Во сколько русские взяли берлин. Как русские впервые берлин брали. Умирают, но не сдаются

А Вы знаете, что наши войска брали Берлин три раза?! 1760 - 1813 - 1945.

Даже не погружаясь в глубь веков, когда пруссы и руссы пели, молились и ругались на одном и том же (или очень похожем) языке, мы обнаружим, что в кампании 1760 года, во времена Семилетней войны (1756-1763), главнокомандующий генерал-фельдмаршал Петр Семенович Салтыков захватил Берлин, в те времена всего лишь столицу Пруссии.

Австрия как раз повздорила с этим своим северным соседом и призвала на помощь могущественного соседа восточного - Россию. Когда австрийцы с пруссами дружили, они совместно воевали с русскими.

Это было время галантных королей-завоевателей, еще не забылся героический образ Карла ХII, а его уже старался переплюнуть Фридрих II. И ему, как и Карлу, не всегда везло... Для похода на Берлин потребовалось всего 23 тысячи человек: корпус генерала Захара Григорьевича Чернышева с прикрепленными донскими казаками Краснощекова, конницей Тотлебена и союзниками австрийцами под началом генерала Ласси.

Берлинский гарнизон, насчитывавший 14 тысяч штыков, был защищен естественным рубежом речки Шпрее (Schpree), замком Копеник, флешами и палисадами. Но, не рассчитывая на своих подопечных, комендант города решил было сразу "сделать ноги" и, если бы не воинственные начальники Левальд, Зейдлиц и Кноблох, баталии бы вовсе не случилось.

Наши попытались было переправиться через Шпрее, но пруссаки заставили их хлебнуть водицы, не вышло с ходу захватить плацдарм для штурма. Но уже вскоре упорство атакующих было вознаграждено: триста русских гренадеров - прославленных мастеров штыкового боя ворвались в Гальские и Котбусские ворота. Но, не получив вовремя подкрепления, они потеряли 92 человека убитыми и вынуждены были отступить от берлинской стены. Второй штурмовой отряд, которым командовал майор Паткуль, отступил вовсе без потерь.

К берлинской стене стекались войска и той и другой стороны: полки Чернышева и принца Виртенбергского. Прусские кирасиры генерала Гюльзена - бронетехника восемнадцатого века - хотели, выступив из Потсдама, сокрушить россиян близ местечка Лихтенберг. Наши встретили их шрапнельными залпами конной артиллерии - прообразом "Катюш". Не ожидая ничего подобного, тяжелая кавалерия дрогнула и была опрокинута русскими гусарами с кирасирами.

Боевой дух войск был весьма высок. Этот фактор ценился в те времена, когда воевали исключительно на свежем воздухе. Дивизия генерала Панина, отмахав за двое суток 75 верст с одними ранцами на спинах и без амуниции и обозов была в полном составе от генералов до рядовых полна желания "сию атаку наисовершеннейшим образом провесть".

Трудно сказать, что бы было с берлинским гарнизоном, но даже самые воинственные из прусского генералитета решили не рисковать и под покровом ночи эвакуироваться из столицы. Они выбрали менее прочих рвавшегося в бой Тотлебена и сдались ему. Не посоветовавшись с Чернышевым, Тотлебен капитуляцию принял, пруссаков через свои позиции пропустил. Интересно, что с русской стороны сию не безоговорочную, а вполне приемлемую для немцев капитуляцию принимали господа Тотлебен, Бринк и Бахман. С немецкой - переговоры вели господа Вигнер с Бахманом - однофамильцем нашего.

Можно представить, что почувствовал главком Чернышев, узнав, что пруссаки "капитулирен" и его лишили доблестной виктории. Он бросился в погоню за неспешно и культурно отступающими неприятельскими колоннами и стал крошить их стройные ряды в капусту.

За Тотлебеном же установили негласный надзор и вскоре получили неопровержимые доказательства того, что он связан с противником. Хотели расстрелять высокопоставленного двурушника, но Екатерина пожалела прикормленного Фридрихом Тотлебена. Свои же люди. Фамилия Тотлебенов на Руси не прервалась, во время Крымской войны военный инженер Тотлебен построил вокруг Севастополя прекрасные укрепления.

ШТУРМ ИМЕНИ БЕНКЕНДОРФА

Очередная Берлинская операция случилась, когда русские гнали из-под стен Москвы-погорелицы воинство Наполеона. Отечественную войну 1812 года мы не называли Великой, но в столице Пруссии россияне тем не менее побывали.

Командовал берлинским направлением в кампанию 1813 года генерал-лейтенант Петр Христианович Витгенштейн, но без фамилии Чернышев и тут не обошлось: казаки-партизаны под командованием генерал-майора князя Александра Ивановича Чернышева 6 февраля совершили набег на Берлин, обороняемый французскими войсками под началом маршала Ожеро.

Несколько слов о штурмующих. В свое время военные историки сделали среднестатистический портрет офицера участника Бородинской битвы. Он оказался таким: возраст - тридцать один год, не женат, так как прокормить семейство на одну зарплату трудно, в армии - более десяти лет, участник четырех баталий, знает два европейских языка, читать и писать не умеет.

В авангарде основных войск шел Александр Бенкендорф - будущий жандармский начальник, притеснитель свободомыслящих литераторов. Он не знал тогда и едва ли задумывался об этом впоследствии, что только благодаря писателям сохранятся в памяти народа картины мирной жизни и баталий.

Неприхотливые русские гнали "культурного" неприятеля с неприличной для последнего скоростью. Гарнизон Берлина на тысячу человек превосходил по численности гарнизон образца 1760 года, но французы еще менее желали оборонять столицу Пруссии. Они отступили к Лейпцигу, куда Наполеон стягивал свои войска для решающего сражения. Берлинцы открыли ворота, горожане приветствовали русских воинов-освободителей. http://vk.com/rus_improvisation Их действия противоречили конвенции французов, заключенной ими с берлинской полицией, обязанной сообщить русским о ретираде неприятеля - не ранее десяти часов утра следующего дня после отступления.

В кампанию тринадцатого года было и свое 9 мая. Процитируем еще раз "Письма русского офицера" Ф.Н.Глинки:

"9 Мая было у нас общее большое сражение, о котором подробное описание будешь ты читать в газетах и потом в журнале о действиях большой армии, когда оный будет сочинен. Я не распространяюсь даже и в описании отличных действий покрывшего себя в сей день блистательнейшею славой левого фланга, которым командовал командир граф Милорадович... В начале дела граф Милорадович, объезжая полки, говорил солдатам: помните, что вы сражаетесь в день святого Николая! Сей угодник Божий всегда даровал русским победы и теперь взирает на вас с небес!.."

ЗНАМЯ ПОБЕДЫ В ЖЕНСКИХ РУКАХ

Едва ли весной 1945 года многие в воюющих армиях знали, что русские под Берлином уже бывали. Но поскольку действовали они там совсем по-хозяйски, приходит мысль, что генетическая память поколений все-таки существует.

Союзники как могли спешили к "берлинскому пирогу", против их мощных восьмидесяти дивизий на западном фронте немцев находилось всего шестьдесят германских. Но не получилось у союзников поучаствовать во взятии "логова", Красная Армия его окружила и взяла самостоятельно.

Операция началась с того, что в город были посланы тридцать два отряда для разведки боем. Потом, когда оперативная обстановка была более или менее выяснена, загрохотали орудия, 7 миллионов снарядов обрушилось на врага. "Со стороны противника в первые секунды протрещало несколько пулеметных очередей, а затем все стихло. Казалось, со стороны врага не осталось живого существа", - писал один из участников сражения.

Но только казалось. Окопавшись в глубокоэшелонированной обороне, немцы сопротивлялись упорно. Особенно тяжело дались нашим частям Зееловские высоты, Жуков обещал Сталину захватить их еще 17 апреля, взяли только 18-го. Не обошлось без ошибок, после войны критики сошлись во мнении, что штурмовать город лучше было бы более узким фронтом, возможно, одним усиленным Белорусским.

Но как бы то ни было, к 20 апреля дальнобойная артиллерия стала обстреливать город. А через четыре дня Красная Армия ворвалась в пригороды. Пройти их было не так трудно, здесь воевать немцы не готовились, но в старой части города противник опять пришел в себя и принялся отчаянно сопротивляться.

Когда красноармейцы оказались на берегу Шпрее, советское командование уже назначило коменданта полуразрушенного рейхстага, а бой все шел. Надо отдать должное отборным эсэсовским подразделениям, которые бились по-настоящему и до последнего...

А вскоре над Рейхсканцелярией взвилось знамя цветов победителя. Про Егорова и Кантарию знают многие, но раньше почему-то не писали про того, кто поднял знамя над последним оплотом сопротивляющегося фашизма - имперской канцелярией, а этим человеком оказалась женщина - инструктор политотдела 9-го стрелкового корпуса Анна Владимировна Никулина.

2 мая 1945 года капитуляцией гарнизона германской столицы завершилась Берлинская наступательная операция советских войск - заключительный аккорд Великой Отечественной войны. Однако в отечественной военной истории это был третий эпизод, когда на брусчатку главной немецкой улицы Унтер-ден-Линден (что означает «под липами») ступила нога русского солдата, принеся мир и спокойствие туда, откуда непрестанно исходила угроза народам Европы и не только им. А первый приключился 256 лет тому назад в период общеевропейской Семилетней войны 1756-1763 годов.

Война велась между двумя коалициями противоборствующих стран. В одной - Англия с Пруссией, а в другой, целый сонм государств: Австрия, Россия, Саксония, Испания, Франция и Швеция. Вступившие в войну западноевропейские страны, каждая в отдельности, преследовали в первую очередь свои узкоэгоистические цели, которые сводились к одному - отхватить то, что плохо лежит. Более всех в этом неблагородном деле преуспел прусский король Фридрих II, непрестанно расширявший собственные владения за счёт соседей. Его захватнические потуги не на шутку встревожили правящие круги Российской Империи.

Боевые действия начались 28 августа 1756 года без традиционного объявления войны, внезапным вторжением прусской армии в Саксонию. Пруссакам удалось нанести своим оппонентам немало разящих ударов. Однако они ничего не смогли поделать, когда за дело взялась Россия. Потерпев целый ряд поражений от русских войск, прусский король Фридрих II по сему поводу оставил в своём дневнике весьма примечательную запись: «Русского солдата мало убить. Его ещё нужно повалить наземь». Он попробовал переломить ситуацию, собрав под своей рукой все наличные силы для последнего и решительного боя с победоносной Русской императорской армии.

Этот бой состоялся 12 августа 1759 года близ селения Кунерсдорф. О результате генерального сражения более всего красноречиво свидетельствуют строчки письма, написанного Фридрихом после боя одному из своих адресатов: «От армии в 48 тысяч у меня в эту минуту не остаётся и трёх тысяч. Всё бежит, и у меня нет больше власти над войском. В Берлине хорошо сделают, если подумают о своей безопасности…». Фридрих едва унёс ноги, а его шляпа, свалившаяся в пылу битвы с забубённой королевской головушки, стала в этой войне самым почётным трофеем среди множества прочих попавших в руки русских победителей. Она и доныне хранится в Музее им. А.В. Суворова в Санкт-Петербурге.

Кунерсдорфская победа открывала русским войскам дорогу на Берлин. Поход на столицу Пруссии главнокомандующий действующей русской армией граф генерал-фельдмаршал П. Салтыков считал своей ближайшей задачей. 21 сентября 1760 года он получил соответствующую директиву, в которой говорилось о необходимости принятия мер по организации совместно с австрийцами набега на столицу Пруссии. И чётко оговаривались цели предстоящей боевой операции - уничтожение арсеналов и прочих военно-промышленных объектов, чтобы тем самым лишить прусскую армию снабжения боевыми материалами.

Выдвинутый 26 сентября на берлинское направление, русский экспедиционный корпус включал в себя набеговый отряд генерал-майора Г. Тотлебена и силы прикрытия под командованием генерал-поручика З. Чернышёва общей численностью двадцать четыре тысячи штыков и сабель с приданными им пятнадцатью орудиями. Оперативное руководство осуществлял Чернышёв. Движение русских экспедиционных сил поддерживал австро-саксонский корпус генерала Ласси численностью около четырнадцати тысяч человек.

Берлин уже тогда представлял собой крупный культурный, научный и промышленный центр не только Пруссии, но и всей Германии с численностью городского населения около ста пятидесяти тысяч жителей. В описываемые времена город располагался на двух островах реки Шпрее, а его предместья раскинулись по обоим её берегам. Сам Берлин опоясывала крепостная стена бастионного типа, а речные рукава выступали в роли естественных рвов. Посад на правом берегу был обнесён обширным земляным валом, на левом берегу - каменной оградой. Из десяти городских ворот лишь Котбусские прикрывались укреплением весьма слабого профиля с одной единственной трёхфунтовой пушкой.

Несмотря на такой непритязательный, по сравнению со столицами прочих западноевропейских государств, вид и относительно малые размеры, Берлин уже тогда снискал заслуженную славу «Афин на Шпрее». На его предприятиях производилось больше половины валового промышленного продукта всей Пруссии. Надо ли говорить, что в стратегическом отношении это был весьма важный объект, снабжавший прусскую армию всеми видами вооружения, боеприпасов и вещевого довольствия.

К моменту приближения русских войск берлинский гарнизон состоял не более чем из трёх батальонов пехоты и двух эскадронов лёгкой кавалерии под командованием генерала фон Рохова. Появление утром 3 октября русских разъездов вызвало панику среди городских обывателей. Комендант, поддавшись всеобщему настроению, уже готовился оставить столицу без боя. Но командир набегового отряда генерал-майор Тотлебен, иностранец на русской службе, действовал чрезмерно осторожно. Воодушевлённый его нерешительностью, фон Рохов посчитал необходимым продержаться до подхода вызванных им подкреплений.

Для демонстративного устрашения несговорчивого противника Тотлебен выделил крайне незначительные силы, всего каких-то полторы тысячи человек с четырьмя орудиями. Проведённый ими штурм не увенчался успехом. В ночь с 3 на 4 октября у коменданта Берлина забрезжила надежда на лучший исход, когда к нему подошло ожидаемое подкрепление - передовые эскадроны корпуса принца Вюртембергского. За ними, как ему сказали, спешно следовали и другие части.

7 октября, собрав все наличные силы в кулак, генерал Тотлебен после артиллерийской подготовки выбил пруссаков с занимаемых ими позиций. Но и эта атака дальнейшего развития не получила. В самый разгар боя со стороны Потсдама появился ещё один отряд противника - авангард прусских войск генерала Гюльзена. Его командир, генерал Клейст, тут же устремился на русских. Однако, легко отбитый, не стал более искушать судьбу и скрылся за городскими стенами.

К утру 8 октября на помощь Тотлебену подошёл генерал Чернышёв со своим воинством. Чуть позднее подоспели австрийцы Ласси. Вокруг Берлина для его захвата сосредоточились все наличные силы в количестве тридцати семи тысяч человек с тридцатью пятью полевыми орудиями, которые тут же заняли назначенные по диспозиции места для штурма. В момент приготовления к атаке пришло неожиданное известие - неприятельская столица сдаётся без боя, а её гарнизон капитулирует. Битые прусские генералы поспешили ретироваться прочь подобру-поздорову, бросив фон Рохова, его подчинённых, да и саму столицу на произвол судьбы. Вопреки грозным королевским инструкциям, они посоветовали ему напоследок уладить дело миром.

В тот же день русские войска торжественно вступили в Берлин, вслед за ними вошли австрийцы. Союзникам достались огромные трофеи и большое количество военнопленных, приём которых закончился 9 октября у Котбусских ворот. Там же члены магистрата вручили русскому командованию по обычаю того времени ключи от Берлина. Кроме того, русские освободили 3976 австрийцев, шведов и саксонцев, томившихся в прусском плену. Комендантом Берлина был назначен русский офицер бригадир К. Бахман. Он тут же приступил к исполнению своих прямых обязанностей.

Русские войска на улицах Берлина в 1760 году
Вступление русских войск ознаменовалось одним курьёзным событием. Командовавший казачьими частями походный атаман донских казаков бригадир Ф. Краснощёков приказал схватить всех берлинских газетчиков. Последние в своих печатных изданиях неистово поливали грязью Россию и её армию, распространяя самую гнусную ложь и небылицы. Полумёртвых от страха писак привели к атаману и по его повелению прилюдно, чтобы прочим неповадно было, высекли на Унтер-ден-Линден, центральной улице Берлина. Урок пошёл на пользу. На протяжении последующих ста лет никто в Пруссии не смел даже «кашлять» в сторону России.

Берлинцы, вопреки клевете местных борзописцев, очень скоро убедились в гуманном отношении русских солдат и офицеров к мирным гражданам. Особенно их поразил тот факт, что русские войска, дабы не стеснять горожан постоем, расположились биваком на городских площадях под открытым небом. Лёд отчуждения мгновенно растаял, и приветливые детские голоса зазвенели у солдатских костров и палаток, где обыватели наслаждались пением русских солдат.

Иное дело австрийцы. Плохие вояки, они умели хорошо делать только одно - грабить беззащитных жителей. Австрийские вояки распотрошили не только правительственные и частные здания, но даже госпиталь и приюты для немощных и нуждающихся горожан. Берлинские улочки стали наполняться криками ограбленных и истязаемых обывателей. Кое-где появились языки пламени из разгромленных австрийцами зданий. И тогда, чтобы пресечь творящиеся безобразия, русские войска по распоряжению генерала Чернышёва взяли под свой контроль всю городскую территорию. А во исполнение приказа коменданта бригадира Бахмана русские патрули хватали и десятками расстреливали мародёров, нисколько не обращая внимания на протесты австрийского генерала Ласси.

Выполнив свою миссию, русские войска, провожаемые возгласами благодарных горожан, 12 октября покинули прусскую столицу. Последним уходил со своими подчинёнными Бахман, которому признательные жители преподнесли в качестве дара собранные ими по подписке десять тысяч талеров. Тот отверг подношение, заявив напоследок, что лучшей его наградой он считает те дни, когда он был комендантом неприятельской столицы.

На взятие Берлина Фридрих II разразился гневной тирадой, в которой он сравнивал австрийцев с варварами, но при этом отмечал тот факт, что: «Русские спасли город от ужасов, которыми ему угрожали австрийцы».

Данное событие вызвало в Европе огромный резонанс. Французский философ Вольтер писал русскому сановнику графу А. Шувалову: «Ваши войска в Берлине производят более благоприятные впечатления, чем все оперы Метастазио». Ему вторил его германский коллега философ И. Кант: «Если в дальнейшем Берлин захватят вражеские войска, то я желал бы, чтобы они были именно русскими». И как в воду глядел. Они ещё раз приходили в столицу Пруссии - 21 февраля 1813 года, но уже в качестве освободителей от наполеоновского владычества. Что примечательно, русским отрядом вновь командовал генерал-майор А. Чернышёв, дальний родственник того самого, кто первый раз входил в Берлин.

Александр Нетёсов

Взятие германской столицы – старинная русская традиция, насчитывающая уже более четверти тысячелетия.

Умирают, но не сдаются

В начале октября 1760 года русская армия подступила к Берлину. Война с Пруссией, длившаяся седьмой год, подошла к своему логическому концу. Фридрих Великий , грозный император, еще недавно считавшийся первейшим европейским полководцем, отлично понимал, что старые укрепления Берлина не способны выдержать ни долгой осады, ни серьезного штурма. Ветхие средневековые стены и деревянный палисад были слабой защитой для гарнизона, насчитывавшего в тот момент всего полторы тысячи штыков.

Однако на первое требование о капитуляции, посланное командующим русскими передовыми частями, международным авантюристом генералом Готлобом Куртом Генрихом фон Тотлебеном , пруссаки ответили решительным отказом. Тогда тот развернул штурмовую батарею и нанес удар по центру города, недвусмысленно давая понять, что способен простреливать его насквозь. Однако гарнизон все равно не спустил флаг. Доблесть германцев была оценена по достоинству – старый берлинец Тотлебен выставил еще одну батарею, на сей раз у городских ворот. Плотный огонь открыл дорогу в город и привел к пожарам вдоль улицы Фридрихштрассе. К полуночи, в свете пожаров, русские гренадеры тремя отрядами атаковали пролом. Но взять город «на копье» с ходу не удалось.

Участник штурма князь Прозоровский , командовавший здесь русскими войсками, в своих воспоминаниях писал, что один отряд в темноте сбился с дороги, второй попал под огонь крепостной артиллерии и отступил. И лишь тот отряд, который возглавлял лично он, несмотря на огромные потери, сумел прорваться к заполненному водой рву. Однако сам ров под огнем перейти было нереально. Первый штурм закончился провалом, но хуже всего было то, что у передового корпуса на исходе были огневые припасы. К тому же множество орудий вышло из строя: для увеличения дальности выстрела их заряжали чрезмерным количеством пороха. Казавшаяся почти беззащитной крепость выстояла и готова была продолжать оборону.

Русские дерутся – немцы дрожат

Скоро к столице Пруссии подошли основные силы русских под командованием генерала Захара Чернышёва . Вот тут-то и началось главное сражение – в котором несчастные немцы участия не принимали, ожидая решения своей участи. Чернышев и Тотлебен расположили свои лагеря соответственно на правом и левом берегу Шпрее. При этом Чернышёв пытался добиться от Тотлебена повиновения, желая взять на себя общее руководство штурмом. В свою очередь Тотлебен со стойкостью, достойной лучшего применения, игнорировал все распоряжения Чернышёва. На требования же переправиться на правый берег он и вовсе ответил категорическим отказом. Через полвека, отступая перед Наполеоном , точно так же будут перетягивать одеяло на себя Багратион и Барклай-де-Толли ..

Воспрянувшие духом берлинцы не мешали осаждающим заниматься своими распрями, тем более что у них и своих дел хватало – подходили свежие подкрепления из Саксонии и Померании. Так что к тому моменту, когда русские вновь обратили внимание на Берлин, соотношение сил было уже вполне пристойным. Берлинцы надеялись, что повторится чудо трехлетней давности, когда Степан Апраксин по одному ему ведомым причинам . К тому же теперь сражение, еще вчера видевшееся несложным предприятием, грозило обернуться настоящей бойней.

Обстоятельство непреодолимой силы

Однако, в отличие от озабоченных только личной славой генералов, Всевышний был на стороне российских батальонов – 8 октября над Берлином пронесся ураган невиданной силы. И если с вывернутыми с корнем столетними дубами бургомистр еще что-то мог сделать, то поваленные участки палисада под огнем русских войск ремонтировать уже было затруднительно. А тут еще, на беду пруссаков, на два дня раньше запланированного срока к городу подошли их заклятые друзья – австрийцы, союзники русских. Конечно, можно было подождать, не сцепятся ли русские генералы с австрийскими, выясняя, кто теперь главный, однако пруссаки решили не рисковать. В ночь на 9 октября они начали отходить к Шпандау. Утром того же дня власти Берлина вынесли ключи и капитулировали перед земляком, генералом Тотлебеном, который из троих военачальником представлялся наименьшим злом.

В Берлине русские войска взяли в плен 4,5 тысячи солдат, захватили 143 орудия, 18 тысяч ружей и пистолей и в качестве оплаты путевых расходов – почти 2 миллиона талеров контрибуции. Но вместе с тем ожидавшихся берлинцами погромов и расправ не последовало – свирепые русские вели себя на удивление миролюбиво и спокойно.

Подаренная победа

Падение Берлина повергло императора Фридриха Великого в крайнее уныние, однако вскоре плоды российских побед в этой войне были сведены на нет. 5 января 1762 года российская императрица Елизавета Петровна скончалась и на трон взошел ее племянник Петр III . Новый государь боготворил Фридриха Великого и потому незамедлительно завершил войну без каких-либо выгод для России, вернув своему кумиру все завоеванные у него земли.

Вопреки устоявшемуся мнению в действиях нового государя была определенная логика. Петр ІІІ, урожденный герцог Гольштейн-Готторпский, хотел привлечь Фридриха к войне с Данией, на тот момент оттяпавшей большой кусок его гольштейнских владений, и это ему удалось. Правда, до торжества столь сомнительной дипломатии наш император не дожил: его устранили в интересах Екатерины Алексеевны , которую впоследствии назовут Великой. Но это уже совсем другая история…

А ключи от Берлина, поднесенные 9 октября генералу Тотлебену, по сей день хранятся в Казанском соборе Санкт-Петербурга.

Этот день в истории:

Эпизод Семилетней войны. Взятие города произошло вследствие сдачи города русским и австрийским войскам комендантом Гансом Фридрихом фон Роховым, стремившимся избежать разрушения прусской столицы. Взятию города предшествовала военная операция русских и австрийских войск.

Предыстория

Активизация Пруссии во главе с королём Фридрихом II, который вынашивал амбициозные завоевательные планы в Центральной и Восточной Европе, привела к Семилетней войне. В этом конфликте Пруссия и Англия противостояли Австрии, Франции, Швеции и России. Для Российской империи это было первое активное участие в большом общеевропейском конфликте. Вступив в Восточную Пруссию, русские войска заняли ряд городов и нанесли 40-тысячной прусской армии поражение в местечке Гросс-Егерсдорф под Кёнигсбергом. В сражении при Кунерсдорфе (1759) силы фельдмаршала П. С. Салтыкова разгромили армию под командованием самого прусского короля. Это поставило Берлин под угрозу взятия.

Уязвимость столицы Пруссии стала очевидной ещё в октябре 1757 года, когда австрийский корпус генерала А. Хадика ворвался в пригород Берлина и захватил его, правда, потом предпочёл отступить, принудив магистрат к выплате контрибуции. После битвы при Кунерсдорфе Фридрих II ожидал взятия Берлина. Антипрусские силы имели значительное численное превосходство, но, несмотря на это, почти всю кампанию 1760 года провели неудачно. 15 августа прусские войска нанесли противнику серьёзное поражение при Лигнице. Всё это время, однако, Берлин продолжал оставаться незащищённым, и французская сторона предложила союзникам совершить новый рейд на город. Австрийский командующий Л. Й. Даун согласился поддержать русские войска вспомогательным корпусом генерала Ф. М. фон Ласси.

Русский командующий П. С. Салтыков предписал генералу Г. Тотлебену, который стоял во главе авангарда русского корпуса З. Г. Чернышёва (20 тысяч солдат), полностью разрушить в Берлине все королевские учреждения и такие важные объекты, как арсенал, литейный двор, пороховые мельницы, суконные мануфактуры. Кроме того, предполагалось, что с Берлина будет взята большая контрибуция. На случай, если у магистрата не будет хватать наличных денег, Тотлебену разрешалось принимать гарантированные заложниками векселя.

Начало Берлинской экспедиции

16 сентября 1760 года корпуса Тотлебена и Чернышёва выступили на Берлин. 2 октября Тотлебен прибыл в Вустерхаузен. Там он узнал, что в гарнизон столицы неприятеля насчитывает всего 1200 человек – три пехотных батальона и два гусарских эскадрона, – но на выручку им идут генерал Иоганн Дитрих фон Хюльзен из Торгау и принц Фридрих Евгений Вюртембергский с севера. Тотлебен не отказался от внезапного штурма и попросил Чернышёва прикрыть его с тыла.

С точки зрения фортификации Берлин был почти открытым городом. Он располагался на двух островах, обнесённых стеной с бастионами. Рвами для них служили рукава реки Шпрее. Предместья на правом берегу опоясывал земляной вал, а на левом – каменная стена. Из десяти городских ворот флешью – тупоугольным полевым укреплением – были защищены только одни. Население Берлина на момент русской оккупации составляло, по оценке историка А. Рамбо, примерно 120 тысяч жителей.

Глава берлинского гарнизона генерал Рохов, чьи силы уступали противнику и количественно, и качественно, помышлял об уходе из города, но под давлением находившихся в Берлине отставных военачальников принял решение сопротивляться. Он распорядился соорудить флеши перед воротами городских предместий и разместил там пушки. В стенах были пробиты бойницы, а переправа через Шпрее – взята под защиту. В Торгау к генералу Хюльзену и в Темплин к принцу Вюртембергскому были посланы курьеры с просьбой о помощи. Подготовка к осаде спровоцировала панику среди горожан. Одни богатые берлинцы бежали в Магдебург и Гамбург с ценностями, другие прятали имущество.

Штурм предместий Берлина

Утром 3 октября Тотлебен пошёл на Берлин. К 11 часам его части заняли высоты напротив Котбусских и Галльских ворот. Русский военачальник направил к генералу Рохову поручика Чернышёва с требованием сдаться и, получив отказ, начал готовиться к бомбардировке города и штурму ворот. В 2 часа русские войска открыли огонь, но из-за отсутствия гаубиц крупного калибра ни пробить городскую стену, ни вызвать пожары не удалось. Спровоцировать возгорание помогли лишь калёные ядра. Защитники Берлина отвечали пушечным огнём.

В 9 часов вечера Тотлебен принял решение одновременно штурмовать ворота обоих предместий. Князю Прозоровскому с тремя сотнями гренадёр и двумя пушками предписывалось атаковать Галльские ворота, майору Паткулю с такими же силами – Котбусские. В полночь русские части перешли в атаку. Обе попытки не увенчались успехом: Паткуль вообще не сумел взять ворота, а Прозоровский, хотя и достиг цели, но не получил поддержки и к рассвету был вынужден отступить. После этого Тотлебен возобновил бомбардировку, которая продолжалась до утра следующего дня: орудия русских выпустили 655 снарядов, включая 567 бомб. Днём 4 октября в Берлин прибыл авангард сил принца Вюртембергского, насчитывавший семь эскадронов; остальные, пехотные части, также приближались к городу. Тотлебен отвёл большую часть своих сил к деревне Кёпеник, а к утру 5 октября под натиском прусских подкреплений подступы к Берлину покинули и остальные русские подразделения.

В неудаче своего замысла Тотлебен обвинял Чернышёва, который просто не имел возможности прибыть в окрестности Берлина раньше 5 октября. Чернышёв ещё 3 октября занял Фюрстенвальде, а на следующий день получил от Тотлебена просьбу о помощи людьми, пушками и снарядами. Вечером 5 октября силы двух генералов соединились в Кёпенике, Чернышёв принял на себя общее командование. Весь день 6 октября они ожидали прибытия дивизии Панина. Принц Вюртембергский, тем временем, приказал генералу Хюльзену ускорить движение к Берлину через Потсдам.

7 октября Чернышёв получил депешу Панина, который прибыл в Фюрстенвальде и далее следовал в направлении Берлина. Военачальник решил атаковать силы принца Вюртембергского и в случае успеха штурмовать восточные предместья города. Тотлебену поручалось организовать отвлекающий манёвр, но тот не удовлетворился этой ролью и в тот же день возобновил штурм западных предместий. Вынудив войска принца Вюртембергского укрыться за стенами Берлина, Тотлебен атаковал подошедшие со стороны Потсдама части Хюльзена, но был отброшен. В это время на подступах к Берлину появились, с одной стороны, вражеский авангард Клейста, а с другой – союзный корпус австрийского генерала Ласси. Не желая ждать помощи австрийцев, Тотлебен атаковал Клейста. Русские части понесли большие потери, и исход боя решило вмешательство корпуса Ласси. Это вызвало раздражение Тотлебена, не желавшего делить с австрийским полководцем славу покорителя Берлина, и генерал возвратился на свои позиции перед воротами предместий. Вследствие этого корпус Хюльзена смог уже к вечеру войти в Берлин. Чернышёву, в это же время действовавшему на правом берегу Шпрее, удалось занять высоты Лихтенберга и начать артиллерийский обстрел пруссаков, вынудив их укрыться в восточных предместьях.

8 октября Чернышёв планировал атаковать принца Вюртембергского и штурмовать восточные предместья, но прибытие корпуса Клейста нарушило этот замысел: численность прусских частей возросла до 14 тысяч человек, и при этом они были более мобильны, чем силы союзников. Последние насчитывали около 34 тысяч (почти 20 тысяч русских и 14 тысяч австрийцев и саксонцев, но были разделены рекой, тогда как защитники Берлина могли легко перебрасывать войска с одного берега на другой.

Переговоры и капитуляция

Пока Чернышёв планировал дальнейшие действия союзных войск, Тотлебен без его ведома решил вступить с противником в переговоры о капитуляции. Он не знал, что в Берлине на военном совете также было принято соответствующее решение. Опасаясь разрушения города в ходе штурма, прусские военачальники решили, что войска Клейста, Хюльзена и принца Вюртембергского в ночь на 9 октября отступят к Шпандау и Шарлоттенбургу, а Рохов, тем временем, начнёт переговоры о капитуляции, которые будут касаться только его гарнизона. Тотлебен направил Рохову новое требование о сдаче города и к часу ночи получил отказ. Это привело русского генерала в недоумение, но в три часа прусские представители сами появились у Котбусских ворот с предложениями от Рохова. К этому времени подкрепления уже вышли из Берлина. В четыре часа утра начальник гарнизона подписал капитуляцию. Вместе с солдатами и военным имуществом он сдавался в плен. В пять часов утра русские войска приняли гражданскую капитуляцию. Накануне собравшиеся в ратуше горожане обсуждали, перед кем капитулировать, австрийцами или русскими. Купец Готцковский, старый приятель Тотлебена, убедил всех в предпочтительности второго варианта. Сначала Тотлебен потребовал астрономическую сумму в качестве контрибуции – 4 миллиона талеров. Но в конце концов его уговорили уступить до 500 тысяч наличными и одного миллиона векселями под гарантию заложников. Готцковский пообещал ратуше добиться ещё большего сокращения контрибуции. Тотлебен гарантировал горожанам безопасность, неприкосновенность частного имущества, свободу корреспонденции и торговли и освобождение от постоев.

Радость по поводу взятия Берлина в войсках союзников была омрачена поступком Тотлебена: австрийцев возмущало то, что в боях под Берлином русские фактически отвели им роль зрителей; саксонцев – слишком благоприятные условия капитуляции (они рассчитывали отомстить за жестокости Фридриха II в Саксонии). Ни торжественного вступления войск в город, ни благодарственного молебна не было. Русские солдаты конфликтовали с австрийцами и саксонцами, что подрывало дисциплину в союзных войсках. Берлин почти не пострадал от грабежей и разорения: разграблены были только королевские учреждения, и то не до основания. Идее Ласси взорвать арсенал Тотлебен воспротивился, мотивировав это нежеланием причинить городу ущерб.

Итоги и последствия

Взятие прусской столицы произвело большой резонанс в Европе. Вольтер писал И. Шувалову, что появление русских в Берлине «производит значительно большее впечатление, чем все оперы Метастазио». Союзные дворы и посланники принесли поздравления Елизавете Петровне. Фридрих II, понесший тяжёлые материальные потери в результате разорения Берлина, был раздражён и унижен. Графа Тотлебена представили к ордену Александра Невского и званию генерал-поручика, но в результате лишь отметили его успех грамотой за исполненный долг. Это подвигло военачальника опубликовать «Реляцию» о взятии Берлина с преувеличением собственного вклада в успех операции и нелестными отзывами в адрес Чернышёва и Ласси.

Оккупация столицы Пруссии русскими и австрийцами продолжалась всего четыре дня: получив сведения о приближении к Берлину войск Фридриха II, союзники, не располагавшие достаточными для удержания города силами, покинули Берлин. Оставление противником столицы позволило Фридриху повернуть войска в Саксонию.

Реальная угроза захвата прусской столицы русскими и их союзниками продолжала сохраняться вплоть до конца 1761 года, когда после смерти Елизаветы Петровны на русский престол взошёл Пётр III. Произошло так называемое «чудо бранденбургского дома» – воцарение в России большого поклонника Фридриха II спасло Пруссию от разгрома. Новый монарх в корне изменил вектор российской внешней политики, заключив с Пруссией мир, без каких-либо компенсаций возвратив ей все завоёванные территории и даже заключив с бывшим противником союз. В 1762 году Пётр был свергнут в результате дворцового переворота, но его супруга и преемница Екатерина II сохранила нейтральную позицию в отношении Пруссии. Вслед за Россией войну с Пруссией прекратила и Швеция. Это позволило Фридриху возобновить наступление в Саксонии и Силезии. Австрии ничего не оставалось, как тоже пойти на мирное соглашение. Мир, подписанный в 1763 году в замке Губертусбург, закрепил возврат к довоенному статус-кво.

Копия чужих материалов

ВСЕГДА МОЖНО

Захват Берлина в военном отношении не представлял особенного успеха, но имел большой политический резонанс. Все европейские столицы быстро облетела фраза, произнесенная фаворитом императрицы Елизаветы Петровны графом И.И. Шуваловым: «Из Берлина до Петербурга не дотянуться, но из Петербурга до Берлина достать всегда можно».

ХОД СОБЫТИЙ

Династические противоречия европейских дворов в XVIII веке вылились в кровопролитную и долгую войну «за австрийское наследство» 1740-1748 гг. Военная фортуна была на стороне прусского короля Фридриха II, который сумел не только расширить свои владения, отняв у Австрии богатую провинцию Силезию, но и увеличить внешнеполитических вес Пруссии, превратив ее в мощнейшую центрально-европейскую державу. Однако такое положение дел не могло устраивать другие европейские страны, а особенно Австрию, которая тогда являлась лидером Священной Римской Империи Германской Нации. Фридрих II, что австрийская императрица Мария-Терезия и венский двор будут стремиться восстановить не только целостность своей державы, но и престиж государства.

Противоборство двух немецких государств в Центральной Европе привело к возникновению двух мощнейших блоков: Австрия и Франция противостояли коалиции Англии и Пруссии. В 1756 году началась Семилетняя война. Решение о присоединении России к антипрусской коалиции приняла императрица Елизавета Петровна в 1757 г., так как из-за многочисленных поражений австрийцев возникла угроза взятия Вены, а чрезмерное усиление Пруссии входило в противоречие с внешнеполитическим курсом русского двора. Также Россия опасалась за положение своих недавно присоединенных прибалтийских владений.

Россия действовала в Семилетнюю войну успешно, успешнее всех остальных сторон, одерживала блестящие победы в ключевых сражениях. Но их плодами не воспользовалась - во всяком случае, территориальных приобретений Россия не получила. Последнее проистекало из-за внутренних придворных обстоятельств.

В конце 1750-х гг. императрица Елизавета часто болела. Опасались за ее жизнь. Наследником Елизаветы был ее племянник, сын старшей дочери Анны - великий князь Петр Федорович. До принятия православия его звали Карл Петр Ульрих. Почти сразу после рождения он потерял мать, в малолетстве остался без отца и занял отцовский голштинский престол. Принц Карл Петр Ульрих был внуком Петра I и внучатым племянником шведского короля Карла XII. Одно время его готовили стать наследником шведского престола.

Воспитывали малолетнего голштинского герцога на редкость бездарно. Основным педагогическим средством были розги. Это сказалось негативно на мальчике, чьи способности от природы, как считается, были ограничены. Когда в 1742 г. 13-летнего голштинского принца выписали в Петербург, он произвел на всех удручающее впечатление своей неразвитостью, дурными манерами и презрением к России. Идеалом великого князя Петра был Фридрих II. Как голштинский герцог, Петр являлся вассалом Фридриха II. Многие опасались, что он будет «вассалом» прусского короля, и заняв российский трон.

Придворные и министры знали, что в случае вступления на престол Петра III, Россия немедленно прекратит войну в составе антипрусской коалиции. Но еще царствующая Елизавета требовала побед над Фридрихом. В итоге, военачальники стремились наносить поражения пруссакам, но «не смертельные».

В первой крупной битве между прусскими и российскими войсками, состоявшейся19 августа 1757 г. у деревни Гросс-Егерсдорф, нашей армией командовал С.Ф. Апраксин. Он разгромил пруссаков, но не стал их преследовать. Напротив, он отошел сам, что позволило Фридриху II привести свою армию в порядок и перебросить ее против французов.

Елизавета, оправившись от очередной болезни, сместила Апраксина. Его место занял В.В. Фермор. В 1758 году русские овладели столицей Восточной Пруссии Кенигсбергом. Потом последовало кровопролитное сражение у селения Цорндорф, обе стороны понесли тяжелые потери, но не одолели друг друга, хотя каждая сторона заявила о своей «виктории».

В 1759 г. во главе российских войск в Пруссии встал П.С. Салтыков. 12 августа 1759 г. состоялась битва при Кунерсдорфе, ставшая венцом русских побед в Семилетней войне. Под началом Салтыкова сражались 41 000 русских солдат, 5 200 калмыцких конников и 18 500 австрийцев. Прусскими войсками командовал сам Фридрих II, имея в строю 48 000 человек.

Битва началась в 9 часов утра, когда прусская артиллерия нанесла сокрушительный удар по батареям русских артиллеристов. Большая часть артиллеристов погибла под картечью, некоторые даже не успели сделать ни единого залпа. Уже к 11 часам дня Фридрих понимает, что левый фланг русско-австрийских войск крайне слабо укреплен, и атакует его превосходящими силами. Салтыков принимает решение отступить, и армия, сохранив боевой порядок, отходит. В 6 часов вечера прусаки захватили всю артиллерию союзников — 180 пушек, из которых 16 были тут же отправлены в Берлин как военные трофеи. Фридрих праздновал победу.

Однако русские войска продолжали удерживать две стратегические высоты: Шпитцберг и Юденберг. Попытка захватить эти пункты с помощью конницы провалилась: неудобный ландшафт местности не дал кавалерии Фридриха развернуться, и вся она погибла под градом картечи и пуль. Под Фридрихом убило лошадь, а сам полководец чудом спасся. Последний резерв Фридриха, лейб-кирасиры, был брошен на русские позиции, но чугуевские калмыки не только остановили эту атаку, но и захватили в плен командира кирасиров.

Поняв, что резервы Фридриха истощены, Салтыков отдал приказ об общем наступлении, которое повергло прусаков в панику. Пытаясь спастись бегством, солдаты толпились на мосту через реку Одер, многие утонули. Сам Фридрих признавал, что разгром его армии был полным: из 48 тысяч прусаков после битвы в строю было только 3 тысячи, а захваченные на первом этапе битвы орудия были отбиты. Отчаяние Фридриха лучше всего показано в одном из его писем: «От армии в 48 000 у меня в эту минуту не остается и 3000. Все бежит, и у меня нет больше власти над войском. В Берлине хорошо сделают, если подумают о своей безопасности. Жестокое несчастье, я его не переживу. Последствия битвы будут еще хуже самой битвы: у меня нет больше никаких средств, и сказать правду, считаю все потерянным. Я не переживу потери моего отечества».

Одним из трофеев армии Салтыкова стала знаменитая треуголка Фридриха II, которая до сих пор хранится в Санкт-Петербурге в музее . Сам Фридрих II чуть не оказался пленником казаков.

Победа при Кунерсдорфе позволила русским войскам занять Берлин. Силы Пруссии были настолько ослаблены, что продолжать войну Фридрих мог только при поддержке союзников. В кампанию 1760 г. Салтыков рассчитывал овладеть Данцигом, Кольбергом и Померанией, а оттуда приступись к захвату Берлина. Планы полководца реализовались лишь отчасти из-за несогласованности действий с австрийцами. К тому сам главнокомандующий в конце августа опасно заболел и вынужден был сдать командование Фермору, которого сменил прибывший в начале октября любимец Елизаветы Петровны А.Б. Бутурлин.

В свою очередь, корпус З.Г. Чернышева с кавалерией Г. Тотлебена и казаками совершили поход к столице Пруссии. 28 сентября 1760 г. наступавшие русские войска вошли в капитулировавший Берлин. (Любопытно, что когда в феврале 1813 г., преследуя остатки армии Наполеона, русские во второй раз заняли Берлин, во главе войска снова был Чернышев - но только не Захар Григорьевич, а Александр Иванович). Трофеями русской армии стали полторы сотни орудий, 18 тысяч единиц огнестрельного оружия, было получено почти два миллиона талеров контрибуции. Свободу обрели 4,5 тыссячи находившихся в немецком плену австрийцев, немцев и шведов.

Пробыв в городе четыре дня, русские войска его оставили. Фридрих II и его Великая Пруссия стояли на краю гибели. Корпус П.А. Румянцева взял крепость Кольберг… В этот решающий момент умерла российская императрица Елизавета. Вступивший на престол Петр III прекратил войну с Фридрихом, стал предлагать Пруссии помощь и, конечно, разорвал антипрусский союз с Австрией.

Слыхал ли кто из в свете рожденных,
Чтоб торжествующий народ
Предался в руки побежденных?
О, стыд! О, странный оборот!

Так, с горечью отозвался М.В. Ломоносов о событиях Семилетней войны. Столь нелогичный конец прусской кампании и блестящих побед русской армии не принес России каких-либо территориальных приобретений. Но победы русских солдат не пропали даром - авторитет России как мощной военной державы возрос.

Заметим, что эта война стала боевой школой для выдающегося российского полководца Румянцева. Впервые он проявил себя при Гросс-Егерсдорфе, когда возглавив пехоту авангарда, продрался с ней через чащу леса и ударил в штыки обескураженным пруссакам, что и решило исход сражения.