Джоанна стингрей сейчас. Джоанна стингрей рассказывает всю правду о борисе гребенщикове, викторе цое и артемии троицком. Советские люди знали о США больше американцев

1983 год. Студентка Университета Южной Калифорнии Джоанна Филдз записывает свою первую пластинку Beverly Hills Brat, выпуская её под именем Джоанна. В имидже певицы есть что-то от ранней Синди Лопер, в песнях - немного панка. Но это совсем не та Джоанна, о которой узнают в СССР спустя несколько лет, да и ни одна из песен с Beverly Hills Brat не будет ни исполнена, ни переиздана, ни перезаписана, в том числе и песня Boys, They’re My Toys с элементами считалочки, в которой, вероятно, упоминаются различные рок-личности всех времён и народов. Если захотите посчитать их количество, даже не пытайтесь загибать пальцы на руках – их вам всё равно не хватит.

В 1984 году Джоанне представляется возможность побывать в СССР в качестве туристки. Незадолго до своего, как вскоре окажется, судьбоносного путешествия певица узнаёт от своих знакомых о том, что в Советском Союзе тоже существует рок-музыка, а заодно получает телефон «настоящей рок-звезды Советского Союза» Бориса Гребенщикова. Вот тут-то всё и завертелось: знакомство с ленинградской рок-тусовкой, материальная и моральная помощь музыкантам, а также первая любовь в лице гитариста «Кино» Юрия Каспаряна. Своего рода кратким содержанием всей этой истории может служить клип на песню Feeling, в которой Джоанне подпевают Виктор Цой, Юрий Каспарян, Борис Гребенщиков, Виктор Сологуб (вокалист и басист группы Странные игры) и Сергей Курёхин. Что касается видео, то вы вполне можете на его основе устроить соревнование, кто больше остальных узнает представителей советской/российской рок-сцены.

На пределе

Псевдоним Стингрей (что в переводе с английского означает «электрический скат») Джоанна взяла себе в те годы, когда она тайком вывозила записи советских музыкантов в США. Будучи объектом слежки со стороны КГБ и ЦРУ одновременно, она сумела сделать невозможное: 26 июня 1986 года на небольшом американском лейбле Big Time Records вышел двойной виниловый сборник Red Wave. На нём были представлены коллективы Аквариум, Кино, Алиса и заменившие в последний момент группу Зоопарк Странные игры - на каждый из них было отведено по стороне виниловой пластинки. Несмотря на то, что музыкальные критики по ту сторону железного занавеса не слишком воодушевились сборником, начало процессу легализации подпольной музыки в СССР было положено. Правда, за выпуск Red Wave, который в официальной советской прессе сочли за провокацию, Джоанне Стингрей присудили наказание в виде последовательного отказа в получении советской визы в течение шести месяцев:

В 1986 году мне отказали в разрешении приехать в Советский Союз на собственную свадьбу с Юрием Каспаряном. Полгода я ждала визы, и это были шесть самых ужасных месяцев моей жизни. Мне тогда казалось, что всё кончено, и именно Виктор [Цой] поддерживал меня всё это время. Он писал мне письма со смешными картинками, в которых повторял: «Джо, не грусти, ты обязательно вернёшься. Мы все тебя ждём, мы - твои друзья и не забудем тебя. Пожалуйста, не плачь. Будь счастлива». Его письма и телефонные звонки спасли мне жизнь.

Однако жизнь всё расставила по своим местам. К концу 1987 года Джоанне Стингрей всё-таки дают разрешение на пребытие в Советский Союз, и певица вскоре появляется на передаче Музыкальный ринг . Пожалуй, это был один из самых добрых выпусков программы, а уж как народ в зале плясал под перепевку легендарной Back in the USSR не менее легендарных The Beatles (по иронии судьбы записанную Джоанной в тот самый шестимесячный период), лучше один раз увидеть.

В 1989 году на фирме Мелодия выходит первая советская пластинка певицы - миньон Stingray. В него вошли четыре песни, написанные Джоанной вместе с Борисом Гребенщиковым и Сергеем Курёхиным, в том числе и агрессивная композиция Turn Away. Кстати, в клипе на эту песню снялись довольно известные личности, среди которых в будущем известный российский телеведущий, обладатель не сходящей с лица улыбки Игорь Верник.

Тем не менее перепевки занимают значительную часть репертуара Стингрей. Мелодия в них, в основном, близка к оригинальной, а слова могут быть как почти дословным переводом текста исходной песни, так и написанными с нуля. К первым относятся, например, Rock’n’Roll is Dead и Ashes (в оригинале это песни Аквариума Рок-н-ролл мёртв и Пепел ), а среди вторых - Yerosha (то есть Колдунья даёт советы группы Игры) и Danger! (на самом деле Невесёлая песня Кино). Интересно заметить, что в клипе на последнюю из них Джоанна предстаёт в не совсем традиционном образе: на её голове парик из чёрных волос, в котором певицу можно увидеть и в эпизоде из клипа на песню Feeling.

Tsoi Song, как и Danger!, вошла в альбом Джоанны Walking Through Windows (1991), который она посвятила памяти Виктора Цоя, погибшего ранее в автокатастрофе. На обратной стороне обложки пластинки певица оставила ему зашифрованное сообщение: «YWNBFILYVMFUI». Эту практику она продолжила и по отношению к сборнику Rock Me But Don’t Disrupt My Mind (в него вошли песни, записанные Стингрей в период с 1983 по 1987 год), разместив там другое послание: «VT-ILUVVMAFURRRR». Не менее загадочным выглядит видео на Tsoi Song, по своему стилю напоминающее видеоклип The Smiths The Queen is Dead.

Стальные колёса

Тема Цоя всплывала в творческой биографии Стингрей ещё не раз: Джоанна участвовала в концерте памяти Виктора Цоя, который состоялся 20 июня 1992 года в Лужниках, а в 1996 году вышел документальный фильм Солнечные дни , сделанный певицей из архивных видео совместно с бывшим басистом Звуков Му Александром Липницким… Заметили, что появилось имя, связанное уже с московской рок-тусовкой? А лидер Бригады С и Неприкасаемых Гарик Сукачёв отметился ещё раньше, снявшись в двух клипах Стингрей, а именно на песню Dancing in the Sky и версию битловской Come Together, исполненной вместе с Борисом Гребенщиковым.

В конце предыдущего видео хорошо заметна знакомая многим надпись Greenpeace, и появилась она неспроста: Джоанна Стингрей, помимо музыки, активно занимается вопросами сохранения природы. Певица участвовала в концерте в поддержку Greenpeace и пыталась приучить российских людей не мусорить с помощью социальных роликов, не лишённых некоторой доли юмора (что особенно заметно по эпизоду с Константином Кинчевым).

Ещё одна интересная страничка в биографии Джоанны Стингрей - её первая и единственная работа в кино. Случилось это в 1993 году, а фильм, в котором Джоанна сыграла одну из главных ролей, получил название Урод . В какой-то мере кинолента оправдывает своё название, поскольку она получилась, мягко говоря, весьма эксцентричной. Стингрей впоследствии вспоминала о своём участии в фильме следующим образом:

Что касается фильма Урод , он был сделан абсолютно без моего контроля. Я люблю, чтобы в том, что я делаю, был немножко мой контроль - что я продюсер тоже… А в этом фильме я просто выполняла работу. Это было очень трудно. Хотя и интересно - я посмотрела изнутри, как делают кино. Это как видеоклип, но очень большой.

Сам фильм официально не выходил ни на кассете, ни на DVD, но в Сети его легко можно найти. Впрочем, как и видеоклип на песню Baby Baby Bala Bala, в основу которого вошли отрывки из Урода . Жалко, что туда не попали эпизоды с танцующим полковником КГБ, образ которого воплотил Алексей Золотницкий, и эпичное «Я льюблю тьибя, придурок!» в исполнении Джоанны Стингрей, а то вышло бы отличное промо-видео к фильму.

Из телевизионных выступлений Джоанны, помимо появления на Музыкальном ринге , до нас дошла и запись прямого эфира с петербургского канала Свежий Ветер во время передачи Живьём с Максом . К сожалению, в Интернете нашлись только две песни с телеконцерта: Lost Souls и Demons Dancing. При этом точно известно, что полная запись выступления Стингрей в программе Живьём с Максом существует, - ждём, а пока можно послушать, например, композицию Lost Souls в живом варианте и сравнить с её альбомной версией из студийного альбома For a Moment (1994).

Танцы на небесах

Следующий студийный альбом Стингрей Shades of Yellow выйдет только в 1998 году - на тот момент певица уже будет жить в США вместе со своим вторым мужем Александром Васильевым (который ударник «Центра», а не лидер группы Сплин) и растить общую дочь Мэдисон. При этом Джоанна не забудет о своей связи с Россией: в 2004 году она приедет с концертами, а три года спустя запишет ещё один студийный альбом May There Always Be Sunshine, заглавный трек с которого есть не что иное, как англоязычная версия советской детской песни Пусть всегда будет солнце , которую Джоанна исполнила вместе со своей дочерью.

В одном интервью Джоанна Стингрей как-то призналась, что хочет написать книгу:

У меня есть материал для двух книг-фотоальбомов - о Викторе Цое и о «Красной волне». Там будет очень немножко слов. Но, может быть, через какое-то время я напишу реальную историю «Красной волны» - ведь люди до сих пор не знают подробно об этой пластинке. Я чувствую, что вскоре уже смогу написать об этом.

Это было бы очень здорово, однако и жизнь Джоанны в целом достойна книги. Да что там книги - целой экранизации. Необыкновенные приключения начинающей американской рок-певицы в Советском Союзе, полные и радостных, и грустных моментов, охватившие все социальные уровни от советского подполья до сильных мира сего, - в общем, всё это рок-н-ролл!

В Петербург приехала Джоанна Стингрей - американская муза Ленинградского рок-клуба, которой приписывают не только популяризацию музыки Цоя, Гребенщикова и Курехина за рубежом, но и создание стиля рок-исполнителей. Редактор моды «Собака.ru» Алина Малютина расспросила Джоанну о том, чего нет в ее , - кого она считала главным российским модником, какие подарки привозила «Кино» от Энди Уорхола, и кто на самом деле в ответе за культовые образы группы.

Вы впервые приехали в Россию в 1984 году. Каким вы увидели стиль местных жителей?

Готовясь к путешествию вместе со своей сестрой Джуди, которую в СССР отправили от университета, я, как и все американцы, думала, что здесь грустная, холодная, голодная жизнь. Москва мне такой и показалась: нахмуренные и равнодушные люди, которые носили только черную и темно-синюю одежду, лавировали между зданиями с мрачным и безликим фасадом. Но Ленинград оказался совершенно другим: он завораживал, светился, напоминал северную Венецию - я наконец увидела то, что долгое время скрывалось за железным занавесом! А когда меня познакомили с рок-музыкантами, я поняла, что и вовсе не хочу отсюда уезжать!

Кто из них произвел на вас наибольшее впечатление?

Конечно, это Борис [Гребенщиков]. С ним был знаком один из моих американских друзей, который дал его номер и попросил связаться по приезде в Россию. На первый взгляд он был неотличим от любого русского: в такой же меховой шапке и длинном твидовом пальто. Но при этом Борис обладал худощавым телом рокера и изысканными длинными волосами. То, как он брал сигарету, как пускал дым, как разговаривал, заставляло меня таять. Он был таким умным, мудрым, глубоким, а я - юной наивной девчонкой!

То, как Борис брал сигарету, как пускал дым, как разговаривал, заставляло меня таять. Он был таким умным, мудрым, глубоким, а я - юной наивной девчонкой!

Звучит как начало романтической истории...

Нет-нет, ничего такого! (смеется) Также меня поразили ребята из группы «Кино» - невероятно стильные! Тогда я этого не понимала, но теперь знаю, что часть продуманного визуального облика музыкантов - от длинных черных пальто до взбитых волос - шла от Георгия Гурьянова (барабанщик, аранжировщик, автор некоторых басовых партий и бэк-вокалист группы «Кино» - Прим. ред. ) У меня даже есть видео, сделанное до моей свадьбы с Юрием [Каспаряном], на котором Гурьянов взбивает мне волосы так, как было у них.

То есть ваша фирменная прическа появилась уже в России?

Я всегда хотела светлые волосы, но в Америке блондинок считали глупышками. Я таковой не была, поэтому покрасила волосы в белый, добавив черные пряди (смеется) А прическа «взбитой» формы - я называю ее «пуфф» - появилась уже здесь, в рокерской тусовке.

Виктор Цой на свадьбе Джоанны Стингрей и Юрия Каспаряна (гитариста и одного из основателей группы «Кино), 1987.

Я всегда знала: лучше быть одним из парней, чем быть с одним из парней. Да, у меня было два русских мужа и еще пара мимолетных интрижек с моими русскими друзьями, но все двенадцать лет моего почти безвылазного пребывания в России – с начала 1984 по 1996 год – я оставалась «своим парнем». Приехав из Лос-­Анджелеса, города, буквально стоящего на несгибаемых стереотипах (включая представления о гендерных ролях), я со всей страстью стала подражать этим мужчинам – умным, красивым, талантливым. Я слилась с ними в гармонии – вместо того чтобы готовить им обеды; разбивала вместе с ними бутылки – вместо того чтобы разбивать сердца. Я погрузилась в атмосферу эйфории в компании юных богов.

Художник Тимур Новиков (слева), Стингрей и барабанщик «Кино», художник Георгий «Густав» Гурьянов. 1985.

Принято считать, что если женщина долгое время вращается в обществе мужчин, она неизбежно обретает мужские черты, становится чрезмерно маскулинной. Я же, напротив, никогда в жизни не чувствовала себя более женственной. Наше общение состояло из бесконечных объятий, поцелуев, обмена фривольными, но милыми шуточками. Ни с кем из них меня не связывали отношения, не существовало никаких эмоциональных барьеров, так что я ощущала невероятную свободу: не было нужды скрывать свою нежность и можно было просто глупо хихикать и не думать о последствиях. Никто из них не пытался произвести на меня впечатление и ничего передо мной из себя не строил; точно так же свободно и раскованно вела себя с ними и я. Наши отношения были чистыми, между нами не было напряженности, и ни разу я в них не разочаровалась.

Мужчины лучше всего проявляют себя, когда не рискуют вас разочаровать.

С детства мне твердили: «Думай, прежде чем говоришь». Всегда меня волновало мнение окружающих. С этими парнями я гораздо меньше думала и гораздо больше делала и просто жила. Наши поступки были инстинктивными, во многом продиктованными телом, а не умом – повинуясь внезапному импульсу, мы размазывали краски по холсту, дергали гитарные струны или принимались колотить по клавишам.

С Констан­тином Кинчевым («Алиса)» на съемках клипа «Все это рок-н-ролл», 1992.

Будем откровенны, кто не стал бы гордиться знакомством с Борисом Гребенщиковым, группой «Кино», Сергеем Курехиным, Костей Кинчевым и многими другими моими друзьями – русскими рокерами, художниками и поэтами? Да, у меня было немало возможностей. Другая бы на моем месте припала к ногам Бориса, обожествляя его, пока не утратила бы связь и с реальностью, и с самим «крестным отцом русского рока». Сколько я видела заискивающих перед ним женщин, которые не отдавали себе отчета в том, что чем выше возносят его на пьедестал, тем сильней от него отдаляются. И пока они благоговейно молились на его воспаривший в небеса облик, я запросто проскальзывала в комнату Бориса и незаметно его уводила.

С музыкантом Сергеем Курехиным в ленинградской квартире шведского дипломата, 1986.

С моими русскими друзьями у меня возникло единство, которое мне нравилось называть «обществом взаимного восхищения» или попросту «праздником любви». Мне нравились их сила, уверенность и стиль; им нравились мои страсть и непокорность. Никто ничего не принимал всерьез, именно поэтому, наверное, мы в конечном счете стали относиться друг к другу со всей серьезностью.

Сегодня разделяющая мужчин и женщин пропасть шире, чем когда бы то ни было. Мы глядим друг на друга как на врагов, чужаков, как на средство достижения цели или на нечто неведомое и страшное вроде мелькнувшей в проеме двери тени. Последние события породили страх, искажающий и уродующий наше понимание человеческого и не дающий нам спокойно и комфортно общаться с противоположным полом. То время, что я провела в России, и те отношения, которые у меня там завязались, постоянно напоминают мне, как каждый из нас способен дарить другому ­вдохновение и дружбу.

С Борисом Гребенщиковым в ванной московской гостиницы «Космос» на съемках клипа I Got You Babe.

Борис остается для меня путеводной звездой, чистым и светлым поэтом. Когда мы познакомились, он был одухотворенным хиппи с длинными светлыми волосами и пронзительными голубыми глазами, свет которых мог озарить весь город.

Виктор Цой обладал огромной харизмой. В нем был магнетизм. Когда он улыбался, его доброта обнимала меня своим теплом.

Он всегда был весел, с ним было легко, он был чужд искусственности, зато в нем были чувственность и манящий эротизм. Говоря иначе, он был секси. Мы могли часами болтать, смеяться, танцевать, и душа его всегда горела.

Сергей Курехин – густые темные волосы и задорные щенячьи глаза – обладал юношеской обольстительностью, которая легко переходила в потустороннюю гениальность. Мы любили сидеть на диване, скрестив руки и ноги, как корни деревьев, жадно всасывающие воду. Он был дудочни­к-крысолов, за голосом которого все послушно шли. Он был дерзок и бесстрашен.

Слева направо: музыкант Виктор Сологуб, Борис Гребенщиков, Джоанна Стингрей, Виктор Цой, Константин Кинчев – кадр из фотосессии для альбома Red Wave в Михайловском саду, 1985.

Юрия Каспаряна (один из мужей Джоанны. – Прим. GQ) нельзя назвать иначе как Адонисом – и не только из-за божественного совершенства его лица и тела, но и из-за музыкальности его души. Он был сотворен из волшебства – спокойный, светлый и сильный.

Костя Кинчев – черная пантера с темными вдумчивыми глазами, взгляд которых глубоко пронзает душу. Он был способен за пять минут забраться в самые глубины вашего сознания, но в то же время был готов и всего себя предложить взамен. Завораживающий, гипнотический и глубокий, он мог быть в то же время безумным и дьявольски пугающим. Федор Бондарчук – маг режиссуры. Он источал силу, но художественное видение никогда не перевешивало человеческого отношения к актерам. Сегодня, к сожалению, это равновесие уже почти забыто.

С Вячеславом Бутусовым («Наутилус Помпилиус»), 1991.

Густав Гурьянов – художник до мозга костей. Каждую улицу Петербурга, куда ступала его нога, он преображал в нью-йоркскую Мэдисон-авеню. В лице его читалась геометрия совершенства, он был отважен и игрив.

Артем Троицкий говорил, что думал, не приглаживая свои мысли. Остроумный и небрежный в своей снобистской крутизне. Его знания о Западе были энциклопедическими, куда больше моих, и, как древний сказитель, он делился ими в рассказах и байках, словно модный нью-йоркский журналист.

Да, были в нашей среде мужчины порочные, темные и деструктивные. Да, в постоянном пребывании женщины среди мужчин есть и свои минусы. Но есть и красота, и прелесть. Женщине не нужно бояться стать «своим парнем». Все мои русские друзья прекрасны вне зависимости от размаха плеч, широты грудной клетки или сексуальной мощи. Это люди, которые дарили мне любовь и поддержку просто потому, что я была рядом. И, скажу я вам, существование без таких людей теряет смысл.