15 ВЕРА Твердое убеждение каждого взрослого, основа его жизни как человека среди людей (приобретающее особую весомость из-за своей неисследованности) заключается в том, что в центре его вселенной находится нечто плотное, непрозрачное, цветное, сложное и активное, по

53 ВЕРА Решение любой проблемы, независимо от того, какая оно, в том, чтобы увидеть, чья она.Не понять, почувствовать или подумать, у кого проблема, а фактически увидеть этого КОГО и ждать, что получится из этого видения. Это видение и ожидание доступно всегда, в чем бы ты ни

3. Научное знание и религиозная вера Кому-то название этого параграфа, а тем более его включение в главу о науке, покажется, мягко говоря, странным. Это не так. Если рассуждать чисто формально, то наука и религия, являясь формами общественного сознания, ставят объектом

Разделение понятий: «вера» – это не «надежда» «Вера» и «надежда» не синонимы. Предложения с этими словами имеют разную лингвистическую структуру и семантически различаются. Слова «надеюсь, это так» не являются заменой «верю, что это так».Понятие «вера» в том смысле, в

Д.М.Угринович к главным признакам религиозного сознания относит:веру в сверхъестественное, которое, согласно религиозному вероучению, есть нечто, не подчиняющееся законам окружающего нас материального мира и лежащее «по ту сторону» чувственно воспринимаемых объектов, т.е. материального (естественного) мира (Д.М.Угринович, с. 51).

Однако, по его мнению, это определение характерно для «теистических» религий, в основе которых лежит почитание богов или бога. Для ранних форм религии, к которым относятся магия, фетишизм, тотемизм, была характерна вера либо в сверхъестественные свойства материальных предметов (фетишизм), либо в сверхъестественные связи между материальными предметами (магия, тотемизм). В них противопоставление естественного сверхъестественному существовало лишь в потенции, в зародыше. В ходе дальнейшей эволюции религии сверхъестественное все больше обособляется от естественного, оно мыслится уже как особая духовная сущность, которая не только противостоит материальной природе как более высокая форма бытия, но и управляет ею.

С позиций материалистического мировоззрения идеи и образы сверхъестественного представляют собой фантастическое отражение в головах людей тех реальных, сил, которые господствуют над ними в их повседневной жизни. Иначе говоря, сами по себе сверхъестественные силы и сущности объективно не существуют, они являются иллюзорными объектами, созданными человеческим воображением. Однако для религиозного человека эти иллюзорные объекты реальны, ибо он верит в их существование (Д.М.Угринович, с.51).

Специфика предмета религиозной веры, как чего-то сверхъестественного, находящегося «по ту сторону» чувственно постигаемого мира, накладывает свой отпечаток и на место религиозной веры в системе индивидуального и общественного сознания, на ее соотношение с человеческим познанием и практикой. Поскольку предметом религиозной веры является нечто, не включенное, по убеждениям религиозных людей, в общую цепь причинных связей и естественных закономерностей, нечто «трансцендентное», постольку религиозная вера, согласно учению церкви, не подлежит эмпирической проверке, не включена в общую систему человеческого познания и практики. Религиозный человек верит в исключительный, непохожий на все существующее облик сверхъестественных сил или существ (Д.М.Угринович, с. 51-52).

Религиозный человек не применяет к сверхъестественному обычные критерии эмпирической достоверности. Боги, духи и иные сверхъестественные существа, по его убеждению, в принципе не могут быть восприняты человеческими органами чувств, если они не примут «телесной», материальной оболочки, не предстанут перед людьми в «видимом», доступном чувственному созерцанию облике. Согласно христианскому вероучению Христос был именно таким богом, явившимся людям в человеческом облике. Если же бог или иная сверхъестественная сила пребывает в своем постоянном, трансцендентном мире, то, как уверяют богословы, обычные критерии проверки человеческих представлений и гипотез к ним неприменимы.

По мнению Д.М.Угриновича, в религиозной вере разум человека играет третьестепенную, подчиненную роль церковь принимает его лишь как средство сформулировать догмат. Тезис: «Верю, потому что абсурдно» - не является для религиозного сознания случайным, а выражает некоторые его общие и характерные особенности.

Эти особенности трактовки сверхъестественного предмета веры и самой веры объясняют в известной мере тот факт, что в сознании религиозных людей на протяжении длительного времени могут совмещаться религиозные верования и научные представления. Чтобы это понять, следует учитывать, что религиозные догматы верующими как бы исключаются из сферы обычных представлений, подлежащих практической и теоретической проверке.

Д.М.Угринович задается вопросом, какие психические процессы играют доминирующую роль в религиозной вере? Он считает, что это, прежде всего, - воображение. Глубокая религиозная вера предполагает существование в сознании человека представлений о сверхъестественных существах (в христианстве, например, Иисуса Христа, богоматери, святых, ангелов и т.п.) и их ярких образов, способных вызвать к себе эмоциональное и заинтересованное отношение. Эти образы и представления носят иллюзорный характер, им не соответствуют реальные объекты. Но они возникают не на пустом месте. Почвой для их формирования в индивидуальном сознании являются, во-первых, религиозные мифы, где повествуется о «действиях» богов или иных сверхъестественных существ, и, во-вторых, культовые художественные изображения (например, иконы и фрески), в которых сверхъестественные образы воплощены в чувственно-наглядной форме.

Отмечая общность религиозных представлений у верующих одной конфессии, следует в то же время учитывать, что религиозные представления и образы у каждого субъекта веры в значительной мере индивидуализированы. На первый план в них могут выступать именно те черты, которые в наибольшей степени отвечают духовным потребностям и особенностям характера данной личности.

Отношение субъекта религиозной веры к предмету веры, по мнению Д.М.Угриновича, может существовать лишь как эмоциональное отношение. Если религиозные образы и представления не вызывают в сознании личности интенсивных чувств и переживаний, то это верный признак угасания веры. Эмоциональное отношение к предмету религиозной веры вытекает из того, что подобная вера предполагает не только реальность сверхъестественных сил или существ, но и то, что они могут повлиять на жизнь и судьбу самого верующего и его близких как в действительном, так и в «потустороннем» мире. Иначе говоря, это не только вера в то, что бог существует и что он создал мир, но и в то, что бог может покарать или вознаградить данного человека, повлиять на его судьбу при его жизни и особенно после смерти. Естественно, что подобная вера не может не вызывать в нем глубоких чувств и переживаний. Верующий вступает с иллюзорным предметом своей веры в особые отношения, которые можно назвать иллюзорно-практическими (Д.М.Угринович, с. 55).

Религиозная вера, с точки зрения, по мнению Д.М.Угриновича, а, представляет собой не только эмоциональное, но и волевое отношение к сверхъестественному. Глубокая вера предполагает концентрацию всей психической жизни личности на религиозных образах, идеях, чувствах и переживаниях, что может быть достигнуто лишь с помощью значительных волевых усилий. Воля верующего направлена на то, чтобы неукоснительно соблюдать все предписания церкви или иной религиозной организации и тем самым обеспечить себе «спасение». Не случайно обязательными для многих новообращенных монахов и монахинь были упражнения, тренировавшие волю.

В религиозной вере гораздо меньшую роль, чем в вере нерелигиозной, играет логическое, рациональное мышление со всеми его особенностями и атрибутами (логической непротиворечивостью, доказательностью и т.п.). Что же касается иных психических процессов, то специфика религиозной веры состоит в направленности этих процессов, их предмете. Поскольку их предметом выступает сверхъестественное, они концентрируют воображение, чувства и волю личности вокруг иллюзорных объектов.

Для глубоко религиозного человека бог или иные сверхъестественные сущности нередко выступают как более важная реальность, чем окружающий мир. Общение с ними занимает важное место в жизни таких людей. Заменяя реальное общение с людьми, оно создает иллюзию взаимной близости, вызывает интенсивные чувства, ведет к эмоциональной разрядке.

Социально-психологическая сущность религиозного утешения

В своей работе Д.М.Угринович много раз подчеркивал, что чувства и эмоции, особенно отрицательные (например, страх) в сфере религии играют важнейшую и первостепенную роль.

В связи с этим важнейшую социальную функцию религии он видит в религиозном утешении, которое он определяет как «иллюзорно-компенсаторную функцию» или «функцию иллюзорного восполнения практического бессилия людей», которую К.Маркс метафорически обозначил как функцию «опиума народа». Такое утешение переносит решение проблем в сферу фантастических представлений, обрекает человека на пассивное ожидание «милости божьей» (с. 62) .

Таким образом, один из аспектов религиозного утешения, который Д.М.Угринович называет «содержательным или идеологическим» связан, по его мнению, с воздействием на сознание верующих религиозных идей, образов и представлений.

С другой стороны, он признает, что религия утешает не только благодаря тому, что внедряет в сознание людей определенные идеи и представления, но и потому, что в своеобразной форме удовлетворяет некоторые объективные психологические потребности людей, формирует определенные психологические состояния, отвлекая людей от окружающего их реального мира. К таким он относит «религиозный катарсис», «психологические процессы, лежащие в основе религиозной исповеди», а также «религиозную медитацию».

В основе явления, именуемого катарсисом, лежит определенная закономерность смены эмоциональных состояний, определенная динамика чувств и переживаний. В ходе катарсиса противоречивые переживания находят свой разряд, что к их уничтожению. В результате возникает эмоциональная разрядка, чувство освобождения, «очищения».

Эти особенности катарсиса Д.М.Угринович наблюдает в закономерностях развития религиозных чувств в процессе богослужения и молитвы При этом он вычленяет их основные этапы, или фазы.

Первая фаза с точки зрения интенсивности эмоциональных процессов характеризуется постепенным нарастанием эмоционального напряжения. С точки зрения психологического содержания чувств данную фазу отличает преобладание в сознании молящихся отрицательных переживаний. Священник или проповедник призывает покаяться, осознать свои «грехи», и это внушение, подкрепляемое целой системой средств физического и психологического воздействия, нередко вызывает у молящихся приступы религиозного раскаяния, слезы, просьбы о взаимном прощении грехов и т.п.

Вторая фаза - это момент кульминации и одновременно разрядки эмоционального возбуждения. У многих православных и католиков этот кульминационный момент внешне проявляется в слезах, а внутренне - в переходе от отрицательных переживаний к положительным, от страха и чувства греховности - к радости, «просветлению».

Третья фаза - заключительная. Ее особенность состоит в том, что здесь преобладают спокойные положительные религиозные чувства. По словам многих верующих, в результате богослужения или молитвы наступает душевное просветление, духовное освобождение, делается «легко, радостно, светло».

Таким образом, динамика религиозных чувств в процессе коллективного богослужения обнаруживает общую закономерность: что трансформация отрицательных переживаний в положительные, сопровождающаяся эмоциональной разрядкой, успокоением. Богослужение или молитва, рассматриваемые с точки зрения их психологических функций, представляют собой своеобразные способы и средства снятия отрицательных переживаний, накопившихся у людей. Таков, по мнению Д.М.Угриновича, социально-психологический механизм религиозного катарсиса (Д.М.Угринович, с. 67).

При этом он отмечает, что у людей, независимо от их отношения к религии, существует объективная психологическая потребность в исповеди , т.е. в откровенном рассказе о тяжелых и противоречивых переживаниях, зачастую интимных, о сложностях и превратностях индивидуальной судьбы, об ошибках и ложных шагах, которые они сделали в прошлом. Эта потребность неразрывно связана с потребностью в сочувствии, сопереживании, в утешении со стороны окружающих людей. Само высказывание «наболевшего» помогает человеку разобраться в проблемах, которые его мучают. Это объясняется механизмом вербализации мыслей и чувств: то, что первоначально было не вполне осознано или осознавалось смутно и неотчетливо, в ходе исповеди приобретает более ясные очертания, становится более осознанным. И уже это, как доказано многочисленными фактами, приносит человеку известное облегчение, утешение, помогает ему в дальнейшем принять верные решения.

В процессе религиозной исповеди происходит «снятие» отрицательных переживаний, накопившихся у исповедующегося. Этот психологический процесс окрашен целиком в религиозные тона: верующий убежден, что его исповедь и раскаяние через посредство церкви дойдут до бога, что прощение грехов также в конечном счете будет даровано богом

Для понимании роли медитации в религиозном утешении Д.М.Угринович ссылается на «Философский энциклопедический словарь», который определяет медитацию (от лат. meditatio - размышление) «как психическую активность личности, целью которой является достижение состояния углубленной сосредоточенности. В психологическом аспекте медитация предполагает устранение крайних эмоциональных проявлений и значительное понижение реактивности. Соматическое состояние медитирующего характеризуется при этом расслабленностью, а его умонастроение - приподнятостью и некоторой отрешенностью (от внешних объектов и отдельных внутренних переживаний)».

Таким образом, медитация не обязательно связана с религией.

Однако исторически сложилось так, что приемы и способы медитации были подробно разработаны в ряде религий, прежде всего восточных (в индуизме, буддизме и др.). По мнению Д.М.Угриновича, медитация, становясь важной формой культовых действий и будучи включена в систему религиозных верований, приобретает важные социально-психологические особенности. Немаловажным при этом является вопрос о том, на чем сосредоточен человек, какие идеи и образы находятся в центре его внимания, осознаются и переживаются им (с. 72).

Одно дело - медитация буддиста, стремящегося достичь пресловутого «просветления», и другое дело - медитация христианских аскетов или исламских «суфиев», добивающихся мистического сближения или даже непосредственного слияния с богом. Очень часто на первый план выступает психотерапевтическая функция медитации.

В связи с этим Д.М.Угринович еще раз подчеркивает, что катарсис, исповедь, медитация, обеспечивающие религиозное утешение, могут функционировать вне религиозного идейного содержания, их не следует отождествлять с религиозными верованиями и представлениями. Однако в системе религиозного культа они связаны с соответствующими верованиями, и именно этим определяется характер их воздействия на личность и общество (Д.М.Угринович, с. 75).

Формирование и особенности религиозной личности

Основной позицией Д.М.Угриновича по данному вопросу является утверждение, что человек не рождается религиозным, он становится таковым в процессе взаимодействия с социальной средой (с. 92).

В первую очередь на формирование религиозной личности по его мнению, влияет ее непосредственное окружение. При этом он ссылается на представления социологии и социальной психологии, которые различают макро- и микросреду личности. Макросреда - это существующая в данный момент система социальных отношений, в рамках которых данная личность живет и действует. Микросреда - это непосредственное социальное окружение, включающее семью, друзей, родственников, членов контактных групп (на работе, в процессе отдыха, занятий спортом и т.п.), с которыми данная личность систематически общается. Для объяснения причин формирования религиозности индивида в социалистическом обществе (т.е. макросреды, в которой нет условия для формирования религиозности) Д.М.Угринович указывает на важнейшее значение микросреды, и, в частности, влияния религиозной семьи и религиозной общины в лице ее активистов и служителей культа (Д.М.Угринович, с. 92).

На основе многочисленных исследований психологи установили, что для ребенка дошкольного возраста родители являются бесспорным и абсолютным авторитетом. Ребенок постоянно, причем часто неосознанно, подражает их действиям, их поведению, их словам. Неудивительно, что в религиозных семьях, где родители молятся, говорят о боге как о высшем существе, управляющем всем на земле и наказывающем людей за их «грехи», создается общая социально-психологическая обстановка, способствующая формированию религиозности ребенка. Еще более интенсивно формируются навыки религиозного поведения у детей в тех семьях, в которых родители или старшие родственники сознательно и целенаправленно воспитывают детей в религиозном духе, в частности заставляют их молиться, читают с ними Библию, разъясняя ее содержание.

Исследование показало, что две трети детей из глубоко религиозных семей давали анимистические или религиозные ответы и только одна треть - научные, в то время как дети из семей, не отличавшихся религиозностью, давали от двух третей до половины научных ответов. Вывод американского психолога состоит в том, что «религиозное воспитание препятствует развитию способности детей воспринимать научные объяснения явлений» (Д.М.Угринович, с. 94-95).

Важнейшим фактором микросреды, формирующим религиозность индивида, является религиозная община.

Марксистская психология религии, по мнению Д.М.Угриновича руководствуется установкой, что индивидуальная психика содержит лишь предпосылки и возможности формирования религиозности. Складывается же она под определяющим воздействием социальной среды, причем деятельность религиозных организаций играет в этом процессе весьма важную роль (Д.М.Угринович, с. 97).

В этой связи возникает вопрос о социально-психологической структуре религиозной общины и об основных путях и каналах ее воздействия на индивида. В любой религиозной общине наряду с формальной существует и неформальная социально-психологическая организация (или структура). Формальная организация определена догмами, канонами и традициями данной конфессии, т.е. совокупность отношений между членами общины, регламентированных ее уставом, традицией, образует формальную организацию общины.

Однако в жизни общины значительную роль играют и неформальные (нерегламентированные заранее) межличностные отношения между ее членами.

В формировании и воспроизводстве группового религиозного сознания активную и весьма значительную роль играют лидеры и активисты общины. Судьба многих общин и их эволюция зависят от наличия энергичного и влиятельного лидера, которым чаще всего является формальный руководитель общины. Потеряв лидера, многие общины распадаются. И напротив, если в общине есть яркий и активный религиозный лидер, то, как правило, это ведет к оживлению ее деятельности, к притоку в нее новых членов (Д.М.Угринович, с. 101).

Влияние религиозной общины на ее членов осуществляется по многим каналам. Чрезвычайно важную - а в ряде случаев решающую - роль в этом процессе играют совместные культовые действия (богослужения). Богослужение через систему социально-психологических (внушение, подражание, эмоциональное заражение) интенсифицирует религиозные чувства, обеспечивает эмоциональную разрядку, возобновляет и укрепляет в сознании верующего сложившиеся у него религиозные стереотипы и социальные установки (с. 101).

Важное место в системе средств идейного и психологического воздействия на членов религиозной общины занимает проповедь. В тематике религиозных проповедей, произносимых в христианских общинах, преобладают проблемы морали и разъяснение религиозного смысла культовых действий с. 101).

В некоторых общинах, где руководители - религиозные экстремисты, культивируется дух «изоляционизма». Община, как сообщество «избранных к спасению», противопоставляется «миру», погрязшему якобы во зле, пороках и грехе.

Д.М.Угринович выделяет несколько функций религиозных общин. Важнейшей из них, по его мнению, является иллюзорно-компенсаторная функция, которая практически реализуется прежде всего через отправление религиозного культа. Община выполняет и ряд других функций: мировоззренческую, регулятивную, коммуникативную, интегрирующую.

Религиозная община оказывает повседневное воздействие на поведение ее членов, одобряя и санкционируя одни формы поведения и порицая, отвергая другие. Групповое давление на членов общины, не всегда принимая форму явных запретов или санкций. Регулирующее воздействие на членов общины осуществляется через групповое мнение, которое нередко влияет не только на поведение самих верующих, но и на их родственников, соседей и т.п.

Сплоченности членов религиозной общины способствует их повседневное общение (прежде всего - во время богослужений) и взаимная поддержка и помощь, как моральная, так и материальная.

Таким образом, влияние общины реализуется через удовлетворение не только собственно религиозных потребностей верующих, но и многих иных: потребности в общении, в утешении, в моральной и материальной поддержке и т.п.

Именно потребность в утешении, в моральной поддержке и сочувствии, по мнению Д.М.Угриеовича, нередко является поводом для посещения богослужений, для приобщения к деятельности религиозной общины. Многих может толкнуть к этому бедность эмоциональных переживаний, монотонность повседневной жизни, если в ней отсутствуют серьезные и социально значимые интересы, впечатляющие события.

Этими факторами он объясняет, почему в составе религиозных общин преобладают женщины, причем значительную их часть составляют вдовы и одинокие

В связи с рассмотрения факторов влияния микро- и макросреды в формировании религиозной личности Д.М.Угриеович рассматривает проблему «обращения» в религиозную веру.

Специфика содержания религиозного «обращения» связана либо с переходом от неверия к активной и глубокой религиозной вере, либо с переходом от одной религии к другой.. Религиозное «обращение» имеет своим социально-психологическим источником и предпосылкой кризис нравственных и мировоззренческих устоев личности, который в силу ряда причин объективного и субъективного порядка заканчивается формированием в ее сознании ценностных ориентаций и социальных установок той или иной религии. Психологически процесс религиозного «обращения» протекает, как правило, интенсивно, с бурными переживаниями, с резкой сменой отрицательных эмоций положительными, связанными с религиозной верой. Иначе говоря, психологическим «механизмом», лежащим в основе религиозного «обращения», является катарсис (Д.М.Угриеович, с.106).

Религиозное обращение представляет собой сложный многоаспектный процесс, в исследовании которого необходимо учитывать как объективные социальные, так и субъективно-психологические предпосылки. К числу внешних, объективных предпосылок «обращения» следует отнести различные события и жизненные ситуации, которые вызывают неудовлетворенность человека его прежним образом жизни, прежней системой ценностей и социальных ориентации (с.107-108).

По мнению Д.М.Угриеовича, возникновению религиозного «обращения» предшествует психологический кризис личности, ее внутренняя неудовлетворенность собой, своей жизнью, системой ценностных ориентации и установок (Д.М.Угриеович, с. 108).

Он полагает, что внутренней психологической предпосылкой религиозного «обращения» является духовный конфликт личности, утратившей прежние ценностные ориентации и ищущей новые ориентиры в сфере мировоззрения и морали. Находясь в состоянии неудовлетворенности собой и окружающим миром, такая личность обращается к мнимому религиозному спасению. Вера в бога представляется «новообращенному» его спасительницей в мире «греха», источником его душевного спокойствия. Религия в подобных случаях выступает как своеобразное «замещение» подлинных нравственных и духовных ценностей, как мнимое решение реальных жизненных конфликтов (Д.М.Угриеович, с. 109).

Рассмотрев факторы, формирующие религиозную личность, Д.М.Угриеович выделяет ее основные характеристики.

К потребностям религиозной личности он отнес потребность в отправлении культовых действий, посредством которых осуществляется ее иллюзорное взаимодействие с потусторонним миром. Ее идейной основой является вера в сверхъестественное, т.е. в существование особых двусторонних отношений между религиозным человеком и сверхъестественными силами (Д.М.Угриеович, с. 111).

При этом религия, по мнению Д.М.Угриновича по-своему удовлетворяет и нерелигиозные потребности людей, в частности мировоззренческие, нравственные, эстетические, познавательные, потребности в общении, в утешении и даже в социальной активности. Одни социальные потребности, например мировоззренческие, нравственные, познавательные, находят специфическое удовлетворение через систему религиозных догматов, мифов и норм поведения, пропагандируемых религиозными организациями. Другие - эстетические - удовлетворяются благодаря эстетическим компонентам богослужения. Третьи - потребности в общении, утешении, социальной активности - реализуются в религиозной общине (Д.М.Угриеович, с. 112).

По мнению Д.М.Угриновича, мотивы, по которым индивид стал верующим, не всегда им осознается. Верующий часто объясняет их, исходя из ложных предпосылок, источником которых является религиозное вероучение. Становление своей религиозности многие верующие объясняли божественным вмешательством, обретением «божественной благодати» и т.п. (Д.М.Угриеович, с. 112-113).

Социальные установи верующих, по мнению Д.М.Угриновича, сводятся к негативным установкам к атеистам и атеизму и ценностным ориентациям, характеризующиеся тем, что в ней главную роль играют идеи и нормы, вытекающие из веры в существование сверхъестественного мира. Земное подчиняется неземному и сверхъестественному. Устанавливается такая субординация ценностей, при которой все реальные ценности, вытекающие из запросов и потребностей человека на земле, рассматриваются как второстепенные. Первое, главенствующее место в иерархии ценностей, пропагандируемых религией, занимают ценности иллюзорные, вымышленные, вытекающие из веры в сверхъестественное (Д.М.Угриеович, с. 114).

Согласно представлениям Д.М.Угриновича существуют два типа верующих: интровертированных (т.е. обращенных в себя) и экстравертированных (обращенных вовне). При этом он опирался на типологию К.Г..Юнга.

Для религиозных людей первого типа религия - это средство ухода от окружающего мира, бегства в мир иллюзорный, фантастический. К их числу он относит представителей религиозного аскетизма, монашества, затворничества, религиозных созерцателей и мистиков.

Другой психологический тип религиозных людей представляют верующие и религиозные деятели, для которых религия является специфическим способом самоутверждения личности, способом проявления своего Я в религиозной группе и в системе религиозных отношений. К представителям этого типа он относит многих религиозных иерархов, проповедников и активистов, которые возглавляют религиозные общины или играют важную роль в религиозных организациях. Нередко у людей такого типа религиозность носит в значительной мере внешний характер, ибо религия важна для них лишь как средство обеспечения благосостояния, власти, карьеры, социального влияния, авторитета (с. 122).

Литература

1. Угринович Д.М. Психология религий М.: Политиздат, 1986. - 352 с.

2. Угринович Д.М. Введение в теоретическое религиоведение – М.:Мысль, 1973. – 240 с.

Контрольные вопросы

1. Что Д.М.Угринович относил к гносеологическимкорнямрелигии?

2. Каким образом, по мнению Д.М.Угриновича эмоциональные процессы могут влиять на приобщение индивида к религиозным верованиям?

3. Как определил П.Флоренский религию?

4. Каковы, по мнению Д.М.Угриновича, психологические предпосылки и корни религии в первобытном обществе?

5. Почему, по мнению Д.М.Угриновича, распространяются суеверия, экстатические и секты и культы в современном обществе?

6. Какие условия, по мнению Д.М.Угриновича, способствуют формированию религиозных представлений, понятий и религиозных образов у индивидов?

7. Почему, по мнению Д.М.Угриновича, страх смерти можит способствовать формированию религиозности?

8. Что Д.М.Угринович относит к главным признакам религиозного сознания?

9. Что, по мнению Д.М.Угриновича, представляют собой сверхъестественные силы и сущности, характерные для религиозного сознания?

10. Какую роль, по мнению Д.М.Угриновича, играет в религиозной вере разум человека?

11. Какие психические процессы, по мнению Д.М.Угриновича, играют доминирующую роль в религиозной вере?

12. Как определяет Д.М.Угринович «утешение» и в чем видит его функцию?

13. Какие основные этапы, или фазы развития религиозных чувств выделяет Д.М.Угринович т в процессе коллективного богослужения и молитвы?

14. Какую роль исповеди видит Д.М.Угринович в формировании религиозного чувства?

15. Какие факторы, по мнению Д.М.Угриновича, способствуют формированию религиозной личности?

16. Какие функции религиозных общин выделяет Д.М.Угринович?

17. Какие основные характеристики религиозной личности выделяет Д.М.Угриеович?

1. Какие два типа верующих существуют согласно представлениям Д.М.Угриновича?

Зикр (араб. ذکر‎‎ «поминание») - исламская духовная практика, заключающаяся в многократном произнесении молитвенной формулы, содержащей имя Аллаха. Зикр в исламе развился в основном как медитативная практика суфизма. Суфии называют зикр «столпом, на котором зиждется весь мистический Путь». Во время произнесения зикра исполнитель может совершать особые ритмизированные движения, принимать определённую молитвенную позу (джалса) и контролировать своё дыхание. Зикр нередко противопоставляют фикру, т. с. «безмолвным» размышлениям о себе и о Боге, или медитации (Википедия).

Религиозная вера занимает важнейшее место в религиозной идеологии и в практике религиозных организаций. Все богословские системы в конечном итоге служат обоснованию и оправданию веры, а основной целью богослужебной практики является использование разнообразных средств воздействия на людей для возбуждения и укрепления веры в бога.

Защитники религии объявляют веру в бога врожденным свойством каждого человека, даром божиим, который в силу своего божественного происхождения не может быть объяснен с материалистических позиций. Атеистическая убежденность ученого, любая уверенность человека, не связанная с религией, рассматривается ими как несовершенное, искаженное проявление религиозной веры.

Задача атеистов состоит в том, чтобы дать подлинно научное объяснение такому сложному психологическому явлению, как вера, уверенность, показать несостоятельность богословских объяснений этого явления, четко раскрыть противоположность религиозной веры и уверенности и убежденности, присущих материалистам и атеистам.

Само понятие веры весьма сложно, оно включает по меньшей мере два взаимосвязанных элемента -гносеологически и эмоционально-психологически. Поэтому анализ веры предполагает как гносеологический, так и психологический аспекты рассмотрения этого явления.

Гносеологический элемент веры

В гносеологическом плане вера связана с особенностями как общественного, так и индивидуального процесса познания. Классики марксизма неоднократно подчеркивали сложность и противоречивость процесса познания, обосновывали тесную связь познания с общественной практикой и с ее важнейшим элементом - производственной деятельностью людей. Общественная практика, являясь основой и критерием познания, носит исторически ограниченный характер и не может в каждый данный момент полностью и окончательно подтвердить или опровергнуть те или иные предположения. В объеме знаний, которыми располагает человечество в каждый период своего развития, имеются такие знания, которые подтверждены практикой и приобрели значение абсолютных истин, и такие, которые не могут быть еще практически проверены.

Каждое новое поколение наследует от предшествующего не только определенный уровень развития производительных сил и характер производственных отношений, но и всю совокупность знаний и заблуждений. Наряду с практически обоснованными и подлинно научными сведениями усваиваются и религиозно-фантастические представления. Но в своей практической деятельности каждое новое поколение производит проверку унаследованной информации, которая ранее была воспринята на веру; оно отбрасывает не подтверждаемые практикой идеи и предположения, уточняет и углубляет подлинно научные знания о мире. В противоположность этому реальному процессу обогащения знаний защитники религии всегда требовали сохранения веры в религиозные мифы, унаследованные от прежних поколений. Они не останавливались перед прямым запретом научных исследований во имя сохранения религиозной веры.

Необходимость ориентироваться в многообразных и сложных явлениях природы и общества, окружающих повседневно человека, порождает стремление к выработке наиболее общих принципов объяснения и классификации явлений. Каждый человек создает для себя мысленную модель мира, опираясь на информацию, полученную от общества, и на свой личный опыт. Чем шире и глубже знания человека, чем многообразнее его связи с обществом в целом и активнее его общественная деятельность, а следовательно, богаче личный опыт, тем более правильным является его представление о мире. Но если человек не располагает достаточными научными знаниями об окружающем мире, а его практические связи с миром ограничены узкими рамками повседневного и однообразного быта, то тогда значительная часть его представлений будет основана на вере либо в силу существующего в его повседневном кругу мнения, либо в тот или иной авторитет. Не удивительно, что в таких ситуациях может быть воспринято религиозное объяснение мира.

Как видим, реальный процесс усвоения и развития знаний включает в себя момент веры.

В гносеологическом плане веру можно определить как принятие человеком в качестве истинных тех или иных идей и представлений, которые не могут быть в силу объективных или субъективных причин однозначно и убедительно доказаны в данный момент.

Подобное определение характеризует любую веру в формальном отношении. В нем подчеркивается, что понятие веры характеризует состояние внутреннего мыслительного процесса человека, объект веры выступает не в своей вещной форме, но в виде идей и представлений.

Иначе говоря, человек верит не в какой-то предмет или вещь, а в истинность того или иного понимания этого предмета или вещи. Правда, некоторые философы-идеалисты и философствующие богословы иногда называли верой и убежденность людей в объективном существовании материального мира вне человека. Однако подобное расширительное толкование веры преследует цель смешать веру и знание, представить всякое знание в виде веры, а веру - в качестве исходного момента знания. В действительности же в данном случае мы имеем дело не с верой, но со знанием, ибо тезис об объективном существовании материальной действительности вне и независимо от человека доказан всей практикой человечества и постоянно подтверждается опытом каждого человека. Объектом веры, как отмечалось выше, могут быть те идеи и представления, истинность которых не может быть однозначно обоснована и доказана. В тех случаях, когда идея или представление имеет под собой практически подтвержденное строго научное доказательство, она относится к области точного знания. Подобное разделение областей веры и знания отчетливо прослеживается при анализе как общественного, так и индивидуального сознания. Люди в своей практической производственной деятельности всегда исходили из суммы знаний, добытой в процессе освоения действительности, проверенной практикой, помещая область веры на границу освоенного и неосвоенного, познанного и непознанного. Некогда, наблюдая грозу, люди были не в состоянии познать сущность этого явления, давая ему религиозное толкование. После того как ученым удалось объяснить природу этого явления, никому, кроме весьма неграмотных людей, не приходит в голову объяснять гром и молнию действиями Ильи Пророка.

Таким образом, по мере развития общественной практики и все большего накопления и распространения знаний об окружающем мире сфера веры все более отодвигается от границ повседневного бытия человека, находя свой объект в малоисследованных областях науки и практики.

Рассмотрение самой веры как момента реального процесса познания кладет конец попыткам некоторых богословов представить всякую веру в качестве сверхъестественного явления, в качестве дара божьего.

Но подобная характеристика веры отнюдь не снимает вопроса о различии религиозной и безрелигиозной веры. При чисто формальном сходстве данных типов веры между ними существует не только различие, но и прямая противоположность в объекте веры. В богословских сочинениях обычно для характеристики религиозной веры приводятся слова из Послания к евреям: ,Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом... Верою познаем, что веки устроены словом божиим, так что из невидимого произошло видимое" (гл. 11, ст. 1, 3). В своих проповедях богословы часто подчеркивают, что религиозная вера требует верить не в то, что можно увидеть, не в то, что можно наглядно доказать, а в то, что человеку нельзя постичь и познать. В основе религиозной веры всегда лежит признание.сверхъестественного. Верит ли человек в то, что мир создан богом, в божественное происхождение психики человека или в загробную жизнь и загробное воздаяние - во всем этом в основе лежит признание определяющей роли сверхъестественных сил и существ по отношению ко всему реальному, материальному миру и ко всем происходящим в нем процессам.

Богословы заявляют, что бог и весь сверхъестественный мир не могут быть познаны человеческим разумом, в них надо верить, невзирая на доводы разума, отвергающего бытие бога. Высказывания католических богословов о возможности разумного познания бога не меняют вышеуказанной оценки путей христианского богопознания, ибо и они считают, что разум только тогда приведет к богу, когда человек согласится его искать, т. е. вначале поверит в его существование. Вера в религиозных системах из вспомогательного элемента превращена в самостоятельную, важнейшую особенность сознания, имеющую, по мнению богословов, решающие преимущества перед разумным познанием, перед системами логических доказательств. В конечном итоге все христианские богословы приходят к признанию высказанного Тертуллианом тезиса: "Верую, потому что абсурдно". Разуму человека отводится служебная роль по отношению к вере: он должен обосновывать ее, насколько сможет, и умолкать, когда оказывается бессилен обосновать объект религиозной веры.

Следует подчеркнуть, что если в гипотетическом знании те или иные идеи рассматриваются в качестве идей и не отождествляются с объективными вещами и процессами, то характерной чертой религиозной веры является то, что объект веры, существующий в сознании, объективируется. И богословы, и верующие настаивают на том, что объектом их религиозной веры является не сама мысль или понятие о боге, но именно сам бог, само сверхъестественное в качестве реально существующего.

В противоположность религиозной вере вера безрелигиозная имеет в качестве своего объекта те или иные гипотетические положения, которые формулируются на основе обобщения общественной практики, исходят из научно установленных и практически проверенных истин. Являясь основанием дальнейшей деятельности, содержание такой веры либо признается ложным, либо подтверждается в ходе практической, экспериментально научной проверки, приобретая значение научно обоснованного знания. Такая вера выступает как побочный, вспомогательный элемент в процессе развития знания.

Психологическая сторона веры

Кроме гносеологического аспекта вера имеет еще и психологический аспект, ибо для веры характерно не просто знание о чем-то, а эмоциональное отношение к этому. Следует, видимо, отличать веру от убежденности.

поскольку убежденностью обычно называют уверенность человека в истинности таких идей и представлений, которые могут быть научно доказаны, хотя в данный момент они и не признаны всеми. Иначе говоря, вера и убеждение отличаются по своему объекту, и объектом убеждения обычно является доказуемое положение. С психологической же стороны, т. е. как личная уверенность в истинности данного положения, они проявляются одинаково. Подобное различение веры и убеждения представляется необходимым в связи с тем, что богословы, объявляя веру даром божиим, присущим каждому человеку, называют верой и убежденность ученых, отстаивающих свои теории. В действительности же убежденность, например, Галилея в том, что Земля вращается вокруг Солнца, что Луна является небесным телом, вращающимся вокруг Земли, опиралась на строгие научные формулы, эксперименты и астрономические наблюдения. Это было знание, а не вера, но знание, которое необходимо отстаивать, защищать, и, естественно, поэтому от ученого требовались твердость, личное эмоциональное отношение к этому знанию.

Из всей совокупности сведений, которыми располагает человек, объектом веры или убеждения становятся лишь те, которые имеют значение для его личной повседневной деятельности. Круг таких сведений определяется особенностями самой деятельности человека, его практическими и духовными интересами.

Чем же порождается такое эмоциональное отношение к идеям и представлениям, или, иначе говоря, как объяснить психологический аспект веры? Богословы уверяют, что эта способность к вере заложена в душе человека самим богом при создании его. И дело, по их представлениям, заключается лишь в том, в чем находит удовлетворение эта присущая человеку жажда веры - в истинной ли вере в величайшую ценность, в бога, как у христиан, либо в вере в те или иные земные и, следовательно, преходящие ценности. В действительности же данное явление объясняется психофизиологическими особенностями строения человека, с одной стороны, и специфически человеческими особенностями освоения окружающей действительности - с другой. Начнем с последнего момента.

Отличительной особенностью всей деятельности человека, за исключением чисто рефлекторных актов, является то, что она носит целенаправленный характер. Прежде чем действовать, человек вначале ставит цель, намечает пути и средства достижения этой цели. Подобная особенность человека выработалась в процессе общественного труда и постоянно воспроизводится в трудовом процессе. В процессе общественной практики, как и в ходе индивидуальной практической деятельности, не только подтверждаются те или иные представления, но перед человеком возникают новые, не учитываемые ранее проблемы. Сама практическая деятельность ставит человека перед новыми проблемами и требует их разрешения. Таким образом, человек приступает к практическому осуществлению своей цели, испытывая подчас недостаток информации о путях и средствах ее достижения. Поскольку сама цель имеет для человека жизненно важное значение, как, например, охота для охотничьих народов или выращивание урожая для земледельцев, постольку от него требуется упорство в достижении цели, уверенность в том, что он достигнет конечного результата. Ему приходится перебирать и пробовать многие приемы, средства, только часть из которых может привести к желаемому результату. Подобное продвижение по частично неведомому пути требует от человека уверенности, помогающей мобилизовать его духовные и физические силы.

Способность эмоционально относиться к своим представлениям и идеям связана, как говорилось выше, и с психофизиологическими особенностями человека. Здесь уместно сослаться на выдвинутую доктором медицинских наук П. В. Симоновым концепцию о природе эмоций. Оставляя в данном случае в стороне проблему физиологических процессов, лежащих в основе эмоций, подчеркнем те стороны его концепции, которые имеют непосредственное значение для нашей проблемы. П. В. Симонов рассматривает эмоции как важный фактор в приспособительных действиях высших животных и человека. Эмоции компенсируют недостаток информации и тем самым помогают человеку (или животному) выстоять перед лицом неизвестных обстоятельств. Эмоция возникает при недостатке или избытке информации -таков основной тезис концепции П В. Симонова. Характерной чертой эмоций является ускорение и усиление реакций, благодаря чему эмоции обеспечивают продолжение действий и при недостатке информации способствуют поискам новой информации.

Поэтому именно те идеи и представления, которые либо не имеют однозначного обоснования, либо подвергаются опровержению и которые одновременно имеют важное значение для данного человека, приобретают эмоциональную окраску, становятся объектом убеждения или веры. В тех же случаях, когда действие совершается на основании точного знания и достижение цели не вызывает сомнений, тогда эмоции не проявляются. Поэтому они не сопровождают и такие представления и идеи, которые являются общепризнанно истинными.

Все это показывает, что существование психологического аспекта веры имеет вполне материалистическое объяснение и, вопреки богословским представлениям, не нуждается для своего понимания в признании бога.

Особенности религиозной веры

Может, однако, возникнуть следующий вопрос: если наличие веры связано с процессом труда, как указывалось выше, и объектами веры являются идеи и представления, жизненно важные для человека, то каким образом идеи и представления о сверхъестественном, о всемогущем и непознаваемом боге, т. е. идеи, выходящие за пределы повседневных интересов человека, могут превратиться в объект глубокой религиозной веры? Богословы часто ставят этот вопрос, считая, что ответить на него можно только на основе признания божественной природы самой веры.

Современная психология дает вполне материалистическое объяснение подобному факту. Одна из особенностей психического отражения действительности человеком состоит в том, что действительность открывается человеку независимо от отношения к ней человека.

В этом и состоит процесс самого сознания, превращения неосознанного психического отношения в сознаваемое восприятие. В зависимости от конкретных целей и условий действия человеку присуща в каждый данный момент определенная установка на восприятие. Он осознает не все внешние воздейстия на его органы чувств, а лишь некоторые. Приведем пример. Человек, увлеченный беседой со спутником, идет по улице и как бы не замечает окружающей его обстановки, хотя его поведение находится в полном соответствии с происходящим вокруг. Но сознательного образа улицы у него нет. Однако, достигнув нужного дома, он останавливается, осознает, что это и есть нужный ему дом. Теперь и окружающая обстановка отчетливо сознается им.

В сфере мышления можно говорить об аналогичном процессе - человек может иметь, воспринимать многие идеи, но некоторые из них оказываются ему безразличными, другие же приобретают для него личный смысл.

Чтобы привить человеку идею бога, видимо, необходимо, чтобы эта идея была тесно связана с повседневными жизненными потребностями человека. Установить такую связь можно только тогда, когда, с одной стороны, сам человек опытом своей жизни подготовлен к восприятию подобной идеи. Как отмечал К. Маркс, верующий - это человек или не нашедший себя, или уже потерявший, т. е. человек, пришедший, в силу определенных социальных причин, к осознанию своей слабости в борьбе с окружающими его и чуждыми ему силами. Тем самым человек уже предрасположен к восприятию такой идеи. С другой стороны, сама идея бога должна быть представлена в такой форме, чтобы она имела личное значение для человека, затрагивала его насущные интересы и тем самым вызывала определенные эмоции. Каждая религия располагает соответствующей системой аргументации, которая обеспечивает "привитие" идеи бога сознанию человека. Идея бога связывается с успехом производственной деятельности человека, с его нравственным чувством, с эстетическими переживаниями. Но главным звеном, позволяющим связать идею бога с повседневными интересами человека, является, по крайней мере в христианстве, идея личного спасения. Мысль о своей судьбе, о том, что ожидает его после смерти, не может не волновать человека. Но условием такого спасения, загробной награды за тяготы и страдания жизни богословы выдвигают веру в бога, веру нерассуждающую, которую следует сохранять, несмотря на то что разум восстает против нее.

Стремясь веру в бога сделать основой жизни верующего, богословы тем не менее вынуждены отмечать, что такая вера присуща не всем. Они различают чаще всего три ступени религиозной веры, веру внешнюю, или ее иногда называют "верой от слышания", веру равнодушную и веру живую, горячую и страстную. Это разделение ступеней веры проведено в зависимости от того, какую роль идея бога играет в повседневном поведении человека. Вера внешняя, или "от слышания", характерна для той группы верующих, которые слышали о боге, и идея бога признается ими, однако эта идея не стала объектом постоянно действующих эмоций, не мотивирует их поведения. Они относятся к идее бога как к возможной гипотезе, кажущейся им весьма правдоподобной, но сама идея не "присуща" их сознанию, и в связи с этим эмоции, вызываемые ею, настолько слабы, что не заставляют их должным образом выполнять религиозные предписания. Такие верующие почти не посещают церквей, не соблюдают постов и праздников и вспоминают о церкви в тех случаях, когда возникает необходимость в соблюдении устойчивого ритуала - в связи с рождением ребенка и его крещением, в связи со смертью родственников и их похоронами. Другая группа верующих, имеющих веру равнодушную, соблюдает основные предписания церкви, касающиеся собственно культа, т. е. посещает более или менее регулярно церковь, выполняет другие церковные обряды. Но их повседневное поведение, как и представителей первой группы, определяется не религиозными идеями, а другими мотивами. Они верят в бога, располагают знаниями о религиозном учении, но считают, что их обязанность перед богом исчерпывается выполнением ряда формальных предписаний. Что же касается повседневного поведения, то оно определяется реальными условиями жизни, и самими верующими эти условия их жизни воспринимаются в непосредственной данности и почти не связываются с богом.

Подобные верующие в нашей стране составляют значительное большинство Не случайно один из современных православных богословов признал, что идея бога в умах верующих переместилась из центра к периферии сознания.

Третья группа верующих, имеющих живую веру, тесно связывает религиозные идеи со своим повседневным поведением. Эти люди восприняли идею личного спасения как главную цель своей жизни, и во имя обеспечения спасения они стремятся претворять религиозные предписания в своем поведении, подчиняют этой цели и усилия разума, апеллируя к нему только в тех случаях, когда он помогает им оправдать свою веру.

Говоря о специфике религиозной веры и о ее эмоционально-психологическом аспекте, нельзя не остановиться на эмоциональном значении веры для самого верующего. Когда человек, измученный горем, личными невзгодами, уставший от жизни, обращается к религии, начинает приобщаться к жизни религиозной общины и к религиозным идеям, он получает утешение. Многие верующие говорят о том, что религиозная вера дает им успокоение, приносит чувство удовлетворения. Вера действительно может дать эмоциональную разрядку, успокоение, но происходит это совсем не оттого, что человек якобы обрел бога, нашел истину, голос, который звучал в его душе, как объясняют это явление богословы. Дело обстоит иначе. Если согласно упоминавшейся выше концепции эмоций последние призваны восполнять недостаток информации, то, следовательно, при получении информации о явлениях ослабляется и сила эмоционального напряжения. Если на человека одно за другим обрушиваются несчастья, то ему бывает трудно объяснить себе такое стечение обстоятельств, и, не имея твердых мировоззренческих принципов, он ищет облегчения в том, что может дать какое-то спокойствие. Некоторые обращаются к религии, которая претендует на то, что она на все дает ответ. Этот ответ религии прост и не требует особых знаний: "Такова воля бога. Бог посылает испытание, но он же может и наградить". За неимением другого объяснения, люди принимают его.

Для такого человека большое значение имеет и общение с другими верующими, психологический тон, существующий в общине и созвучный настроениям личной беспомощности. В общине это чувство уже не является только личным, дух человеческой беспомощности перед сверхъестественной силой пронизывает всю общину, и это снимает с человека ощущение собственного одиночества.

Попадая в религиозную общину, верующий помимо психологического воздействия самой общности испытывает также и влияние выработанных данной религиозной организацией средств эмоционального воздействия. Переживания, вызванные воздействием этих средств, воспринимаются самими верующими не в их непосредственности, а связываются с религиозной идеей. Но кроме этих средств массового воздействия религиозные организации выработали много приемов, предназначенных для индивидуального, так сказать, самоукрепления веры.

Среди таких средств в первую очередь следует отметить ежедневную молитву.

В молитве происходит как бы самовнушение, человек вновь и вновь убеждает себя в существовании бога. Излагая богу свои невзгоды, просьбы, человек невольно и сам продумывает свои заботы, заново осознает их, и уже от одного этого они перестают в ряде случаев казаться ему столь тягостными. Кроме того, надежда, что часть забот переложена на бога, в какой-то мере ослабляет эмоциональную напряженность человека, доставляя ему облегчение. Сам этот факт воспринимается верующими как новое доказательство реальности бога и истинности религии.

Сходное воздействие на психику верующих оказывает и такой обряд, как таинство покаяния в православии и католицизме. Этим обрядом человеку предписывается заново продумать свои поступки, свое поведение в свете религиозных предписаний. Многократное повторение этого обряда приводит к тому, что у человека вырабатывается устойчивый религиозный принцип анализа всех явлений, формируется специфически религиозная структура мышления.

На примере этих некоторых средств укрепления религиозной веры напрашивается вывод, что иррациональная идея бога, недоступная, по признанию самих богословов, логическому обоснованию, в практике религиозных организаций закрепляется тщательно отобранными средствами эмоционального воздействия. Идея бога, получающая эмоциональную окраску, становится объектом религиозной веры.

Таким образом, веру, представляющую один из элементов познавательного процесса, играющую вспомогательную роль, религия превратила в самодовлеющее средство постижения бога, противопоставляя веру подлинно научному познанию как высший дар бога, которым обладает человек. И как бы ни пытались богословы примирить методы научного познания с религией, бесспорным остается положение о том, что для религии процесс реального познания и преобразования мира представляется второстепенной, малосущественной проблемой. Религиозной вере атеизм противопоставляет не безверие, а глубокую убежденность в творческих способностях человечества, веру в возможность построения прекрасного общества на земле. Эта вера имеет в качестве своего основания весь опыт борьбы человечества за свое счастье, она опирается на подтвержденные практикой знания о закономерных путях развития человеческого общества.

Конкретные исследования современных религиозных верований. М., 1967.

Платонов К. Психология религии. М., 1967.

Попова М. О психологии религии. М., 1969.

Угринович Д. Психология религии. М., 1986.

Защитники религии объявляют веру в бога врожденным свойством каждого человека, даром божиим, который в силу своего божественного происхождения не может быть объяснен с материалистических позиций. Атеистическая убежденность ученого, любая уверенность человека, не связанная с религией, рассматривается ими как несовершенное, искаженное проявление религиозной веры.

Задача атеистов состоит в том, чтобы дать подлинно научное объяснение такому сложному психологическому явлению, как вера, уверенность, показать несостоятельность богословских объяснений этого явления, четко раскрыть противоположность религиозной веры и уверенности и убежденности, присущих материалистам и атеистам. Само понятие веры весьма сложно, оно включает по меньшей мере два взаимосвязанных элемента -гносеологически и эмоционально-психологически. Поэтому анализ веры предполагает как гносеологический, так и психологический аспекты рассмотрения этого явления.

Гносеологический элемент веры
В гносеологическом плане вера связана с особенностями как общественного, так и индивидуального процесса познания. Классики марксизма неоднократно подчеркивали сложность и противоречивость процесса познания, обосновывали тесную связь познания с общественной практикой и с ее важнейшим элементом - производственной деятельностью людей. Общественная практика, являясь основой и критерием познания, носит исторически ограниченный характер и не может в каждый данный момент полностью и окончательно подтвердить или опровергнуть те или иные предположения. В объеме знаний, которыми располагает человечество в каждый период своего развития, имеются такие знания , которые подтверждены практикой и приобрели значение абсолютных истин, и такие, которые не могут быть еще практически проверены.

Каждое новое поколение наследует от предшествующего не только определенный уровень развития производительных сил и характер производственных отношений, но и всю совокупность знаний и заблуждений. Наряду с практически обоснованными и подлинно научными сведениями усваиваются и религиозно-фантастические представления. Но в своей практической деятельности каждое новое поколение производит проверку унаследованной информации, которая ранее была воспринята на веру; оно отбрасывает не подтверждаемые практикой идеи и предположения, уточняет и углубляет подлинно научные знания о мире. В противоположность этому реальному процессу обогащения знаний защитники религии всегда требовали сохранения веры в религиозные мифы, унаследованные от прежних поколений. Они не останавливались перед прямым запретом научных исследований во имя сохранения религиозной веры.

Необходимость ориентироваться в многообразных и сложных явлениях природы и общества, окружающих повседневно человека, порождает стремление к выработке наиболее общих принципов объяснения и классификации явлений. Каждый человек создает для себя мысленную модель мира, опираясь на информацию, полученную от общества, и на свой личный опыт. Чем шире и глубже знания человека, чем многообразнее его связи с обществом в целом и активнее его общественная деятельность, а следовательно, богаче личный опыт, тем более правильным является его представление о мире. Но если человек не располагает достаточными научными знаниями об окружающем мире, а его практические связи с миром ограничены узкими рамками повседневного и однообразного быта, то тогда значительная часть его представлений будет основана на вере либо в силу существующего в его повседневном кругу мнения, либо в тот или иной авторитет. Не удивительно, что в таких ситуациях может быть воспринято религиозное объяснение мира.

Как видим, реальный процесс усвоения и развития знаний включает в себя момент веры. В гносеологическом плане веру можно определить как принятие человеком в качестве истинных тех или иных идей и представлений, которые не могут быть в силу объективных или субъективных причин однозначно и убедительно доказаны в данный момент. Подобное определение характеризует любую веру в формальном отношении. В нем подчеркивается, что понятие веры характеризует состояние внутреннего мыслительного процесса человека, объект веры выступает не в своей вещной форме, но в виде идей и представлений.

Иначе говоря, человек верит не в какой-то предмет или вещь, а в истинность того или иного понимания этого предмета или вещи. Правда, некоторые философы-идеалисты и философствующие богословы иногда называли верой и убежденность людей в объективном существовании материального мира вне человека. Однако подобное расширительное толкование веры преследует цель смешать веру и знание, представить всякое знание в виде веры, а веру - в качестве исходного момента знания. В действительности же в данном случае мы имеем дело не с верой, но со знанием, ибо тезис об объективном существовании материальной действительности вне и независимо от человека доказан всей практикой человечества и постоянно подтверждается опытом каждого человека. Объектом веры, как отмечалось выше, могут быть те идеи и представления, истинность которых не может быть однозначно обоснована и доказана. В тех случаях, когда идея или представление имеет под собой практически подтвержденное строго научное доказательство, она относится к области точного знания. Подобное разделение областей веры и знания отчетливо прослеживается при анализе как общественного, так и индивидуального сознания. Люди в своей практической производственной деятельности всегда исходили из суммы знаний, добытой в процессе освоения действительности, проверенной практикой, помещая область веры на границу освоенного и неосвоенного, познанного и непознанного. Некогда, наблюдая грозу, люди были не в состоянии познать сущность этого явления, давая ему религиозное толкование. После того как ученым удалось объяснить природу этого явления, никому, кроме весьма неграмотных людей, не приходит в голову объяснять гром и молнию действиями Ильи Пророка.

Таким образом, по мере развития общественной практики и все большего накопления и распространения знаний об окружающем мире сфера веры все более отодвигается от границ повседневного бытия человека, находя свой объект в малоисследованных областях науки и практики. Рассмотрение самой веры как момента реального процесса познания кладет конец попыткам некоторых богословов представить всякую веру в качестве сверхъестественного явления, в качестве дара божьего.

Но подобная характеристика веры отнюдь не снимает вопроса о различии религиозной и безрелигиозной веры. При чисто формальном сходстве данных типов веры между ними существует не только различие, но и прямая противоположность в объекте веры. В богословских сочинениях обычно для характеристики религиозной веры приводятся слова из Послания к евреям: ,Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом... Верою познаем, что веки устроены словом божиим, так что из невидимого произошло видимое" (гл. 11, ст. 1, 3). В своих проповедях богословы часто подчеркивают, что религиозная вера требует верить не в то, что можно увидеть, не в то, что можно наглядно доказать, а в то, что человеку нельзя постичь и познать. В основе религиозной веры всегда лежит признание.сверхъестественного. Верит ли человек в то, что мир создан богом, в божественное происхождение психики человека или в загробную жизнь и загробное воздаяние - во всем этом в основе лежит признание определяющей роли сверхъестественных сил и существ по отношению ко всему реальному, материальному миру и ко всем происходящим в нем процессам.

Богословы заявляют, что бог и весь сверхъестественный мир не могут быть познаны человеческим разумом, в них надо верить, невзирая на доводы разума, отвергающего бытие бога. Высказывания католических богословов о возможности разумного познания бога не меняют вышеуказанной оценки путей христианского богопознания, ибо и они считают, что разум только тогда приведет к богу, когда человек согласится его искать, т. е. вначале поверит в его существование. Вера в религиозных системах из вспомогательного элемента превращена в самостоятельную, важнейшую особенность сознания, имеющую, по мнению богословов, решающие преимущества перед разумным познанием, перед системами логических доказательств. В конечном итоге все христианские богословы приходят к признанию высказанного Тертуллианом тезиса: "Верую, потому что абсурдно". Разуму человека отводится служебная роль по отношению к вере: он должен обосновывать ее, насколько сможет, и умолкать, когда оказывается бессилен обосновать объект религиозной веры.

Следует подчеркнуть, что если в гипотетическом знании те или иные идеи рассматриваются в качестве идей и не отождествляются с объективными вещами и процессами, то характерной чертой религиозной веры является то, что объект веры, существующий в сознании, объективируется. И богословы, и верующие настаивают на том, что объектом их религиозной веры является не сама мысль или понятие о боге, но именно сам бог, само сверхъестественное в качестве реально существующего. В противоположность религиозной вере вера безрелигиозная имеет в качестве своего объекта те или иные гипотетические положения, которые формулируются на основе обобщения общественной практики, исходят из научно установленных и практически проверенных истин. Являясь основанием дальнейшей деятельности, содержание такой веры либо признается ложным, либо подтверждается в ходе практической, экспериментально научной проверки, приобретая значение научно обоснованного знания. Такая вера выступает как побочный, вспомогательный элемент в процессе развития знания.

Психологическая сторона веры
Кроме гносеологического аспекта вера имеет еще и психологический аспект, ибо для веры характерно не просто знание о чем-то, а эмоциональное отношение к этому. Следует, видимо, отличать веру от убежденности. поскольку убежденностью обычно называют уверенность человека в истинности таких идей и представлений, которые могут быть научно доказаны, хотя в данный момент они и не признаны всеми. Иначе говоря, вера и убеждение отличаются по своему объекту, и объектом убеждения обычно является доказуемое положение. С психологической же стороны, т. е. как личная уверенность в истинности данного положения, они проявляются одинаково. Подобное различение веры и убеждения представляется необходимым в связи с тем, что богословы, объявляя веру даром божиим, присущим каждому человеку, называют верой и убежденность ученых, отстаивающих свои теории. В действительности же убежденность, например, Галилея в том, что Земля вращается вокруг Солнца, что Луна является небесным телом, вращающимся вокруг Земли, опиралась на строгие научные формулы, эксперименты и астрономические наблюдения. Это было знание, а не вера, но знание, которое необходимо отстаивать, защищать, и, естественно, поэтому от ученого требовались твердость, личное эмоциональное отношение к этому знанию.

Из всей совокупности сведений, которыми располагает человек, объектом веры или убеждения становятся лишь те, которые имеют значение для его личной повседневной деятельности. Круг таких сведений определяется особенностями самой деятельности человека, его практическими и духовными интересами. Чем же порождается такое эмоциональное отношение к идеям и представлениям, или, иначе говоря, как объяснить психологический аспект веры? Богословы уверяют, что эта способность к вере заложена в душе человека самим богом при создании его. И дело, по их представлениям, заключается лишь в том, в чем находит удовлетворение эта присущая человеку жажда веры - в истинной ли вере в величайшую ценность, в бога, как у христиан, либо в вере в те или иные земные и, следовательно, преходящие ценности. В действительности же данное явление объясняется психофизиологическими особенностями строения человека, с одной стороны, и специфически человеческими особенностями освоения окружающей действительности - с другой. Начнем с последнего момента.

Отличительной особенностью всей деятельности человека, за исключением чисто рефлекторных актов, является то, что она носит целенаправленный характер. Прежде чем действовать, человек вначале ставит цель, намечает пути и средства достижения этой цели. Подобная особенность человека выработалась в процессе общественного труда и постоянно воспроизводится в трудовом процессе. В процессе общественной практики, как и в ходе индивидуальной практической деятельности, не только подтверждаются те или иные представления, но перед человеком возникают новые, не учитываемые ранее проблемы. Сама практическая деятельность ставит человека перед новыми проблемами и требует их разрешения. Таким образом, человек приступает к практическому осуществлению своей цели, испытывая подчас недостаток информации о путях и средствах ее достижения. Поскольку сама цель имеет для человека жизненно важное значение, как, например, охота для охотничьих народов или выращивание урожая для земледельцев, постольку от него требуется упорство в достижении цели, уверенность в том, что он достигнет конечного результата. Ему приходится перебирать и пробовать многие приемы, средства, только часть из которых может привести к желаемому результату. Подобное продвижение по частично неведомому пути требует от человека уверенности, помогающей мобилизовать его духовные и физические силы.

Способность эмоционально относиться к своим представлениям и идеям связана, как говорилось выше, и с психофизиологическими особенностями человека. Здесь уместно сослаться на выдвинутую доктором медицинских наук П. В. Симоновым концепцию о природе эмоций. Оставляя в данном случае в стороне проблему физиологических процессов, лежащих в основе эмоций, подчеркнем те стороны его концепции, которые имеют непосредственное значение для нашей проблемы. П. В. Симонов рассматривает эмоции как важный фактор в приспособительных действиях высших животных и человека. Эмоции компенсируют недостаток информации и тем самым помогают человеку (или животному) выстоять перед лицом неизвестных обстоятельств. Эмоция возникает при недостатке или избытке информации -таков основной тезис концепции П В. Симонова. Характерной чертой эмоций является ускорение и усиление реакций, благодаря чему эмоции обеспечивают продолжение действий и при недостатке информации способствуют поискам новой информации.

Поэтому именно те идеи и представления, которые либо не имеют однозначного обоснования, либо подвергаются опровержению и которые одновременно имеют важное значение для данного человека, приобретают эмоциональную окраску, становятся объектом убеждения или веры. В тех же случаях, когда действие совершается на основании точного знания и достижение цели не вызывает сомнений, тогда эмоции не проявляются. Поэтому они не сопровождают и такие представления и идеи, которые являются общепризнанно истинными. Все это показывает, что существование психологического аспекта веры имеет вполне материалистическое объяснение и, вопреки богословским представлениям, не нуждается для своего понимания в признании бога.

Особенности религиозной веры
Может, однако, возникнуть следующий вопрос: если наличие веры связано с процессом труда, как указывалось выше, и объектами веры являются идеи и представления, жизненно важные для человека, то каким образом идеи и представления о сверхъестественном, о всемогущем и непознаваемом боге, т. е. идеи, выходящие за пределы повседневных интересов человека, могут превратиться в объект глубокой религиозной веры? Богословы часто ставят этот вопрос, считая, что ответить на него можно только на основе признания божественной природы самой веры.

Современная психология дает вполне материалистическое объяснение подобному факту. Одна из особенностей психического отражения действительности человеком состоит в том, что действительность открывается человеку независимо от отношения к ней человека. В этом и состоит процесс самого сознания, превращения неосознанного психического отношения в сознаваемое восприятие. В зависимости от конкретных целей и условий действия человеку присуща в каждый данный момент определенная установка на восприятие. Он осознает не все внешние воздейстия на его органы чувств, а лишь некоторые. Приведем пример. Человек, увлеченный беседой со спутником, идет по улице и как бы не замечает окружающей его обстановки, хотя его поведение находится в полном соответствии с происходящим вокруг. Но сознательного образа улицы у него нет. Однако, достигнув нужного дома, он останавливается, осознает, что это и есть нужный ему дом. Теперь и окружающая обстановка отчетливо сознается им.

В сфере мышления можно говорить об аналогичном процессе - человек может иметь, воспринимать многие идеи, но некоторые из них оказываются ему безразличными, другие же приобретают для него личный смысл. Чтобы привить человеку идею бога, видимо, необходимо, чтобы эта идея была тесно связана с повседневными жизненными потребностями человека. Установить такую связь можно только тогда, когда, с одной стороны, сам человек опытом своей жизни подготовлен к восприятию подобной идеи. Как отмечал К. Маркс, верующий - это человек или не нашедший себя, или уже потерявший, т. е. человек, пришедший, в силу определенных социальных причин, к осознанию своей слабости в борьбе с окружающими его и чуждыми ему силами. Тем самым человек уже предрасположен к восприятию такой идеи. С другой стороны, сама идея бога должна быть представлена в такой форме, чтобы она имела личное значение для человека, затрагивала его насущные интересы и тем самым вызывала определенные эмоции. Каждая религия располагает соответствующей системой аргументации, которая обеспечивает "привитие" идеи бога сознанию человека. Идея бога связывается с успехом производственной деятельности человека, с его нравственным чувством, с эстетическими переживаниями. Но главным звеном, позволяющим связать идею бога с повседневными интересами человека, является, по крайней мере в христианстве, идея личного спасения. Мысль о своей судьбе, о том, что ожидает его после смерти, не может не волновать человека. Но условием такого спасения, загробной награды за тяготы и страдания жизни богословы выдвигают веру в бога, веру нерассуждающую, которую следует сохранять, несмотря на то что разум восстает против нее.

Стремясь веру в бога сделать основой жизни верующего, богословы тем не менее вынуждены отмечать, что такая вера присуща не всем. Они различают чаще всего три ступени религиозной веры, веру внешнюю, или ее иногда называют "верой от слышания", веру равнодушную и веру живую, горячую и страстную. Это разделение ступеней веры проведено в зависимости от того, какую роль идея бога играет в повседневном поведении человека. Вера внешняя, или "от слышания", характерна для той группы верующих, которые слышали о боге, и идея бога признается ими, однако эта идея не стала объектом постоянно действующих эмоций, не мотивирует их поведения. Они относятся к идее бога как к возможной гипотезе, кажущейся им весьма правдоподобной, но сама идея не "присуща" их сознанию, и в связи с этим эмоции, вызываемые ею, настолько слабы, что не заставляют их должным образом выполнять религиозные предписания. Такие верующие почти не посещают церквей, не соблюдают постов и праздников и вспоминают о церкви в тех случаях, когда возникает необходимость в соблюдении устойчивого ритуала - в связи с рождением ребенка и его крещением, в связи со смертью родственников и их похоронами. Другая группа верующих, имеющих веру равнодушную, соблюдает основные предписания церкви, касающиеся собственно культа, т. е. посещает более или менее регулярно церковь, выполняет другие церковные обряды. Но их повседневное поведение, как и представителей первой группы, определяется не религиозными идеями, а другими мотивами. Они верят в бога, располагают знаниями о религиозном учении, но считают, что их обязанность перед богом исчерпывается выполнением ряда формальных предписаний. Что же касается повседневного поведения, то оно определяется реальными условиями жизни, и самими верующими эти условия их жизни воспринимаются в непосредственной данности и почти не связываются с богом. Подобные верующие в нашей стране составляют значительное большинство Не случайно один из современных православных богословов признал, что идея бога в умах верующих переместилась из центра к периферии сознания.

Третья группа верующих, имеющих живую веру, тесно связывает религиозные идеи со своим повседневным поведением. Эти люди восприняли идею личного спасения как главную цель своей жизни, и во имя обеспечения спасения они стремятся претворять религиозные предписания в своем поведении, подчиняют этой цели и усилия разума, апеллируя к нему только в тех случаях, когда он помогает им оправдать свою веру.

Говоря о специфике религиозной веры и о ее эмоционально-психологическом аспекте, нельзя не остановиться на эмоциональном значении веры для самого верующего. Когда человек, измученный горем, личными невзгодами, уставший от жизни, обращается к религии, начинает приобщаться к жизни религиозной общины и к религиозным идеям, он получает утешение. Многие верующие говорят о том, что религиозная вера дает им успокоение, приносит чувство удовлетворения. Вера действительно может дать эмоциональную разрядку, успокоение, но происходит это совсем не оттого, что человек якобы обрел бога, нашел истину, голос, который звучал в его душе, как объясняют это явление богословы. Дело обстоит иначе. Если согласно упоминавшейся выше концепции эмоций последние призваны восполнять недостаток информации, то, следовательно, при получении информации о явлениях ослабляется и сила эмоционального напряжения. Если на человека одно за другим обрушиваются несчастья, то ему бывает трудно объяснить себе такое стечение обстоятельств, и, не имея твердых мировоззренческих принципов, он ищет облегчения в том, что может дать какое-то спокойствие. Некоторые обращаются к религии, которая претендует на то, что она на все дает ответ. Этот ответ религии прост и не требует особых знаний: "Такова воля бога. Бог посылает испытание, но он же может и наградить". За неимением другого объяснения, люди принимают его.

Для такого человека большое значение имеет и общение с другими верующими, психологический тон, существующий в общине и созвучный настроениям личной беспомощности. В общине это чувство уже не является только личным, дух человеческой беспомощности перед сверхъестественной силой пронизывает всю общину, и это снимает с человека ощущение собственного одиночества. Попадая в религиозную общину, верующий помимо психологического воздействия самой общности испытывает также и влияние выработанных данной религиозной организацией средств эмоционального воздействия. Переживания, вызванные воздействием этих средств, воспринимаются самими верующими не в их непосредственности, а связываются с религиозной идеей. Но кроме этих средств массового воздействия религиозные организации выработали много приемов, предназначенных для индивидуального, так сказать, самоукрепления веры.

Среди таких средств в первую очередь следует отметить ежедневную молитву. В молитве происходит как бы самовнушение, человек вновь и вновь убеждает себя в существовании бога. Излагая богу свои невзгоды, просьбы, человек невольно и сам продумывает свои заботы, заново осознает их, и уже от одного этого они перестают в ряде случаев казаться ему столь тягостными. Кроме того, надежда, что часть забот переложена на бога, в какой-то мере ослабляет эмоциональную напряженность человека, доставляя ему облегчение. Сам этот факт воспринимается верующими как новое доказательство реальности бога и истинности религии.

Сходное воздействие на психику верующих оказывает и такой обряд, как таинство покаяния в православии и католицизме. Этим обрядом человеку предписывается заново продумать свои поступки, свое поведение в свете религиозных предписаний. Многократное повторение этого обряда приводит к тому, что у человека вырабатывается устойчивый религиозный принцип анализа всех явлений, формируется специфически религиозная структура мышления. На примере этих некоторых средств укрепления религиозной веры напрашивается вывод, что иррациональная идея бога, недоступная, по признанию самих богословов, логическому обоснованию, в практике религиозных организаций закрепляется тщательно отобранными средствами эмоционального воздействия. Идея бога, получающая эмоциональную окраску, становится объектом религиозной веры.

Таким образом, веру, представляющую один из элементов познавательного процесса, играющую вспомогательную роль, религия превратила в самодовлеющее средство постижения бога, противопоставляя веру подлинно научному познанию как высший дар бога, которым обладает человек. И как бы ни пытались богословы примирить методы научного познания с религией, бесспорным остается положение о том, что для религии процесс реального познания и преобразования мира представляется второстепенной, малосущественной проблемой. Религиозной вере атеизм противопоставляет не безверие, а глубокую убежденность в творческих способностях человечества, веру в возможность построения прекрасного общества на земле. Эта вера имеет в качестве своего основания весь опыт борьбы человечества за свое счастье, она опирается на подтвержденные практикой знания о закономерных путях развития человеческого общества.