселяли!

Парень не скрывая злости посмотрел на Трофимова.

— Ты глазами то на меня не зыркай! Не напугаешь! А про коня того всем известно.

— Как же! Чего скрывать то? Я сам его и готовил. Мне как раз тогда пол-года должно было быть...

— Опять шутит! — повышая тон сказал начальник — только вот с шуточками этими... Знал я одного вашего на фронте. Геройский разведчик! Два года вместе на брюхе по минным полям за языками ползали. Весь как на ладони у меня был! А как ему в феврале 44-ого, в штабе про выселение объявили, так оказалось, что и не знал его вовсе. Опер из штаба дивизии его, понятное дело, сразу разоружил и под конвой. «Сейчас, — говорит — на машину и поедешь за своими вслед». Пока машину ждали, чечен тот упросился с боевыми товарищами попрощаться. Оперу-то плевать было на его прощания, но интересно стало — с кем это он дружбу водит. Думал, что для протокола пригодится. И повел его, под револьвером, в землянку. А тот опера по дороге разоружил и к немцам, средь белого дня ушел. Так что в ссылку опер один поехал. Но уже не сопровождающим. Вот кем ты записаться хочешь! Ты ж наш, советский! Тебя же власть народная простила, воспитала! Имя дала! Образование!

— Пишите чеченцем, — оборвал его парень.

— Ах ты щенок! — взорвался Трофимов — мне указывать тут еще будешь? А пошел отсюда! В паспорте будет у тебя «русский»! Все! Вон! И бумажки свои забери!

Иванов медленно встал, поднял с пола брошенные ему начальником бумаги и вышел из кабинета.

У самого выхода из окна выдачи документов его тихо окликнул уже знакомый голос паспортистки Гали:

— Хлопчик! Коля! Ты того, подожди меня за воротами — у меня к тебе дело есть!

Торопиться Иванову было некуда, но и говорить с паспортисткой ему тоже не хотелось, и он, не смотря на ее просьбу, медленно пошел от конторы в сторону столовой, где собирался немного поесть. Дела обстояли хуже некуда. Учеба в интернате закончилась. Паспорт, вместе с остальными выпускниками, ему не дали именно по той же причине, по которой Трофимов выгнал его сегодня из кабинета: Николай крупно разругался с директором интерната, требуя написать в паспорте «чеченец». В противном случае, грозился паспорт при всех порвать. Директор интерната долго кричал, но испугался. В результате вместо паспорта Иванову дали справку, удостоверяющую его молодую, бунтующую личность. И предписание — в недельный срок паспорт получить.

В столовой было пусто. Рабочий класс должен был заполнить ее примерно через час, в строгом соответствии с трудовым законодательством. За 18 копеек Иванов взял себе «второе» — «макароны по флотски» — серую массу вермишели, припудренную, для порядка, мясным фаршем, больше напоминавшим коричневый порошок. Компот за 2 копейки оказался теплой, бесцветной жидкостью, с плавающим в ней куском черного сухофрукта, неподдающегося идентификации ни по форме, ни по запаху. Сев за столик у окна, Иванов принялся за еду. Ел равнодушно. Несмотря на голод, аппетита у него совсем не было. Когда «флотских макарон» оставалось треть порции, он отодвинул от себя тарелку. Посмотрев на компот, Иванов решил выпить воды на улице, из-под крана. У дверей его окликнула кассир:

— Эй! А кто убирать будет?

Иванов, не оглядываясь, ответил:

— Завтра уберу. Сейчас времени нет, — правительственное задание у меня. Коня надо готовить. Белого.

Колонка с водой оказалась почти в центре небольшой поселковой площади. Иванов подошел к ней, отрыл вентиль и подождал, пока стечет теплая вода. Потом медленно, стараясь не забрызгать одежду, начал пить, подставив под холодную струю ладонь. Напившись, он увидел рядом незнакомую пожилую женщину.

— Коля, тож я. Галя, паспортистка. Ты почему меня не подождал?

— Занят был, — хмуро ответил Иванов, — и сейчас тоже занят. Тороплюсь. Даже посуду в столовке не прибрал.

Несмотря на недружелюбный тон, Галя, похоже, совсем не обиделась:

— Да не серчай ты! Дай мне бумажку твою глянуть.

— Это еще зачем? Трофимова спросишь — он тебе перескажет, — Иванов уже не скрывал раздражения. Да и было отчего злится — ночевать ему было негде, денег совсем чуть-чуть, а паспорт необходимо было получить в четыре дня. Дольше его справка из интерната считалась недействительной.

— Я ж по делу прошу. Дай мне глянуть.

Иванов молча достал из кармана лист и протянул его паспортистке.

«Росписка красноармейцу Николаю Иванову, в том, что он сдал гражданке Синько, фельдшерице дома ребенка станции „Каляево“ младенца, мужского пола, 12 марта 1944 года.» Печать и роспись. А ниже, уже другой рукой, было дописано: «указанный младенец, был снят с поезда. Документов, удостоверяющих его личность — не обнаружено. Фамилия и имя — неизвестно. Национальность (ориентировочно) — чеченец. Директор детского дома Кашин А. Н.»

Галя осторожно сложила пожелтевший лист бумаги и передала его Иванову.

— А я сразу поняла, что ты чечен. Я ж тут замуж вышла. А раньше в Казахстане жила. А еще раньше нас кулачили. С Украины мы. Теперь тут. А в Казахстане ваших много было — мы ж все ссыльные, рядом жили. Лицом ты — точно чечененок. Характер, — тут она рассмеялась — тоже ваш — кипятильный! А вот имя у тебя — совсем не такое.

После этих слов, Иванов как-то по-другому взглянул на паспортистку:

— Так я ведь и не знаю, какие имена наши... Только в детдоме все «чеченом» дразнили. Имя-то мне того солдата записали. Солдат этот поезд, что нас вез, охранял. Это мне потом директор рассказывал — говорит, на станции открыли вагон, а в нем мертвые все. Тиф был, только я выжил. Меня маленьким и снесли в «Дом ребенка». А документов нет — так кому ж было охота, у тифозных карманы проверять? Только и знали, что поезд тот с ссыльными чеченцами был. Значит и я — чеченец.

— Если не запишите чеченцем, буду без паспорта жить.

Паспортистка с грустью посмотрела на парня. Потом вынула из сумочки листок бумаги и ручку и стала на нем что-то записывать:

— Вот адрес мой. Хозяин дома. Иди, скажи, что тетя Галя послала. Тебе, видать и ночевать негде. У нас заночуй, а я сейчас тебе все бумаги оформлю. С обеда у нас еще паспортов на выдачу наберется, а к вечеру Трофимыч у нас поллитру уговорит, так я ему на подпись и снесу. Авось не заметит. Ведомость я с собой домой захвачу. Там за паспорт и распишешься. Все, а теперь иди — у меня перерыв кончился. Да смотри — чтоб дома ждал!

Она сунула растерявшемуся Иванову в руку листок с адресом и быстро пошла в контору.

Вечером паспорт был готов. Не веря своим глазам, Иванов раз за разом перечитывал указанную в нем национальность. Подвоха не было. Все точно — «чеченец».

— Спасибо тетя Галя! Спасибо большее! — не переставая повторял он, раз за разом.

— Хорошо, хорошо — получил и спрячь. А сейчас чай будем пить. Хозяин-то, небось без меня и чаю не предложил.

Муж Галины, курил возле окна. Услышав реплику жены, отозвался:

— Точно. Не предложил. Как же. Мы только и делали, что чаи тут гоняли. Я Коле рассказывал про год тот... Как везли их через станцию ночами. И как мертвых с поезда снимали, да в яму закапывали. Я ему уже и про место-то сказал. Только там сейчас реку завернули. Ну ничего, хоть у берега посидит...

Иванов молча встал, бережно спрятал паспорт в карман:

— Поеду я, тетя Галя... Пора мне.

— Куда?! Куда поедешь-то? Вечер уже! Да и идти тебе некуда...

— Нет, не могу — ночью поезд будет до Астрахани. А там я на Бакинский пересяду — он через Грозный едет. Домой мне пора...

Но Галина, похоже, совсем не собирался его отпускать:

— Но как же! Ночь... Один ты — какой дом?

— Как какой? Дом... Где родился. Туда и поеду.

В разговор снова вмешался муж Галины:

— Мать, ты его не останавливай. Слово у него — мужское. Эх, наш бы оболтус, в 16 таким же был — я и горя не знал бы. Харч я ему тут в дорогу собрал немного. Денег дал. Пусть нас добрым словом потом вспомнит.

— Конечно, вспомню, — сказал Иванов, — и тебя Миша, и тетя Галю.

После этих слов, Галя расплакалась:

— Вспоминай нас. И я буду вспоминать, как нас через Кавказ везли, а вы мне маленькой на телегу хлеб подбрасывали... И как в Казахстане одной семьей жили... Жаль имя ты себе другое не взял, да уж поздно. Ну ничего. Только до поезда рано ведь еще — посиди тут, а потом мы со стариком тебя и проводим.

— Пусть идет, — возразил Миша, — у него есть тут еще дело одно.

На краю берега, возле того места, которое ему указал Миша, Иванов провел оставшиеся два часа. Где-то здесь, под водой, должны были быть могилы его близких. Он даже не знал, кого именно — может его уже и везли в Казахстан сиротой? Мысленно он представлял себе их лица. «Ну вот, я домой еду. Вам не суждено было, но я и за вас тоже домой поеду. Так что, не умерли вы тут, а со мной возвращаетесь...»

Уже садясь в поезд, его окликнул знакомый голос. Это был Миша:

— Слышь, абрек! На вот, в дороге книжку почитаешь. Книжка хорошая!

Иванов взял книгу, улыбнулся, запрыгнул на подножку уже отходящего поезда и помахал на прощание рукой. Потом прошел в вагон, занял свое место на верхней полке, положил под голову маленький узелок с вещами и раскрыл книгу:

М. Ю. Лермонтов.
Герой нашего времени
Часть первая
Бэла
«Я ехал на перекладных из Тифлиса...»

— Задняя подножка! Поднимаемся веселей и передаем за проезд! — молодой водитель посмотрел в салон автобуса и добавил, — Эй молодежь! Не заснули? Нет? Отлично! Тогда передавайте деньги за проезд! Следующая остановка — «Почта».

Двери с хриплым выдохом закрылись, но как только автобус тронулся с места, водитель ударил по тормозам. В салоне недовольно зашумели:

— Эй! Не дрова везешь!

Но водитель не обращал внимания. Передние двери распахнулись и в автобус поднялся старик в папахе:

— Вот спасибо тебе, парень! Думал не успею. Успел.

— Никакого спасибо, Ваша! Без тебя как можно было бы уехать? — ответил он по-чеченски. Потом он снова обернулся в салон автобуса: Так, молодежь, а ну как быстро место освободили! Вам что, напоминать надо или очки выписать?

Молодежь недовольно заворчала:

— Уже встали, зачем шуметь, Коля? — потом один из них передал пять копеек водителю и тихо добавил — Коля, вот, за старика возьми.

Водитель даже не стал смотреть на деньги:

— В моем автобусе папаха — самый главный проездной!

В салоне зашептали:

— Ох ты! Герой! Своих значит бесплатно катать? А ну, как там тебя зовут? Мы твоему начальнику напишем!

— Ручку с бумагой вам передать? Только мелким почерком пишите — больше уместится. Николай Иванов меня звать. Так и пишите — чеченцев катает на автобусе бесплатно. Правда не всех, а только пожилых. Но вы это можете не указывать.

Потом он снова обратился по-чеченски к старику, который уже занял место в первом ряду и с удивлением рассматривал водителя:

— Отец, не переживай, болтают они, сами не знают. Довезу тебя в лучшем виде, куда скажешь. Это они — в автобусе едут, а я тебя — в такси везу!

Старик одобрительно усмехнулся и снова поблагодарил этого странного водителя — Николая Иванова, который так чисто и без акцента говорил на чеченском языке. И не просто говорил, а очень остроумно шутил с пассажирами, вызывая каждый раз вз рывы смеха у чеченской части пассажиров автобуса. Старик так долго и так внимательно смотрел на водителя, что чуть было не пропустил нужную ему остановку. Направляясь к выходу, он снова поблагодарил его и спросил:

— Скажи, парень, а где ты так чеченский язык хорошо выучил?

— Так здесь и выучил, — ответил тот, — в Чечне ведь живем! Все хорошего тебе, отец.

— И тебе доброй дороги!

Автобус закрыл двери и тронулся. Старик же продолжал смотреть ему вслед. «Удивительное дело! Русский, а как наш язык выучил-то! Сейчас так чисто и молодежь наша редко говорит! Вот не знал бы, кто он, решил бы, по- разговору — чистый чеченец...» Потом, словно вспоминая что-то давно забытое, подумал: «..Да и не только по разговору... На лицо — вылитый брат мой... Несчастный... И он, и вся семья его... Умерли они, когда нас в Сибирь увозили...»