Корнелиус вандербильт беспощадный капиталист перевод. От лодочника до богатейшего человека в мире — биография Корнелиуса Вандербильта. Уход из судоходного бизнеса

Десять лет капитан Вандербильт возил пассажиров и товары по Раритону. Досконально овладев пароходным бизнесом, он решил выйти на морской простор и попытался организовать пассажирские рейсы между Нью-Джерси и Нью-Йорком. Но здесь он столкнулся с непреодолимой преградой: монополией на курсирование пароходов по Гудзону и Нью-Йоркскому заливу, которую когда-то получили Роберт Фултон и Роберт Ливингстон. Оба они уже к этому времени умерли, но монополия, которой теперь владел губернаторНью-Джерси Аарон Огден, все еще действовала.

Такую же практику выбивания «отступного» из конкурентов Вандербильт применил, обратив свою деятельность на судоходство по Гудзону. На своем шикарном лайнере «К. Вандербильт» он стал возить пассажиров из Нью-Йорка в Олбани сначала за три доллара, потом за доллар, потом за 10 центов и, наконец, совсем бесплатно. Спасаясь от разорения, конкуренты заплатили ему сто тысяч долларов и согласились выплачивать по пять тысяч долларов ежегодно за его десятилетнее отсутствие на Гудзоне. Согласившись уйти с Гудзона, Вандербильт перебросил суда в другие районы, в частности, стал плавать в Бостон, Вашингтон, Гавану.

К семидесяти годам жизни, в которой он чуть ли не с самого началазанимался перевозкой людей по воде,он почуствовал, что в судоходном бизнесе достиг потолка. И Коммодор, уже очень пожилой, но полный сил и энергии, распродал все свои суда и ринулся в новое для себя дело.

Вандербильт начал с того, что на вырученные деньги приобрел железную дорогу « New York and Harlem Railroad », проходившую по 4-й (ныне Парковой) авеню. Затем он стал владельцем железных дорог « Hudson River Railroad» и « New York Central Railroad », объединив через несколько лет обе эти дороги в одну из самых первых крупнейших корпораций Америки. Постепенно под его контролем оказались почти все железные дороги от Нью-Йорка до Чикаго: так возникла новая «империя» Вандербильта – железнодорожная.

В 1871 году по инициативе Вандербильта на 42-й улице Манхэттена было построено Гранд Централ Депо, которое служило конечным нью-йоркским узлом железных дорог «империи». В 1913 году, уже после смерти Вандербильта, на месте Гранд Централ Депо был возведен Гранд Централ Терминал, или просто Гранд Централ – по широко распространенному мнению, самая красивая железнодорожная станция в мире.

(1794-1877)
Коммодор
Кичившийся тем, что он нувориш, этот набоб из Нового Света воспитал своих сыновей как спартанцев и женил их на девушках из самых аристократических семей Европы.

Когда в 1852 г. чрезмерно роскошная яхта Корнелиуса Вандербильта бросила якорь у английских берегов, «Дейли Ныос», приветствуя прибытие уже весьма знаменитого миллиардера, писала: » Отныне определение «нувориш» должно рассматриваться как подлинный аристократический титул «. Прочитав эту фразу, высокомерная Англия не смогла сдержать возмущенного возгласа. Она выпустила из рук чашку с чаем, поджала губы, словно старая дева, возмущенная сальной шуткой, потом пожала плечами со снисходительной улыбкой и подумала о несообразности употребления рядом этих двух слов — Аристократия и Вандербильт.

В Старом Свете, еще находившемся на вершине могущества, рыцари индустрии из юной Америки пока что не получили права гражданства, и всевозможным Вандербильтам, несмотря на толстенные пачки зеленых долларов, от которых разбухали их карманы, потребуются годы и годы, чтобы его добиться.

Две традиции, чтимые Вандербильтами: яхтелорт и присвоение себе чина Коммодора.

Нувориш… и горд этим
Надо признать, что большего нувориша, болышего выскочки, чем Корнелиус Вандербильт, трудно себе представить. Он был карикатурным воплощением этого типа, а смесь, с которой он кичился своим происхождением, лишь подчеркивала в нем все нелепые несообразности, создавая какой-то совершенно несусветный образ. Он принадлежал к тем американцам, которые восхищались древним блеском и пышными гербами старой Европы, но в то же время культивировали мифологию пионеров, не ведая в том ни меры, ни вкуса. Гордый успехом, он демонстративно выставлял напоказ свое богатство и объявлял о своем низком происхождении с такой же кичливостью, с какой испанский гранд предъявляет свое пышное генеалогическое древо. Поступая так, он олицетворял-и понимал это- ту мечту, что толкала навстречу приключениям золотоискателей и пионеров, из которых сложилась его нация. В Америке хвастовство богатством, вызывающее в Старом Свете вражлебиость и зависть, гарантировало его от критики.

Вандербильты
Но даже и при желании Корнелиус не смог бы претендовать на благородное происхождение. Первый известный его предок носил имя Ян Арстон и был простым поденщиком из маленькой деревушки Билт в окрестностях Утрехта. Отчаявшись найти на родине возможность прокормиться, в 1650 г. он нанялся на службу к своему соотечественнику Питеру Волферсону, богатому землевладельцу, обосновавшемуся в Бруклине.

Благодаря трудам и бережливости, наследникам Яна В следующем веке удалось купить небольшой земельный участок на Стейтен-Айленд, упорный труд на котором вскоре позволил им стать одной из достаточно видных семей в этой местности. Однако процветание длилось недого. С годами количество потомков Яна Арстона так выросло, что к концу века, когда скончался их патриарх Якоб, Вандер бильты пришли к выводу, что придется продать свое маленькое хозяйство и разделить вырученные крохи. В скором времени семья вернулась к исходному положению, и ее члены вынуждены были самостоятельно искать пропитания, в том числе и Корнелиус, один из внуков Якоба, нанявшийся на ферму поденщиком.

Вероисповедание Якоб Вандербильт, первый в роду сколотивший состояние, принадлежал к секте моравских братьев.

Корнелиус I
От сзоего предка Яна Арстона этот Корнелиус унаследовал мужество, трудолюбие, однако он ни-когда не выказывал никаких чрезмерных амбиций. Он старательно копил деньги, отличался серьезным отношением к жизни, весьма разумно женился на девице Фебе Ханд, обладавшей множеством достоинств, однако не сумел добиться каких-то чрезвычайных успехов. Все, чего он достиг, это покупка крохотной фермы в окрестностях Стейплтауна, где и протекала его однообразная, заполненная трудами жизнь. И именно на этой ферме 27 мая 1794 г. явился на свет его сын, получивший, как и отец, имя Корнелиус.

Корнелиус II
Корнелиус был красивым здоровым мальчиком с голубыми глазами и румяными щеками и уже в детстве обладал одной особенностью, которая осталась у него на всю жизнь: когда он кричал, голос его перекрывал голоса всех находящихся рядом детей.
Так как у родителей не было средств, чтобы заплатить за его учебу, мальчик получил более чем ничтожное образование-рос подобно сорной траве на поле и к двадцати годам умел только читать и писать. К счастью для него, рано проявившееся, неуемное, не знающее никаких пределов честолюбие помогло ему вырваться из того жалкого существования, на которое, казалось, обрекла его судьба.

Нежданная удача: война
Ему было всего семнадцать лет, когда вспыхнула война между Англией и Соединенными Штатами. Опасаясь нападения на Нью-Йорк, американцы решили возвести укрепления на островах Стейтен-Айленд и Лонг-Айленд. Несмотря на свою молодость, Корни мигом смекнул, какую выгоду можно извлечь из этой ситуации. Для работ потребуется большое количество судов, чтобы перевозить рабочих и строительные материалы. Он обратился к родителям и попросил одолжить ему сто долларов — все их жалкие сбережения. Кроме честолюбия, Корни обладал коммерческим чутьем и сумел продать свою идею. Преуспев здесь, он поспешил в порт, чтобы незамедлительно приступить к осуществлению своего плана.

Неустрашимый капитан
По дешевке он купил развалюху большую голландскую двухмачтовую баржу, которая так протекала, что из нее все время приходилось вычерпывать воду. Наскоро произведя необходимый ремонт, он смело предложил свои услуги капитану порта. В течение года он работал днем и ночью, не отступая ни перед какими трудностями, не страшась ни риска, ни бури, и благодаря этому стал на побережье капитаном, к которому обращались чаще всего.

Результаты подобного трудолюбия и неустрашимости превзошли все его ожидания. Он не только сумел через несколько месяцев выплатить своим родителям долг с процентами, но к концу военных действий оказался владельцем небольшого состояния, выражавшегося в трех баржах и тысяче долларов наличными.

Король каботажа
Как бы ни был эффектен подобный успех, Вандер-бильт считал, что это только начало. Амбиции его были безграничны. Успех в только что проведенном деле лишь распалил его аппетит. Выступив на завоевание восточного побережья, он поставил себе целью стать не просто первым среди занимающихся каботажными перевозками, но единственным. И решительно принялся за дело.

В возрасте двадцати лет он вкладывает все свои накопления в приобретение старого судна, на котором организует перевозку устриц в Вирджинию. Вскоре у него оказывается достаточно денег, чтобы дать заказ на постройку двух великолепных кораблей — «Ужас* и «Шарлотта», на которых он плавает по Гудзону и Нью-Йоркскому заливу. Затем, будучи уже судо¬владельцем, он становится простым капитаном с жалованьем шестьдесят долларов в месяц в ком¬пании старого Томаса Гиббона с единственной целью-перенять навыки управления паровыми судами.

Наконец в 1826 г. в возрасте тридцати пяти лет Корнелиус рискует всеми деньгами, что у него были, и основывает собственную пароходную компанию. Компанию, которая за несколько лет победит все другие, осуществлявшие регулярные рейсы между Нью-Йорком и городами восточного побережья-Бостоном, Элизабеттауном, Нью-Брансуиком, Филадельфией… И все это меньше чем за двадцать лет!

Семейное собрание
В 1975 г. администрации Вандербильт Юниверси-ти пришла идея собрать всех потомков Корнелиуса, чтобы отметить столетие университета. Их оказалось около восьмисот человек, и принадлежали они к двумстам семнадцати семействам.

Коммодор Вандербильт
Надо сказать, что Вандербильт ради удовлетворения ненасытной потребности в победах не колебался в выборе средств: он хотел не только обойти конкурентов, ему надо было вышибить их, разорить, уничтожить. Экипажи на свои суда он набирал из головорезов и забияк, каких немало в любом порту, бесстрашных в бурном море и скорых на драку ребят, которые всегда готовы нагнать страху на матросов, служащих в конкурирующих компаниях.

Так как Корнелиус понимал, что для победы ему нужно запугать своих конкурентов, то взял себе кличку Коммодор и старательно создавал о себе весьма определенное представление. Кичашийся энциклопедическим невежеством, ругающийся, как сапожник, с бесподобной виртуозностью использующий все тонкости безукоризненно скверного воспитания, он производил впечатление неотесанного наглеца, которого невозможно образумить никакими доводами и который ни за что на свете не откажется от достижения поставленной цели.
Впрочем, такая политика устрашения вполне себя оправдывала. Коммодор приобрел на побережье репутацию безжалостного противника, действующего без зазрения совести; частенько судовладельцы при одной мысли, что придется вступить с ним в прямую конкуренцию, предпочитали уступить и сойти с дороги этого неумолимого соперника.

Компания «Норт Ривер Ассошиейшн» дошла в своей уступчивости даже до того, что предложила ему ежемесячные отступные, чтобы он отказался плавать в ее водах.

Вандербильт принял предложение компании, ожидая момента, когда он сможет проглотить ее…
Для него-и этим он, без сомнения, отличался от своих противников-недостаточно было занять господствующее положение на всех морских линиях восточного побережья. Он является одной из первых фигур «бронзового века капитализма», целью его была полная монополия. Чтобы разорить своих конкурентов, Вандербильт систематически снижает цены. Он идет на снижение коэффициента прибыльности, на невероятный риск, отказываясь страховать свои суда, снижает численность экипажей. Зато клиентура у него растет с головокружительной быстротой, и это компенсирует, да еще с лихвой, все те жертвы, на которые он шел. Капиталистическая система, механизм которой он понимал Лучше, чем кто-либо другой, действует отлаженно.

Страхование
«Хорошие суда и хорошие капитаны-вот наилучшее страхование-,- заявил Коммодор. И еще: «Если люди могут зарабатывать деньги на страховании, то я тоже могу.. Достаточно было так думать.»

Король каботажа завоевывает океаны

Быть всего лишь королем каботажа, само собой, не устраивало Вандербильта. В его флоте появились два великолепных судна-«Клеопатра», а главное, «Коммодор Вандербильт» -таких прекрасных пароходов нью-йоркцы еще не видели.

Поселившись в «роскошном палаццо»-кошмарном строении «греко-готического» стиля из черного и розового Мрамора, возведенном у моря в окрестностях Стейплтауна,-Корнелиус мечтает о новых великих победах. В 1848 г. он мечтает захватить Тихий океан и думает о проекте судоходного канала через Никарагуанский перешеек, который позволит его судам бороздить воды двух океанов. Проект грандиозный, в ту эпоху просто неосуществимый, и Вандербильт вынужден был от него отказаться, ограничившись перевозкой пассажиров между обоими океанами в обычных дилижансах.

Затем он обратил взгляд на Атлантический океан. В те времена торговля между Соединенными Штатами и Европой бьша монополией двух судоходных компаний; американской «Коллинз Лайн» , получавшей большие дотации от федерального правительства, и английской «Кьюнард», которая также могла рассчитывать на щедрость британской короны. Вступить в конкуренцию с двумя этими компаниями на их территории было явной химерой. Но ни подобные соображения, ни решительный отказ Конгресса на просьбу о предоставлении субсидий
отнюдь не обескуражили Коммодора (это было не в его характере).

Продав разом за миллион триста пятьдесят тысяч долларов все принадлежавшие ему акции «Эксессори Транзит», компании, занимавшейся перевозками между обоими океанами, он вложил все эти деньги в строительство двух пароходов — «Вандербильт» и «Королева океанов» — превосходнейших судов, которые тут же отправил на завоевание Атлантики. Методы, так помогавшие ему у американских берегов, оказались не менее успешными и в открытом океане. Вступив в игру, он предложил клиентам цены в два раза ниже, чем у конкурентов. Результаты долго ждать не заставили: «Кыонард » опустила руки, что до «Коллинз Лайн» , то вскоре ей остался единственный выход-продать свои суда, на которых отказывались плавать пассажиры, непобедимому Коммодору, причем за смехотворную цену. В 1860 г. в возрасте шестидесяти шести лет Корнелиус Вандербильт становится императором морей.

Он был рожден моряком, а умер железнодорожным императором. Он обладал огромной силой и кипучей энергией, умело справлялся с конкурентами, безжалостно шантажировал, подкупал и угрожал. Его пароходы принесли ему миллионы, а его железные дороги- миллиарды. Корнелиус Вандербильт, финансовый гений, железнодорожный магнат и просто, «барон-разбойник».

Корнелиус Вандербильт (первоначально, Ван Дер Бильт (Van Der Bilt) родился 27 мая 1794 года на родовой ферме в Порт Ричмонд, ныне Стэйтен-Айленд, Нью-Йорк. Будущий миллионер был четвертым из девяти детей бедного фермера, который зарабатывал также и лодочником в Нью-Йоркском порту. Еще в юности Корнелиус заслужил прозвище «Коммодор», когда на отцовской тяжелой двухмачтовой барже перевозил пассажиров и грузы по нью-йоркской бухте. В отличие от сверстников, осваивавших в школе чтение и арифметику, этот двухметровый сквернослов в 11 лет бросил учебу и на собственном опыте начал изучение проливов и течений в районе Нью-Йорка. Известно, что впоследствии, мальчишка никогда не пожалел о недополученных знаниях, заявляя, что если бы он продолжал учиться в школе, у него попросту не осталось бы времени ни на что другое.

За месяц до 16-летия Корнелиус объявил матери, что собирается уйти из дома и стать моряком. Мать понимала, что сыну просто нужно собственное дело, и потому сделала сыну деловое предложение: он вспашет и засеет на их ферме каменистый участок в 8 акров, после чего получит от неё взаймы 100 долларов на свое фермерское хозяйство. Это было почти невыполнимое задание, но Корнелиус не боялся трудностей.

Юноша распорядился своим первым заемным капиталом по-иному - купил двухмачтовую плоскодонку и начал по примеру отца возить пассажиров со Стейтен-Айленда на близлежащий Манхэттен и обратно. Посудина протекала и однажды даже чуть не пошла ко дну, но молодой Вандербильт трудился без отдыха, заслужив репутацию надежного, а главное - самого дешевого перевозчика на линии. Так в 16 лет он стал владельцем небольшой баржи под названием «Быстроходная». Он перевозил пассажиров, беря с них по 18 центов. К концу года он отдал матери долг и внёс в семейный бюджет свыше тысячи долларов. Вскоре в его владении находилась уже целая флотилия из мелких судов.

В дальнейшем ничто не могло помешать Вандербильту строить свое дело. Накопленная тысяча долларов недолго лежала в тайнике. В1812 году началась англо-американская война, и Корнелиус, несмотря на блокаду англичанами нью-йоркской гавани, добился от федерального правительства эксклюзивного права на водные перевозки между Нью-Йорком и построенными вокруг него защитными фортами. Купив шхуну и два судна поменьше, Вандербильт наладил бойкое судоходство по реке Гудзон. Предприимчивый судовладелец перевозил припасы для шести американских гарнизонов, расположенных на её берегах.

В 19 лет моряк женился на своей соседке и кузине Софии Джонсон, женщине не менее волевой и целеустремлённой, чем он сам. Когда Вандербильту исполнилось 22 года, к концу 1817 года, он увеличил свое состояние до $9 тысяч, не считая доли в основанной им каботажной компании, контролировавшей все водное сообщение вокруг Нью-Йорка.

Настало время пароходов. Поначалу Вандербильт посмеивался над их дымящими трубами, но когда пароходы стали успешно конкурировать с его парусными судами, он и сам решил освоить это новое дело. Не желая отставать от технического прогресса, Корнелиус пошел на неожиданный шаг - продал весь свой парусный флот и поступил капитаном судна в пароходную компанию Томаса Гиббонса с жалованьем $60 в месяц. Решение работать «на дядю» имело единственную и далеко идущую цель: прежде чем самостоятельно развернуться в пароходном бизнесе, Вандербильт решил в нем досконально разобраться.

За 10 лет перевозок пассажиров из Нью-Йорка по реке Раритан в Нью-Брансуик (штат Нью-Джерси), он разобрался во всех тонкостях пароходного бизнеса. София тоже вносила свой вклад в семейный бюджет - она управляла гостиницей для пассажиров на пристани, а также ухаживала за их первым из одинадцати детей.

Между тем Вандербильт, пользуясь своим природным умом и смекалкой, копил заработанные деньги и искал пути их увелечения. Так, он организовал новые рейсы по нью-йоркскому заливу в Баттери, решив, что маршрутов по Раритану ему слишком мало.

Но тут возникли проблемы. Нью-Йоркское Законодательное Собрание учредило монополию на пароходные перевозки в этом регионе Роберту Фултону и Роберту Ливингстону, так что бизнес Вандербильта стал незаконным. Однако, он, снизив цены на проезд, носился на своём судне между Нью-Йорком и Нью-Джерси, преследуемый констеблями. В свою очередь, пассажиры радовались и захватывающим погоням, и демпинговым ценам этих рейсов -экономии в два доллара. Обычно Вандербильт уходил от морских копов, но однажды, когда пароход находился в порту, полицейский едва не арестовал его - капитан приказал судну отчалить, и полицейский, опасаясь оказаться за пределами своей юрисдикции, спрыгнул на причал. Так, игра в «поймай меня, если сможешь» продолжалась 30 лет до отмены монополии и объявления ее антиконституционной. К 1829, трудом и инновациями Вандербильта, пароходный бизнес Гиббонса увеличился с одного до 7 судов.

За время войны с конкурентами Фултон-Ливингстон, Коммодор стал равноправным партнером Гиббонса. Здесь он отточил свой фирменный стиль - никогда не вступать в альянсы с конкурентами, а вышибать их с рынка, разоряя с помощью демпинга. До антимонопольного законодательства было еще далеко (закон Шермана приняли только в 1890 году), и подобная практика признавалась вполне легальной. К тому же Вандербильт владел этими приемами лучше других. Справедливости ради, нужно отметить, что он обычно предлагал потребителю хоть и менее дорогой, но не менее качественный, чем у конкурентов, продукт.

Вместе с тем, Корнелиус Вандербильт, всю жизнь с гордостью носивший звание коммодора (так во флотах Англии и США называют командующего соединением боевых кораблей), не брезговал и методами, мягко говоря, сомнительными. В частности, «наездами» на конкурентов с помощью головорезов, которых было легко нанять в любом порту.

К 1830 году, Вандербильт решил уйти от Гиббонса, накопив вместе с женой $30 тысяч и немалые познания в параходных перевозках. Так он огранизовал свое собственное дело, начав с нового пароходного маршрута Нью-Йорк - Филадельфия. Пользуясь своими хитростями, Коммодор, конечно же, сразу снизил цены за проезд, причем на столько, что конкуренты вскоре заплатили ему огромную сумму отступных, лишь бы он им не мешал. Затем этот бизнес-воротила перенёс свои суда на реку Гудзон, где начал яро воевать с местными пароходствами, находящимися под управлением опытной акулы Уолл-стрит - известного биржевого игрока Дэниела Дрю, владевшего акциями нескольких судоходных компаний. Их соперничество продолжалось более полувека, в разных сферах бизнеса и с переменным успехом. В этой первой схватке на Гудзоне Вандербильт победил соперника с помощью того же демпинга. Сначала Корнелиус снизил цены на рейс с трех баксов до одного, а позже до 10 центов, и наконец, сделал проезд вовсе бесплатным. Он нес огромные убытки: хорошее питание, сервис и топливо не окупалось, но его радовало, что Дэниел Дрю разоряется еще больше. В конце концов конкуренты заплатили ему $100 тысяч отступных и еще по 5 тясяч в год, лишь бы он 10 лет не появлялся на «их» маршруте. Вандербильт с легкостью взял деньги и отправился севернее- в Бостон, Хартфорд, бухту Провидения, а также южнее - в Вашингтон, Чарлстон и Гавану. В 45 лет, за счёт выплат от конкурентов и доходов от своего флота в сто судов в других районах, Корнелиус Вандербильт сколотил состояние в несколько миллионов.

Отвергнутый утончённым нью-йоркским обществом, Вандербильт выстроил красивый особняк на Стэйтен-Айленде. Через 10 лет он вернулся на Манхэттэн и построил на Вашингтон-плейс четырёхэтажный городской особняк. Его пароходы везли золотоискателей от Нью-Йорка до восточного побережья Никарагуа, затем вверх по реке Сан-Хуан и через озеро. Таким образом, он получал от «золотой лихорадки» миллион долларов в год. В то же время, Вандербильт занимался проектом прокладки в Никарагуа Трансамериканского канала, соединяющего Атлантический океан с Тихим, но к сожалению, потратив 12 лет на его разработку, проект успехом не увенчался.

В 1851 году Вандербильт стал свидетелем того, как толпы старателей устремились из Нью-Йорка в Калифорнию за золотом. Большинство этих путешественников перевозило Тихоокеанское почтовое пароходство, имевшее монополию на панамском направлении. Вандербильт не мог упустить такого случая. Он открыл новый путь - через Никарагуа, что сокращало путешествие на 500 миль и на два дня. Его пароходы везли пассажиров от Нью- Йорка до восточного побережья Никарагуа, затем вверх по реке Сан-Хуан и через озеро Никарагуа. Потом пассажиров везли в экипажах до тихоокеанского побережья, откуда они - снова на пароходах - добирались до Калифорнии. Не будучи старателем, Вандербильт получал от «золотой лихорадки» доход в 1 миллион долларов в год. К середине 1850-х годов он стал крупнейшим судовладельцем Америки. В 1853 имея 11 миллионов в банке, Вандербильт решил отдохнуть. Он построил 80-метровую яхту «Северная звезда», стоимостью полмиллиона долларов. Это была первая такого класса частная яхта - с обитой бархатом мебелью, с десятью салонами и столовой, отделанной мрамором. Со всей семьёй и в компании друзей он совершил круиз вокруг Европы. Когда яхта проходила мимо маленькой фермы на Стэйтен-Айленде, Вандербильт приказал дать военный салют в честь его 86-летней матери. Возвратившись из путешествия, Вандербильт обнаружил, что его агенты, которым он поручил управлять перевозками через Никарагуа, ведут двойную игру и пытаются взять предприятие в свои руки. Взбешенный Вандербильт написал короткое письмо:

«Джентльмены, вы попытались меня надуть.

Я не буду преследовать вас по суду, потому что это слишком долгое дело. Я вас просто раздавлю.

Искренне ваш, К. Вандербильт.»

Он создал альтернативный маршрут через Панаму и очень сильно снизил цены. Соперники капитулировали через год. Более того, через год все остальные компании-конкуренты, не выдержав войну цен, согласились выплачивать по 40 тысяч ежемесячно за отказ от никарагуанского маршрута.

Но миллионы так и не распахнули перед Вандербильтом дверь в нью-йоркский высший свет. Всякий раз, когда его приглашали отобедать с представителями местной элиты, он шокировал хозяек салонов матросской бранью, сплевывал табак на ковер и пытался ущипнуть за зад молоденьких служанок. Богатство Корнелиуса по тогдашним меркам было действительно вызывающим, но еще больше шокировали современников манеры магната. Он открыто кичился не только своим состоянием, но и своей неотесанностью и дремучим невежеством во всем, что не касалось бизнеса. «Всю свою жизнь я сходил с ума по деньгам - изобретение все новых способов делать их не оставляло мне времени на образование»,- откровенничал он в газетах. Постоянно подчеркивая свое плебейское происхождение, коммодор не стеснял себя в выражениях на публике: его крепкие словечки из матросского лексикона заставляли краснеть даже мужчин в офицерских мундирах, а их спутниц приводили в полуобморочное состояние. Образцом роскоши и безвкусия стал построенный Вандербильтом на родном Стейтен-Айленде трехэтажный дворец, фронтон которого украшала бронзовая статуя хозяина, в позе античного бога восседавшего на троне. Выходки Корнеулиса Вандербильта вызывали у тогдашней американской элиты насмешки, но при этом нью-йоркский свет с поразительной скоростью перенимал любое новшество, исходившее от магната.

Еще большее осуждение вызывали манеры богача в Европе. Немудрено - он мог запросто снять на вечер крупнейший лондонский оперный театр для друзей и знакомых, отменив запланированный спектакль и заплатив неустойку. В то время двери престижных клубов Старого Света и сам европейский свет оставались в целом закрытыми для неотесанных янки, их увесистые пачки «зеленых» еще не оказывали магического действия на европейскую элиту. Для общества у Вандербильта оставалось мало времени. Делом его жизни было делать деньги. И он все чаще находил новые пути.

Не привыкший пасовать перед препятствиями, Вандербильт начал планомерно и энергично ломать и эту стену, выдавая оставшихся незамужних дочерей (всего у него было восемь дочерей и три сына) за родовитых европейских аристократов. Вершиной этой матримониальной операции стала свадьба его дочери Консуэлы с девятым герцогом Марлборо (двоюродным братом Уинстона Черчилля) - два миллиона долларов приданого позволили герцогу восстановить семейный замок Бленхейм, а перед его тестем открылись двери в высший лондонский свет.

Несмотря на преклонный возраст, Вандербильт, чье личное состояние достигло $40 млн, продолжал осваивать новые области бизнеса. Распродав накануне собственного 70-летия свой флот - в ту пору крупнейший частный флот в мире, - магнат вновь сделал ставку на паровую технику, только сухопутную: пароходный король вознамерился превратиться в паровозного.