Какое сражение состоялось после гибели карла 12. Последний монарх Европы, который погиб на поле боя. Осада Фредриксхалда, во время которой погиб Карл XII
Карлу XII было 15, когда он был коронован как единовластный правитель великодержавной Швеции.
Война была его жизнью и стала его смертью.
Еще подростком король со шпагой наголо вел в бой своих каролинеров, одерживая одну победу за другой.
Воинская удача изменила ему июньским днем 1709 года под Полтавой, где русский царь Петр I разбил шведское войско.
Карл XII погиб в 1718 году от пули при осаде крепости Фредрикстен, и с его смертью завершилась эпоха шведского великодержавия.
Юный героический король Карл черен от дыма и пороха, и крыша его величественного Королевского дома горит.
Выстрел едва не лишил его жизни, кровь бежит из раны на носу и щеке. Кровоточит и левая рука, куда пришелся удар сабли.
Нескольких врагов король насаживает на свою длинную шпагу, других убивает выстрелами из пистолета.
Со шпагой в окровавленной руке и пистолетом в другой он выбегает из подожженного дома. Он спотыкается о собственные шпоры и падает наземь. Турки бросаются на Карла XII, им посулили хорошую награду, если они возьмут короля живым.
Бендерский калабалык закончен.
Гордая армия королевских каролинеров еще недавно внушала страх всему миру.
Теперь король лежит на земле, и вражеские сапоги вдавили его голову в грязь.
Осталось всего несколько драбантов. 12 тяжело ранены, 15 пали в битве.
Драматические события в Бендерах — важная часть шведской истории. Но об этом — позже.
Хорошие знаки, предвестники удачи и успеха
17 июня 1682 года, без четверти семь утра. Солнце светит в окна замка Тре Крунур в Стокгольме. Королевская резиденция — это крепость, построенная Ярлом Биргером четырьмя столетиями ранее.
Обеспокоенного человека в кабинете зовут «Серый плащ». Это 27-летний шведский король Карл XI.
Он получил свое прозвище, потому что имел обыкновение одеваться в серое и никем не узнанным сидеть на задних скамьях церквей и судов.
«Серый плащ» — кошмар шведской знати. Если он видит, как судья, губернатор или служитель церкви пренебрегает своими обязанностями, виновника ждут отставка, расследование и наказание.
Он популярен, по-настоящему любим крестьянами и гражданами низших сословий, которые столетиями страдали от притеснений со стороны аристократов и должностных лиц.
От грохота пушечного выстрела среди каменных стен король вздрагивает. За первым следуют новые залпы, салют из двадцати одного выстрела с дворцовой башни и потом еще двадцать один без всякого промедления.
Количество залпов важно, оно означает, что королева Ульрика Элеонора родила принца — наследника престола.
На небе раннего лета мерцает созвездие Льва и ярчайшая его звезда — Регул, львиное сердце. Королевский астролог говорит, что это хороший знак.
Карл родился в рубашке, то есть с куском плодного пузыря, сидящем на макушке, как шапочка.
Это совершенно особый знак: такому ребенку суждены большая удача и успех в жизни.
Как и любая мать, Ульрика Элеонора считает, что сын красив. Он унаследовал ее высокий лоб, полные губы, выступающий подбородок. У него большой нос.
От отца принц получил ясные голубые глаза и имя. Через 15 лет его коронуют как короля Карла XII.
Ему всего шесть, когда его забирают от матери-королевы и селят на отдельном этаже замка. У принца собственные учителя. Его воспитывают как будущего самодержца великой Швеции.
Принц Карл обучается воевать
Отец составляет расписание занятий: принц Карл должен учиться читать и считать, зубрить законы и государственные положения и, самое важное, усваивать благочестие.
Строгий профессор Андерс Нурденъельм (Anders Nordenhielm) открывает принцу мир книг и объясняет, как вести себя при дворе, как говорить с крестьянами на их наречии, а с учеными мужами — на латыни.
Цель усиленного обучения — набраться опыта и смелости принимать решения, не спрашивая мнения остальных.
Маленький Карл интересуется математикой. Он изучает несколько языков, датский усваивает от матери. В то время важны также немецкий и латынь, и Карл — способный ученик. Французский он зубрит неохотно. Юный Карл считает французов, которых встречает при дворе, грубыми и надменными. Любимый урок принца — занятия с офицером Карлом Магнусом Стюартом (Carl Magnus Stuart), знатоком фортификации.
Принцу нравится разглядывать рисунки, изображающие битвы, в которых участвовали его дед и отец. Нападет ли конница с западного фланга? Не было бы лучше разместить пушки на холме и стрелять сверху вниз? Правильно ли расположилась пехота?
Принц Карл обучается воевать.
Балтика — почти внутреннее море Швеции
Дед Карл X был королем-солдатом. Его самой известной войной стала война с заклятым врагом Данией, в ходе которой он по льду дошел от Ютландии до Копенгагена.
Война завершилась Роскилльским миром, Дания уступила Швеции Сконе, Блекинге, Бохуслен, Борнхольм и Трёнделаг.
Отец Карл XI тоже был героем войны. С помощью кавалерии он победил датского короля Кристиана V в битве при Лунде 4 декабря 1676 года. Это было одно из крупнейших сражений в истории Скандинавии. За восемь часов погибли шесть тысяч датчан и три тысячи шведов, кровь заливала поле боя.
Юный Карл тоже хочет стать героем.
В июне 1689 года ему семь лет, и он недавно научился писать. Сохранилась его записная книжка:
«Я желал бы однажды иметь счастье последовать примеру отца на поле брани».
Когда Карлу 11, умирает его 36-летняя мать Ульрика Элеонора. 41-летний отец уходит из жизни четырьмя годами позднее, 5 апреля 1697 года, после тяжелой болезни. Он уверен, что его отравили (но вскрытие показывает рак желудка).
Ни один шведский король еще не наследовал столь могущественное государство.
Население великой Швеции — 2,5 миллионов человек. Балтийское море — практически шведское внутреннее море.
Карлу 15. В завещании отца говорится, что страной будет править регентское правительство, пока Карл не достигнет совершеннолетия.
Через три дня после похорон юноша распускает риксдаг и становится единовластным правителем Швеции.
Он дерзкий молодой человек. Во время коронации в церкви Святого Николая король сам водружает корону на свою голову. Как правитель милостью Божией он не приносит королевской клятвы, но позволяет епископу совершить ритуал помазания на царство.
Знать преследовала собственные интересы, когда постаралась как можно раньше признать короля совершеннолетним (в то время совершеннолетием обычно считался возраст 18 лет).
Знатные семьи потеряли и достоинство и владения, когда Карл XI провел так называемую редукцию и национализировал земли короны.
Теперь аристократия ухватилась за возможность вернуть себе богатства и привилегии.
Мальчишкой-королем легко манипулировать. Как же они ошибались.
Духовенство, одно из четырех шведских сословий в то время, протестовало. Священник Яков Боэций (Jacob Boëthius) из Муры написал письмо знати Стокгольма, в котором возражал против абсолютизма как формы правления.
Пятнадцатилетний король в ярости. Шесть всадников отправились в Даларну, схватили священника посреди ночи и привезли в Стокгольм. Его приговорили к смерти за предательство и в ожидании казни поместили в крепость Нётеборг (Орешек, — прим. пер.) на Ладоге. Через двенадцать лет священнику даровали помилование.
Женщины его не интересуют
Карла воспитывали как настоящего мужчину. В четыре года он сидел на собственном коне перед отцом-королем и принимал свой первый военный парад гвардейцев на поле Йердет в Стокгольме.
Карл обожает охоту. В те времена Стокгольм окружали дикие земли. В восемь лет он впервые застрелил волка на Лидингё. Первого медведя — в одиннадцать на острове Юргорден.
Проходит не так много времени, и Карлу начинает казаться, что охота на медведя с ружьем слишком скучна. Он вооружается дубиной или деревянными вилами, так гораздо увлекательнее, хотя и смертельно опасно. Этим способом Карл убивает или ловит множество медведей.
В 13 Карл заболевает распространенной болезнью — оспой. Болезнь доброкачественна, и вскоре принц снова здоров.
Он любит верховую езду. Одним майским днем двенадцатилетний Карл с отцом Карлом XI всего за два с половиной часа добирается в Стокгольм из Сёдертелье. Весь путь они проделывают самым быстрым галопом.
Контекст
Посол Швеции в РФ: Полтава направила нас в мирное русло
Русская служба BBC 29.06.2009Миф о Полтаве после 1709 года
Зеркало Недели 30.11.2008День: почему Мазепа отвернулся от Петра I
День 28.11.2008Как правил Петр I
Die Welt 05.08.2013 Когда Карл становится королем, он все еще прыщавый подросток. 176 сантиметров, сапоги, узкие бедра, широкие плечи. Синие глаза, каштановые волосы под барочным париком. Гордится отметинами, которые оспа оставила на его щеках, — они делают лицо взрослее.Держава, которую унаследовал Карл XII
В состав шведской державы входили Финляндия и Карелия. В Прибалтике Швеция владела провинциями Ливония, Эстония и Ингерманландия. Нам принадлежала значительная часть Норвегии. На севере Германии Швеция контролировала Бремен и Ферден, часть Померании, а также город Висмар.
Карл XII мечтал присоединить новые земли и замкнуть страну вокруг Балтийского моря, но поражение армии каролинеров под украинской Полтавой 28 июня 1709 года сделало мечту неосуществимой.
Юный неженатый правитель могущественной шведской державы — интересная партия для многих королевских домов Европы. Но женщины его не интересуют.
Князья и короли шлют ему портреты своих дочерей с предложением их руки. Принцесса из королевского дома Вюртемберг, а также дочь князя фон Гогенцоллерн лично наносят визит в Стокгольм, однако их попытки очаровать короля безрезультатны.
Вежливо, но непреклонно Карл XII отвергает всех кандидаток. Позже он не общается и с проститутками, всегда сопровождающими каролинеров в походах.
Некоторые историки полагают, что король был гомосексуален, но этому нет никаких доказательств.
Управление страной требует времени. Аристократы, полагавшие, что смогут контролировать пятнадцатилетнего короля, глубоко разочарованы. Карл XII прогоняет почти всех интриганов, единственный, кому он доверяет, — 50-летний государственный секретарь Карл Пипер (Carl Piper).
«Такова моя воля, и да будет так», — говорит Карл XII, если советники возражают против его решений.
Библия — вот закон для молодого короля. Когда открывается связь женатого гвардейца Юхана Шрёдера (Johan Schröder) с женой товарища, гвардеец попадает под суд. Советники предлагают наказать его тюрьмой, ведь подобный грех ни в одной христианской стране не карается суровее. Король хочет, чтобы Господь сам явил свою кару, и предлагает расстрелять гвардейца. Да будет так.
Через месяц после смерти Карла XI случается пожар в замке Тре Крунур. Карл, который теперь сирота, вместе с двором переезжает сначала в Карлберг (ныне военная академия), а потом во Врангельский дворец на Риддархольмене (ныне Апелляционный суд). Там он устраивает дикие празднества.
Настоящее безумие начинается, когда летом 1698 года прибывает троюродный брат и будущий зять короля Фридрих Гольштейн-Готторпский, чтобы посвататься к любимой сестре короля Хедвиге Софии.
О том, что происходило в стенах замка, мы знаем из дневника королевского пажа Леонарда Кагга (Leonard Kagg).
Однажды Фридрих и Карл выпускают диких зайцев в галереях Карлберга и соревнуются, кто больше перестреляет. В другой раз, 9 августа 1699 года, согласно дневнику, они обедают за одним столом с ручным медведем. Медведь съедает сахарную пирамиду, выпивает кувшин вина и вываливается из окна третьего этажа. Был случай, когда прислуге после обеда было приказано доставить телят и коз. Карл XII и Фридрих соревнуются в отрубании голов одним ударом. Кровь забрызгивает ковры и мебель.
Иностранные дипломаты пишут в свои столицы о юном дикаре, который, похоже, потерял рассудок.
На троне юный и неопытный кутила
Враги есть и рядом, и в отдалении, например, двое кузенов Карла XII. Одного зовут Август, он король Польши и курфюрст Саксонии. Второй — Фредерик IV, король Дании.
Третий — русский царь Петр, властолюбивый 28-летний правитель, который намерен сделать свое малоразвитое царство сверхдержавой.
Амбиции Швеции раздражают соседние страны. Со времен Эрика XIV в XVI веке мы захватывали все новые и новые территории.
Россия лишилась Ингерманландии и Кексгольма. Немцы потеряли Переднюю Померанию, части Задней Померании, Висмар, Штеттин, Бремен и Верден, а также важные острова Рюген, Узедом и Воллин. Польша уступила нам Ливонию.
Швеция — второе по площади государство Европы, больше нее лишь Россия.
Король желает сделать Балтийское море внутренним. Тому есть и причина в области безопасности: государству нужна буферная зона.
На нашем троне — молодой неопытный король, которого дипломаты называют кутилой.
Самый опасный враг короля
Русскому царю Петру I (1672-1725) было 28 лет, когда он начал войну против Карла XII. Первое сражение — битва при Нарве — закончилась позорным поражением царя.
Следующим крупным столкновением шведских и русских сил стало сражение под Полтавой. Карл XII проиграл, и удача отвернулась от шведской державы.
А Петр Великий построил Санкт-Петербург на земле, отвоеванной у Швеции.
Множество шведских военнопленных работали на строительстве в рабских условиях, и многие из них погибли в болотах у реки Невы, где царь заложил свой новый город.
Соседи жаждут реванша
Появляется шанс расколоть Швецию, и враги втайне строят козни.
Заговор между кузенами короля и царем Петром приводит к тому, что в учебниках истории называется Северной войной.
Август, прозванный Сильным, становится польским королем в том же году, когда к власти приходит Карл XII. 28-летний Август мечтает одержать победу над шведами, присоединить новые земли и заложить основы сильной монархии.
Август известен политической хитростью, он настоящий интриган. Август охотно демонстрирует свою физическую силу на пирах, например, выпрямляет подковы голыми руками.
Женщины — его страсть. По некоторым источникам, он признал отцовство 354 детей. В браке с Кристианой Эбергардиной Бранденбург у него лишь один ребенок — сын Фридрих Август, будущий курфюрст Саксонии.
29-летний Фредерик IV больше интересуется блеском и роскошью, чем скучными государственными делами. Большую часть своего 31-летнего правления он посвятил удовольствиям, праздникам и любовным интрижкам.
Но у Фредерика тоже есть мечта — вернуть провинции, которые его отец потерял по условиям Роскилльского мира.
Царь Петр — настоящий великан ростом 203 сантиметра. Он на 10 лет старше Карла XII, и его главное стремление — разбить шведов, открыть себе путь к берегам Балтийского моря и сделать Россию великой европейской державой.
Скажите Карлу XII спасибо за налоговую декларацию
Король полагал, что действующая система налогообложения несправедлива. Многие, в том числе дворянство и горожане, не платили подоходный налог в соответствии со своими доходами. В 1712 году Карл XII ввел всеобщую налоговую декларацию. Определенный процент с доходов следовало отчислять на налоги, которые нужны были королю для усиления армии. Шведы громко протестовали, так что систему отменили после смерти короля. Однако в 1902 год декларации вернули.
Сигнал: отечество в опасности
Поздней зимой 1700 года Карл XII едет в Кунгсёр, чтобы охотиться на медведя. 6 марта появляется смертельно уставший гонец Юхан Браск (Johan Brask) из пехотного полка Нюланда (ныне Уусимаа, — прим. перев.) Он скачет галопом сквозь снег, неся зловещую весть.
Ботническое море замерзло, и гонец четыре недели скакал из Финляндии и северной Швеции, чтобы передать важное сообщение.
Войска Августа Сильного взяли штурмом Коброншанц в шведской Ливонии и теперь продвигаются к Риге.
Одновременно датчане оккупировали Гольштейн-Готторпское герцогство.
На Швецию напали с двух сторон. Скоро возникнет и третий фронт, но об этом еще никто не знает. Царь Петр маршем идет в Ингерманландию.
Швеция готова к войне. По всей стране днем звонят церковные колокола, это сигнал: отечество в опасности.
У нас есть крестьянская армия из 18 тысяч пехотинцев и восьми тысяч кавалеристов — так называемых солдат индельты, получавших воинские фамилии, сохранившиеся и в наши дни — Мудиг («отважный» — прим. перев.), Хорд («суровый», — прим. перев.), Раск («быстрый», — прим. перев.), Флинк («проворный», — прим. перев.), Таппер («храбрый», — прим. перев.).
Они прерывают работу на поле и в лесу, натягивают солдатскую форму и отправляются в места сбора, где встречаются со своими капралами. Прежде они обучались, теперь все всерьез. На флоте — 15 тысяч человек и 38 линейных кораблей. Кроме того, имеются рекрутские войска в лейб-полку и в гарнизонах.
Всего у Швеции 70 тысяч человек — 12 кавалерийских полков и 22 пехотных полка, чтобы защищать короля и отечество. Настал черед каролинеров.
Ранним утром 14 апреля 1700 года Карл XII садится на своего коня Брандклиппарена, целует в щеку бабушку — вдовствующую королеву Хедвигу Элеонору и галопом скачет на юг. Рядом бегут четыре пса Карла — Цезарь, Помпе, Турк и Снюсхане. Ни один не переживет войн.
17-летний король — главнокомандующий величайшей и лучшей армии в истории Швеции.
Карл XII никогда больше не увидит свою столицу. Он вернется в Стокгольм лишь в гробу, после 18 лет битв.
Король долго готовился к этому утру
Для начала надо разобраться с непокорным кузеном Фредериком. Он отправил 20 тысяч человек на захват крепостей Гольштейна.
Король Карл прибывает в Карлскруну, новый город, заложенный его отцом с целью создать базу шведского флота южнее Стокгольма.
Бушует шторм, когда Карл с четырьмя пехотными батальонами в примерно три тысячи человек вечером 25 июля 1700 переправляется через пролив (Эресунн, — прим. перев.). Король с солдатами садятся в шлюпки и гребут к берегу в районе Хумлебека, пока боевые корабли поливают огнем защитников на берегу.
Атака начинается на рассвете. Карл XII ведет войска. Это настоящая битва, он долго упражнялся и готовился к этому утру.
Пули свистят, ядра расшвыривают песок и землю, разрывают тела врагов.
«Да будет это отныне моей музыкой», — заявляет король.
Первая битва Карла XII длится недолго. Датчане уступили, они бегут. Их преследуют каролинеры. Они собираются взять Копенгаген, и король сдается. Карл XII впервые одержал победу на поле боя.
Дания разбита, но не сломлена, она остается угрозой до конца жизни Карла XII.
Нарва — триумф Карла XII
Теперь пока проучить второго кузена. Шведские провинции на Балтике под угрозой. Когда Карл поднимается на борт боевого корабля «Вестманланд» в Карлхамне, прибывает гонец с новой вестью: царь Петр хочет захватить Нарву, важнейший шведский город в Эстонии вблизи российской границы.
Карл XII меняет планы, Нарва важнее, чем поход на Августа. Надо спасти стратегическую крепость.
Каролинеры проходят по несколько миль в день под эстонскими дождями. Лошадям тяжело тянуть пушки по глинистой грязи. Солдаты хотят есть. Их хлеб заплесневел.
Утром 20 ноября 1700 года король стоит на холме и осматривает осажденный город в подзорную трубу.
Там 30 тысяч русских.
Король непреклонен.
«В битве побеждают волей Господа, и он с нами».
В половине второго дня король становится на колени перед своими людьми. На нем простая солдатская сине-желтая форма без знаков различия, грубые сапоги с высокими голенищами и черная треуголка. На боку у него длинная шпага.
Вместе с каролинерами король поет изученный ими псалом:
«Господь, небо и землю создавший, поможет нам и утешит нас».
В этот миг случается то, что даст шведам огромное преимущество. Начинается сильный снег. Западный ветер и метель бьют в лица русских, они не видят, что происходит в противоположной части поля боя.
Королю 18 лет, и вот его боевое крещение.
Шведы идут в наступление. Никаких барабанов и труб, в полной тишине каролинеры шагают сквозь метель, подняв пики и мушкеты. В авангарде — гренадеры с ручными гранатами — разрывными снарядами с фитилем, которые бросают в врага в ближнем бою.
Русские замечают каролинеров, когда до них остается лишь 30 метров. Шведские войска изо всех сил бросаются в наступление со шпагами наголо.
Кровь убитых и раненых мешается с ледяной кашей. Армию русских разрезали надвое и зажали между защитными сооружениями и ледяными водами реки Нарва.
Русских охватывает паника, и они бегут. Многие пытаются перебраться через реку по деревянному мосту, он ломается, тысячи русских тонут. С берега каролинеры отстреливают плывущих врагов.
Русские капитулируют, и все царские военачальники попадают в плен.
В битве погибли 700 каролинеров, а 1 200 были ранены. Русские войска потеряли примерно 10 тысяч человек.
Это крупнейшая победа Карла XII. Позже он находит пулю в своем шарфе, она застряла в нескольких миллиметрах от сонной артерии.
Для Петра Великого это поражение — тяжелая неудача. Следующие девять лет он будет готовиться отомстить.
Три большие победы за один год
17 июня 1701 года, когда король праздновал 19-летие, каролинеры пошли в наступление на Августа Сильного. Из Швеции пришло подкрепление взамен павших в бою или погибших от болезней.
Силы встречаются на реке Западная Двина, недалеко от Риги в нынешней Латвии.
Командующий стратегической шведской крепостью в Риге граф Эрик Дальберг (Erik Dahlbergh) долго ждал короля с подкреплением. Он мастерски держал оборону. Он приказал сделать проруби во льду реки, чтобы не дать противнику перебраться через нее. Когда враг начал штурм, драбанты Дальберга поливали его кипящей смолой.
Войска Августа сгруппировались на южном берегу реки, а с севера пришли 10 тысяч каролинеров.
Атака начинается на рассвете 9 июля. Каролинеры поджигают сырое сено и навоз и под прикрытием дыма переправляют на тот берег шесть тысяч пехотинцев и тысячу кавалеристов. Пушки в блокгаузах наводят ужас на поляков и саксов.
Битва длится всего несколько часов, потом противник бежит.
Еще один триумф Карла XII. Он одержал уже три крупные победы за один год.
В Стокгольме выпускают юбилейные медали, на которых шведский король изображен с тремя побежденными монархами у ног.
Но кузен Август не побежден. Карл XII с каролинерами сражаются в Польше и Саксонии пять долгих и тяжелых лет, и требуется много кровопролитных битв, чтобы заставить Августа заключить мир. Альтранштедтский мирный договор подписан в 1706 году.
Тактика выжженной земли
В Москву. Царя надо разбить, принудить к капитуляции. Карл XII уверен в победе. Бог на его стороне.
Осенью 1707 года король ведет 44-тысячное войско, они минуют земли, которые сейчас принадлежат Белоруссии.
В первый раз померяться силами с царем удается в городе Головчин, недалеко от нынешнего Минска в Белоруссии. Русская армия вчетверо больше шведской, но каролинеры уничтожают ее.
«Это моя самая славная победа», — заявляет король, согласно дневнику армейского священника Андреаса Вестмана (Andreas Westman).
Царь Петр в ярости. Поражение не дает ему покоя. Он снимает с постов своих генералов, а солдат, раненных в спину, приказывает расстрелять по подозрению в бегстве с поля боя.
Путь в Москву ведет по бесконечной равнине. Царь Петр применил тактику выжженной земли. Его солдаты жгут белорусские деревни, забивают скот, обращают население в бегство.
Каролинерам негде ни купить, ни украсть. Их продовольственные запасы подходят к концу.
Татарск расположен в 40 милях к востоку от Москвы. Там в войне наступает переломный момент. Впереди — одни лишь невзгоды.
10 сентября, очередная битва. 2 400 каролинеров против вчетверо больших русских сил. Карл XII во главе войска, как всегда. Его лошадь падает замертво от пули.
Но это не решает исход битвы. Русские отступают. Это новая тактика царя. Его солдаты проводят быстрые неожиданные атаки и так же стремительно исчезают, это тактика партизанской войны.
Цель — нанести шведам как можно больший урон, не рискуя при этом собственной жизнью.
Отступая, русские поджигают деревни и города.
«Все в огне, все как в аду», — пишет 26-летний драгун Йоахим Лит (Joachim Lyth) в своем дневнике.
Наступает кризис. Путь вперед перекрыт. Карл XII с голодающей армией решает повернуть и направиться на юг, на Украину, а оттуда пойти на Москву другим путем.
Идти приходится быстро. Есть опасность, что царь успеет первым и снова выжжет все деревни и поля.
Но у царя Петра есть могущественный «союзник» — русская зима.
Карл XII — первый, кто потерпел поражение из-за морозов.
Следующим станет Наполеон через сто лет. Его поход на Москву в 1812 году станет катастрофой, которая дорого ему обойдется. А во Вторую мировую войну наступление Адольфа Гитлера на Кремль потерпит неудачу по той же самой причине.
Русская зима, худшая зима столетия
Декабрь 1708 года, худшая зима столетия. Смертоносные ветра метут по украинским полям.
Каролинеры медленно замерзают насмерть, сидя верхом на конях или на облучках обозов. Хуже всего приходится пехоте. У них башмаки с берестяными подошвами, и они просто не могут идти, когда пальцы на ногах превращаются в ледышки.
Умирают три тысячи человек, еще больше превращаются в калек, после того как полевые хирурги ампутируют отмороженные части тела без всякого обезболивания.
Приходит весна. Война идет уже девять лет. Карлу XII 26. От армии каролинеров осталось лишь 25 тысяч человек. Войска разместились в нескольких деревнях неподалеку от Полтавы.
Полтава: каролинеры шагают навстречу смерти
Весной 1709 года в Стокгольме нарастает беспокойство. Прошло уже несколько месяцев, а от Карла и его победоносной армии нет никаких вестей. Почта плохо работает. Враг останавливает и берет в плен верховых шведских гонцов. Письма, которые все же доходят, нередко оказываются полугодовой давности.
Полтава стоит на реке Ворскла на Украине. Там находится русский гарнизон, богатый едой и боеприпасами.
За защитным валом — 4 200 русских солдат, легкая добыча, по мнению Карла XII.
Какая ошибка. Разражается катастрофа. Эпоха великодержавия в Швеции подходит к концу.
Все идет плохо с самого начала. 17 июня король отмечает 27-летие. Утром он вместе с несколькими офицерами выезжает верхом из базового лагеря, чтобы разведать расположение лагерей противника.
Русских они встречают у реки. Делают несколько выстрелов из мушкетов. Король сидит на Брандклиппарене, но офицеры видят, что из его левого сапога капает кровь.
В рану попадает инфекция, ее наполняет желтый гной. У Карла лихорадка.
«Вероятно, королю осталось жить менее суток», — пишет армейский лекарь генералу Карлу Густаву Реншёльду (Carl Gustaf Rehnskiöld).
Русские шпионы докладывают царю Петру, что шведский король ранен. На восходе 28 июня 1709 года Петр прибывает в Полтаву с подкреплением. Он уверен в своей победе.
С возвышения конный царь оглядывает свои войска, которые выстроились в боевом порядке. Он видит в бинокль, как вражеские пехотинцы в синих мундирах с желтыми поясами поднимают мушкеты со штыками и начинают наступать.
Король не может возглавить атаку, он лежит на носилках, которые везет пара лошадей.
Русских вдвое больше, и они лучше вооружены.
Каролинеры шагают навстречу смерти. Горящие ядра, разлетающиеся осколки, картечь разрывают людей и коней на куски. Грохочут пушки, а царь со своего наблюдательного пункта видит, как строй шведов редеет.
Из Уппландского полка, состоящего из семисот человек, в живых остались лишь 14.
В одиннадцать часов царь срывает шляпу в победном жесте. Шведы разбиты. Полтава стала концом шведского величия.
Карл XII пошел на бой с 19 тысячами каролинеров. Почти половина — 9 700 человек - погибли или были взяты в плен.
Король бежит в Бендеры. 1 июля 1709 года генерал Адам Людвиг Левенхаупт (Adam Ludwig Lewenhaupt) капитулирует у Переволочны.
Карл XII правит государством издалека
Бендеры — город на реке Днестр на территории нынешней республики Приднестровье между Молдавией и Украиной. Во времена Карла XII город был частью Османской империи. Карл остается там на несколько лет вместе с каролинерами, пережившими Полтавскую битву.
В деревне Варница в нескольких километрах от городских стен возводится небольшой собственный городок, которые шведы называют Карлополис.
Главное здание — Карлов дом с толстыми кирпичными стенами. Строение длиной 35 метров имеет один этаж, крыша покрыта опилками, большие окна впускают легкий ветерок жаркими летними днями.
В пределах защитных сооружений есть и еще один дом — Большой зал. Оттуда король Карл XII правит своим государством далеко на севере Европы. Все приказы отправляются в Швецию с гонцом.
Король — самодержавный монарх, и советники в Стокгольме не могут ничего решать без его одобрения. Из Стокгольма то и дело прибывают гонцы с бумагами, требующими королевской подписи.
Речь идет то о назначении викариев, то о строительстве нового королевского дворца. Все требует резолюции короля.
Карл XII — политический беженец, ссыльный король, и между ним и его побежденной державой стоят могущественные вражеские войска, которые только и ждут возможности покончить с ним.
У султана и короля общий враг
Без средств, бесславно разбитый царем Петром, король Карл XII живет под защитой 35-летнего султана Османской империи Ахмеда III.
Султан вынужден принимать короля у себя в гостях. Турция, или, как ее называли, Османская империя, была крупнейшим государством континента, в ее состав входили нынешние турецкие территории, африканское побережье Средиземного моря, Ближний Востока и регион вокруг Персидского залива.
Для 25 миллионов подданных Ахмед — полубог, его называют тенью бога на земле. Он живет во дворце Топкапы (там сейчас расположен музей) на возвышенности, где Золотой Рог разделяет Босфор и Мраморное море. Его город зовется Константинополь (ныне Стамбул).
Ахмед III позволяет Карлу XII остаться в Бендерах. Причина — у них общий враг, царь Петр.
Петр, позднее прозванный Великим, — воинственный правитель, он представляет собой угрозу как для шведской державы, так и для Османской империи.
Двое правителей считают, что совместными силами смогут победить набирающего мощь русского медведя.
Надо только дождаться подходящего момента.
Калабалык в Бендерах
Проходит пять лет. Султан уже считает Карла XII нахлебником, содержание которого обходится чересчур дорого. К тому же, Карл практически бессилен.
Царь Петр предлагает султану мир. Ахмед III втайне отдает коменданту Бендер Исмаилу-паше приказ выпроводить шведов.
1 февраля 1713 года. Король только что прослушал воскресную проповедь придворного священника Йоханниса Бреннера (Johannis Brenner) в большом зале Карлова дома.
Через открытые окна доносится барабанный бой и звучные воззвания к Аллаху. Идут турки.
Грохочут пушки, в воздухе свистят горящие стрелы, боевая тревога. Король выбегает во двор со шпагой в руке, и драбанты едва слышат его крик сквозь пушечные раскаты:
«Не время болтать, пора рубиться».
Французский философ Вольтер, преданный поклонник короля, пишет в биографии Карла XII, что он одним ударом насаживает на шпагу четырех барахтающихся турок.
Вероятно, это неправда. Но король проявляет большое мужество, или, может быть, безрассудство, в битве против превосходящих вражеских сил.
В опасные минуты молодой лейб-драбант Аксель Эрик Рос (Axel Erik Roos) трижды спасает королю жизнь.
В наших учебниках истории этот день описывают в неловких сносках, и мы узнаем новое слово: калабалык — это «суматоха» по-турецки.
Казнь как способ принести извинения
Всего через несколько дней султан передумывает. Он получил сообщение из Европы, что генерал Магнус Стенбок (Magnus Stenbock) разбил датского короля Фредерика IV в битве у Гадебуша в Передней Померании. У каролинеров есть еще порох в пороховницах. С королем Карлом еще не все кончено.
Битва у Гадебуша стала последней крупной победой шведского великодержавия. Но тогда об этом никто не знал.
Карл XII снова в милости у султана, его освобождают из плена.
Зато судьба отвернулась от Исмаила-паши. Его отрубленная голова насажена на пику и выставлена сушиться на солнце в константинопольском Серале, — как раз в тот день, когда туда прибывает шведский гонец. Всех, кто участвовал в нападении на короля, казнят или отсылают.
Это способ султана принести извинения. Карл XII остается в Турции еще на некоторое время.
Каролинеры привезли с собой голубцы
Король и каролинеры оставались в Бендерах в Османской империи несколько лет. Они полюбили местную кухню, особенно блюдо, которое турки называют «долма». Оно готовилось по-восточному, в виноградных листьях и без свинины (она под запретом для мусульман).
У нас нет виноградных листьев, так что, вернувшись домой, каролинеры заворачивали мясной фарш в ошпаренные капустные листья. Так появилось наше излюбленное домашнее блюдо — голубцы. 30 ноября, в день смерти Карла XII, отмечается День голубцов.
Кроме того, каролинеры привезли из Турции тефтели (турецкие кюфта), кофе и слово «калабалык» (kalabalik).
Единственный выстрел прогремел в тишине
Осенью 1713 года Карл XII покидает место ссылки и начинает свой долгий путь домой. Он понял, что ожидание не оправдывает себя. Он никогда не возглавит шведско-турецкую армию в бою против Петра Великого.
Король горит желанием взять реванш, у него новые планы. Швеция заблокирована вражескими флотами. Надо заставить Данию покориться и тем самым прорвать блокаду.
Следует освободить Финляндию и шведские владения в Германии.
Норвегия принадлежит Дании, и план Карла XII состоит в том, чтобы присоединить к Швеции Христианию (Осло) и южные регионы.
Собирается новая армия, 65 тысяч храбрых каролинеров.
Генерал-лейтенант Карл Густав Армфельдт (Carl Gustaf Armfeldt) делает рывок через шведские горы, чтобы занять Тронхейм. Основные силы приходят с юга, построив мост через Свинесунд.
Крепость Фредрикстен - ключ к успеху. Если она падет, то падет и Норвегия, а датское королевство станет наполовину меньше. Крепость стоит на крутом холме, где река Тристе стекает в Идефьорд.
Крепость берут в осаду. Каролинеры копают траншеи полукругом, оставляя место для пушек, которые должны разнести вражеские стены на мелкие камешки.
30 ноября 1718 года — первое воскресенье адвента. Между девятью и десятью часами вечера король выходит осмотреть позиции. Холодно и темно. Король запахивает синий мундир и выбирается из траншеи на гребень бруствера.
Единственный выстрел звучит в тишине. Пуля пробивает левый висок короля и выходит из правого. Карл XII умирает.
Таинственная смерть короля
30 ноября 1718 года в одиннадцатом часу вечера Карл XII погиб от пули в траншее у норвежской крепости Фредрикстен.
Смертельная пуля попала королю в голову.
Наемный убийца среди каролинеров? Или норвежский стрелок?
Смерть Карла XII дала повод для множества спекуляций.
В музее города Варберг можно увидеть так называемую пулю-пуговицу. По легенде, короля убили переплавленной в пулю пуговицей от его собственной военной формы. Говорят, это уставший от войн каролинер застрелил своего полководца.
Несколько раз раскапывали могилу короля для проведения судебно-медицинской и баллистической экспертиз, которые могли бы помочь разгадать загадку.
Последнее исследование, которое в 2005 году провел историк Петер Фром (Peter From), гласит, что король был убит норвежской пулей. И направление, и расстояние между шведами и норвежскими защитниками крепости соответствует характеру раны в голове короля.
Кем же был Карл XII?
Был ли король героем или помешанным на войнах безумцем, который привел свое королевство к упадку?
Оценки менялись, по мере того как в Швеции возникали новые политические и культурные течения.
В эпоху романтизма в XIX веке Карл XII был непобедимым королем роковой судьбы. Как Эсайас Тегнер писал в стихотворении, которое учат все нынешние школьники, «он вынул меч из ножен и ринулся на бой».
В 1910-е годы Карл XII стал символом сильной королевской власти, а также сопротивления правых политиков демократии и всеобщему избирательному праву (в том числе для женщин).
В годы Второй мировой войны Карл XII был фаворитом местных нацистов, шведским фюрером.
В Королевском саду в Стокгольме стоит памятник Карлу XII. В одной руке у него обнаженная шпага, другой он указывает на восток, где ждет его враг.
В день его смерти у памятника собираются расисты и нацисты.
Интересно, что неонацисты считают Карла XII героем. Король был мигрантом в четвертом поколении (прадедушка оказался в Швеции после Тридцатилетней войны на территории нынешней Германии). Его мать родилась в Дании, которая тогда была заклятым врагом шведской державы.
Государство Карла XII было мультикультурным, в нем уживались множество национальностей, религий и языков. Собратом Карла XII по оружию был султан Османской империи, а за годы, проведенные в Турции, король научился уважать ислам и даже восхищаться им.
Хронология
1697 год — 14 декабря проводится коронация пятнадцатилетнего Карла, он становится единовластным королем Швеции после шестимесячного правления регентского правительства.
1700 год — В феврале с нападением Августа Сильного, короля Польши и курфюрста Саксонии, начинается Великая Северная война.
13 сентября царь Петр начинает наступление на Швецию в Прибалтике.
20 ноября каролинеры одерживают крупную победу при Нарве.
1703 год — Выходит Библия Карла XII — первый официальный перевод, который остается в ходу еще около 200 лет, пока в 1917 году не появилась новая Библия.
1706 год — 14 сентября Карл XII маршем входит в Саксонию и одерживает большую победу при Фраунштадте. В тот же день Карл XII и Август Сильный заключают Альтранштедтский мир под Лейпцигом.
1708 год — 28 сентября русские войска царя Петра наносят каролинерам поражение в битве при Лесной на территории современной Белоруссии.
1709 год — 28 июня Карл терпит поражение под Полтавой. В битве против царя Петра погибают восемь тысяч каролинеров, три тысячи оказываются в руках врага.
Чтобы спастись от русских, в августе Карл XII бежит в Бендеры в Османской империи.
1713 год — 1 февраля султан Ахмед III, который устал содержать Карла XII и его каролинеров, приказывает туркам напасть на лагерь короля в Бендерах и выпроводить шведов. Карл XII попадает в плен.
1716 год — С февраля по апрель Карл XII терпит неудачи, пытаясь захватить Христианию (Осло), которая находится под властью датчан.
1718 год — В октябре каролинеры снова вступают в Норвегию и осаждают крепость Фредрикстен в Фредриксхальде (ныне Халден).
Факты
Родился: 17 июня 1682 года в замке Тре Крунур.
Родители: Карл XI и Ульрика Элеонора Датская.
Дети: нет.
Коронация: в возрасте 15 лет.
Время правления: 21 год.
Карьера: война и снова война.
Умер: 30 ноября 1718 года. Королю было 36 лет.
Преемник: сестра Ульрика Элеонора.
Национальный музей Швеции. Картина Густава Седерстрёма. Перенесение тела Карла XII через норвежскую границу, вариант 1884 г.
Кто и почему убил Карла XII точно не известно до сих пор – спустя три века после его смерти на поле боя
Осень 1718 года. Уже 18 лет продолжается Северная война, один из крупнейших военных конфликтов XVIII века. В нём сошлись армии Швеции, России, Дании, Польши, Англии и других государств Европы. Боевые действия охватили огромную территорию – от Чёрного моря до Финляндии.
12 ноября 1718 года шведская армия во главе с 36-летним королем Карлом XII осадила хорошо укреплённую крепость Фредриксхалд – сегодня это город Халден (Halden) на юге Норвегии. Триста лет назад независимая ныне страна была провинцией Дании.
(В Швеции до 1753 года действовал юлианский календарь и все даты в этой статье указаны в соответствии с ним для достоверности. Григорианский календарь в XVIII веке «опережал» юлианский на 11 дней. Таким образом, осада Фредриксхалда началась 23 ноября по григорианскому летоисчислению. – прим. автора)
Уже через пару недель стало ясно, что захват крепости – вопрос лишь времени. Город с трёх сторон обстреливали 18 осадных орудий, методично разрушая укрепления. От 40-тысячной шведской армии Фредриксхалд защищали лишь 1400 датских и норвежских солдат.
Шведы построили вокруг города систему окопов и сапёрных сооружений, позволявшую осаждающим вести огонь по защитникам крепости с расстояния всего в несколько сотен шагов (метрическая система измерения расстояний в то время ещё не использовалась, а длина шага в разных странах соответствовала современным 77-88 сантиметрам).
Руководил осадой Карл XII – выдающийся полководец и исключительно смелый человек. 26 ноября он лично повел отряд из 200 человек на штурм одного из датских укреплений под стенами крепости. Король оказался в центре рукопашной схватки, запросто мог погибнуть, но не пострадал и покинул сражение только после взятия укрепления.
Карл сам контролировал инженерные работы и ежедневно обходил шведские позиции в считанных сотнях шагов от датских солдат. Риск был огромный – один меткий ружейный выстрел или удачный пушечный залп могли лишить Швецию короля. Но монарха это не останавливало. Он был смел до безрассудства. Недаром его называли «последним викингом».
Вечером 30 ноября король вместе с группой офицеров отправился в очередную инспекцию. Из окопа он долго рассматривал в подзорную трубу стены крепости и отдавал распоряжения стоявшему рядом полковнику инженерной службы Филиппу Мегре (Philippe Maigret). Уже стемнело, но датчане, чтобы видеть позиции шведов, запускали яркие осветительные ракеты. Временами раздавались выстрелы – защитники Фредриксхалда вели беспокоящий огонь.
В какой-то момент Карлу захотелось получить лучший обзор. Он поднялся выше по земляному брустверу. Внизу ждали новых указаний Мегре и личный секретарь монарха Сигюр (Siquier). Остальная свита также располагалась неподалеку. Неожиданно король упал с насыпи. Подбежавшие офицеры обнаружили, что Карл уже мёртв, а в его голове зияет огромная сквозная рана. Легенда гласит, что Мегре при виде убитого монарха произнес: «Ну вот и всё, господа, комедия закончилась, пойдёмте ужинать».
Покойника перенесли в штабную палатку, где придворный медик Мельхиор Нойман (Melhior Nojman) забальзамировал тело.
Смерть короля резко изменила планы шведского командования. Уже 1 декабря осада Фредриксхалда была снята и началось поспешное отступление от города, больше походившие на бегство.
Тело Карла на носилках через половину Скандинавии доставили в Стокгольм. Эта траурная процессия запечатлена на картине шведского художника Густафа Седерстрёма (Gustaf Cederström) «Перенесение тела Карла XII через норвежскую границу» .
15 февраля 1719 года король был похоронен в церкви Риддархольмен в Стокогольме. Карл стал последним монархом Европы, убитым во время боевых действий. Престол заняла его сестра Ульрика Элеонора.
Поспешное отступление от Фредриксхалда не позволило провести полноценное расследование обстоятельств гибели короля. Было объявлено, что его убила картечь, выпущенная с датских позиций.
Сразу же нашлись люди, поставившие под сомнение эту версию. Сомнения оказались настолько сильными, что спустя 28 лет, в 1746 году, шведский король Фредрик I приказал вскрыть могилу Карла для повторного осмотра тела. Придворный медик Мельхиор Нойман безупречно провел бальзамирование, поэтому августейший покойник выглядел так, словно погиб совсем недавно.
Отличная сохранность тела позволила детально изучить рану на голове Карла. Врачи и военные, хорошо знакомые с характером боевых травм, сделали ошеломляющий вывод: сквозная дыра в черепе размером с голубиное яйцо была проделана не осколком картечного снаряда, как предполагали ранее, а ружейной пулей.
Это сразу ставило под сомнение версию о роковом выстреле с датской стороны. От передовых позиций шведских войск до стен крепости было около 300 шагов. По расчетам баллистиков вероятность поражения с такого расстояния мишени размером 1.2 х 1.8 метра из гладкоствольного ружья начала XVIII века составляет лишь 25%, а шанс попасть в голову человека с такой дистанции намного меньше.
Также нужно учитывать, что Карл был убит ночью при неровном свете инженерных ракет, что ещё больше усложнило бы задачу датского снайпера. Рана на черепе оказалась сквозной, что говорит о большой скорости пули, которая сохраняется лишь на небольшом расстоянии. Никаких следов свинца или другого металла в голове обнаружено не было.
Если бы монарха убила пуля, случайно залетевшая с датских позиций, она утратила бы кинетическую энергию и застряла в черепе.
Казалось бы, «датская» версия оказалась несостоятельной. Но она получила неожиданное подтверждение спустя почти два века.
Выше говорилось о том, как сложно было бы попасть в Карла из обычного гладкоствольного мушкета. Но в 1718 году уже существовали специальные крепостные ружья. Это были тяжелые и громоздкие механизмы с длиной ствола до двух метров и весом до 30 килограммов. Такое ружье сложно держать в руках, поэтому оно оснащалось деревянной подставкой. Боеприпасами для него служили конические свинцовые пули массой 30-60 граммов, а дальность поражения позволяла насквозь пробить череп даже с очень большого расстояния. Можно ли было с его помощью застрелить Карла?
В 1907 году шведский врач и историк-любитель, доктор Нюстрем (Njustrem), провел эксперимент. По старинным чертежам он собрал крепостное ружье и начинил его порохом, также изготовленным по рецепту XVIII века. На месте гибели короля доктор установил деревянную мишень размером с человеческое тело, а сам взобрался на крепостную стену Фредриксхалда, откуда выстрелил 24 раза. Сам Нюстрем считал, что датчане не могли попасть в Карла с такого расстояния даже из крепостного ружья и хотел подтвердить это.
Но результат опыта оказался прямо противоположным. Доктор угодил в мишень 23 раза, доказав, что хороший стрелок с крепостной стены вполне мог убить короля.
В 1891 году барон Николай Каульбар из Эстляндии (так в то время называлась Эстония) заявил, что у него хранится ружье, из которого по семейному преданию был застрелен Карл. Аристократ отправил на экспертизу в Стокгольм две фотографии родовой реликвии и слепок пули.
Старинное ружье оказалось весьма примечательным артефактом. На нём почему-то были выгравированы имена придворных из ближайшего окружения Карла, именно тех, кто присутствовал при его гибели.
Экспертиза выявила, что раритет был выпущен еще в конце XVII века, но в короля стреляли не из него. Страшная рана монарха на соответствовала пулям, выпущенным из ружья Каульбара.
В 1917 году останки снова извлекли из склепа (всего за три века было четыре эксгумации) и подвергли экспертизе на основании современных криминалистических методик. Впервые были сделаны рентгеновские снимки черепа.
Выводы специалистов оказались противоречивыми. С одной стороны, пуля угодила в череп слева и немного сзади, и, по мнению экспертов, не могла прилететь из Фредриксхалда. Но с другой стороны, входное отверстие располагалось чуть выше выходного, - пуля двигалась по наклонной траектории, с возвышенности, например, с насыпи или …. стены. Второй вывод уже допускал выстрел из крепости.
В 1924 году появился новый артефакт. Норвежец Карл Ялмар Андерссон (Carl Hjalmar Andersson) передал в музей шведского города Варберг (Varberg) старую пулю, которой, по его мнению, был убит монарх, но никаких доказательств этому не было. По легенде солдат Нильсон Стирна (Nilsson Stierna), служивший в шведской армии при осаде Фредриксхалда, увидел гибель Карла, подобрал пулю, навылет пробившую череп короля, и хранил ее у себя. Спустя два века артефакт окольными путями попал к Андерссону.
Примечательно, что пуля была отлита из латунной пуговицы, которая нашивалась на солдатские мундиры шведской армии. Те, кто верил в то, что именно этим кусочком металла был убит монарх, для аргументации обращались к суевериям. Карл столько раз выходил невредимым из кровопролитных схваток, что многие считали его заговоренным. Убить его можно было только чем-то необычным и близким королю. А что могло быть ближе для воинственного монарха, чем солдатский мундир его собственной армии?
В 2002 году в университете Упсалы был проведен анализ ДНК. Исследователи сравнили биоматериалы, обнаруженные на пуле, с образцом головного мозга, взятым при эксгумации останков короля, и кровью монарха, оставшейся на одежде, хранящейся в историческом музее Стокгольма.
Результат экспертизы снова оказался неоднозначным. За 284 года образцы сильно изменились под воздействием окружающей среды. Исследователи выявили только общие параметры генетического кода. Вывод был таков - обнаруженное на пуле ДНК могло принадлежать примерно 1% населения Швеции, включая Карла. Причём, на металле нашли следы ДНК сразу двух человек, что ещё больше запутало исследователей. В общем, генетическая экспертиза не прояснила историческую тайну.
Со временем появились другие факты, свидетельствовавшие о том, что Карла убили вовсе не датские солдаты.
Для начала нужно кратко описать политическую и экономическую ситуацию начала XVIII века. Уже 18 лет шла изнурительная Северная война, в которая Швеция противостояла едва ли не половине Европы. В первые годы конфликта Карлу удалось нанести серьезные поражения России, Дании и Польше, но затем последовали неудачные битвы на суше и на море.
Настоящей катастрофой для шведской армии обернулся поход на Россию в 1709 году. Карл потерпел сокрушительное поражение под Полтавой, где сам был ранен и едва не попал в плен.
Король всецело был поглощен войной и совершенно не занимался экономикой Швеции, которая оказалась в удручающем состоянии. Он провел печально знаменитую денежную реформу, при которой серебряные монеты были приравнены по стоимости к медным. Это позволило покрыть военные расходы, но вызвало резкий рост цен и обнищание населения. Шведы так возненавидели финансовые нововведения, что «автора» реформы немецкого барона Георга фон Герца (Georg von Görtz) арестовали и казнили спустя три месяца после гибели Карла.
Аристократы не раз просили короля начать мирные переговоры. В 1714 году шведский парламент (риксдаг) даже принял по этому поводу специальное постановление, которое было направлено монарху, находившемуся в то время в Турции.
Карл отверг его и, невзирая на поражения и экономические проблемы, решил продолжить войну до победного конца. За такое упрямство турки дали ему ещё одно говорящее прозвище – «Железная башка». Монарх с 1700 года практически не появлялся на родине, проводя жизнь в бесконечных походах.
Немецкий ученый Кнут Лундблад (Knut Lundblad) в своей книге «История Карла XII», изданной в 1835 году, выдвинул версию о причастности английского короля Георга I к убийству шведского коллеги. В начале XVIII века Георг боролся с претендентом на престол Яковом Стюартом. В 1715 году противостояние привело к восстанию якобитов, подавленному королевскими войсками.
Лундблад предположил, что Карл XII собирался помочь Якову, отправив в Англию экспедиционный корпус в 20 тысяч солдат для войны с Георгом. А действующий английский король решил предотвратить это, организовав убийство Карла. Эта версия имеет одно слабое место – Швеция при всём желании не могла ни в 1718, ни в последующие годы, высадить крупный морской десант в Англии. После неудачных морских сражений с Россией и Данией скандинавское королевство утратило большую часть своего флота. Георг мог не опасаться шведского вторжения.
Однако, и внутри Скандинавии, и за ее пределами было немало влиятельных людей, желавших смерти Карла.
Кнут Лундблад также описывал такую историю. В декабре 1750 года в Стокгольме умирал барон Карл Кронстедт (Carl Cronstedt), один из лучших офицеров Карла XII. Он пригласил священника, чтобы исповедаться.
Умирающий признался, что участвовал в заговоре с целью убийства Карла и потребовал, чтобы пастор отправился к другому офицеру Магнусу Стиернероосу (Magnus Stierneroos), также служившему при покойном монархе.
Кронстедт заявил, что именно Стиернероос, его бывший подчиненный, выстрелил в короля. Барон считал недостаточным собственного признания и хотел убедить покаяться еще одного офицера, причастного к убийству.
Стиернероос, выслушав священника, заявил, что Кронстедт явно не в себе и не соображает, что говорит. Пастор передал ответ барону, на что тот подробно рассказал, из какого именно ружья был убит Карл. Оно, по словам Кронстедта, до сих пор висело на стене кабинета Стиернерооса. Священник снова отправился к последнему с просьбой о признании, но офицер в ярости выгнал пастора из своего дома.
Эта история так бы и осталась неизвестной, ведь священник не имеет права разглашать услышанное на исповеди. Он описал необычную перебранку двух офицеров с своем дневнике, который никому не показывал. В 1759 году пастор умер и его записи были преданы огласке.
Убийство Карла, по словам умирающего Кронстедта, произошло в результате заговора шведской аристократии, недовольной политикой короля. В качестве непосредственного исполнителя убийства барон привлек Стиернерооса, своего подчиненного и отличного стрелка.
Вечером 30 ноября тот следовал по окопам за Карлом и его свитой, затем вылез из траншеи и занял позицию перед земляной насыпью, к которой с другой стороны подошел монарх. Стиернероос дождался, когда король выглянет из-за бруствера, и выстрелил. В последовавшей за убийством суматохе он незаметно вернулся в окопы.
Кронстедт также признал, что он и другие военачальники после гибели Карла повели себя совсем не благородным образом - присвоили всю войсковую казну. Стиернероос тоже получил очень солидное денежное вознаграждение и впоследствии дослужился до генерала кавалерии.
Информация, изложенная в записках покойного священника, не имела подтверждения и не могла служить юридическим доказательством. Но известно, что в 1789 году шведский король Густав III в беседе с французским послом сказал, что считает исполнителями убийства именно Кронстедта и Стиернерооса.
Еще одним подозреваемым считается также личный секретарь Карла француз Сигюр. Якобы именно он застрелил короля. В Швеции многие поверили в эту версию. Ведь вскоре после убийства француз в Стокгольме в приступе белой горячки кричал, что убил короля и просил за это прощения.
Много лет спустя знаменитый французский философ Вольтер, написавший биографию Карла, поговорил с Сигюром, тогда уже глубоким стариком, в его доме во Франции. Тот сказал, что признание ложное и было сделано из-за болезненного помрачения рассудка. Сигюр очень уважал Карла и никогда бы не посмел причинить ему вреда.
После этого Вольтер написал: «Я его видел незадолго до смерти и могу уверить, что он не только не убивал Карла, но сам тысячу раз дал бы убить себя за него. Если бы он был виновен в этом преступлении, то это, конечно, было бы с целью оказать услугу какому-нибудь государству, которое хорошо бы его вознаградило. Но он умер в бедности во Франции и нуждался в помощи».
Выше рассматривались разные мнения о непосредственном исполнителе, но кто был организатором заговора, если таковой всё-таки имел место?
Причастность английского короля Георга маловероятна. У него не было достаточного повода для убийства.
Больше всех от смерти Карла выиграл Фредрик Гессенский, муж его сестры Ульрики Элеоноры, которая заняла престол сразу после гибели брата. В 1720 году она отреклась от короны в пользу супруга. Фредрик правил Швецией вплоть до своей смерти в 1751 году. Многие сторонники теории заговора считают организатором убийства именно его.
Но, возможно, все эти выводы неверны и Карл погиб от случайной пули, выпущенной со стен Фредриксхалда. Разрешить загадку могла бы новая экспертиза останков с использованием самых современных технических средств.
В 2008 году Стефан Йонссон (Stefan Jonsson), профессор материаловедения Королевского технологического института в Стокгольме, в интервью ВВС заявил о необходимости новой эксгумации, уже пятой по счету. Ученый собирается изучить кости при помощи электронного микроскопа.
«Даже если имеются малейшие следы металла, мы сможем изучить их химический состав», – сказал профессор. Однако, разрешение на очередную эксгумацию останков «последнего викинга» по сей день не получено.
Текст: Сергей Толмачёв
Кандидат исторических наук И. АНДРЕЕВ.
В российской истории шведскому королю Карлу XII не повезло. В массовом сознании он представлен почти карикатурно-сумасбродным, тщеславным королем-юношей, который сначала побеждал Петра, а потом был бит. "Погиб, как швед под Полтавой" - это, собственно, и о Карле, хотя, как известно, под Полтавой король не погиб, а, избежав плена, еще почти десять лет продолжал борьбу. Угодив в могучую тень Петра, Карл не то чтобы померк, а потерялся, съежился. Он, как статист в плохой пьесе, должен был изредка появляться на исторической сцене и подавать реплики, призванные выгодно высветить главного героя - Петра Великого. Не избежал искушения именно так преподнести шведского короля и писатель А. Н. Толстой. Дело не в том, что Карл появляется на страницах романа "Петр Первый" эпизодически. Существенно другое - мотивация поступков. Карл легкомыслен и капризен - этакий коронованный эгоцентрист, который рыщет по Восточной Европе в поисках славы. Он абсолютно противоположен царю Петру, пускай и вспыльчивому, и неуравновешенному, но денно и нощно думающему об Отечестве. Трактовка А. Н. Толстого вошла в кровь и плоть массового исторического сознания. Талантливое литературное произведение в своем влиянии на читателя почти всегда перевешивает тома серьезных исторических сочинений. Упрощение Карла - одновременно и упрощение самого Петра и масштабов всего того, что произошло с Россией в первой четверти XVIII столетия. Уже одного этого достаточно, чтобы попытаться осмыслить происшедшее через сопоставление этих двух личностей.
Петр I. Гравюра Е. Чемесова, сделанная с оригинала Ж.-М. Натье 1717 года.
Карл XII. Портрет неизвестного художника начала XVIII века.
Молодой Петр I. Неизвестный художник. Начало XVIII века.
Офицер лейб-гвардии Семеновского полка. Первая четверть XVIII века.
Наука и жизнь // Иллюстрации
Наука и жизнь // Иллюстрации
Наука и жизнь // Иллюстрации
Личные вещи Петра I: кафтан, нагрудный офицерский знак и офицерский шарф.
Бюст Петра I, созданный Бартоломео Карло Растрелли. (Раскрашенные воск и гипс; парик из волос Петра; глаза - стекло, эмаль.) 1819 год.
Вид на Архангельск с залива. Гравюра начала XVIII века.
Книга Карла Алларда "Новое голанское корабельное строение" по указу Петра была переведена на русский язык. В библиотеке Петра находилось несколько экземпляров этого издания.
Чарка, выточенная Петром I (золото, дерево, бриллианты, рубин) и подаренная им М. П. Гагарину за организацию праздника в Москве в честь победы над шведами под Полтавой. 1709 год
Токарно-копировальный станок, созданный мастером Францем Зингером, который долгие годы работал у флорентийского герцога Козимо III Медичи, а затем приехал в Петербург по приглашению русского царя. В России Зингер возглавил токарную мастерскую царя.
Медальон с рельефным изображением Гренгамского боя на Балтике 27 июля 1720 года (работа токарной мастерской).
Петр I в Полтавском сражении. Рисунок и гравюра М. Мартена (сына). Первая четверть XVIII века.
Петр и Карл никогда не встречались. Но в продолжение многих лет вели заочный спор друг с другом, а значит, примерялись, присматрива лись друг к другу. Когда царь узнал о гибели Карла, он вполне искренне огорчился: "Ах, брат Карл! Как мне тебя жаль!" Можно лишь гадать о том, какие именно чувства стояли за этими словами сожаления. Но кажется - нечто большее, чем просто монаршая солидарность... Их спор был столь долог, царь так проникся логикой нелогичных поступков своего коронованного оппонента, что, кажется, со смертью Карла Петр утрачивал как бы часть самого себя.
Люди разных культур, темпераментов, менталитета, Карл и Петр были одновременно удивительно схожи. Но эта схожесть особого свойства - в непохожести на других государей. Заметим, что обрести подобную репутацию в век, когда экстравагантное самовыражение было в моде, - задача не из легких. Но Петр и Карл затмили многих. Их секрет прост - оба вовсе не стремились к экстравагантности. Они жили без затей, выстраивая свое поведение в соответствии с представлениями о должном. Поэтому многое, что казалось другим столь важным и необходимым, для них почти не играло никакой роли. И наоборот. Их поступки воспринимались большинством современников в лучшем случае как чудачество, в худшем - как необразованность, варварство.
Английский дипломат Томас Вентворт и француз Обри де ля Мотрэ оставили описания "готского героя". Карл в них статен и высок, "но крайне неопрятен и неряшлив". Черты лица тонкие. Волосы светлые и сальные и, кажется, не каждый день встречаются с гребнем. Шляпа смята - король часто отправлял ее не на голову, а под мышку. Мундир рейтарский, только сукно лучшего качества. Сапоги высокие, со шпорами. В итоге все, кто не знал короля в лицо, принимали его за рейтарского офицера, причем не самого высокого чина.
Петр был столь же невзыскателен в одежде. Носил платье и башмаки подолгу, иногда до дыр. Привычка французских придворных ежедневно появляться в новом платье вызывала у него лишь насмешку: "Видно, молодой человек никак не может найти портного, который одел бы его вполне по вкусу?" - дразнил он маркиза Либуа, приставленного к высокому гостю самим регентом Франции. На прием к королю Петр явился в скромном сюртуке из толстого серого баракана (род материи), без галстука, манжет и кружев, в - о ужас! - ненапудренном парике. "Экстравагантность" московского гостя так потрясла Версаль, что на время вошла в моду. Придворные щеголи с месяц смущали придворных дам диковатым (с точки зрения французов) костюмом, получившим официальное название "наряд дикаря".
Разумеется, при необходимости Петр представал перед подданными во всем блеске царского величия. В первые десятилетия на троне это был так называемый Большой государев наряд, позднее - богато убранное европейское платье. Так, на церемонии венчания Екатерины I титулом императрицы царь появился в кафтане, расшитом серебром. К сему обязывала и сама церемония, и то, что над вышивкой прилежно трудилась виновница торжества. Правда, при этом государь, не любивший лишних расходов, не удосужился сменить свои стоптанные башмаки. В таком виде он и возложил на коленопреклоненную Екатерину корону, обошедшуюся казне в несколько десятков тысяч рублей.
Под стать одежде были и манеры двух государей - простые и даже грубоватые. Карл, по замечанию современников, "ест, как конь", углубившись в свои мысли. В задумчивости он может размазать пальцем масло по хлебу. Пища самая простая и, кажется, ценится главным образом с точки зрения насыщения. В день своей гибели Карл, отобедав, хвалит своего повара: "Ты кормишь так сытно, что придется назначить тебя старшим поваром!" Петр столь же невзыскателен в пище. Главное его требование - все должно подаваться с пылу-жару: в Летнем дворце, например, было устроено так, что блюда попадали на царский стол прямо с плиты.
Непритязательные в еде, государи сильно разнились в отношении к крепким напиткам. Максимум, что позволял себе Карл, - слабое темное пиво: то был зарок, который дал юный король после одного обильного возлияния. Зарок необычайно крепкий, без отступлений. Петровское необуздан ное пьянство ничего, кроме горького вздоха сожаления, у его апологетов не вызывает.
Трудно сказать, кто повинен в этом пагубном пристрастии. Большинство близких к Петру людей страдали этим пороком. Умный князь Борис Голицын, которому царь был стольким обязан в борьбе с царевной Софьей, по словам одного из современников, "пил непрестанно". Не отставал от него и знаменитый "дебошан" Франц Лефорт. А ведь он - едва ли не единственный человек, которому молодой царь старался подражать.
Но если окружение и втянуло Петра в пьянство, то сам царь, повзрослев, уже не пытался положить конец этой затянувшейся "службе кабаку". Достаточно вспомнить "заседания" знаменитого Всешутейшего и Всепьянейшего собора, после которых у государя припадочно тряслась голова. "Патриарху" шумной компании Никите Зотову приходилось даже предостерегать "герра протодьякона" Петра от чрезмерной удали на поле брани с "Ивашкой Хмельницким".
Удивительно, но даже шумное застолье царь оборачивал на пользу своего дела. Его Всешутейший собор не просто способ дикого отдохновения и снятия стресса, но форма утверждения новой повседневности - ниспровержение старого с помощью смеха, беснования и надругательства. Петровская фраза о "старинных обычаях", которые "всегда лучше новых", наиболее удачно иллюстрирует суть этого замысла - ведь царь хвалил "святорусскую старину" на шутовском кривлянье "сумасброднейшего собора".
Несколько наивно противопоставлять трезвый образ жизни Карла петровскому пристрастию "быть пьяным во все дни и не ложиться трезвым спать никогда" (главное требование устава Всешутейшего собора). Внешне это не особенно отражалось на течении дел. Но только внешне. Темным пятном на историю Петра ложатся не только факты необузданного пьяного гнева, гнева до смертоубийства, утраты человеческого облика. Формировался "хмельной" стиль жизни двора, новой аристократии, прискорбный во всех отношениях.
Ни Петр, ни Карл не отличались тонкостью чувств и изысканностью манер. Известны десятки случаев, когда царь своими поступками вызывал легкое оцепенение у окружавших. Немецкая принцесса София, умная и проницатель ная, так изложила свои впечатления после первой встречи с Петром: царь высок, красив, быстрые и верные ответы его говорят о живости ума, но "при всех достоинствах, которыми его одарила природа, желательно было бы, чтобы в нем было поменьше грубости".
Груб и Карл. Но это скорее подчеркнутая грубость солдата. Так он ведет себя в поверженной Саксонии, давая понять Августу и его подданным, кто проиграл войну и кто должен платить по счетам. Однако, когда дело касалось близких людей, оба могли быть внимательны и даже по-своему нежны. Таков Петр в письмах к Екатерине: "Катеринушка!", "Друг мой", "Друг мой сердешнинь кий!" и даже "Лапушка!". Заботлив и предупредителен и Карл в письмах к родным.
Карл избегал женщин. Он был ровно холоден со знатными дамами и с теми, кто на правах женщин "для всех" сопровождал в обозах его воинство. По признанию современников, король в обхождении со слабым полом был похож "на парня из захолустной деревни". Такая сдержанность со временем стала даже тревожить его родных. Они не раз пытались склонить Карла к браку, но тот с завидным упорством избегал брачных уз. Особенно пеклась о семейном счастье внука и преемственности династии вдовствующая королева-бабушка Хедвига-Элеонора. Именно ей Карл обещал "остепениться" к 30 годам. Когда по достижении срока королева напомнила внуку об этом, Карл в коротком письме из Бендер объявил, что он "совершенно не в состоянии припомнить своего обещания подобного рода". К тому же до окончания войны он будет "перегружен сверх меры" - вполне весомое основание для отсрочки матримониальных планов "дорогой госпожи Бабушки".
"Северный герой" ушел из жизни, не вступив в брак и не оставив наследника. Это обернулось для Швеции новыми трудностями и дало Петру возможность оказывать давление на заупрямившихся скандинавов. Дело в том, что племянник Карла, Карл Фридрих Гольштейн-Готтор пский, сын умершей сестры короля, Хедвиги-Софьи, претендовал не только на шведский престол, но и на руку дочери Петра, Анны. И если в первом случае шансы его были проблематичны, то в последнем - дело быстро шло к свадебному столу. Царь не прочь был воспользовать ся ситуацией и поторговаться. Сговорчивость несговорчивых шведов ставилась Петром в зависимость от их отношения к миру с Россией: станете упорствовать - поддержим претензии будущего зятя; пойдете на подписание мира - отнимем руку свою от герцога Карла.
Обхождение Петра с дамами отличалось нахрапистостью и даже грубостью. Привычка повелевать и бурный темперамент не способствовали обузданию его клокочущих страстей. Царь был не особенно разборчив в связях. В Лондоне девицы легкого поведения обиделись по поводу совсем не царской оплаты их услуг. Петр отреагировал немедля: какова работа, такова и плата.
Следует заметить: то, что осуждалось православной церковью и именовалось "блудом", в европеизированной светской культуре почиталось чуть ли не нормой. Петр как-то быстро запамятовал о первом и легко принял второе. Правда, на истинно французский "политес" у него никогда не хватало времени и денег. Он поступал проще, отделяя чувства от связей. Эту точку зрения пришлось принять Екатерине. Бесконечные походы царя к "метрессам" стали в их переписке предметом шуток.
Необузданность Петра не мешала ему мечтать о доме и семье. Отсюда вырастали его привязанности. Сначала к Анне Монс, дочери немецкого виноторговца, осевшего в Немецкой слободе, затем к Марте-Екатерине, которую царь впервые увидел в 1703 году у Меншикова. Начиналось все, как обычно: мимолетное увлечение, каких было множество у не терпевшего отказа государя. Но шли годы, а Екатерина не исчезала из жизни царя. Ровный нрав, веселость и душевное тепло - все это, по-видимому, привлекало к ней царя. Петр везде был как дома, что означало - у него не было дома. Теперь же он обзавелся домом и хозяйкой, давшей ему семью и ощущение семейного уюта.
Екатерина такая же недалекая, как и заточенная в монастырь первая супруга Петра, царица Евдокия Лопухина. Но Петру и не нужна была советчица. Зато, в отличие от опальной царицы, Екатерина могла запросто сидеть в мужской компании или, покидав вещи в повозку, мчаться за Петром на край света. Она не задавалась пустяшным вопросом: пристоен или непристоен подобный поступок. Такой вопрос просто не приходил ей в голову. Державный суженный позвал - значит, надо.
Даже при очень большой снисходительности Екатерину трудно назвать умным человеком. Когда после смерти Петра ее возвели на престол, то выявилась полная неспособность императрицы заниматься делами. Строго говоря, именно этими качествами она, видимо, и угодила своим сторонникам. Но ограниченность Екатерины-императрицы стала одновременно сильной стороной Екатерины-подруги, а потом и жены царя. Она была по-житейски умна, что требует вовсе не высокого ума, а лишь умения приспосабливаться, не раздражать, знать свое место. Петр ценил непритязательность Екатерины и умение, если того требовали обстоятельства, терпеть. По сердцу государю пришлась и ее физическая сила. И верно. Надо было обладать немалой силой и недюжинным здоровьем, чтобы поспевать за Петром.
Личная жизнь Петра оказалась богаче и драматичнее, чем личная жизнь Карла. В отличие от своего противника царь познал семейное счастье. Но ему же пришлось в полной мере испить чашу семейных невзгод. Он прошел через конфликт с сыном, царевичем Алексеем, трагическая развязка которого возложила на Петра клеймо сыноубийцы. Была в жизни царя и темная история с одним из братьев Анны Монс, камергером Виллимом Монсом, уличенным в 1724 году в связи с Екатериной.
Петр, мало считавшийся с человеческим достоинством, когда-то прилюдно измывался над неким кухмистером Екатерины, которого обманывала жена. Царь даже распорядился повесить над дверью его дома оленьи рога. А тут сам угодил в двусмысленное положение! Петр был вне себя. "Он был бледен, как смерть, блуждающие глаза его сверкали... Все, увидев его, были охвачены страхом". Банальная история обманутого доверия в исполнении Петра получила драматическую окраску с отзвуками, потрясшими всю страну. Монса арестовали, судили и казнили. Мстительный царь, прежде чем простить супругу, заставил ее созерцать отрубленную голову несчастного камергера.
В свое время Л. Н. Толстой намеревался написать роман о времени Петра. Но стоило ему углубиться в эпоху, как множество подобных случаев отвратили писателя от его замысла. Жестокость Петра поразила Толстого. "Осатанелый зверь" - вот те слова, которые великий писатель нашел для царя-реформатора.
В адрес Карла подобные обвинения не звучали. Шведские историки даже отмечали его решение запретить применять во время следствия пытки: король отказывался верить в достоверность полученных таким образом обвинений. Факт примечательный, свидетельствующий о различном состоянии шведского и российского общества. Однако чувство гуманизма в соединении с протестантским максимализмом носило у Карла избирательный характер. Оно не мешало ему чинить расправы над русскими пленными, взятыми в боях в Польше: их убивали и калечили.
Современники, оценивая поведение и манеры двух государей, были снисходительнее к Петру, чем к Карлу. От русского монарха иного и не ждали. Грубость и бесцеремонность Петра для них - экзотика, которая должна была непременно сопутствовать поведению повелителя "варваров -московитов". С Карлом сложнее. Карл - государь европейской державы. А пренебрежение манерами непростительно даже для короля. Между тем мотивации поведения Петра и Карла были во многом схожи. Карл отбросил, Петр не перенял то, что мешало им быть государями.
Шведский и русский монархи отличались трудолюбием. Причем это трудолюбие сильно разнилось от трудолюбия Людовика XIV, в свое время гордо заявлявшего, что "власть королей приобретается трудом". Едва ли оба наши героя стали бы оспаривать в этом французского монарха. Однако трудолюбие Людовика было очень специфическое, ограниченное тематикой, временем и королевским капризом. Людовик не допускал не только туч на Солнце, но и мозолей на ладонях. (В свое время голландцы выпустили медаль, на которой тучи заслоняли Солнце. "Король-солнце" быстро разобрался в символике и воспылал гневом к неустрашимым соседям.)
Трудолюбие Карлу XII досталось от отца, короля Карла XI, ставшего для юноши образцом поведения. Пример был закреплен усилиями просвещенных воспитателей наследника. С раннего детства день короля-викинга был заполнен трудами. Чаще всего то были ратные заботы, тяжелая и хлопотливая бивачная жизнь. Но даже по окончании военных действий король не позволял себе послаблений. Карл подымался очень рано, разбирал бумаги, а затем отправлялся с инспекцией в полки или учреждения. Собственно, сама простота в манерах и в одежде, о которой уже говорилось, идет во многом от привычки трудиться. Изысканный наряд здесь - лишь препятствие. Манера Карла не отстегивать шпор родилась не от невоспитанности, а от готовности по первому зову вскочить на коня и мчаться по делам. Король не раз это демонстрировал. Самая впечатляющая демонстрация - семнадцатичасовая скачка Карла из Бендер к реке Прут, где турки и татары окружили армию Петра. Не вина короля, что ему пришлось увидеть лишь столбы пыли над колоннами уходивших в Россию войск Петра. Карлу не повезло с "капризной девкой Фортуной". Неслучайно ее изображали в XVIII столетии с бритым затылком: зазевался, не схватил вовремя за волосы спереди - поминай как звали!
"Врачую свое тело водами, а подданных - примерами", - объявлял Петр в Олонце (Карелия, почти в 150 километрах от Петрозаводска) на марциальных источниках. Во фразе ударение делалось на слово "воды" - Петр был несказанно горд открытием собственного курорта. История справедливо перенесла ударение на вторую часть. Царь в самом деле преподал подданным пример неустанных и бескорыстных трудов на благо Отечества.
Больше того, с легкой руки московского государя сформировался образ монарха, достоинства которого определялись не молитвенным рвением и несокрушимым благочестием, а трудами. Собственно, после Петра труд был вменен в обязанность подлинного правителя. На труд завелась мода - не без участия просветителей. Причем почитался труд не просто государственный, каким он был по долгу. Государю вменялся в обязанность еще и труд частный, труд-пример, во время которого монарх нисходил до своих подданных. Так, Петр плотничал, строил корабли, работал в токарне (историки сбились со счета, исчисляя ремесла, которые освоил русский государь). Австрийская императрица Мария Терезия потчевала придворных отменным молоком, собственноручно подоив коров на императорской ферме. Людовик XV, оторвавшись от любовных утех, занимался обойным ремеслом, а его сын Людовик XVI с ловкостью полкового хирурга вскрывал механические чрева часов и возвращал их к жизни. Справедливости ради надо все же отметить отличие оригинала от копий. Для Петра труд - необходимость и жизненная потребность. У его эпигонов - скорее утеха и потеха, хотя, конечно, стань Людовик XVI часовым мастером, жизнь кончил бы в постели, а не на гильотине.
В восприятии современников трудолюбие обоих государей, естественно, имело свои оттенки. Карл представал перед ними прежде всего как король-солдат, помыслы и труды которого вращались вокруг войны. Деятельность Петра разнообразнее, и его "имидж" более полифоничен. Приставка "воитель" реже сопутствует его имени. Он тот государь, который принужден заниматься всем. Разносторонняя, кипучая деятельность Петра нашла свое отражение в переписке. Вот уже больше ста лет историки и архивисты издают письма и бумаги Петра I, а между тем до завершения еще далеко.
Замечательный историк М. М. Богословский, чтобы проиллюстрировать масштабы царской переписки, взял для примера один день из жизни Петра - 6 июля 1707 года. Простой перечень затронутых в письмах тем внушает уважение. А ведь царь-реформатор касался их по памяти, демонстрируя огромную осведомленность. Вот круг этих тем: уплата в Московскую ратушу сумм из адмиралтейского, сибирского и поместного приказов; перечеканка монеты; комплектование рекрутами драгунского полка и его вооружение; выдача хлебного провианта; сооружение оборонительной линии в дерптском обер-комендантстве; перевод Митчелова полка; предание суду изменников и преступников; новые назначения; устройство подкопов; предание суду астраханских мятежников; присылка в Преображенский полк писаря; пополнение офицерами полков Шереметева; контрибуции; поиск переводчика для Шереметева; высылка беглых с Дона; посылка обозов в Польшу к русским полкам; расследование конфликтов на Изюмской линии.
Мысль Петра охватывала в указанный день пространство от Дерпта до Москвы, от польской Украины до Дона, царь наставлял, вразумлял множество близких и не очень близких сотрудников - князей Ю. В. Долгорукого, М. П. Гагарина, Ф. Ю. Ромодановского, фельдмаршала Б. П. Шереметева, К. А. Нарышкина, А. А. Курбатова, Г. А. Племянникова и других.
Трудолюбие Петра и Карла - оборотная сторона их любознательности. В истории преобразований именно любознательность царя выступала своеобразным "первотолчком" и одновременно perpetuum mobile - вечным двигателем реформ. Удивляет неиссякаемая пытливость царя, его не утраченная до самой смерти способность удивляться.
Любознательность Карла более сдержанна. Она лишена петровской пылкости. Король склонен к холодному, систематическому анализу. Отчасти в этом сказывалась разность образования. Оно просто несопоставимо - разный тип и направленность. Отец Карла XII руководствовался европейскими понятиями, лично разрабатывая для сына план обучения и воспитания. Гувернер принца - один из самых толковых чиновников, королевский советник Эрик Линдшельд, учителя - будущий епископ, профессор теологии из Упсальского университета Эрик Бенцелиус и профессор латыни Андреас Норкопенсис. Современники говорили о склонности Карла к математическим наукам. Его дарование было кому развивать - наследник престола общался с лучшими математиками.
На этом фоне скромная фигура дьяка Зотова, главного учителя Петра, сильно проигрывает. Он, конечно, отличался благочестием и до поры до времени не был "бражником". Но этого явно недостаточно с точки зрения будущих реформ. Парадокс, впрочем, заключался в том, что ни сам Петр, ни его учителя не могли даже предположить, какие знания нужны будущему реформатору. Петр обречен на отсутствие европейского образования: во-первых, его просто не существовало; во-вторых, оно почиталось за зло. Хорошо еще, что Зотов и иже с ним не отбили у Петра любознательности. Петр всю жизнь будет заниматься самообразованием - и его итоги окажутся впечатляющими. Однако царю явно не хватало систематического образования, восполнять которое придется за счет здравого смысла и великими трудами.
Карл и Петр были людьми глубоко верующими. Религиозное воспитание Карла отличалось целенаправленностью. В детстве он даже писал рефераты на придворные проповеди. Вера Карла носила налет истовости и даже фанатизма. "В любых обстоятельствах, - замечали современники, - он остается верным своей непоколебимой вере в Бога и Его всемогущую помощь". Не в этом ли отчасти можно найти объяснение необыкновенной храбрости короля? Если, по божественному промыслу, ни один волос раньше времени не слетит с головы, то для чего беречься, кланяться пулям? Как истовый протестант, Карл ни на минуту не оставляет упражнений в благочестии. В 1708 году он четырежды перечитал Библию, возгордился (даже записывал дни, когда открывал Святое писание) и тут же осудил себя. Записи полетели в огонь под комментарий: "Я этим похваляюсь".
Упражнение в благочестии - это еще и ощущение себя проводником божественной воли. Король не просто воюет с Августом Сильным или Петром I. Он выступает карающей дланью Господа, наказывая этих названных государей за клятвопреступление и вероломство - мотив чрезвычайно важный для Карла. Необыкновенное упорство, точнее, упрямство "готского героя", не желавшего ни при каких обстоятельствах идти на мир, восходит к его убежденности в избранности. Поэтому все неудачи для короля - лишь ниспосланное Богом испытание, проверка на прочность. Вот один маленький штрих: Карл в Бендерах вычертил планы двух фрегатов (не один Петр этим занимался!) и неожиданно дал им турецкие названия: первому - "Йылдерин", второму - "Ярамас", что вместе переводится как "вот я приду!" Чертежи отправлены в Швецию со строгим приказом немедленно приступить к строительству, чтобы всем было ведомо: ничто не потеряно, он еще придет!
Религиозность Петра лишена истовости Карла. Она более низменна, более прагматична. Царь верит, потому что верит, но еще и потому, что вера всегда оборачивается к видимой пользе государства. Существует рассказ, связанный с Василием Татищевым. Будущий историк по возвращении из-за границы позволил себе язвительные выпады в адрес Святого писания. Царь вознамерился проучить вольнодумца. "Учение", помимо мер физического свойства, было подкреплено наставлением, очень характерным для самого "учителя". "Как же ты осмеливаешься ослаблять такую струну, которая составляет гармонию всего тона? - ярился Петр. - Я тебя научу, как должно почитать оное (Святое писание. - И. А. ) и не разрывать цепи, все в устройстве содержащей".
Оставаясь глубоко верующим, Петр не испытывал никакого пиетета к церкви и церковной иерархии. Оттого он без всякой рефлексии принялся переделывать церковное устроение на нужный лад. С легкой руки царя в истории русской церкви наступил синодальный период, когда высшее управление церкви было, по сути, низведено до простого ведомства по духовным и нравственным делам при императоре.
Оба любили военное дело. Царь с головой окунулся в "Марсовы и Нептуновы потехи". Но очень скоро он перешагнул границы игры и принялся за кардинальные военные преобразования. Карлу не пришлось устраивать ничего подобного. Вместо "потешных" полков он сразу получил в "собственность" одну из самых лучших европейских армий. Неудивительно, что у него, в отличие от Петра, почти не было паузы ученичества. Он сразу стал знаменитым полководцем, проявив на поле боя незаурядное тактическое и оперативное мастерство. Но война, всецело захватившая Карла, сыграла с ним злую шутку. Король очень скоро перепутал цель и средства. А если война становится целью, то итог почти всегда оказывается печальным, порой - самоуничтожением. Французы после бесконечных наполеоновских войн, выбивших здоровую часть нации, "уменьшились" в росте на два дюйма. Не знаю точно, во что обошлась рослым шведам Северная война, но определенно можно утверждать, что сам Карл сгорел в огне войны, а Швеция надорвалась, не выдержав бремени великодержавия.
В отличие от "брата Карла" Петр никогда не путал цели и средства. Война и связанные с ней преобразования остались для него средством возвышения страны. Приступая по окончании Северной войны к "мирным" реформам, царь так декларирует свои намерения: земские дела надо "в такой же порядок привесть, как и воинское дело".
Карл любил рисковать, обыкновенно не задумываясь о последствиях. Адреналин кипел в крови и давал ему ощущение полноты жизни. Какую бы страницу биографии Карла мы ни взяли, какой бы большой или малый эпизод ни подвергли пристальному рассмотрению, везде видны безумная храбрость короля-героя, неостывающее стремление проверить себя на прочность. В молодости он охотился на медведя с одной рогатиной, а на вопрос: "Не страшно ли?" - отвечал без всякой рисовки: "Ничуть, если не бояться". Позднее он, не кланяясь, ходил под пулями. Бывали случаи, когда те "жалили" его, но до определенной поры везло: или пули оказывались на излете, или ранение было несмертельным.
В любви Карла к риску - его слабость и сила. Точнее, если следовать хронологии событий, надо сказать так: сначала - сила, потом - слабость. В самом деле, эта черта характера Карла давала ему видимое преимущество над противниками, поскольку те почти всегда руководствовались "нормальной", исключающей риск логикой. Карл же появлялся там и тогда, когда и где его не ждали, поступал так, как никто и никогда не поступал. Подобное произошло под Нарвой в ноябре 1700 года. Петр покинул позиции под Нарвой за день до появления шведов (он отправился торопить резервы) не потому, что испугался, а потому, что исходил из положенного: шведы после марша должны отдохнуть, обустроить лагерь, разведать, а уж потом наступать. Но король все сделал наоборот. Отдыха полкам не дал, лагерь не устроил и с рассветом, едва развиднелось, очертя голову кинулся в атаку. Если вдуматься, все эти качества и характеризуют истинного полководца. С той оговоркой, что существует некое условие, выполнение которого отличает великого полководца от обыкновенного военачальника. Это условие: риск должен быть оправдан.
Король с этим правилом не желал считаться. Он бросал вызов судьбе. И если судьба отворачивалась от него, то, по его убеждению, пускай будет хуже... судьбе. Стоит ли удивляться его реакции на Полтаву? "У меня все хорошо. И только совсем недавно случилось по причине одного особого события несчастье, и армия понесла урон, что, я надеюсь, вскоре будет исправлено", - писал он в начале августа 1709 года своей сестре Ульрике-Элеоноре. Это "все хорошо" и небольшое "несчастье" - о разгроме и пленении всей шведской армии под Полтавой и Переволочной!
Амплуа Карла в истории - герой. Петр таким храбрецом не выглядел. Он осмотрительнее и осторожнее. Риск - не его стихия. Известны даже минуты слабости царя, когда он терял голову и силы. Но тем ближе нам Петр, способный преодолевать себя. Именно в этом находит свое проявление одно из самых главных различий между Карлом и Петром. Они оба - люди долга. Но каждый из них понимает долг по-своему. Петр ощущает себя слугою Отечеству. Этот взгляд для него - и нравственное оправдание всего им совершенного, и главный мотив, побуждающий преодолевать усталость, страх, нерешительность. Петр мыслит себя для Отечества, а не Отечество для себя: "А о Петре ведайте, что ему житие свое недорого, только б жила Россия в блаженстве и славе для благосостояния вашего". Эти слова, сказанные царем накануне Полтавской битвы, как нельзя точно отражали его внутреннюю установку. У Карла все иначе. При всей любви к Швеции он превратил страну в средство реализации своих честолюбивых замыслов.
Судьба Петра и Карла - история извечного спора о том, какой правитель лучше: идеалист, ставивший превыше всего принципы и идеалы, или прагматик, твердо стоявший на земле и предпочитающий реальные, а не призрачные цели. Карл в этом споре выступил как идеалист и проиграл, поскольку его идея наказать, вопреки всему, вероломных противников из абсолюта превратилась в абсурд.
Карл чисто по-протестантски был уверен, что человек спасается одной верой. И верил в это непоколебимо. Символично, что самое раннее сохранившееся из написанного Карлом - цитата из Евангелия от Матфея (VI, 33): "Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам". Карл не просто следовал этой заповеди, он "насаждал" ее. В восприятии своего предназначения шведский король более средневековый государь, чем царь "варваров-московитов" Петр. Он охвачен искренним религиозным благочестием. Протестантское богословие для него вполне самодостаточно в обосновании его абсолютной власти и характера взаимоотношений с подданными. Петру же было совершенно недостаточно прежнего "идеологического оснащения" самодержавия, покоившегося на теократических основах. Он обосновывает свою власть шире, прибегая к теории естественного права и "всеобщего блага".
Как это ни парадоксально, Карл в своем невероятном упрямстве и в своей талантливости немало поспособствовал реформам в России и становлению Петра как государственного деятеля. Под водительством Карла Швеция не просто не желала расстаться с великодержавием. Она напрягла все силы, мобилизовала весь потенциал, включая энергию и интеллект нации, чтобы сохранить свои позиции. В ответ это потребовало невероятных усилий Петра и России. Уступи Швеция раньше, и кто знает, насколько сильными оказались бы "накат" реформ и имперские амбиции русского царя? Конечно, не приходится сомневаться в энергии Петра, едва ли отказавшегося бы от понукания и пришпоривания страны. Но одно дело проводить реформы в стране, которая ведет "трехмерную войну", другое - которая завершает войну после Полтавы. Словом, Карл, при всех своих умениях выигрывать сражения и проигрывать войну, был достойным соперником Петра. И хотя в числе плененных на Полтавском поле короля не было, заздравный кубок за учителей, поднятый царем, несомненно имел к нему прямое отношение.
Интересно, согласился бы Карл - присутствуй он при этом - со своим фельдмаршалом Реншильдом, пробормотавшим в ответ на тост Петра: "Хорошо же вы отблагодарили своих учителей!"?
Осенью 1718 года шведский король Карл XII повел свою армию против датчан. Наступление велось по направлению к городу Фредриксхалд — важному стратегическому пункту обороны всей Южной Норвегии. Норвегия и Дания в то время были личной унией (то есть союзом двух самостоятельных и независимых друг от друга государств с одним главой).
Но подходы к Фредриксхалду прикрывал горный замок Фредрикстен мощная крепость с несколькими внешними укреплениями. Под стены Фредрикстена шведы пришли 1 ноября, заперев в осаде гарнизон из 1400 солдат и офицеров. Охваченный боевым задором, король лично руководил всеми осадными работами. Во время штурма внешнего замкового укрепления Гюлленлёве, начатого 7 декабря, его величество сам повел в бой две сотни гренадеров и рубился в отчаянной рукопашной схватке, пока все защитники редута не полегли замертво. От передовых окопов шведов до стен Фредрикстена осталось менее 700 шагов. Три шведские осадные батареи большого калибра, по шесть орудий в каждой, с разных позиций вели методичный обстрел замка. Штабные офицеры уверяли Карла, что до падения крепости осталась неделя. Тем не менее саперные работы на передовой линии продолжались, несмотря на непрерывный обстрел датчан. Как всегда пренебрегая опасностью, монарх не покидал поле сражения ни днем ни ночью. В ночь на 18 декабря Карл пожелал лично инспектировать ход земляных работ. Его сопровождали: личный адъютант - итальянец капитан Маркетти, генерал Кнут Поссе, генерал-майор от кавалерии фон Шверин, саперный капитан Шульц, лейтенант-инженер Карлберг, а также команда иностранных военных инженеров - два немца и четверо французов. В траншеях к свите короля примкнул французский офицер, адъютант и личный секретарь генералиссимуса Фридриха Гессен-Кассельского, мужа сестры его величества - принцессы Ульрики-Элеоноры. Его звали Андре Сикр, и никаких очевидных причин присутствовать в тот час и в том месте у него не было.
Около девяти часов вечера Карл в очередной раз поднялся на бруствер и при вспышках осветительных ракет, пускавшихся из замка, озирал ход работ в подзорную трубу. В траншее рядом с ним стоял французский полковник инженер Мегре, которому король отдавал распоряжения. После очередной реплики король надолго замолчал. Пауза вышла слишком долгой даже для его величества, не отличавшегося многословием. Когда офицеры окликнули его из траншеи, Карл не отозвался. Тогда адъютанты поднялись на бруствер и при свете очередной датской ракеты, запущенной в ночное небо, увидели, что король лежит ничком, уткнувшись носом в землю. Когда его перевернули и осмотрели, оказалось что Карл XII мертв - ему прострелили голову.
Тело погибшего монарха на носилках вынесли с передовых позиций и доставили в палатку главного штаба, передав его лейб-медику и личному другу покойного, доктору Мельхиору Нойману, который стал готовить все необходимое для бальзамирования.
Уже на другой день собравшийся в шведском лагере военный совет в связи с кончиной короля решил снять осаду и вообще прекратить этот поход. Из-за поспешного отступления, а также из-за суеты, связанной со сменой правления, никакого расследования смерти Карла XII по горячим следам не проводилось. Не был даже составлен официальный протокол об обстоятельствах его гибели. Всех причастных к этой истории вполне удовлетворила версия, согласно которой в голову короля попала картечь величиной с голубиное яйцо, выпущенная по траншеям шведов из крепостной пушки. Таким образом, главной виновницей гибели Карла XII объявлялась военная случайность, не щадящая ни королей, ни простолюдинов.
Однако помимо официальной версии почти сразу же после смерти Карла возникла и другая - об этом пишет немецкий архивариус Фридрих Эрнст фон Фабрице в труде «Подлинная история жизни Карла XII», опубликованном в 1759 году в Гамбурге. Многие соратники короля предполагали, что под Фредрикстеном его убили заговорщики. Подозрение это родилось не на пустом месте: в королевском войске было достаточно желающих отправить Карла к праотцам.
Последний конкистадор
В 1700 году король отправился воевать с Россией, провел на чужбине без малого 14 лет. После того как военная удача изменила ему под Полтавой, он укрылся во владениях турецкого султана. Своим королевством он управлял из лагеря при деревне Варница около молдавского города Бендеры, гоняя курьеров до Стокгольма через весь континент. Король грезил военным реваншем и всячески интриговал при султанском дворе, пытаясь развязать войну с русскими. Со временем он изрядно надоел правительству Османской империи и ему несколько раз поступали деликатные предложения отправиться восвояси.
В конце концов его с большим почетом поместили в замок возле Адрианополя, где ему предоставили полнейшую свободу. В этом заключалась хитрая тактика - Карла не понуждали к отъезду, а просто лишили его возможностей действовать (не пропускали курьеров). Расчет оказался точен - провалявшись на диванах месяца три, король-непоседа, склонный к импульсивным поступкам, объявил о желании более не обременять своим присутствием Блистательную Порту и приказал придворным собираться в дорогу. К осени 1714 года все было готово, и караван шведов в сопровождении почетного турецкого эскорта двинулся в дальний путь.
На границе с Трансильванией король отпустил турецкий конвой и объявил своим подданным, что дальше поедет в сопровождении только одного офицера. Приказав обозу идти к Штральзунду - крепости в шведской Померании - и быть там не позже чем через месяц, Карл с подложными документами на имя капитана Фриска в бешеной скачке пересек Трансильванию, Венгрию, Австрию, Баварию, миновал Вюртемберг, Гессен, Франкфурт и Ганновер, добравшись до Штральзунда в две недели.
У короля были резоны торопиться с возвращением. Пока он наслаждался военными приключениями и политическими интригами в дальних краях, в его собственном королевстве дела шли совсем худо. На отвоеванных у шведов землях в устье Невы русские успели заложить новую столицу, в Прибалтике взяли Ревель и Ригу, в Финляндии русский флаг развевался над Кексгольмом, Выборгом, Гельсингфорсом и Турку. Союзники императора Петра громили шведов в Померании, под их натиском пали Бремен, Штеттен, Ганновер и Бранденбург. Вскоре после его возвращения пал и Штральзунд, который король покинул под обстрелом вражеской артиллерии на небольшом гребном судне, спасаясь от пленения.
Хозяйство Швеции было полностью разорено, но все разговоры о том, что продолжение войны обернется полной экономической катастрофой, совершенно не пугали короля-рыцаря, полагавшего, что если он сам довольствуется одним мундиром и одной сменой белья, питается из солдатского котла, значит и подданные могут потерпеть, пока он разгромит всех врагов королевства и лютеранской веры. Фон Фабрице пишет, что в Штральзунде королю представился искавший службы бывший голштинский министр, барон Георг фон Гёрц, посуливший королю решение всех финансовых и политических проблем. Получив от короля карт-бланш, господин Гёрц быстро провернул реформу-аферу, приравняв указом серебряный шведский далер к медной монете названной «нотдалер». На реверсе нотдалеров чеканилась голова Гермеса, и шведы называли его «богом Гёрца», а сами медяки «деньгами нужды». Этих ничем не обеспеченных монет начеканили 20 миллионов штук, что усугубило экономический кризис королевства, но все-таки дало возможность подготовиться к новой военной кампании.
По приказу Карла полки пополнялись рекрутами, опять отливались пушки, делались заготовки фуража и продовольствия, штабы разрабатывали планы новых кампаний. Все знали, что король все равно не согласится прекратить войну, хотя бы из простого упрямства, которым славился с малолетства. Однако и сидеть сложа руки противники войны также не собирались. Свою штаб-квартиру король разместил в Лунде, объявив, что в столицу королевства вернется только победителем, а из Стокгольма приходили известия одно тревожнее другого. В 1714 году, когда король еще «гостил» у султана, шведское дворянство собрало риксдаг, который принял решение склонить монарха к поискам мира. Карл игнорировал это постановление и мир заключать не стал, но у него и его сторонников появилась оппозиция - аристократическая партия, главой которой считался гессенский герцог Фридрих, в 1715 году сочетавшийся законным браком с принцессой Ульрикой-Элеонорой, единственной сестрой Карла и наследницей шведского трона. Члены этой организации и стали первыми подозреваемыми в подготовке убийства своего венценосного родственника.
Откровения барона Кронстедта
Смерть Карла принесла Ульрике-Элеоноре, жене Фридриха Гессен-Кассельского, королевскую корону, а как учили еще римские юристы, Is fecit cui prodest - «Сделал тот, кому выгодно». Весной 1718 года, перед тем как отправиться в норвежский поход, герцог Фридрих поручил надворному советнику Хейну составить для Ульрики-Элеоноры особый меморандум, в котором подробнейшим образом расписывались ее действия в том случае, если король Карл погибнет, а муж ее будет в это время отсутствовать в столице. И уж совсем зловещим выглядит загадочное появление на месте убийства короля адъютанта принца Фридриха, Андре Сикра, которого приближенные офицеры изначально и полагали непосредственным исполнителем приказа заговорщиков.
Однако при желании можно толковать эти факты и совсем иначе. Составление меморандума для Ульрики-Элеоноры вполне объясняется тем, что ее муж и брат отправлялись не на бал, а на войну, где всякое могло случиться. Понимая, что его жена, не отличаясь особыми способностями, скорее всего, растеряется в кризисной ситуации, Фридрих вполне мог озаботиться вопросом подстраховки. У господина адъютанта Сикра оказалось твердое алиби: в ночь гибели Карла XII рядом с Сикра в траншее были еще несколько человек, которые показали, что никто из присутствовавших не стрелял. К тому же Сикра стоял так близко к королю, что, выстрели он, в ране и вокруг нее непременно остались бы следы пороха - а их не было.
Под подозрение попали и иностранцы из свиты короля. Как пишет немецкий историк Кнут Лундблад в книге «История Карла XII», изданной в 1835 году в Кристианстаде, в убийцы шведского короля готовы были записать инженера Мегре, который якобы мог взять грех на душу во имя интересов французской короны. Собственно говоря, по очереди подозревали всех бывших в ту ночь в траншее, но верных доказательств против кого бы то ни было так и не нашли. Однако разговоры о том, что короля Карла убили заговорщики, не затихали многие годы, тем самым подвергая сомнению легитимность преемников Карла на шведском престоле. Не имея возможности иным способом опровергнуть эту молву, власти спустя 28 лет со дня гибели Карла XII объявили о начале официального расследования убийства.
В 1746 году по высочайшему распоряжению склеп в Риддархольмской церкви Стокгольма, где покоились останки короля, был вскрыт, труп подвергли подробному исследованию. В свое время добросовестный доктор Нойман забальзамировал тело Карла так основательно, что тление почти не тронуло его. Рана на голове покойного короля была тщательным образом осмотрена, и эксперты - медики и военные - пришли к выводу, что ее оставила не круглая пушечная картечь, как считалось ранее, а коническая ружейная пуля, выпущенная со стороны крепости.
Расчеты, пишет Лундблад, показали, что до места гибели Карла оттуда, откуда мог выстрелить в него неприятель, пуля долетела бы, но ее убойной силы уже было недостаточно, для того чтобы пронизать голову насквозь, выбив висок, как обнаружилось во время экспертизы. Выпущенная с ближайшей датской позиции, пуля должна была бы остаться в черепе или даже застрять в самой ране. Значит, кто-то выстрелил в короля со значительно более близкого расстояния. Но кто?
Еще четыре года спустя, рассказывает Лундблад, в декабре 1750-го, пастора стокгольмской церкви Св. Якова, знаменитого проповедника Тольстадиуса, срочно позвали к одру умиравшего генерал-майора барона Карла Кронстедта, который просил принять его последнюю исповедь. Вцепившись в руку пастора, господин барон умолял его немедленно пойти к полковнику Стиернероосу и потребовать от него именем Господа признания в том же, в чем сам он, истерзанный муками совести, собирался покаяться: они оба виновны в смерти короля шведов.
Генерал Кронстедт в шведской армии заведовал огневой подготовкой и был известен как изобретатель методов скоростной стрельбы. Сам блестящий стрелок, барон подготовил немало офицеров, которых сегодня назвали бы снайперами. Одним из его учеников был Магнус Стиернероос, получивший звание поручика в 1705 году. Спустя два года молодого офицера зачислили в отряд драбантов - личных телохранителей короля Карла. Вместе с ними он побывал во всех переделках, которыми так изобиловала биография воинственного монарха. Сказанное генералом на смертном одре совершенно не вязалось с репутацией верного и доблестного служаки, которой пользовался Стиернероос. Однако, исполняя волю умирающего, пастор отправился в дом полковника и передал ему слова Кронстедта. Как и следовало ожидать, господин полковник только выразил сожаление, что его добрый друг и учитель перед кончиной впал в безумие, стал заговариваться и в бреду городит сущий вздор. Выслушав этот ответ Стиернерооса, сообщенный ему пастором, господин барон вновь послал к нему Тольстадиуса, велев сказать: «Чтобы полковник не думал, будто я заговариваюсь, скажите ему, что он сделал «это» из карабина, висящего третьим на оружейной стене его кабинета». Второе послание барона привело Стиернерооса в неописуемую ярость, и он выгнал уважаемого пастора вон. Связанный тайной исповеди, преподобный Тольстадиус молчал, образцово исполнив свой священнический долг.
Лишь после его смерти, последовавшей в 1759 году, среди бумаг Тольстадиуса обнаружили изложение рассказа генерала Кронстедта, из которого следовало, что по поручению заговорщиков он подобрал стрелка, предложив эту роль Магнусу Стиернероосу. Тайно, никем незамеченный, генерал пробрался в траншеи вслед за свитой короля. Драбант Стиернероос следовал в это время в составе команды телохранителей, всюду сопровождавших Карла. В ночной неразберихе переплетающихся траншей Стиернероос незаметно оторвался от общей группы, а барон сам зарядил карабин и передал его своему ученику со словами: «Теперь пора за дело!»
Поручик выбрался из траншеи, занял позицию между замком и передовыми укреплениями шведов. Выждав момент, когда король поднялся над бруствером по пояс и его хорошо осветило очередной ракетой, пущенной из крепости, поручик выстрелил в голову Карла, а потом сумел вернуться в шведские окопы незамеченным. Позже за это убийство он получил 500 золотых наградных.
После смерти короля шведы сняли осаду с замка, а генералы разделили воинскую казну, состоявшую из 100 000 далеров. Фон Фабрице пишет, что герцог Голштин-Готторпский получил шесть тысяч, фельдмаршалы Ренскольд и Мёрнер взяли по двенадцать, кто-то получил четыре, кто-то три. Всем генерал-майорам выдали по 800 далеров, старшим офицерам - по 600. Кронстедту, перепали 4000 далеров «за особые заслуги». Генерал уверял, что он сам дал Магнусу Стиернероосу 500 монет из той суммы, которая причиталась ему.
Свидетельство, зафиксированное Тольстадиусом, многими принимается как верное указание на исполнителей покушения, однако оно нисколько не отразилось на карьере Стиернерооса, дослужившегося до чина генерала кавалерии. Записи покойного пастора, изложившего содержание предсмертной исповеди барона Кронстедта, было недостаточно для официального обвинения.
Нажмите для увеличения
Осада Фредриксхалда, во время которой погиб Карл XII
1. Форт Гюлленлёве, взятый шведами 8 декабря 1718 года
2, 3, 4. Осадная шведская артиллерия и сектора ее обстрела
5. Шведские окопы, возведенные во время осады Гюлленлёве
6. Дом, где жил Карл XII после взятия форта
7. Новая штурмовая траншея шведов
8. Передняя штурмовая траншея и место, где 17 декабря был убит Карл XII
9 Крепость Фредрикстен
10, 11, 12. Сектора обстрела датской крепостной артиллерии и артиллерии вспомогательных фортов
13, 14, 15 Шведские войска, блокирующие пути отступления датчан
16 Лагерь шведов
Крепостное ружье
Уже совсем на излете восемнадцатого столетия, в 1789 году, шведский король Густав III в разговоре с французским посланником убежденно назвал Кронстедта и Стиернерооса непосредственными исполнителями убийства Карла XII. По его мнению, в качестве заинтересованной стороны в этом происшествии выступал английский король Георг I . Ближе к финалу Северной войны (1700– 1721) завязалась сложная многоходовая интрига, в которой Карлу XII и его армии отводилась немаловажная роль. Существовала договоренность, пишет Лундблад, между шведским королем и сторонниками претендовавшего на английский престол сына короля Якова II, согласно которой после взятия Фредрикстена шведский экспедиционный корпус в 20 000 штыков должен был отправиться от берегов Норвегии к Британским островам, чтобы поддержать яковитов (католиков, сторонников Якова. - Прим. ред.), воевавших с армией правившего Георга I. С планом согласился барон Гёрц, которому Карл полностью доверял. Господин барон искал денег для короля, а английские яковиты сулили хорошо оплатить шведскую поддержку.
Но и тут есть повод сомневаться. Тайная переписка шведов и яковитов была перехвачена, флот, предназначавшийся для переброски шведской армии на английский театр военных действий, был разгромлен датчанами. После этого если и существовала еще угроза вступления шведов в английскую междоусобицу, то разве что умозрительная, не требовавшая немедленного покушения на жизнь Карла XII. Лундблад говорит, что противоречивость и недоказанность свидетельств о гибели Карла XII от рук заговорщиков, заставила некоторых ученых предположить, что смерть короля была результатом случайности. В него попала шальная пуля. Исследователи приводят в качестве аргументов практический опыт и точные расчеты. В частности, они утверждают, что в голову королю попала пуля, выпущенная из так называемого крепостного ружья. Это был род ручного огнестрельного оружия, большей мощности и калибра, чем обычные ручные ружья. Выстрел из них производился со стационарной подставки, и били они дальше, чем обычные ружья пехотинцев, давая возможность осажденным обстреливать осаждавших на дальних подступах к укреплениям.
Шведский врач, доктор Нюстрём, один из исследователей, интересовавшихся историей гибели Карла, в 1907 году решил проверить версию с выстрелом из крепостного ружья. Сам-то он был убежденным сторонником версии о злодеянии заговорщиков и полагал, что прицельный выстрел на нужное расстояние из крепости до траншеи в те времена был невозможен. Имея научный склад ума, доктор собирался экспериментально доказать ошибочность утверждений своих оппонентов. По его заказу изготовили точную копию крепостного ружья начала XVIII века. Это оружие было заряжено порохом - аналогом того, который использовался при осаде Фредриксхалда, и точно такими же пулями, какие употреблялись в начале XVIII столетия.
Все было воспроизведено до мельчайших подробностей. На месте, где был обнаружен мертвым Карл XII, установили мишень, по которой со стены замка из реконструированного крепостного ружья сам же Нюстрём выпустил 24 пули. Результат эксперимента был поразителен: 23 пули попали в цель, входя в нее горизонтально, пронзая мишень насквозь! Так, доказывая невозможность этого варианта развития событий, доктор подтвердил полную его возможность.
Яркая жизнь короля Карла - клад сюжетов для романистов и сценаристов фильмов. Но ничего не установлено точно до сих пор.
17:45 — REGNUM Карл XII недаром считается славнейшим из шведских королей. И великий Вольтер недаром говорил, что с Карлом Европа как бы опять очутилась во временах Геркулеса и Тезея.
В России же Карл XII — всего лишь угрюмый и взъерошенный антагонист Петра Великого, швед, «погоревший» под Полтавой. Про то, что перед Полтавой у Карла была Нарва и десятки блистательно проведенных сражений, у нас вспоминать не принято. Карл XII в русском культурном пространстве остался таким, как его очертил А. Пушкин: «воинственным бродягой».
Он слеп, упрям, нетерпелив,
И легкомыслен, и кичлив,
Бог весть какому счастью верит;
Он силы новые врага
Успехом прошлым только мерит —
Сломить ему свои рога.
Противостояние «исполина» Петра, который «весь как божия гроза» — и Карла, который скользит над бездной, «венчанный славой бесполезной» , в контексте гениальной поэмы, безусловно, оправданно и уместно. Но справедлива ли такая характеристика применительно не к персонажу романтического произведения, а к историческому деятелю? С Пушкиным, очевидно, согласился бы А. Стриндберг, классик и основоположник шведской литературы. Он решительно возражал, когда при нём Карла XII называли северным Александром Македонским.
«Александр распространял просвещение между варварами, поступая как ученик Аристотеля, — негодовал тот, — в то время как наш безбородый Лангобард совершал лишь грабительские походы… Карл XII был призраком, восставшим из гуннских могил, готом, которому было необходимо вновь сжечь Рим, Дон Кихотом, освобождавшим каторжников, заковывавшим при этом собственных подданных в железо, забивая их в кровь».
И факты остаются фактами: Швеция, надломившись во время правления Карла, так и не смогла оправиться, долгое время оставаясь разоренной и истерзанной страной, а военные подвиги прошлых лет были плохим утешением. «Бесполезная слава» короля-воина обернулась для вверенной ему державы тяжелыми безрадостными временами…
17 июня (по юлианскому календарю) 1682 г. утром в Стокгольме бушевала непогода, ветер выл и срывал кровлю с домов, носил тучи пыли и сора. Оглушительно грохнули пушки — ровно 21 выстрел. Карл XI записал в дневник: «Семнадцатого в субботу без четверти 7 утра моя супруга разрешилась сыном. Хвала Господу Богу, который помог ей!»
Ребенка крестили безотлагательно, по желанию короля новорожденный принц был назван Карлом — как и отец его, Карл XI, как и дед, Карл Х. Швеция вздохнула с облегчением: трону был обеспечен наследник. Этой ночью в Стокгольме мало кто лег спать трезвым.
Юному принцу давали самое лучшее воспитание, хотя более всего он питал склонность к наукам военным — из истории интересовался житием Александра Македонского и выдающимися битвами, географию изучал с пристальным и жадным интересом. Набожный, упорный и страшно честолюбивый, еще с детства, молодой Карл был любимцем своего сурового отца. Тот, реформатор и воитель — но, по воспоминаниям, человек, весьма далекий от утонченности, был рад увидеть в сыне военную жилку и воспитывал его по-мужски. На коня Карла впервые посадили четырехлетним малышом, и вскоре царственный отец охотно брал сына с собой на военные смотры, на инспекции гарнизонов — и на охоту. Охота в Швеции была вовсе не то же, что куртуазные выезды в оленьи леса в Версале или сложный ритуал соколиной ловли в России: это было по-настоящему опасное единоборство с хищным зверем. Своего первого волка мальчик застрелил в 8, а медведя — в 11 лет. Отец был и оставался для сына образцом во всём, и в своем детском дневнике Карл, отвечая на вопрос о своем заветном желании, записал: «Мне хотелось бы иметь счастье однажды сопровождать папу в поход» . Учителя принца, тщательно отобранные отцом, преподавали ему все науки, которые пригодились бы юному принцу, когда он взойдет на престол. С ним разбирали исторические документы, он свободно читал и говорил на латыни, немецком, французском, а в фортификации, артиллерии и военном искусстве достиг серьезных успехов под руководством генерал-лейтенанта квартирмейстерской службы Карла Магнуса Стюарта, который в лице своего высокородного ученика столкнулся чуть ли не с большим фанатиком военного дела, чем сам Стюарт. Увы, солидные теоретические знания и задатки стратега и полководца — это было не всё, что нужно для хорошего и успешного царствования.
Он остался сиротой очень рано — сперва в могилу сошла мать, а через какое-то время и отец. Мальчику едва исполнилось 14 — и страной правил Опекунский совет вместе с вдовствующей королевой-матерью, бабушкой Карла. Опекуны вовсе не стремились оградить юношу от власти, его приглашали на все заседания, спрашивали его мнения по разбираемым вопросам, в сущности, понимая, что честь быть опекуном подростка-наследника отчасти сродни дамоклову мечу — слишком легко нажить врага в лице будущего короля. А власть Карла как правителя Швеции должна была стать абсолютной. На это были направлены практически все реформы его отца, Карла XI: в сущности, это его трудами и попечением шведская армия стала лучшей в Европе, это он наполнил государственную казну, изъяв у аристократии в пользу короны земли, ранее раздаренные монархами-предшественниками, если дворяне не могли документально доказать исконное право на владение этими землями (т. н. «редукция»). В распоряжении государства оказались отличные специалисты и понимающие, дельные администраторы, чьими отцами были крестьяне и ремесленники. Карл XI усиленно ратовал за шведский язык, в том числе и в богослужебной практике, серьезно занялся промышленностью и добычей полезных ископаемых, и всё это принесло свои плоды, когда на троне оказался его сын. Как свое королевское завещание он оставил своему сыну простые и понятные правила правления, каковых тот почти всегда неукоснительно придерживался:
- править твердой рукой,
- не давать никому поблажки,
- держать под контролем аристократов,
- ценить людей по заслугам, а не по происхождению,
- быть экономным в расходовании государственных средств.
Возможно, наберись юноша житейского опыта, научись соотносить абстрактные идеалы и простую повседневную жизнь, дела бы пошли совсем не так. Но история не знает сослагательного наклонения.
Отец, отобрав опекунов для сына и в общих чертах определив план развития страны, забыл указать, когда конкретно юный Карл может считаться достаточно взрослым, чтобы принять на себя бразды правления, и по этому поводу неоднократно возникали споры. Наконец дворянам пришло в голову, что 15-летний король наверняка будет сговорчивым и управляемым, а раз так — то, возможно, и ослабит силу «редукции», восстановив прежнее значение аристократии. Представители крестьянского сословия рукоплескали этому предложению, против были лишь отдельные представители духовенства, считая, что в 15 лет еще рано управлять государством.
Карл, в столь опрометчивом возрасте получив абсолютную власть, вел себя, прямо скажем, бесцеремонно. С компанией приятелей ради забавы срывали с прохожих шляпы. Однажды весельчаки запустили диких зайцев в сеймовую залу — и палили по ним, соревнуясь, кто больше настреляет, а потом поспорили, кто быстрее и ловче орудует саблей — и приказали пригнать им телят и козлят для тренировки: отрубали им головы с одного удара. Напивался молодой король просто чудовищно, а всякого, кто пытался заметить ему, что такое поведение недостойно правителя, он грубо выпроваживал из своих покоев. Деньги текли рекой — на подарки, на свадьбу любимой сестры, на королевские прихоти — так что к началу военных действий казна оказалась практически пуста. Немудрено, что его воспринимали как «кутилу на троне», с которым можно совершенно не церемониться, а раз так — то настала пора потеснить Швецию с карты мира и заставить ответить за все ее былые военные успехи.
Тройственный союз заключили между собой государи Дании, Саксонии и России, непосредственно граничившие со Швецией. Они решили, что сейчас самое время вернуть территории, когда-то отобранные «надменным соседом» — и удовлетворить свои интересы. Кроме того, было известно, что на международной арене у Швеции почти нет союзников — отчасти виной тому были отвратительные дипломатические способности Карла - — стало быть, опасаться серьезного конфликта нечего. Август Сильный (курфюст Саксонии и властитель Польши), Фредерик IV Датский — и царь Пётр договорились об одновременном нападении на Швецию с разных сторон. Пётр присоединился к союзу позже прочих, ведь сначала ему пришлось уладить дела с турками, война с которыми тянулась еще со времен Крымских походов его сестры, царевны Софьи. Ввязываться в неприятности на двух фронтах одновременно Пётр никак не желал, но Ингерманландия и выход к Балтийскому морю был настолько лакомым куском, что он поддержал идею. Чтобы усыпить подозрения шведов, Россия заключила со Швецией мир — и этого вероломства Карл так и не смог простить Петру никогда. Датчане напали на союзника и зятя Карла Фридриха IV Гольштейн-Готторпского, Пётр с армией проследовал к Нарве, а Август со своими саксонцами вторгся в Лифляндию и направлялся к Риге, центру Шведской Прибалтики.
Но внезапно, в экстремальной ситуации, когда нападение последовало не с одной, а с целых трех сторон, юный безобразник и позор королевского семейства полностью преобразился. Неожиданно для всех Швецию поддержали Голландия и Англия. Сам Карл совершенно бросил валять дурака, в частности пить, армия была мобилизирована, все указания по поводу государственного управления в отсутствие короля сделаны — и вскоре шведы провожали своего короля на войну. Битва на море затянулась — несмотря на военную помощь англо-голландской эскадры, и был принят рискованный план морского десанта. В результате шведы оказались под самыми стенами Копенгагена. Для этого им потребовалось переправиться через пролив Эресунн. 18-летний король с четырьмя пехотными батальонами в шторм на шлюпках пересекли пролив, и к рассвету 25 июля атаковали датчан. Король со шпагой в руках выпрыгнул с корабля первым — и оказался по горло в воде, солдаты посыпались за ним, держа над головами мушкеты, чтобы порох не промок. Бой длился недолго. Фредерик IV поспешно сдался, разгневав своих союзников, и заключил мир с Голштинией. Карл страстно хотел добить Данию, захватить Копенгаген, но союзники категорически запрещали ему это сделать. Ведь войны Дании Швеция не объявляла — а инцидент с Голштинией исчерпан. Кроме того, на продолжение войны у Швеции не было денег — и на эту-то операцию еле наскребли. Скрепя сердце Карл был вынужден согласиться с доводами дипломатов.
Следующей целью Карла стал русский великан — Пётр, рвущийся к Нарве. Терять Нарву Карл не собирался, кроме того, коварство московитов, заключивших мир — и тут же отказавшихся от своих слов — ранило его в самое сердце и требовало отмщения. Едва отыскав денег, вместе с солдатами он отправился в дальний и трудный переход под нескончаемыми осенними дождями. 20 ноября армия Карла оказалась вблизи Нарвы. По легенде, Карл, в простой солдатской одежде, опустился на колени вместе со своими солдатами — и все они запели старинный псалом. Карл, истово верующий человек, искренне полагал, что если их дело правое, то и Бог на их стороне, а его армия была готова идти в огонь и в воду за своим отчаянным королем. В этот момент подул сильнейший ветер, повалил снег — и в снегу, без барабанов и труб, молча, каролинеры пошли в атаку на русские укрепления. Из-за метели русские не увидели приближения противника — шведы появились перед ними буквально из ниоткуда. Разгром под Нарвой был полный — в руках шведов оказались практически все пушки, потери армии Петра были около 10 000 человек, потери шведов составили 700 человек убитыми и 1200 ранеными. Имя Карла гремело по всей Европе.
Следующей мишенью был Август. И Карл со своим войском, влюбленным в своего короля-солдата, и тут оказался победоносен. Август был разгромлен — и более того — свергнут с польского престола. Правда, на это ушло непомерно много времени, и все советники Карла, кто хоть немного разбирался в особенностях государственного управления в Польше, предупреждали его и заклинали — ни в коем случае не ввязываться в вопросы лишения Августа польского трона… Но Карл, не слушаясь ничьих советов, решил поступать так, как сочтет нужным — и, по выражению Петра I, «увяз в Польше». Он разгромил Августа и в результате сумел добиться того, что королем Польши стал Станислав Лещинский, лояльный шведам и личный друг Карла. Но времени на всё это потребовалось страшно много. Лишь в 1706 году Карл добился от Августа II мирного договора.
Пётр недаром называл шведов «своими учителями», а мы недаром называем его Великим. Он умел извлекать великую пользу даже из совершенно отчаянных ситуаций. После страшного разгрома под Нарвой он развил бурную деятельность, восстанавливая артиллерию, собирая и обучая подкрепление, еще и еще раз проанализировав как причины разгрома, так и сильные стороны шведов. И пока Карл со своей непобедимой армией гонялся за неуловимым Августом — то по Польше, то по Саксонии, русский царь, сделав все необходимые для себя выводы, с отдохнувшим и восстановившимся войском вернулся в Ингерманландию. Был взят Нотебург (Орешек) — и стал Шлиссельбургом, ключ-крепостью. Ивангород и Нарва опять приняли петровские гарнизоны. И наконец — в дельте Невы был заложен новый, небывалый град — Санкт-Петербург. До выхода к морю, портов, Адмиралтейства и верфей оставалось подать рукой.
Карл был героем и кумиром всей Европы. Его странные манеры — вернее, отказ от общепринятых манер, — придавали ему в глазах восторженных обожателей особую прелесть. Он позволял себе не носить парика, одевался исключительно в синий офицерский мундир с медными пуговицами, носил простой черный шейный платок и просторный плащ, которым укрывался в походе. Он был крайне неприхотлив в еде и прост в обращении. Его любимой едой был хлеб с маслом, окорок, а деликатесам он предпочитал шведские соленые сухари. Он не пил никаких крепких напитков, строго держа давний зарок. Он был бешено храбр — про его самообладание рассказывали легенды и анекдоты. Кроме того, его принципиальность и набожность вошли в легенду, а на досуге он читал жизнеописания великих римлян. Короче, в лице Карла Европа получила нового Александра, Цезаря и объект для поклонения — Карл стал буквально супергероем. Через сто лет таким же идолом и кумиром станет Наполеон Бонапарт. Недоброжелатели, правда, говорили, что Карл воняет, как простолюдин, потому что не меняет одежду неделями, что он невежа и солдафон — и даже не отстегивает острых шпор, что он избегает женщин и «ест как конь» — способен мазать себе бутерброд пальцем, по рассеянности забыв о ноже.
Россия неоднократно пыталась заключить с Карлом мир, желая обезопасить себя от нападения и законным путем попытаться завладеть аннексированной территорией. Но тот неизменно отвечал отказом, считая, что «хитрым московитам» веры нет, кроме того, уступать хоть клочок балтийской земли врагу шведский король не собирался. Было совершенно ясно, что войны не избежать — и вымечтанный город, который возводился уже три года на формально чужой территории, придется отбивать силой. Пётр уже примерно представлял, как должна строиться стратегия войны с противником вроде «брата нашего Каролуса».
Наконец, покончив с Августом, Карл решил вернуться к Петру.
Первоначально он планировал ударить на Псков — и отсечь от Империи этот район. Но новая информация привела его к еще более амбициозному плану. Узнав, что в России далеко не все довольны политикой, а еще больше - — методами действия Петра, он решил идти на Москву и, захватив столицу, уничтожить это государство. По новому плану, Россию полагалось «видоизменить»: север (включая Псков и Новгород) должен был быть отрезан от Москвы, Украина и Смоленщина — отойти Польше, децентрализация страны и превращение ее в отдельные княжества должны были стать залогом того, что «северный гигант» больше не поднимется. Во главе Москвы должен был оказаться тот правитель, который будет и впредь «знать свое место». В сущности, таковым мог оказаться и 18-летний царевич Алексей.
Карлу было 26 лет, он рассчитывал быстро и решительно расправиться со своим старым врагом, практически ничего не зная о том, что изменилось в русской армии за эти годы. Он яростно обдумывал стратегию и архитектонику этого монументального похода и разрабатывал свой план, включая туда всё большее количество участников — и турков, и поляков, и финнов… Петру было 36 — и он видел то, чего не мог предугадать Карл. Он знал, что героизм и порыв — это важно, но голодный солдат много не навоюет, а голодная лошадь попросту падет. И он отлично знал, как легко устроить голод армии, проходящей по чужой стране.
Пока «викинг нового поколения» медлил в Саксонии, Петр яростно укреплял ряд городов, которые должны были превратиться в крепости. Чинились мосты, прокладывались дороги. Вдоль предполагаемого пути Карла население предупреждали о необходимости строить подальше от дорог крепкие замаскированные укрытия, чтобы, если что, уходить туда самим и уводить скот. Смоленск, Великие Луки, Псков, Новгород и Нарву было велено определить как пункты, куда свозили хлеб и всё продовольствие и фураж. В Москве хлеб и прочие стратегические ресурсы складировались в Кремле. Свободно покидать или въезжать в города, определенные как стратегические пункты, было запрещено. Населению разъяснялось, что если придет неприятель, всё, что не будет спрятано или сдано, придется сжигать без пощады. Стратегию для армии выбрали следующую: битвы неприятелю ни в коем разе не давать, уходить, оставляя вокруг выжженную землю. Население заранее ненавидело завоевателей, но не менее — и «защитников». Казаки оперативно поджигали деревни перед приближением шведского войска — и бороться с огнем шведы уже были не в состоянии.
Такая тактика давала плоды: «оголожение» и выматывание шведской армии работало гораздо эффективнее, чем прямые сражения, где шведы всё еще умудрялись одерживать победы. Когда стало ясно, что предполагавшийся поход идет совсем не так, Карл всё равно продолжал придерживаться выбранной стратегии.
Генерал-квартирмейстер Аксель Юлленкрок в своих записках об этой войне приводит довольно выразительный случай: «Король подвинулся ближе к неприятелю и расположился в виду его ретраншементов, которые, находясь за рекою, с обеих сторон были окружены болотами. Здесь невозможно было пройти, потому что неприятель сильно укрепил все выходы. Мы простояли на этом месте несколько дней. Король вошел однажды в мою палатку и сказал, чтобы я посоветовал ему, каким бы образом двинуть дальше армию. Я отвечал: «Не зная плана Вашего Величества и предполагаемой Вами дороги, я не могу сообщить и своего мнения». Король отозвался, что у него нет никакого плана. Я сказал: «Ваше Величество изволите милостиво шутить со мною. Я знаю, что Ваше Величество имеете план, и куда намерены идти». Король отвечал: «А я не знаю, куда нам идти с армиею, если вы не выберете дороги». Я сказал: «При таких обстоятельствах мне весьма трудно сделать какое-либо предложение». В эту минуту на форпостах послышалась тревога, и король тотчас от меня уехал».
Прервать поход было невозможно — в немалой степени и потому, что жестоко пострадала бы гордость Карла. Плохо разведанная дорога, единолично принятый план идти на Москву, вглубь страны, а не ограничиться уже известной дорогой на Псков, масса ошибок и непонимания привели к тому, что шведское войско терпело большие лишения. Генералу Левенгаупу было приказано собрать в Курляндии и Лифляндии обоз и подкрепление — и двигаться на соединение с основным войском. Лето кончалось — и моральный дух непобедимой шведской армии тоже постепенно расшатывался. Петр отлично знал, что делал, когда выстраивал свой жестокий, но действенный план, беря себе в союзники голод, холод и деморализацию противника.
Опасаясь приближающейся зимы, Карл повернул в Северную Украину и тем самым еще более отдалился от корпуса Левенгаупа с обозами. Летучий отряд под личным командованием Петра разгромил корпус Левенгаупа, оставшийся без защиты, у деревни Лесной 9 октября 1708 г. — и Карлу больше не приходилось рассчитывать на подкрепление. Левенгауп, не сумев отбить обозы, с остатками армии ускоренным темпом ушел на соединение с Карлом, но армия осталась без фуража, продовольствия и оружия, всё это досталось русским. Эту победу Петр потом вполне заслуженно называл «матерью Полтавской баталии» .
Помощь, которую мог предоставить гетман Мазепа, была не настолько велика, чтобы в корне изменить ситуацию. И хотя на Гетьманщине тактика «выжженной земли» прекратилась, но ситуация всё равно оставалась очень сложной. Зима пришла — и стала губительной для шведов, не сумевших найти удовлетворительные зимние квартиры. Казаки-запорожцы, ушедшие к Карлу, существенно осложнили ситуацию: как многие нерегулярные войска, они не обладали достаточной выучкой и дисциплиной, влиться в шведскую армию они не могли и не желали, работать с такими отрядами было для офицеров практически невозможно. Крепость Полтава была осаждена шведами, поскольку гетман Мазепа убедил Карла, что там в избытке есть всё необходимое: и фураж, и припасы. Это оказалось не так, в крепости не было практически ничего полезного для армии — но взять крепость не удалось, а время было безнадежно потеряно: русское войско окружило шведов. Само население осажденной Полтавы — включая женщин и детей — в едином порыве воспротивилось шведам до такой степени, что горожане растерзали человека, неосторожно обмолвившегося о возможной сдаче на милость осаждающих.
16 июня 1709 г., в день своего рождения, Карл выехал на рекогносцировку — прямо в лагерь верных Петру казаков, завязалась перестрелка, в ходе которой Карла ранили в пятку. Пулю вырезали, но через 11 дней решающей битвой Карл командовал с носилок. Кроме того, шведы уже были страшно измотаны, предполагаемый ход битвы недостаточно разъяснен командирам, предварительный план — незаметно продвинуться на позиции — сорван. Удача непоправимо отвернулась от Карла и его верных каролинеров. При битве под Полтавой шведское воинство, когда-то лучшее в мире — было разгромлено практически полностью, и Карл с Мазепой, в окружении остатка верных драбантов — элитного отряда Карла - — бежали, прорываясь через русские редуты. Они нашли убежище у Османской империи — под городом Бендеры. Через несколько часов Петр приказал пригласить в свой праздничный шатер пленных шведских генералов, усадил их за пиршественный стол, вернул шпаги фельдмаршалу Реншильду и принцу Вюртембергскому и великодушно пил за здоровье «своих учителей в ратном деле» .
Авторитет русского войска и лично Петра вырос в Европе неизмеримо. А Карл с Мазепой и своими верными воинами-драбантами (всего 300 человек) нашли убежище у Османской империи — под городом Бендеры, где Карл почти 4 года провел в странном положении то ли пленника, то ли чрезмерно загостившегося гостя — плетя интриги, закатывая скандалы и требуя активных боевых действий против России. В конце концов султан Ахмед III был настолько утомлен буйным королем шведов, что тот был выслан в Швецию после огромного скандала со стрельбой и штурмом шведского лагеря. Мир России со Швецией, впрочем, был заключен только через 12 лет, и Россия получила-таки вожделенную Ингерманландию, на которую претендовала, а также Эстляндию, Лифляндию и ряд других территорий. Санкт-Петербург стал русским городом — и столицей России. Карл к тому времени был уже два года как мертв. До сих пор неизвестно, что именно стало причиной его смерти — во время осады датского замка Фредрикстен: выстрел снайпера или подосланный своими же убийца. Впрочем, официальная версия была, что королю в висок попал осколок ядра. Умирая, король всё же успел положить руку на эфес шпаги — и умер, держа оружие. Было ему 36 лет.