Когда и почему появилось народное искусство. Когда и как возникло искусство? Изобразительное искусство в младших классах

НЕИССЯКАЕМЫЙ РОДНИК КРАСОТЫ

Человека окружают вещи. Всюду - дома, на улице, на работе. Вся­кие - посуда, автомоби­ли, станки. Эта «вторая природа», созданная твор­ческим гением человека, отражает уровень разви­тия общества. В то же время весь предметный мир - от детской игруш­ки до гигантского про­мышленного комплекса - влияет на формирование духовного облика человека. Вот почему далеко не безразлично, какие именно вещи нам служат.

Мы с вами свидетели научно-технической рево­люции. Удивительно ли, что окружают нас в основ­ном вещи, изготовленные на заводах и фабриках громадными партиями и поэтому неотличимые друг от друга. Стандарт. В XX веке весь мир почувство­вал, что массовое машинное производство приводит к снижению духовного начала в жизненном окру­жении человека. И люди вновь обратились к тра­диционному творчеству народа, которое всегда уме­ло сочетать полезное с духовным и .

Одна из главных особенностей народного - рукотворность про­изведений. Каждое изделие народного мастера не­повторимо, оно как бы хранит частичку его души, тепло рук. Рассматривая традиционный хохломской узор - так называемую «травку», мы можем про­следить движения кисти художника. На деревянной ложке хорошо видны следы работы мастера. Всякая ложка индивидуальна, непохожа на другую. Форма ее живая, так как родилась, вылупилась именно из этого куска дерева. Ложка была как бы спрятана в нем, и мастер лишь выявил ее форму. Произведение народного искусства всегда сближает человека с живой природой, которой современному человеку подчас так не хватает. Не здесь ли еще одна причи­на нашего повышенного интереса к народному ис­кусству?

В эпоху широкого межнационального общения усиливается внимание народов друг к другу. Инте­ресует и то, что роднит, и то, что отличает народы, придает каждому неповторимый духовный облик.

И вот вместе с голубой керамикой в наш дом при­ходит как бы частичка солнечного Узбекистана. Резная фигурка из моржовой кости - частица самобытной культуры народов Чукотки. А Хохло­ма? Разве это не яркий символ России! Да, все это не просто красивые вещи - перед нами многовеко­вая культура народа. Она во всем: в традиционном материале и приемах его обработки, в форме и пред­назначении предмета, в орнаменте и цветовом строе.

Народное искусство - фундамент национальной культуры. Традиции его складывались веками, лю­бое новаторство проверялось совместным опытом огромного коллектива мастеров. В результате ро­дился изобразительный канон, в котором нашли отражение не только эстетические, но и нравствен­ные представления трудового народа, его нацио­нальный характер и миропонимание, фантазия и особое чувство красоты. Народное искусство во всех своих проявлениях: былинах и сказках, пес­нях и музыке, вышивке и росписи - воспевало луч­шие человеческие качества. Все чаще сейчас гово­рится, что народные художественные промыслы - это своеобразные памятники истории и культуры.

К концу XIX - началу XX века крупное про­мышленное производство победило кустаря. Народ­ные мастера в условиях капитализма не выдержали конкуренции с машиной. В индустриально развитых странах традиционное искусство стало угасать, мно­гие его очаги заглохли навсегда.

Второе рождение в нашей стране оно пережило с выходом на историческую арену широких народных масс. В 1920 году было принято постановление «О мерах содействия кустарной промышленности». В последующие годы был возрожден ряд художествен­ных ремесел, народное искусство получило возмож­ности для дальнейшего расцвета. Качественно но­вый этап открыло принятое в декабре 1974 года по­становление «О народных художествен­ных промыслах». В нем говорится:

«Народное деко­ративно-прикладное искусство является неотъемле­мой частью культуры, активно влияет на формирование художественных вкусов, обогащает профессиональное искусство и выразительные средства промышленной эстетики».

Восста­новлены и успешно развиваются такие уникальные виды народного творчества, как среднеазиатская го лубая керамика, пензенская игрушка, грузинская синяя набойка и алванские ковры, узорное ткачест­во ивановских мастериц, якутские изделия из меха и архангельские - из мореного дерева. В Белорус­сии, где во время войны были уничтожены все про­мыслы, идет их широкое возрождение.

Центральной в народном искусстве стала фигура мастера, художника, у которого свой почерк, своя творческая индивидуальность. Регулярно проводят­ся выставки их произведений. Большой отряд масте­ров - члены Союза художников. Подрастает и достойная смена. При многих промыслах организованы художественные училища, где юноши и девушки овладевают секретами ремесла.

Если вам ближе живопись или графика, скульп­тура или дизайн, не торопитесь проходить мимо ка­жущихся вам «простыми» изделий народных масте­ров. Вспомните, как любили искусство родного на­рода А. Венецианов и В. Суриков, В. Васнецов и А. Рябушкин, М. Врубель и Б. Кустодиев . Изучая народное творчество, можно многое понять, многому научиться.

Например, тому, как умело пользоваться выра­зительными качествами материала. Чтобы камень оставался камнем, дерево - деревом. Народному мастеру свойственно тонкое понимание цвета, его декоративных и эмоциональных качеств. И здесь бо­гатые возможности для постижения живописных ре­шений, применяемых в народном искусстве. Форма изделий проста, но всегда логична и выразительна. Возьмите вятскую игрушку - как торс, юбка и го­лова просто, даже примитивно сделаны и собраны в фигуру. А в целом образ интересный, типаж очень характерный.

Всегда в народном искусстве подкупают доброта, искренность, непосредственность. И поразительная свобода исполнения! Здесь нет «замученных» вещей. Этой творческой раскрепощенности тоже следует учиться. Она приходит не сразу - через годы упор­ного труда.

Разнообразен сегодня процесс познания. Об окру­жающем мире ребенок узнает не только из уст ма­тери и бабушки, из песни и сказки. Очень о многом рассказывают ему телевидение, интернет, книги. Но песня и сказка, краски народных росписей и узоры ковра ему по-прежнему необходимы. И наша общая задача: сохранить все это ради настоящего и буду­щего.

Если бы мне предложили по­добрать эмблему для народ­ного искусства, я выбрал бы толь­ко Древо Жизни. Прекрасный этот образ - один из наиболее древних и широко распространен­ных, причем в разные эпохи и у разных народов. Еще важнее дру­гое. Олицетворяя мирное произ­растание всего живого на земле, он глубоко раскрывает самую суть народного искусства. Суть эта - никогда не прекращающее­ся развитие.

Замечено - в жизни народного искусства много общего с жизнью природы. Подобно природе оно отбирает только лучшее и шлифу­ет его столетиями, создавая по­истине совершенные технологию, форму, орнамент, колорит. Со временем все это приобретает ха­рактер традиции: раз достигнутое прекрасное должно сохранить­ся - таково требование народа. Поэтому традиционное творчест­во практически не знает плохих вещей. Бывает, они неумело сде­ланы. Но в подобной неумелости подчас такая сила, такое чувство красоты! За ними не одно поколе­ние безвестных мастеров.

Да, народное искусство всегда в движении. Замечательный ис­следователь его В. С. Воронов любил сравнивать это движение с ходом плота по широкой реке:

«Словно недвижим... дремлющий плот на воде, но это неверно: он движется и преодолевает тысяче­верстные пространства».

И на са­мом деле! В народной орнаменти­ке до сих пор встречаются очень древние мотивы . Но поглядите, как они изменились за долгие ве­ка: орнамент поздних времен сложнее, богаче, изящнее. Подоб­ные изменения говорят о жизнен­ности старых образов: они про­должают волновать людей.

Многие мотивы вошли в твор­чество народа в XVII-XIX ве­ках - источниками служили сти­ли барокко , классицизма, ампира. Однако образы эти становились выражением чисто народного ми­ровоззрения, приобретая нередко даже новый облик. Так, нижего­родские резчики ввели в свои узо­ры листья аканфа, но сделали их очень живыми, гибкими, подвиж­ными. Львы на подоконных до­сках изб явно перекликаются с каменными львами усадеб XVIII века. Но смотрите, как они добродушны: часто такой зверь напоминает пса или кота. Народ­ное искусство никогда ничего не копирует, всегда остается самим собой.

Силы его так велики, что неко­торые ремесла выстояли в борьбе с фабрикой. Они стали основой, на которой возрождалось народное творчест­во в наше время. Однако оно содержит и ряд новых черт.

Каковы современные формы его бытования? С одной стороны, еще традиционное искус­ство деревни, связанное с непов­торимым бытовым укладом того или иного народа, особенностями окружающей природы. С дру­гой - развиваются художествен­ные промыслы, многие из которых имеют богатую историю. Напри­мер, хохломская роспись по дере­ву, богородская резная игрушка. А рядом живут виды творчества, возникшие в глубоком прошлом из художественных ремесел горо­да и посада: чернение по серебру Великого Устюга, холмогорская резьба по кости, финифтяные рос­писи Ростова Великого.

Декоративно-прикладное искус­ство дореволюционной России бы­ло по преимуществу крестьянским. Долгое время оно «помнило» о своей связи со старинной сельско­хозяйственной обрядностью, было полно отголосков древних земле­дельческих мифов. Правда, в XIX веке крестьянин часто уже не знал, что означают те или иные образы, и все же по-прежнему признавал за ними силу. Они ни­когда не воспринимались как устаревшие, были органической частью мировоззрения пахаря, так как выражали причастность к труду и природе.

Верили в старой деревне и в си­лу доброй магии. Вот один при­мер. На расписных прялках ча­сто изображали птицу Сирин в окружении фантастических цве­тов. Сладкогласная эта птица жи­вет, по древним поверьям, в раю. Услышав ее дивное пение, люди забываются и в счастливом за­бытьи проводят долгие годы... Но отчего не рисовали Гамаюна и Алконоста - птиц, предвещаю­щих несчастье? Красивая прялка была, как правило, свадебным по­дарком жениха. Преподнося ее, он как бы желал невесте счастья - жизни прекрасной, как песня чудесной птицы. И верил: Сирин поможет этому сбыться.

В наши дни подобные представ­ления отошли в прошлое. Древ­няя символика не исчезла из на­родного искусства и продолжает играть важную роль. Но магиче­ский ореол она утратила. Для сегодняшнего мастера традицион­ные образы стали прежде всего поэтическими мотивами, сказоч­ными темами, которые он часто сочетает с современной символи­кой. Художники некоторых про­мыслов охотно обращаются к те­мам современности. В то же вре­мя они не теряют своей «врож­денной» склонности к сказочно сти, к фантастической разработ­ке многих образов и сюжетов.

Яркая примета нашей эпохи - рождение новых видов народного творчества. Например, таких за­мечательных художественных яв­лений, как лаковая миниатюра бывших иконописцев Палеха, Мстеры, Холуя. Работы здешних художников насыщены образами советской действительности, не­сут новое сложное содержание, какого не знало дореволюционное народное искусство (можно ска­зать, что содержание постепенно покидало его). Взять хотя бы раз­работку миниатюристами тем рус­ской истории или их богатейшую Пушкиниану.

Многие перемены можно по­нять, только сравнив прежнего ремесленника с народным масте­ром наших дней. Последний бли­же современному художнику. Это образованный, с большим круго­зором человек. Подчас он сам пишет статьи и книги - вспомним «Искусство Палеха» Н. Зиновь­ева. Могло ли быть такое где-ни­будь в XVIII веке? Современные мастера показывают свои работы на крупнейших выставках. Из­вестность многих из них прости­рается далеко за рубежи нашей Родины.

Не значит ли это все, что на­родное творчество в наши дни перестает быть коллективным? Что вековые традиции утрачива­ют живительную силу? Что сов­ременный мастер волен творить, исходя лишь из собственной фан­тазии и вкуса? Давайте пораз­мышляем над этими непростыми вопросами вместе.

Прежде народное искусство бы­ло неотделимо от быта, ненужных вещей крестьянин не делал - каждая имела практическое на­значение. Сегодня соотношение пользы и красоты в изделии не­сколько иное. Мы не ткем сами холст, не пьем из ковшей меды. И хохломскую чашу покупаем, как правило, не потому, что она нам нужна в хозяйстве. Она оча­ровывает нас благородством фор­мы, необычностью «наряда», изяществом росписи. И всегда особым радостным чувством, ко торое вызывает орнамент. За ве­ликолепную эту красоту мы как бы освобождаем вещь от исполне­ния ее прямой функции и ставим на полку как украшение интерь­ера . Декоративная сторона начи­нает все больше преобладать в произведении народного искусст­ва.

Хорошо ли это? Прямого раз­рыва с традицией как будто нет - при желании вещь можно исполь­зовать. Она словно хранит вос­поминание о службе, которую долго несла. Но ниточка эта столь тонка, что легко может оборвать­ся. Что тогда?

Напомню некоторые неписаные правила - своеобразные законы народного искусства, которым следовали старые мастера.

Пер­вый: форма предмета всегда про­диктована его назначением. По­этому она предельно проста и идеально продумана.

Второй: любая форма - результат особых свойств материала. Глиняный кувшин будет иметь одну конфи­гурацию, таких же размеров де­ревянный - совершенно другую, медный - тоже свою.

Третий: форма предмета и его декор долж­ны соответствовать друг другу.

Итак, важнейшие компоненты произведения - материал, форма, декоративное убранство - нераз­рывно связаны. И форма в этой цепи - центральное звено. А она, как сказано, определяется быто­вым назначением изделия. Если не поверять ее вновь и вновь са­мым простым вопросом: насколь­ко удобно? - тонкая ниточка, о которой мы говорили, порвется...

И тогда на очередной худо­жественной выставке или в мага­зине сувениров мы встретим вещь, явно перегруженную орна­ментом. Взгляните - он сущест­вует словно бы отдельно от пред­мета. Утратив ощущение целого, автор сосредоточил внимание на деталях узора. А это, в свою оче­редь, привело к дроблению цвета, угасанию колорита. Произведе­ния искусства не получилось... В таких случаях мне вспоминает­ся мой учитель, профессор А. В. Бакушинский. Заказывая в Хохломе или на другом промыс­ле что-либо для музея или вы­ставки, он всегда предупреждал мастеров:

«Делайте как прежде, не перебарщивайте с орнаментом. Пусть форма и узор живут вме­сте».

Как видите, определенные пра­вила, которым должен следовать каждый, кто называет себя на­родным мастером, существуют и сегодня. Пусть расширяется его кругозор, усложняется внутрен­ний мир. Все же главное богатст­во он получил в наследство - это народное понимание красоты. На­до умножить его, насколько хва­тит сил и способностей, и пере­дать следующим поколениям. Забвение выверенных столетиями эстетических идеалов обернется творческой неудачей. Правда, не всякий и не сразу понимает это, порой на бесплодные поиски ухо­дят долгие годы.

В старину в жизни простого че­ловека было немало горя. Однако искусство народа на редкость жизнерадостно. Это понятно: за каждой вещью - будь то резная прялка или вышитое полотенце, расписная ложка или тканая ска­терть - талант и труд многих лю­дей, в идеале целого народа. На­циональные представления о кра­соте, несомненно, отразились в ритмах , пронизывающих русский орнамент. Они неторопливы, плавны, величавы, близки ритмам нашей природы. Может ли сегод­няшний мастер, отталкиваясь от более «современных» ритмов -нервных, быстрых, сделать вещь иного строя - мрачную, неприят­ную для зрителя? В принципе да, это нетрудно. Но к народному ис­кусству она не будет иметь ника­кого отношения.

Самое время сказать, как из­менилось в наши дни понятие коллективности этого искусства. Раньше она была стихийным вы­ражением всего крестьянского уклада жизни. Теперь коллектив­ность - сознательное проявление художественного единства масте­ров, работающих на одном про­мысле. Они понимают, что искус­ство их представляет ценность, и гордятся тем, что входят в число его создателей. Сегодняшние художники вдумчиво изучают на следие старых мастеров, бережно развивают заложенные ими тра­диции. Они внимательно следят за творчеством своих товарищей и даже зачастую не могут рабо­тать вдали от них.

Выходы за пределы традиции всегда вызывают горячие споры в коллективе. В конечном счете именно он решает, как дальше развиваться местному искусству. В середине 1930-х годов некото­рые мастера в Мстере начали писать на шкатулках настоящие «картины», очень напоминающие станковые. Это привело к отказу от традиционных приемов роспи­си и поставило под угрозу самое существование мстерского стиля лаковой миниатюры. И промысел не пошел по такому пути.

Не нужно думать, что тради­ция - нечто неприкасаемо ока­менелое. Сила ее как раз в том, что она постоянно отвечает по­требностям жизни и помогает раз­виться таланту новых поколений. Будь иначе, народное искусство давно превратилось бы в холод­ную стилизацию, нужную лишь немногим эстетам. Представьте себе, хохломская роспись с ее бо­гатством растительного узора не всегда была такой! Век назад из нее ушла знаменитая «травка» - искусство Хохломы фактически вырождалось. И вот, исходя из более простого орнамента XIX ве­ка, здешние мастера в 1930-е го­ды создали новые орнаменталь­ные формы, развившиеся в вели­колепное «травное» узорочье, ко­торое мы знаем и любим.

Таких примеров много. Подоб­ные процессы произошли в холмо­горской резьбе по кости, в федо­скинской лаковой миниатюре, в жостовской росписи подносов, в тобольской костяной пластике, в шемогодской резной бересте. Уди­вительно новым и свежим явле­нием предстает перед нами укра­инская настенная роспись, нашед­шая себя в искусстве станкового типа. То же можно сказать о ко­совской керамике, о расписных узбекских блюдах, гончарных грузинских и армянских сосудах, творчестве северных народов.

Народное искусство не знало простой реставрации ста­рых традиций. На их основе соз­давалось новое декоративно-при­кладное искусство, проникнутое подлинной народностью.

У Древа Жизни глубокие корни и мощная крона. Оно зеле­неет, оно растет в будущее.

К. РОЖДЕСТВЕНСКИЙ

Поэзия необычного, извлекаемая из традиций, открывала необычность в переживании жизненного материала. Наблюдение преломлялось через призму традиций, носителями которой были сами мастера. Отсюда яркая метафоричность их искусства, как бы просвечивающего своей родовой сущностью. Именно в ней открывается содержание коллективного35 , а не просто в том, как по-обывательски порой думают, что группа мастеров представляет собой коллектив – содружество талантов. И также не в формальных признаках искусства, а в его художественном строе, наконец, в духовном строе личности творца, в уровне его исторического сознания. Здесь лежит источник всего яркого и оригинального. Здесь причина расцвета Городецкого и палехского искусства в 20–30-е годы. Всякая же попытка оторваться от родовой сущности искусства и утвердить себя вне ее кончалась крахом как для творчества отдельного индивида, так и для искусства промысла в целом, поскольку разрушалась его коллективная основа. Об этом свидетельствует состояние городецкой росписи, когда в начале XX века распадалась традиция и палехского искусства, особенно в 40–50-е годы. Вопрос тогда стоял не о том, что можно или нельзя нарушать каноны (они всегда нарушаются и пересоздаются живым творчеством), а о том, чтоб понять каноны, понять особенное в искусстве, для того чтоб состоялось творчество.

Всякое противопоставление индивидуального начала коллективному, новизны – традиции, к чему нередко призывают мастеров народного искусства, неверно усматривая в традиции стилизацию, приводит к обеднению народного искусства.

В попытках утвердить ложно понимаемую современность путем противопоставления народному искусству самодеятельного творчества сказывается прежде всего отсутствие теоретической почвы, установок, добытых в исследованиях самого предмета, в изучении его собственной специфичности.

Отрыв от традиции приводит к бесперспективности и обмельчанию искусства.

Между тем в практике такая тенденция поставить традиционное народное творчество за грань современного не только дискредитирует народные ценности, она дезорганизует труд мастеров, пагубно сказывается на воспитании эстетического вкуса человека.

Реализуясь в фактах конкретных действий, такая тенденция несет угрозу сломать целостный мир народного творчества, где прошлое всегда сплетено с современным, традиция мастерства живет в преемственности поколений. А это значило бы сломать духовный и психологический, нравственный мир человека. Вот тогда-то из-под рук народного мастера так легко может рождаться пошлость. Вместо произведений, где орнаментальная культура отлита в веках, появляется нечто вроде пластмассового цветка, который вынужден тиражировать народный мастер, например, в Киргизии. Так плодятся безвкусица, мертвящая чувства пошлость, формирующие «манкурта» – человека без прошлого, без родины.

«Человек без памяти прошлого, поставленный перед необходимостью заново определить свое место в мире, человек, лишенный исторического опыта своего народа и других народов, оказывается вне исторической перспективы и способен жить только сегодняшним днем»36 .

Приравнивание народного искусства к индивидуализированному творчеству живописцев, графиков, скульпторов приводит его именно к такому плоскому существованию.

Между тем именно такую опасность в свое время для Палеха представляли рекомендации художникам работать в духе В. Серова или Марка Шагала, а теперь в духе современного плаката. Народным мастерам Якутии, Хабаровского края предлагают тиражировать образцы художника, далекие от народной национальной традиции. Все это, в конечном счете, приводит к разрушению народного мастерства. Народные ценности подменяет подделка под народное, псевдонародность, которая плодит безвкусицу.

Все это, как мы уже не раз отмечали, проистекает во многом и оттого, что теоретически вопросы о природе народного искусства, его специфике, о коллективном в аспекте родового не были поставлены37 . Родовая специфика народного искусства не принималась во внимание, вследствие этого уплощалось представление о коллективном в современном народном творчестве. Утверждается и теперь порой знак равенства между пустой стилизацией и творчеством в определенных нормах и правилах, в типе художественной образности, в методах, выработанных школой.

В этой связи нельзя не подчеркнуть, что своих вершин каждый вид народного искусства, в том числе и палехская миниатюра, получившая мировое признание, смогли достичь только потому, что развивались они на основе традиции, сохраняя свое сущностное качество родового. В Палехе это выразилось, прежде всего, в лирико-эпическом строе образа. Но динамизм, которого не было раньше в крестьянском творчестве, пластичность, утраченная в иконописи XIX века, были чертами новизны в искусстве миниатюры. Художественный образ получил развитие от символического до повествовательно-сюжетного, от песенно-лирического до психологического. При этом, однако, не разрушались границы времени38 , указывающие на фольклорность образа. Содержание его определяется тем характером цельности, который мы уже отмечали выше в глиняной пластике. Там в скульптурной лепке – здесь в росписи образ организуется так, что на лаковой поверхности предметов миниатюра создается не путем нанизывания частей, а как целостный организм, проявляясь через все этапы написания – от белильной пробелки, раскрытия локальным цветом до росписи контуров и внутренних линий, пробеленных золотом. Такой метод работы отражает принцип народного искусства в целом, с ним связаны пластичность образа, емкость его содержания, определяющаяся творческой коллективностью и родовой сущностью народного искусства во всех его формах – от бытования традиции, не вычлененной из жизни сел, до синтеза народной традиции с художественной, как в Палехе.

Итак, с понятием коллективного тесно связано понятие новизны в народном искусстве. Хотя ее и порождает индивидуальное начало, но утверждает в жизни искусства коллектив. «Главным условием фольклорности является коллективное освоение индивидуального творчества»39 . Чувство современного всегда прямым или косвенным образом присутствует в народном искусстве. Так, на настоящем этапе оно выразилось в усилении живописного начала, что мы уже отмечали. Оно проявляется в эмоциональной живости художественного приема, в чуткости к градациям цвета, в свежести многих декоративно-живописных решений, в новых мотивах и сюжетах, в тех многочисленных приметах времени, которые органично вошли в структуру народного искусства.

Свободный выбор традиций в творчестве индивидуального художника диктует гораздо большую изменчивость и подвижность в смене традиций и поисках нового, чем в народном искусстве. Новое в произведениях художника входит, как правило, острее, динамичнее, но может и не оставить следа. Иначе обстоит дело в народном искусстве. Здесь новое, утверждаясь в коллективном опыте, становится традицией. Накапливаясь постепенно, новое отливается в устойчивые формы и системы, входит в опыт школы, постепенно пересоздавая ее каноны, постоянно обновляя их. Оно не закрепляется вне родовых признаков коллективного опыта. Таким образом, сама школа не есть что-то неподвижное, застывшее, она развивается в преемственности традиций родового опыта. Из этого вытекает важный вывод, теоретически необходимый для решения проблемы взаимодействия творчества художника-профессионала и народного мастера и в плане вообще деятельности художника в народных промыслах. Прежде всего, он заключается в том, как мы уже отмечали, что эту проблему нельзя путать и прямым образом отождествлять с другой проблемой – взаимодействия народного искусства с искусством индивидуальных художников. Это взаимодействие основывается на различиях двух типов творчества, утверждающихся в собственной специфике и принципах и на основе общего, входящих в целостность национальной и мировой культуры.

Иначе обстоит дело, когда художник-профессионал входит своим творчеством в целостность промысла. Это происходит только тогда, когда индивид становится носителем общего, того, что выражает и выделяет искусство данного промысла. Другими словами, ищет выражения не себя в искусстве, а через свое творчество выражает искусство данного промысла, ищет свою связь с коллективным, в противном случае творчество индивида не только теряет свой смысл, но становится разрушительным для народного искусства. В этом смысле оно сохраняет закономерность фольклорного творчества.

«Подобно langue, фольклорное произведение внелично и существует только потенциально, это только комплекс известных норм и импульсов, канва актуальной традиции, которую исполнители расцвечивают узорами индивидуального творчества, подобно тому, как поступают производители parole по отношению к langue»40 .

Принципы общего начала коллективного каждый мастер претворяет по-своему, внося свою интонацию. И это наблюдается всегда в народном творчестве. На уровне не только школ, промыслов, но и на уровне школ региональных, национальных. Народное искусство каждого народа имеет свою поэтическую тональность. При всей его однотипности и закону тождества, народное искусство не терпит механичности, в нем нет однообразия. Индивидуальное начало всегда окрашивает образ, усиливает его эмоциональное воздействие. Но как только творчество народного мастера обособляется (к примеру, некоторые произведения белорусского резчика по дереву А. Пупко или русской мастерицы глиняной пластики В. В. Ковкиной), так оно оказывается непроницаемым для традиции, теряет свой масштаб художественного, силу мастерства. Образ в таком случае, как правило, мельчает. Это порой приходится наблюдать в творчестве отдельных мастеров.

Тем не менее, нельзя не заметить, что само понятие авторства в народном искусстве нашего времени сильно возросло. Этому способствуют выставки, на которые представляют народные мастера свои произведения. Но такая практика отнюдь не снимает значения коллективного начала, только вбирая его, личностное находит полноту выражения. В таком случае искусство народного промысла как целое, на основах и принципах которого осуществляется творчество индивида, есть то предзаданное, что так или иначе определяет результат. Это утверждается в собственной самобытности, через самобытность школ. В этой связи и заключается огромная роль ученичества как одной из главных форм передачи мастерства непосредственно от мастера к мастеру. Такая форма преемственности через наставничество создает высокий уровень художественной культуры в промысле, в народном искусстве в целом. Сказанное делает необходимым сформулировать и еще один вывод: творчество в народном искусстве не может развиваться как творчество индивидуализированное, путями профессионального искусства. Как только деятельность народных промыслов переключается на этот путь, чаще всего под давлением извне, в силу теоретической и организационной путаницы, так неминуемо оно теряет свой смысл и содержание народного. Система художественности разрушается.

Однако все сказанное вовсе не значит, что можно отрицать деятельность художника в народных промыслах. Она достаточно развита и может быть плодотворной, если будет направлена в должное русло и определится в своей роли, что мы показали в предшествующих главах. «Благодаря знаковым системам оказывается возможным накопление, хранение и передача из поколения в поколение информации, обеспечивающей культурную преемственность в рамках этноса»41. Добавим – и в рамках школы. Готовый материал творчески переосмысляется и пересоздается, передаваясь из поколения в поколение. Это принципиально отличает творчество индивида в народном искусстве от творчества индивидуальных художников профессионального искусства, утверждающих себя как раз в обратном, то есть – в принципиально новом, неповторимом. В то время как в народном искусстве истинное произведение рождается только на основе хорошо известного, утвержденного жизнью. И это никогда не приводит к штампу, что так мешает развитию искусства индивидуального.

Напротив, общность черт и признаков вида народного искусства во времени и в произведениях коллектива, работающего в данный момент, создает как бы его эмблему. Ей отвечают и характер образа, его обобщенность, тенденция к эмблематическому расширению образа, на что в свое время указывал А. Б. Салтыков, характеризуя образ в декоративном искусстве42 и определяя его как образ видовой 43 .

Дело в том, что творческие принципы в народном искусстве и в искусстве художников индивидуального творчества складываются на разных основах и даже в противоположных параметрах и критериях44 . Так, если народный мастер импровизирует на основе хорошо известного, то художнику-профессионалу необходимо уйти от известного, чтобы с большей полнотой выразить себя. В народном искусстве творчество присутствует даже тогда, когда оно повторяет прототип. Оно может выразиться то в варьировании деталей, то в новой интерпретации известного мотива, то в цвете, то в композиции, одним словом, обязательно утвердиться в эмоциональном отношении к материалу. Значение импровизации для становления и развития текста убедительно показал А. Н. Веселовский на примерах фольклора45 .

Иначе обстоит дело в творчестве художника, развивающемся как индивидуальное явление. Здесь повторения быстро приводят к штампу. Эмоциональное отношение к материалу – в самой природе народного творчества, в его рукотворности. Даже произведения, казалось бы, на первый взгляд, чистого ремесла, тем не менее, всегда несут образ общего и могут подниматься до степени художественного. Творческое начало проявляется от действенного усилия в преодолении материала, технических сложностей. Этот процесс часто открывает неожиданное с художественной точки зрения, наполняя вещь теплотой неповторимого. Вот почему представляется невозможным в народном творчестве разделить искусство и ремесло. В таком делении всегда есть что-то против правды живого творчества, механическое и схематизирующее.

В народном искусстве все индивидуально неповторимое выступает в качестве общего. Именно поэтому развитие индивидуального начала в народном искусстве не тождественно индивидуализированному творчеству художника. Этот вывод чрезвычайно важен для решения вопросов художественной практики, в частности вопроса – художник и промысел. Его нельзя не учитывать в системе подготовки кадров для художественных промыслов и их организации. Наконец, в теоретическом плане наш вывод подтверждает, что народное искусство как носитель коллективного никогда не сможет стать творчеством индивидуальных художников. Другими словами, творчеством индивидуализированным, как хотят представить себе некоторые поборники точки зрения о слиянии народного искусства с художественной промышленностью или утверждения его как самодеятельного творчества. Данный вывод имеет и методологическое значение в изучении народного искусства и в управлении им.

Однако это вовсе не исключает наличия постоянного процесса в развитии культуры, когда из народного искусства поднимаются таланты, определяющиеся в своем творчестве как самостоятельные индивидуальности, то в плане самодеятельного искусства, то в плане искусства профессионального. Но это не должно, в свою очередь, означать, что народное искусство само по себе должно перестать существовать.

Так же недопустимо опускать содержание коллективного в его глубоких измерениях до простого творческого содружества или отождествлять его с массовым. К сожалению, именно эти ошибки, порождаемые антинаучным подходом к проблеме, постоянно повторяющиеся, мешают развитию народного искусства как культуры.

«Массовость» может иметь отношение к народному искусству только в той мере, в какой оно отвечает широким запросам современности, оказываясь близким всем эпохам. Но понятие массовости не означает того, что, скажем, хохломская ложка обязательно должна иметься у каждого человека, тем более неверно на этом основании создавать промышленный вал «народного» ширпотреба, имеющего мало общего с народным искусством и подрывающего его корни. Миллионные прибыли не искупают тех потерь, которые терпит народная культура. В такой ситуации легко может возникнуть и экономический ущерб. Важно понять, что народное искусство по своей природе и в условиях развития технического прогресса уникально и требует к себе соответствующего отношения46 . Главная проблема в организационной практике заключается не в том, чтоб все население страны и каждого человека снабдить миниатюрой или хохломской ложкой, а в том, как сохранить культуру народного мастерства, народной традиции, чтобы, проходя через поколения, в будущее, она осталась подлинно высокой и подлинно народной!

С развитием исторической жизни естественно изменяется отношение народного искусства к действительности, развиваются его содержание и средства художественного выражения, однако силу постоянства сохраняет отношение к историческому прошлому, что и позволяет говорить о народном искусстве как об исторической памяти, культурной памяти народа. И в этом также проявляются сила коллективного, особый тип мышления.

Подводя итоги, мы должны вернуться к значениям понятий индивидуального и коллективного и подчеркнуть проблемы взаимосвязи этих двух начал, их диалектическое единство в народном искусстве. Как ключевая проблема его теории, определяющая решение всех вопросов его художественной практики, единство индивидуального и коллективного имеет очень важный культурный аспект. «Понятие культуры связано не с деятельностью людей, а специфичным способом ее осуществления»47 . Эта специфичность способа деятельности и принципов развития, о которых мы вели речь, тесно связана с характером диалектического единства коллективного и индивидуального, осуществляется через закон традиции, закон преемственности. Все это возвращает нас к вопросу родового.

Итак, содержание коллективного в народном искусстве оказывается очень раздвинутым, имеющим свои глубинные изменения в историческом опыте народа как в социальном и психологическом аспектах, так и в художественном. Воспроизводя свою родовую сущность в трех выделенных аспектах – природного, национального, общечеловеческого,– народное искусство утверждает свою коллективность, определяя отношение индивида к целому и саморазвиваясь согласно этим отношениям.

Ведь только в силу родовых начал, своей родовой сущности народное искусство воспроизводит фундаментальные ценности. Не теряет содержательности48 , космологизма49 , есть «самобытие»50 . Так, природное как выражение коллективного не является началом неизменным, замкнутым, в постоянном воспроизведении мифологического образа мира. Оно вовсе не идентично первобытному мировоззрению, что некоторые неверно навязывают народному искусству. Мифопоэтическое восприятие в народном искусстве зиждется на чувстве природного, воспроизводимого в новых связях. Отсюда именно это определяет такую устойчивость мифологической символики, но содержание ее иное, чем первобытной. Каждый повторяющийся знак имеет свой смысл. Стихийная реалистичность народного искусства несет на всех уровнях свое познание мира. Природная символика – поэзию человеческого. Из нее, пишет А. Н. Веселовский, «отобрались некоторые постоянные символы и метафоры, как общие места Койнэ с более или менее широким распространением. Таковы символы птиц, цветов – растений, цветов – красок, наконец, чисел»51 . В этих символах всегда есть соотнесенность с реальными явлениями. Стремление к активному воздействию связано с синтетичностью художества иных образов. Традиционное, привычное соединяется, как правило, с чем-то необычным. Близость человека к природе порождает эстетическую чуткость, в народном искусстве – определяет его эстетичность, его артистизм, его нравственность. Национальный аспект родового в народном искусстве утверждает самосознание индивида в коллективном. Индивидуального – в значении отдельного вида народного творчества или промысла в аспекте национальной школы народного искусства. И, в свою очередь, индивида в коллективном опыте школы. Другой уровень – индивидуальное национального искусства в аспекте общечеловеческого. Все, что поднимается на уровень общечеловеческого мирового, имеет индивидуально-национальное выражение и глубоко личностно для каждого народа. Всеобщее в народном искусстве несет ярко-национальное выражение.

В народном искусстве три определяемых нами уровня индивидуального – личности мастера, лица школы, лица национального – несут содержание, опыт коллективного, духовно ценностное народного искусства как культуры. В антитезе коллективного и индивидуального заключается внутренняя подвижность единства. Коллективное во взаимодействии с индивидуальным создает систему народного искусства. Родовыми силами формируется его художественный язык. Единство природного и народного определяет творческий метод.

Историческим сознанием, носителем которого является народное искусство, создаются народные образы на протяжении всей истории. В этом смысле можно сказать, что если бы не было народного искусства, то не было бы и искусства профессионально-образованного. Ведь все великое, созданное индивидуальным творчеством, есть выражение коллективного, народного.

Может ли естественная человеческая и культурная потребность на этом оборваться? Может ли стать в таком случае ненужным народное искусство? Возможна ли вообще культура без традиций, без опыта прошлого?

Такие предположения порой возникают, мы становимся их свидетелями и участвуем в полемике. Однако в испытании временем такие суждения отметаются быстро, ими не определяется ход развития, поскольку они отражают поверхностное, текучее в жизни.

Показательно, что за последнее время мы видим, как все настойчивее и выразительнее утверждаются поиски художниками своего отношения к природе, к народной традиции, к традиции национального искусства и в целом к искусству прошлого.

Возрастает роль изобразительного фольклора во всем мире. Проблема народного искусства становится проблемой международной. Не есть ли это знак стремления народов приблизиться к общему? Ведь сходное тяготение людей наблюдается и к природе, а народное искусство для цивилизованного человечества есть та же природа.

Еще недавно казалось, что тема человека – покорителя природы, человека техницизированного мира – поглотила все другие аспекты взаимоотношения с ней. Здесь грань теряется легко.

Некоторые и теперь пытаются утверждать, что в век НТР связи профессионально-художественного искусства и народного якобы оборваны, что будто бы исчезла сама почва их взаимодействия. Согласиться с этим утверждением – значит перечеркнуть многие явления современного искусства, значит отказаться от всего того, что делает человека человеком, значит отвергнуть его детство. Но может ли потерять свое значение та изначальная форма «высшего синтеза», которая однажды проявилась у человечества в его «детстве» и осталась?

Покоритель природы часто становится потребителем и расточителем. Человек в жесткой схеме железного робота – кто он? Страж природы или ее могильщик?

Многие современные художники хотят найти, понять единство человека с природой, обрести в искусстве новое единство с традицией.

Взаимодействие человека и природы вечно! Оно, как и все человеческое в человеке, навсегда остается материалом искусства, поскольку сам человек остается частью Природы и Человеком, только если на всех уровнях развития он воспроизводит в себе человека.

Итак, народное искусство по своей природе глубоко органично, оно – вторая Природа. Человек, утрачивая свою природность, теряет и присущую ему духовную природу. Ведь и вдохновение не просто дар таланта, но черта психологическая, она стоит в прямой связи с национальным характером и с тем, что окружает человека. Природа в народном сознании всегда остается выразителем Красоты, Добра. Она слита с его нравственным миром. Поэтому природное выступает как критерий человеческих ценностей. Через природу и род человек постигает смысл вечного. Образ, обретая свою природность и родовое значение (социальное и психологическое), становится носителем «общей идеи» и «мысли народа». И это в культуре, вбирающей в себя фольклорный образ мира, в силу цепной реакции и созидательного творческого начала противодействует распаду. Все это очень важно в понимании традиции как силы созидания, силы культуры, несущей опыт коллективного, стимулирующей творчество и выступающей в нем формообразующим началом.

О понятиях «народное искусство» и «народный мастер»

С определения понятия, как правило, начинают теоретическое исследование. В нашем необычном случае мы заключаем наш труд попыткой на основе исследованных в нем вопросов выявить содержание понятий «народное искусство», «народный мастер» и дать им определение. Сам факт такого хода говорит о многом. Характеризует прежде всего состояние современной науки о народном искусстве, соответственно определяя в ней место и задачи настоящего труда.

В каждой главе его, шаг за шагом, мы пытались на основе собственных изысканий и обобщений данных научной мысли выявить главные узлы в развитии народного искусства, определить основные понятия его теории. Представить народное искусство как самостоятельную систему, функционирующую по своим законам. Систему, требующую оценок и определений по тем параметрам, которые могут отвечать ее структуре и ее сущности. Только в таком случае и можно говорить о теории народного искусства.

Но прежде чем перейти к определению понятий «народное искусство», «народный мастер» и соответственно подвести необходимые итоги, обратимся к истории. Ведь именно невыясненность до сих пор понятий, несформулированность их на основе объективных данных и разработанных теоретических и методологических принципов заставила нас сформулировать интересующие нас понятия соответственно проделанному изысканию в заключении книги.

Дело в том, что если до сих пор не определены многие методологические вопросы фольклористики1, то тем более они не выявлены и не разработаны в народном искусстве предметного творчества. Наука о нем – еще более молодая, чем фольклористика. Знание здесь еще только начинает формироваться. Достаточно сказать, что в мировом масштабе начало изучения народного искусства исчисляется с 20–30-х годов XX столетия. Именно этим объясняется, в первую очередь, очень слабое теоретическое осмысление предмета. Нельзя не обратить внимания и на то, что народное искусство на современном этапе долгое время не представляло объекта серьезного изучения, поскольку чаще всего оставалось в роли придатка к другим искусствам и к другим наукам, соответственно этому распространялись и критерии оценок.

Обращение к народному искусству в буржуазной науке обусловливалось «национальной гордостью», коммерческими соображениями, рассматривалось как культура отсталых народов, что также мешало появиться объективным критериям в определении ценностей народного искусства и его места в современной культуре, а тем более выработать содержание самого понятия.

В литературе отечественной, как и в литературе зарубежной, чаще всего можно встретиться с определениями народного искусства, весьма далекими от сущности его, где оно на современном этапе рассматривается по аналогии с искусством профессиональных художников и оценивается, как правило, с этих позиций. В другом случае встречаются высказывания более определенные и даже весьма решительные, выносящие смертельный приговор народному искусству в век технического прогресса. В таком случае оно просто не исследуется как феномен современной культуры, о чем мы говорили выше. Отсюда понятие «народное искусство» продолжает оставаться весьма узким и не охватывающим предмет как явление живое. Таким образом, указанное разногласие с нашими доказательствами мы воспринимаем не на терминологическом уровне, а глубоко содержательном, методологическом. Оно сводится к трем главным пунктам.

Первое, самое распространенное определение «народного искусства» в отечественной и зарубежной литературе как искусства крестьянского достаточно развернуто отражается в трудах В. С. Воронова2 .

Эта точка зрения, связывающая народное искусство исключительно с натуральным хозяйством, патриархальной деревней, распространена в зарубежной науке. Отсюда определения народного искусства как «ручное производство», «домашняя промышленность». Как «крестьянское искусство» рассматривал народное творчество английский искусствовед, деятель, историк Герберт Рид в книге «Смысл искусства»3 . Эта книга оказала большое влияние в утверждении взгляда на народное творчество как крестьянское. Но особенно распространено на Западе в буржуазном искусствоведении объяснять народное искусство как «творчество бессознательное», «безличное», пытаясь раскрыть это через параллели с природным миром. Отсюда сравнения народного творчества с тем, как «птица поет», пчела «создает», что нередко встречается в литературе зарубежной, имеет место и в отечественной, когда пытаются утверждать народное искусство как творчество бессознательное.

Характерно в этом смысле определение Г. Наумана, развиваемое его школой: «Подлинное народное искусство – это общинное искусство, но не что другое, как гнезда ласточек, пчелиные соты и раковины улитки, являются произведениями подлинного коллективного искусства»4 .

Такое понимание коллективности как проявления биологического инстинктивного утвердилось в зарубежной науке. С ней связано распространение точки зрения на народное искусство как на нечто неизменное, не представляющее собой процесс развития. Такая точка зрения нашла довольно широкое распространение в литературе и способствовала утверждению взгляда на народное искусство как на рудимент прошлого или прекрасный анахронизм, который не ставился в связь с современной художественной культурой. Подобные определения особенно часто стали мелькать на страницах отечественной печати с конца 50-х годов, что мы уже отмечали, когда стремительное развитие дизайна, казалось многим, должно "было вытеснить народное творчество из жизни. Сами определения «рудимент», «анахронизм», мелькавшие на страницах журналов, исключали возможность жизнеспособности народного искусства, его активности в современной культуре.

В свете этого представляет большой интерес мысль А. В. Бакушинского – ученого и практика, выдвинутая им в 20-е годы о «всенародности» искусства, определяющей культуру новой эпохи. Эта мысль была высказана ученым именно в связи с определением судеб народного искусства в новой культуре5 , но не получила развития. Трудно было в то время предугадать весь сложный многолинейный процесс будущего развития художественной культуры. Отсюда постановка вопроса о собственной судьбе народного искусства не имела в то время места и тем более теоретического осмысления, хотя всей своей деятельностью практика и исследователя А. В. Бакушинский ее утверждал.

Надо сказать, что положительный опыт всей последующей литературы, посвященной современному народному искусству, сводился в основном к более или менее удачным анализам произведений народного творчества, к собиранию исторических фактов.

Это был больше сбор материала, историческое его исследование, чем теоретическое осмысление, исследование художественной специфики. Эволюция развития искусства народных промыслов оценивалась, как правило, критериями развития станковых форм искусства индивидуального творчества. Многие труды грешили оценками, выдавая ущербное, мнимое за подлинное, что, в конечном счете, как мы уже могли убедиться, оборачивалось против народного искусства. Особенно отрицательно это сказывалось на практике6 . В этой обстановке огромное значение имели труды А. Б. Салтыкова7 , поставившие вопросы о декоративной специфике, о значении традиции. Однако вопрос о специфике и понятии собственно народного искусства тогда не ставился. Он решался в тот период в плане защиты традиции в целом и ее значения для развития декоративно-прикладного искусства. Большой сводный труд С. М. Темерина «Русское прикладное искусство»8 отражал именно эту положительную позицию. Однако и в нем не проводилось разделение народных промыслов и художественной промышленности. Народные промыслы утверждаются главным образом в плане их декоративной, предметной специфики (в то время это было самым важным). Народное же искусство сел в свете такой позиции вовсе не попадало в поле зрения искусствоведения, как современное народное творчество, оно было уделом чистой этнографии. В тот период господствовала эволюционистская точка зрения на народное искусство, якобы развивающееся по прямой от коллективных форм к индивидуальному творчеству, от фольклора к промышленности или к станковым формам.

Вопрос о народном искусстве в современности продолжал стоять в 60-е до середины 70-х годов в плоскости «быть или не быть» ему и дискутировался на страницах печати еще ожесточеннее, еще непримиримее в крайностях суждений. «...Социальные и художественные условия, породившие разделение нашего искусства на «ученое» и «народное», давно перестали существовать, ...такое противопоставление не только лишено здравого смысла, но и противоречит природе нашего общества, тем более что сложилось и развивалось... художественно полноценное современное советское декоративно-прикладное искусство»9 . Как мы могли уже убедиться, происходила весьма трагическая для народного искусства подмена понятий, вульгаризация понятия современности и представления о советской культуре, сводимой к единообразию форм. Однако из-за отсутствия теории такие суждения поднимались на щит некоторыми искусствоведами, вместо того чтоб обратиться к серьезным исследованиям живого искусства.

В определении понятия «народное искусство» не принималась во внимание актуальная в искусствоведении с конца 50-х – начала 70-х годов постановка вопроса Б. А. Рыбакова10 и В. М. Василенко11 о содержании народного искусства, начиная от древности до предреволюционного времени. Между народным искусством прошлого и настоящего оставалась все та же непроходимая грань, мешающая изучать и оценивать современное народное творчество в его собственной специфичности. Точно так же игнорировались в теоретическом плане в то время результаты исследования автором настоящего труда искусства Палеха12 от древности до настоящего времени как искусства живой народной традиции и коллективного творчества. Хотя в практике это не замедлило дать свои положительные результаты, о чем свидетельствуют произведения многих палехских миниатюристов и высказывания самих палешан13 . «Дополнять в свое время что-то гораздо легче,– говорил В. О. Ключевский,– чем потом перепонимать». Казалось бы, сама жизнь с каждым годом опровергала отрицательные суждения, призывая к коренным решениям вопросов современного народного искусства, и тем не менее эти вопросы не только не решались, но загонялись в новую безысходность силой инерции мысли. Методологическая ошибка была в том, что народное искусство оценивалось с позиций, привычных для декоративно-прикладного творчества индивидуальных художников и искусствоведения станковых форм живописи, скульптуры.

Между тем процесс развития народного искусства не подобен процессу развития станковых форм искусства, индивидуализированного творчества. Как и «историко-фольклорный процесс не подобен процессу историко-литературному, протекает не синхронно с ним, не представляет собою какого-то параллельного движения, потому что движется другими, чем литература, непосредственными стимулами, имеет свою обусловленность, свою специфику»14 . Это определение целиком распространяется и на предметное народное творчество. И если названная установка нанесла ущерб в области фольклористики, то еще больший – в области молодой науки о народном изобразительно-предметном искусстве. Как и в фольклоре15 послереволюционного времени, в нем пытались открыть все направления – вплоть до социалистического реализма, руководствуясь аналогиями с искусством станковым. При этом не брались во внимание ни декоративность, ни роль традиции в народном искусстве, ни глубоко реалистическая сущность его. И всякая попытка рассмотреть предмет в теоретическом аспекте приводила к явному разрыву установок в анализе народного искусства – дореволюционного с послереволюционным16 , словно оно могло или должно было изменить своим творческим и художественным принципам. Отсюда теоретическая несостоятельность выводов и неверность оценок, которыми изобилует искусствоведческая литература, оценка в ней современного народного искусства как индивидуального творчества. Бесперспективность этой позиции для народного искусства в системе культуры очевидна. Проблема в таком случае теоретически не решается в перспективе истории, как связь прошлого, настоящего и будущего. Народное искусство оказывается в безысходном кругу смертельного приговора, как только вопрос рассматривается в сфере его современного бытования. Отсюда и понятие «народное искусство» не приобретало реальных очертаний, не отражает живого и сложного явления во всей полноте. Даже такие крупные исследователи эстетики фольклора, как В. Е. Гусев и П. Г. Богатырев, не дают в своих работах такого понятия о народном искусстве, которое решало бы все вопросы его связи с жизнью и культурой. Однако сам вопрос о необходимости видеть различия фольклора и литературы ставится достаточно четко. «Мы... не вправе в угоду генетической точке зрения упразднять принципиальную границу между устным поэтическим творчеством и литературой»17 , – пишет П. Г. Богатырев. В. Е. Гусев формулирует это различие: «Своеобразная синкретичность художественно-образного мышления обусловлена не неразвитостью последнего, а природой самого предмета художественного познания, тем, что народные массы познают предмет своею искусства, прежде всего, как эстетически цельное и целостное (разрядка моя.– М. Н.) в совокупности всех или многих его эстетических качеств, в многогранности и сложности его эстетической природы»18 .

Это очень конструктивное определение тем не менее не нашло отражения в дальнейших теоретических разработках. Проблема народного искусства как особого типа культурного творчества оставалась нерешенной. Тем более не ставилась она для изобразительно-предметного народного творчества. Первая наша постановка проблемы19 была дана в исследовании искусства Палеха как народного и декоративного творчества и в специальных наших статьях.

На страницах этой книги мы выдвинули те параметры, по которым народное искусство определяется как внутри себя развивающаяся структура в зависимости от исторических факторов и взаимодействия с другими структурами. Исследовав главные понятия, определяющие развитие народного искусства как традиции, школы, коллективности, народного искусства как типа творчества, развивающегося в современности в четырех формах, выявив его функции, мы получили ту систему смысла, которая дала нам возможность решать такие важные для художественной практики и для теории проблемы, как традиция и новизна, канон и творчество, индивидуальное и коллективное. Диалектическое единство всех названных противоположных сил характеризует развитие народного искусства как системы, имея в нем свое специфическое выражение и определяющее отношение народного искусства к действительности.

Итак, феномен народного искусства теперь может быть определен по главным параметрам его системы: коллективности в аспекте родового, самостоятельности художественного и творческого типа, особенности отношения к действительности, характеризуемого целостностью восприятия, историческим сознанием творца. Это такая система, которая входит в более широкую систему национальной культуры и в систему мировой культуры как структура, которая на всех уровнях регулируется законом коллективности, традиции.

На каждом уровне системы действуют ее узлы – школы, сложившиеся на основе функционирующих общностей, действует единство индивидуального и коллективного. Народное искусство как феномен современности функционирует и развивается в контексте всей культуры. В этом его огромная общественная ценность, значение как исторической памяти, оно отражает народное мировоззрение, народное понимание красоты, народную мудрость и народную нравственность, выковываемые всей историей народа, шире – человечества. Такая точка зрения, утверждаемая в нашей работе, противопоставляется взгляду на народное искусство как на «анахронизм», обреченный на вырождение. В свете нашего утверждения чрезвычайно важно (что мы и пытались показать), что в современности функционируют не отдельные элементы народного искусства, якобы растворенного, по взгляду некоторых, в искусстве профессиональном, а функционирует система – народное искусство как тип художественной культуры, как целостность, способная взаимодействовать с другой целостностью – искусством профессионально-индивидуального творчества и способная развиваться, отвечая на запросы времени, выражая народную точку зрения на мир как постоянно развивающийся организм в своей родовой сущности. Оно – содержательно, созидательно и несет родовую память.

«Истинно художественное, народное произведение удовлетворяет не только эстетические интересы. Оно теснейшими узами связано с действительностью, на почве которой возникло»20 . Таким образом, бытование народного творчества, что подтверждает опыт практики, определяется современностью, тесно связано с ее запросами. Мы выделили четыре формы бытования народного искусства, функционирующего в изустно-зрительной передаче. Рассмотрев главные дефиниции, мы сделали попытку раскрыть народное искусство как тип творчества в его главных принципах – вариации и импровизации на основе известного. Эти формообразующие принципы позволяют школе как художественной общности все время развиваться как самостоятельной целостности в системе большей целостности национального народного искусства. Ток традиции как ток исторического самосознания пронизывает школу постоянным действенным созиданием. Динамика его проистекает из взаимодействия индивидуального начала с коллективным, как мы показали, внутри школы, индивидуального в лице школы, например, промысла с другими школами национальных школ, со всем народным искусством и с профессионально-художественным. Наконец, из взаимодействия народного искусства как системы с системой искусства профессиональных художников. Таким образом, народное творчество осуществляется по мере каждого вида. Переживая и воспроизводя древние образы в новых связях и на новых уровнях, оно воспроизводит меру, гармонию, закономерность целостного восприятия мира в природе. Именно этот аспект напрочь не учитывал Леви-Стросс в построении теории «мифа». Для него человек оставался замкнутым в природном бытии как часть материального21 .

Однако чувство единства с природой переживается согласно духовной сущности народа, его исторической реальности. Народное искусство кристаллизует отношение народа к действительности, переживаемой в истории. Таким образом, Марксово определение труда как деятельности «по законам красоты» выступает как определение «родовой сущности». Итак, наша проблема коллективности, народного искусства как творческой реальности, как живой традиции получает конкретизацию в родовых истоках. Ими определяется структура народного искусства в своих главных качествах, отличающих ее от структуры индивидуализированного творчества, развивающегося в многообразии традиций мирового искусства. Но если сам предмет познания народного искусства «эстетически цельный» и «целостный» в силу своих качеств, то целостно и само народное искусство, переживающее мир как целое22 , выражающее это восприятие как структуру целого. Именно такую структуру сохраняет народное искусство, несмотря на постоянную дифференциацию свою на роды и виды, школы, уровни на пути всего исторического развития, что мы стремились показать на страницах этой книги. Тем не менее, в своем главном ядре оно сохраняет соответствие целому, лежит в других измерениях, чем искусство станковых форм индивидуализированного творчества. Это не значит, как мы уже говорили, что не существует множества переходных форм. Важно то, что народное искусство, в силу его целостности и родовых качеств, остается фундаментальной структурой в культуре. В нем коренятся все категории большого искусства: рода, жанра, стиля. «Ведь именно в сфере изначального народного творчества исследователи впервые и сталкиваются с такими фундаментальными категориями, как «образ», «слово», «жест», «мотив», «сюжет», «миф» «смысл», «функция» и т. д., без чего совершенно нельзя оперировать такими понятиями, как «мера», «красота» и пр.»23 . «Принципиально невозможно будет вывести категории рода, жанра, стиля, метафоры, исходя из «первоэлемента», понимаемого как художественная идея»24 . Это свидетельствует о главном коренном отличии народного искусства как коллективного творчества, в его родовых признаках творчества, как правило, на основе готового известного материала, образов, отлитых в веках, – от творчества индивидуализированного, где первоэлементом оказывается художественная идея.

Природа наполняет собой человека, через чувство природного живет чувство традиции. Живет опыт. Отсюда не сочинительство в народном искусстве, а мышление. Не искусственные построения, а органическая целесообразность, не резонерство, а музыка чувства. Музыкальность в этом аспекте есть выражение одновременно индивидуального и родового, есть формообразующее качество25 . От гор Кавказа и Памира, от берегов Камчатки, Тихого океана до территории Средней Азии, на просторах русских равнин действуют как закон свои структуры чувств и переживаний. С их глубинной жизнью связано народное творчество. Именно коллективная эмоция определила в народном искусстве его полиэлементность в переживании коренных начал жизни. Здесь действуют одновременно и связь с природой, и связь с историей. Не случайно школы народного искусства имеют очень четкий исторический характер, устойчивые в своих принципах системы. Они сильны тем, что развиваются на той культурной почве, где искони в силу конкретных причин исторически сосредоточивались коренные силы культуры. В России это – Север, Поволжье, Сибирь, южные области России. Такие узловые точки в расположении промыслов прослеживаются в каждой республике. Они тесно связаны с историей и культурой края, не перестают обогащать искусство и культуру современности.

Характерно, что изустно-зрительная передача традиции есть не просто форма распространения народного искусства, но закон преемственности, восстанавливающий равновесие в народном искусстве и через его структуры в национальной культуре, в конечном счете в культуре общечеловеческой. Национальное в таком случае не есть ограниченность и замкнутость в своей самобытности, что чаще всего связывают с этим понятием. Национальное мы понимаем как духовную способность кристаллизовать и концентрировать общечеловеческое. Это есть та точка преломления, через которую выражается переживание и видение народное. Это другой важный аспект в содержании народного искусства. Развиваясь согласно своей родовой сущности, оно утверждает себя как «часть культуры». Закон тождества в таком случае есть принцип формообразующий.

«Сама по себе система канонов, – пишет Д. С. Лихачев, – может быть полезным фактором искусства, облегчающим познание действительности. Стремление к установлению литературных канонов (говорится о средневековой литературе. – М. Н.) соответствует стремлению человека к систематизации своего познания, облегчающей восприятие обобщением, к экономии творчества. Канон – знак, канон – сигнал, вызывающие известные чувства и представления»26 .

Таким образом, народное искусство есть такая система, которая регулируется отношением к соответственной сущности, регулирует отношение к прошлому памятью прошлого. В этой точке коренится культурный смысл народного творчества в четырех его формах развития, определяется его место в системе современной культуры.

Соответственно сказанному выявляется культурный смысл понятия «народный мастер». Конкретизировать его представляется возможным через понятие «народное искусство», определяемое нами в трех аспектах его связей с жизнью и с действительностью.

Деятельность народного мастера определяется созидательным началом. Традицию как силу самосознания В. О. Ключевский определил как особенное свойство духа человеческого27 . Отсюда ее и созидательная энергия, питающая культуру. Она противостоит энергии разрушения. Качество устойчивости обеспечивается всей системой народного искусства, функционирующего в культуре как целостность. В таком случае целостно не только народное искусство, но и творчество народного мастера. Целостен сам человек, другими словами, понятие «народный мастер» включает понятие о личности особого духовного психологического склада. Есть понятие, определяемое параметрами культуры, а не просто занятием тем или иным художественным промыслом. В свете сказанного далеко не каждый человек может называться «народным мастером». И тем более это понятие глубоко ошибочно приравнивать к «умельцу», занимающемуся самодеятельностью. Отсутствие различий между понятиями в теории приводит ко многим болезненным явлениям в организационной практике народного искусства. В постановлении ЦК КПСС «О народных художественных промыслах» говорится: «...роль художника, народного мастера, как центральной фигуры народных промыслов, часто недооценивается». Особо подчеркивается необходимость «усиления внимания к народным мастерам, работающим на дому»28 . Между тем вопросы творчества народного мастера, как и само понятие о нем, до сих пор не решены в науке ни в теоретическом, ни в практическом аспектах. Нельзя не сказать о том, что в процессе борьбы нового со старым долгое время происходила известная дискредитация понятия «народный мастер», а вместе и народного мастерства как элемента культуры. В представлениях многих они оказывались синонимами прошлого. Народные мастера сел, носители ценнейшего огромного пласта живой традиционной художественной культуры, долгое время не принимались во внимание теоретиками современной культуры.

Новый этап в развитии народного искусства в 70-е годы выдвинул понятие «народный мастер» вместо бытовавшего раньше «кустарь-художник». Творчество народного мастера получило общественную правовую экономическую поддержку. Сохранение живой преемственности мастерства, ее развитие как основы культуры, и прежде всего в селе, стало предметом заботы государства и вопросом научного изучения.

Итак, что значит народный мастер? Исследуя эту проблему в аспектах нашего определения народного искусства как части культуры, можно сделать вывод, что творчество народного мастера предстает как структура, регулируемая законом коллективности, традиции и преемственности. Особенное в искусстве, как мы могли убедиться на страницах нашей книги, есть особенное в творчестве мастера, а значит и особенное в самих творцах, что определяет их причастность к культуре как носителей традиции – от отца к сыну, от мастера к мастеру, из поколения в поколение. Нетрудно заметить, что народных мастеров независимо от национальности объединяют общие черты, характеризующие их личность.

Это, прежде всего, отношение к искусству, к мастерству, сохраняющим силу священнодействия, рождающим живой мир прекрасного. Это всегда память о том, что создавали старшие мастера-учителя, что делали предки, хотя при этом каждый мастер сохраняет свое индивидуальное лицо, неся традицию общего, нравственный, творческий опыт коллектива.

Итак, народный мастер – это особая творческая личность, духовно связанная со своим народом, с культурой и природой края, носитель традиции коллективного опыта, носитель народного этоса. Это «человек трудолюбивой души», по выражению Чингиза Айтматова. Такое определение особенно применимо, поскольку мастерство, как правило, включает духовный опыт.

Поскольку в понятие «культура» входит все то, что устоялось во времени, ценности непреходящего, то носителями их чаще всего являются представители старших поколений, люди известные, почитаемые в округе. Те мастера, которые способны синтезировать в своей деятельности опыт коллектива. Издревле существовал, например, в Средней Азии обряд посвящения ученика в мастера после пятнадцати лет работы, когда творческое лицо будущего мастера достаточно четко определилось. Ценилась родовая преемственность мастерства. Произведениями мастера определялся уровень школы. В такое понятие мастера-«усто» входили не только его мастерство, но и высокие качества личности уважаемого всеми человека. В народных представлениях с мастерством связывались мудрость, опыт. Нравственный критерий был неотделим от понятия «народный мастер» как личности созидательной, несущей мир поэтического. Образность его как бы впаяна в структуру предания, рождается из него и снова закрепляется в предании. Это сущностное качество народного искусства формирует культурную память. Личность народного мастера, культурно-ценная, всегда широко известна за пределами деревни, аула, кишлака и даже края.

Что же это за личность? Ее, прежде всего, выделяют историческое сознание, забота о сохранении ценностей прошлого и передачи их в будущее, нравственная оценка действительности. Такое сознание творит образ особого видения мира. Народного мастера выделяет из коллектива не только высокий профессионализм школы, но и поэтический склад мышления, недаром так часто его называют сказителем. Так, про Мартына Фатьянова односельчане говорят – «он у нас пламенный», характеризуя его душевные качества; про Хакима Сатимова – «мудрый»; про Ульяну Бабкину – «добрая». Нередко народного мастера наделяют чертами особого, необычного человека, порой он славится как чудак. И все это грани народного таланта, талантливости духовной. Индивидуальная ее окраска не противоречит причастности к целому, что составляет мировоззрение народного мастера, определяет его культурную роль как творческой личности. Еще А. С. Пушкин говорил, что культура определяется отношением к прошлому. «Без опоры на умную сущность традиций навсегда оставался бы голый человек на голой земле»29 . История народа, природная среда формируют особенности национального мышления. Свой пластический модуль можно найти в народном искусстве у всякой народности, и это одна из основ его ансамблевости. Но этот модуль не может появиться без коллективного опыта, без преемственности, которые делают народное искусство культурой, а народного мастера – ее носителем.

Нравственность народного искусства тесно слита с его коллективностью, рождается и живет в истории из диалога человека с природой, человека с историей. Это всегда диалог настоящего с прошлым. Взаимопроникновение мира природы и мира человека в народном искусстве развивается на основе сельской жизни, труда на земле человека, не выключенного из круговорота природы, из чувства всеобщности. «С добрым приветом Весны к Вам Антон Н. Пришла весна к нам 31 марта, прилетели ко мне на тополь 6 скворцов и грач в огород. Когда увидел их, я снял шапку и поклонился...» В этих словах вологодского народного мастера, нашего современника, говорит то мироощущение, которым пронизаны образы народного искусства, формируются фундаментальные нравственные ценности, чувство пластического, понимания вечного.

«Деревня означает для меня,– писал Василий Шукшин,– не только тоску по лесной и степной благодати, но и по душевной непосредственности»30 . Эстетическое чувство здесь формируется «силой родственного внимания» и «родственного отношения» к природе, ко всему земному. Это порождает особый строй чувств, мыслей человека, дает ему огромные импульсы к творчеству. Помню, как известный народный мастер Дагестана незаметно для себя в простых словах выразил эту связь: «Выйду ночью – тишина, звезды на небе, словно ты и мир наедине». Ощущение себя перед лицом мира, перед судом природы сообщает особую поэтическую радость, духовную наполненность образам народного искусства. Их не понять человеку с позиции кабинетного стула, одним росчерком пера решающего, «быть или не быть» народному искусству.

Только в силу народной сущности, начала коллективности народное искусство понятно и ребенку, и взрослому, неискушенному зрителю и зрителю с развитым эстетическим вкусом – настолько объемна, глубока эмоционально-художественная сфера народного творчества.

Надо полагать, что У. Моррис, определяя народное искусство как «инстинктивное умение» и противопоставляя его «искусству сознательного умения», то есть профессионально-художественному, вовсе не понимал, в противоположность последнему, народное творчество как «бессознательное». С этим определением можно столкнуться в отечественном и зарубежном искусствознании. Оно весьма зыбко и поверхностно, поскольку лишено историчности, не охватывает народное искусство как систему. «Инстинктивное умение» народного мастера надо понимать как умение, унаследованное в опыте поколений, в непосредственной передаче от отца к сыну, воспитанное самой средой, природным окружением и трудом в природе, материалами природными. Однако само творчество как процесс и как образ чувства и образ видения мира глубоко сознательно. Оно несет правду, нравственный идеал, понимание красоты, которые определяют духовную суть народного искусства и выражаются в нем как вера народа. Именно поэтому народное искусство – богатый источник духовных эстетических ценностей и никак не может быть приравнен к инфантильности примитива, поскольку последнее есть выражение психического, индивидуально-особенного. Здоровая же детскость народного искусства является одним из аспектов его сущности31 , ее мы поставили в ряд определяющих параметров. Она есть нечто такое, что неразрывно связано с творческим началом, с личностью мастера. «Ах, детство, детство! Все-то в его глазах нарядно, велико, необъятно, исполнено тайного смысла, все зовет подняться на цыпочки и заглянуть туда, «за небо»32 . В детскости восприятия, прекрасно выраженной в приведенных строках писателя Виктора Астафьева, есть тот миросозерцательный смысл, который составляет важный источник жизни и силы народного искусства. В этом смысле понятие «детскости» совсем не тождественно инфантилизму в искусстве. Детскость в народном искусстве – это то его свойство, которое придает ему неповторимую окраску непосредственности и жизнерадостности. Это постоянно пульсирующая сила живой неистощимой фантазии, того оптимистического восприятия действительного, которое делает столь обаятельным и активным народное творчество. Это огромное душевное богатство, душевная щедрость. Все это несет народное искусство в его неподдельности и искренности, чистоте и доброте. В той радости труда, которая всегда порождает известный артистизм. Вечным детством отмечен народный гений.

Однако в аспекте культуры это качество оказывается глубоко личностным для каждого народа. Сохранение детства в зрелости связано с талантом. Грубая ошибка пытаться подменить народное искусство в наши дни примитивизмом, объявить последнее современным этапом народного искусства и на основании этого выносить приговор народному искусству как коллективному творчеству. Истинно научный подход должен оценивать каждое явление своей мерой.

Остановимся кратко на втором аспекте общего, коллективного носителем которого является народный мастер. Сельская жизнь всегда сохраняла взаимопроникающую связь мира природы и мира человека. Диалог человека с природой, инстинктивное чувство человека к земле развиваются и осмысляются в историческом опыте переживания действительности. Отсюда особое национальное чувство, выражаемое с яркостью в народном искусстве, его обновляющие творческие силы, которые оно несет в культуру.

Наконец, третье – народное искусство на протяжении истории концентрирует в себе образ вечного, чувственно воспринимаемой вселенной в единстве общечеловеческого. Всего того, что постоянно значительно для человека и есть особое отношение и связь с природой, о которой Энгельс сказал, что мы «нашей плотью, кровью и мозгом принадлежим ей и находимся внутри е е, что все наше господство над ней состоит в том, что мы, в отличие от всех других существ, умеем познавать ее законы и правильно их применять»33 .

Человек своим трудом и жизнью, всей инстинктивностью чувств связанный с природой, с землей, имеет особенно тонкое, емкое ощущение природы, воспитывающее эстетическое чувство, чувство истории, определяющие систему ценностей. Эти чувства рождают ни с чем несравнимую творческую радость объединенных в труде людей. Ее может дать вспаханное или засеянное поле, поле колосящейся ржи, поле сжатое, поле с убранным хлебом. Все это – Труд и Праздник. При этом не имеет значения (как верно заметил в одной из статей Г. К. Вагнер), как будет называться человек, возделывающий землю,– крестьянином или рабочим и сколь много в его труде будет участвовать машина34 .

Дух коллективности исстари пронизывает жизнь сел и действует в ней с творческой силой нравственного закона. В этой связи новая застройка сел пятиэтажными домами порочна уже потому, что рвет связи коллективного, отделяя людей друг от друга и в первую очередь от земли. Кто не помнит удара пастушьего кнута, призыва рожка на утренней и вечерней заре, собирающего и разводящего стадо из конца в конец деревенских улиц, и многих примет сельской жизни, тому трудно попять ее мир и ощутить особые нити общности человеческой и природной, которые в труде и праздниках порождают неистребимое чувство своего края, земли, родины. Здесь свой источник поэзии, он не рвется от того, что деревня стала новой (аргумент противников традиции), а если рвется, то это беда, привносимая, как правило, извне.

Исчезновение народного искусства вовсе не связано с духовным культурным прогрессом, чем многие пытаются оправдать теорию отмирания народного искусства. Это скорей результат воздействия антикультуры, издержки технического прогресса.

«Творческий импульс, побуждающий искать гармонии красок и форм, часто не зависит от того, что обычно называют культурным интеллектуальным уровнем» 35 .

Нет сомнения, что в обществе, где царят отчуждение, национальная безродность, ненависть и насилие, народное искусство катастрофически гибнет. В таком случае неминуемо теряются те ценности, которые могут регулировать в художественной культуре уровень ее народности. Гибнут эти ценности – и гибнет народное искусство. Оно может исчезнуть и там, где нет сельского населения, где рвутся связи человека с природой. В таком случае уровень народного искусства в современной культуре далеко не равноценен для всех народов и всех стран. И это зависит от многих факторов – географических, исторических, социальных, психологических, духовно-нравственных.

Народное искусство есть часть социально-экономической проблемы – проблемы деревни, села и часть проблемы национальной культуры. Именно своими родовыми признаками народное искусство входит в современность, взаимодействует на этой основе с другими типами художественного творчества, с другими формами освоения действительности. Однако соответственно современным запросам перестраиваются функции народного искусства. Как мы отмечали, усиливается эстетическая функция. В этой связи даже сам процесс труда, рукотворность изделий, создаваемых в промыслах, приобретает эстетический смысл. И потому невозможна замена живого творчества – машиной.

Народное искусство, функционируя как целостность, пронизывает своими структурами национальное искусство, питает его силой, энергией коллективного, формирует его качество народности. Такая высокая роль народного искусства тем более не может позволить оборваться живой традиции народного творчества в наше время, оборваться культурной, исторической памяти.

Напротив, мы оказываемся свидетелями того, как живая традиция народного творчества начинает занимать важное место в современной культуре. Оказывается необходимым звеном в контактах между народами. Есть основа их культурного взаимопонимания, и цепочка человеческой памяти уже тянется с земли в космос.

Научно-техническая революция подняла на небывалую высоту проблему народного искусства, определила остроту связанных с ним нравственных, эстетических проблем.

Чем дальше человек уходит от природы, преобразовывая, изменяя ее, тем острее встает вопрос о целостности мира, которая нарушается с каждым днем. Чем искусственнее и жестче становится окружающая механизированная среда, тем острее рождается потребность в утрачиваемой органике, в целостности, в природности народного искусства.

Таким образом, проблема народного искусства приобретает глобальный характер.

Итак, народное искусство устойчиво, неоднородно, по своей природе полиэлементно. Коллективное как эстетическое развивается согласно своей родовой сущности в единстве природного, национального и общности школы. Представляя собой народ, народное искусство, таким образом, выражает его отнюдь не как массу, что очень существенно (в этом смысле определение «искусство трудящихся масс» ничего еще не говорит), и не как класс (искусство крестьянское), и не как социальную группу,– но как личность народную. В этом смысле оно может и должно называться «народным искусством». Ведь личностное утверждает себя только в выражении общечеловеческого. Поэтому естественно, что структуры народного искусства, столь существенные для национальной культуры, всегда играют в ней формообразующую роль, имеют значение и для мировой культуры.

ИСКУССТВОВ ЕДЕНИЕ

© Л.А. Кузнецова

Л.А. КУЗНЕЦОВА, кандидат педагогических наук, доцент кафедры декоративно-прикладного искусства и технической графики Орловского государственного университета

Тел. 89065717982

НАРОДНОЕ ИСКУССТВО

Статья раскрывает историю исследования народного декоративного искусства, его роль в развитии и формировании художественных, эстетических наклонностей студентов. В статье рассматриваются народные промыслы, их роль в воспитании подрастающих поколений. Затрагивается вопрос о роли коллективного в процессе создания декоративных изделий мастерами народного прикладного искусства, раскрывается роль наследия декоративно-прикладного искусства для современных художников.

Ключевые слова: народное искусство, декоративно-прикладное искусство, промысел, народный мастер, народная культура.

«...Народное искусство - это прошлое, живущее в настоящем, устремлённое в будущее своей мечтой о небывалом. Оно творит свой мир Красоты, живёт своим идеалом Добра и Справедливости, развивается по только ему присущим законам. Это культурная память народа, неотделимая от самых глубоких устремлений современности»1.

Начало изучению народного искусства было положено в конце 19 - начале 20 века. Всеобщее признание получили труды искусствоведов А.В. Бакушинского, В.С. Воронова. Значительный вклад внесли работы А.Б. Салтыкова, В.М. Василенко (50-е, 70-е годы 20 века). И.Я. Богуславская, Т.М. Разина, А.К. Чекалов в своих трудах раскрыли разнообразные аспекты народного творчества. Особое место занимают исследования М.А. Некрасовой, в её работах на методологическом уровне определена роль народного искусства в культуре, раскрыты законы его развития, выявлена система понятий, связанных со спецификой народного искусства как особого типа художественного творчества.

Научные исследования, посвящённые народному искусству, сегодня стали частью теории искусства. Наука о народном искусстве формировалась, постепенно выделяясь из контекста вопросов культуры, этнографии, материальной жизни, истории искусств. Работа, которую делали и делают исследователи народного искусства, важна не только как метод решения научных проблем. Изучение народной культуры в 18 веке было тесно связано с укреплением государства. Этнографические материалы, полученные в результате экспедиций в конце 18 века, стали основой последующих способов изучения народного творчества. Начало 19 века было ознаменовано противостоянием «западников» и «славянофилов», дискуссия между которыми способствовала формированию разносторонних представлений о народной культуре. К середине 19 века этнография утверждается как наука. Она получает официальное признание, а только что образованное Русское географическое общество (1845) впервые отчётливо провозглашает её основные положения. В предреформенные 50-е и послере-форменные 60-70-е годы 19 века произошли государственные изменения, вызвавшие большие изменения в российском обществе. Вопросами народного искусства

начинают заниматься «Общество древнего искусства» и «Археологическое общество» в Москве и Санкт-Петербурге. В данный период вопросами развития народного искусства занимались такие учёные, как В.И. Даль, П.А. Бессонов, П.И Якушкин и др.

Середина 19 - начало 20 века характеризуются появлением идей о содержании и высокой ценности народной культуры. Огромное значение приобретает экономический интерес к ремеслу. Проблема изобразительности появляется вместе с пониманием социальной неоднородности русского искусства. Первый опыт систематического изучения крестьянских промыслов относится к началу 50-х годов 20 века. По поручению Министерства государственных имуществ были созданы специальные комиссии, которым было поручено наиболее полно собрать сведения о крестьянских промыслах и кустарной промышленности. В данный период неоценимый вклад внесли В.С. Воронов, А.И. Некрасов, А.В. Бакушинский, Н. Щеко-тов. Особое значение для понимания специфики художественного образа в народном искусстве имеют изыскания В.С. Городцова (1926), которые были продолжены Л.А. Динцес (1951), В.Я. Пропп (1963). Исследования этих учёных раскрыли значение семантики для искусствоведения. Когда ясны смысловая основа, обрядовая и ритмическая основа, значение орнаментальных композиций художественного образа, то он раскрывается более чётко и полно.

Народное искусство представляет интерес не только с художественной, но и с исторической, этнографической, социологической и научной точек зрения. Знание истоков народного творчества, его художественной природы и духовных ценностей должно стать неотъемлемой частью духовной культуры студента, обучающегося по специальностям художественного направления. Народное искусство позволяет воспитывать в них определённую культуру восприятия материального мира, развивать творческие качества личности, обеспечивающие готовность наследовать духовные ценности народного искусства, быть готовыми вести диалог культур разных эпох и народов мира.

Народное искусство, культура, постоянно созидающие, отдающие опыт, мудрость культуре художников профессиональных, помогают им проявить способность обживать, чувствовать мир. Синтез природного и народного можно выделить как главный источник эстетических переживаний в русском искусстве. Мир народного искусства -это мир целостного человека. Он растёт, развивается в условиях природного окружения. Человек, пользуясь благами природы, добытыми трудом

на земле, чувствует себя внутри природы. Так, народный мастер особенно чувствует причастность к культуре родного края, сохраняя в своём творчестве масштаб всеобщего. Художник, обращающийся к народному искусству, познаёт мир через познание самого себя. Причастность к целому создаёт в каждой культуре свой национальный образ мира, свои образы, типы. Сущностью народного идеала всегда было противопоставление добра - злу, красоты и порядка - мировому хаосу, преобразующих сил творчества - распаду, смерти, вечного - конечному, временному.

Под народным чаще всего подразумевают декоративно-изобразительную и прикладную его форму, которая связана с предметами быта, народным зодчеством. Другие виды народного художественного творчества имеют свои названия, например: фольклор, народный танец, устное творчество, сказка и другое народное искусство как общественное явление восходит к мировоззрению дохристианского или даже доязыческого периода развития общества. После принятия христианства Русью народное искусство перенимает много от греко-византийской культуры.

Как историко-художественная форма опыта народное искусство завершается в 20-30-е годы 20 века. Сейчас русское народное искусство остаётся лишь источником наших представлений об истории мировоззрения. Изменение народного сознания в первой трети 20 века было связано с общественным переустройством, когда ценности крестьянства и ремесленничества вытеснились на задний план развитием индустриального общества. Но народное искусство и поныне несёт в себе огромное значение, это связано с его многообразными функциями. Одной из важнейших является опыт эстетического переживания, который и сейчас остаётся востребованным, несмотря на новые реалии. В нём тесно переплетены особенности художественной формы, понятия национально-идейной основы. Всё это удобный материал для образовательных программ, в которых образная природа знания связана с технологическим опытом, приёмами и методами сенсорного и сенситивного опыта, заложенными в изобразительном и декоративном искусстве. В деле гуманизации образования обращение к народному искусству даст возможность сформировать общекультурный интеллект личности, приблизить её к природе как началу души человека.

Народное искусство выражало целостное мироощущение, миропонимание русского человека. Главное в нём не было сиюминутным, оно опиралось на вечное, общее, что определяло связь вре-

мён и на каждом своём отрезке развития создавало нечто своё, новое. Несмотря на многообразие своих проявлений, русское народное искусство отличается большой любовью к природным формам. Народное искусство, как и любой народный промысел, - это результат творчества коллектива, постоянно оттачивающего и совершенствующего культуру мастерства, художественного языка. Промысел не только объединяет людей общим делом, но и направляет творческую деятельность разных индивидов к одной цели. Глубинный дух коллективности жизни села оказал большое влияние на всю народную культуру. В народном искусстве он сообщает образу вселенский масштаб и формирует самую сущность творчества, его духовно-нравственную основу, те принципы коллективности, на которых зарождается и складывается искусство в народном промысле.

Педагогическая ценность познания народного и декоративно-прикладного искусства заключается в том, что произведения этих видов искусства позволяют воспитывать определённую культуру восприятия материального мира, способствуют формированию эстетического отношения к действительности, помогают лучше познать художественно-выразительные стороны окружающего. На основе знаний о народном искусстве разрабатываются национальные региональные программы возрождения промыслов народов России. Образовательные программы, в которые были введены материалы народного искусства, получили возможность обращения к корням историко-художественного наследия, определяющим широкий социальный контекст народного искусства.

Предметный мир, окружающий нас, меняется очень быстро. Необходимо практически направлять художественные наклонности студентов так, чтобы это помогало им в организации своего жилья, выборе одежды, раскрывать эстетическую значимость произведений декоративно-прикладного искусства прошлых эпох и настоящего времени. Знакомство студентов с декоративной образностью, особенно в творчестве народных мастеров, способствует развитию у них эстетического отношения к действительности. Истоки декоративной выразительности, декоративного искусства - в умении мастеров эстетически осмысливать природу. Значение произведений декоративно-прикладного искусства для формирования художественного вкуса обусловливается ещё и тем, что в них специфично преломляются выразительные средства других видов изобразительного ис-

кусства - живописи, графики, скульптуры, архитектуры. Например, в русских художественных лаках сохраняются такие живописные приёмы, как подмалёвок, лессировки, придающие особую звучность и выразительность колористической гамме. В других видах декоративно-прикладного искусства - керамике, художественной обработке дерева, камня, кости, рога - преобладают скульптурные качества. В творчестве народных мастеров можно увидеть глубокое понимание органической связи эстетического восприятия формы предмета с его функциональным назначением. Процесс обобщения в декоративном творчестве, создания формы неотделим от выявления свойств материала. Материал диктует свои условия. Рассмотрим народную игрушку-свистульку. В основе игрушки - декоративный образ птицы, но как неодинаково трактуется он в глине и в дереве. Изготовление глиняных свистулек предполагает мягкость, податливость глины, способность по-разному выявлять фактуру, блестящую под поливой глазури и матовую, шероховатую в простой покраске. Форма деревянной точёной игрушки имеет строгие линии, объём игрушки создаётся на основе вращения с поверхностью дерева, гладкой до блеска. Разные формы птиц-свистулек не только из-за разности материала исполнения, все глиняные игрушки различны по форме, по характеру и выразительности. Один и тот же материал ведёт себя по-разному в руках разных мастеров дымковской, филимоновской, каргопольской, плешков-ской игрушки. На примере старых мастеров современные мастера учатся понимать декоративную природу материала: фактуру, цвет, текстуру.

Предметы декоративно-прикладного искусства трудно представить без узора. Со временем родилась удивительная гармония содержания и формы, орнамента и средств его воплощения, которая и сегодня восхищает нас в любом изделии народного искусства. Примеры орнаментальных композиций, выполненных народными мастерами в разных материалах, с применением различных технологий обработки формы предмета, позволяют просто и доходчиво ознакомить студентов с единством эстетического и функционального в создании художественной вещи, выделить приёмы декоративного обобщения, показать, что каждая вещь создаётся для человека и живёт в тесной взаимосвязи с окружающими вещами.

Народное искусство являет нам пример подлинного величия художественной силы, созданное народным коллективом, оно гениально, оно продолжает жить и развиваться.

ПЕДАГОГИКА И ПСИХОЛОГИЯ

Библиографический список

1. Богуславская И.Я. Проблемы традиции в искусстве современных народных художественных промыслов // Творческие проблемы современных народных художественных промыслов. - Л., 1981.

2. Василенко В.М. Русское прикладное искусство. - М., 1977.

3. Каплан Н., Митлявская Т. Народные художественные промыслы. - М., 1980.

4. Кошаев В.Б. Вопросы формирования понятий в науке о народном искусстве. - Ижевск, 1998.

5. Некрасова М.А. Народное искусство России // Народное искусство как мир целостности. - М., 1983.

6. Попова О., Каплан, Н. Русские художественные промыслы. - М., 1984.

7. Рондели Л. Народное декоративно-прикладное искусство. - М., 1984.

This article exposes the history of folk decorative art research, its role in development and formation of artistic and aesthetic bents of students. In this article folk crafts and their role in education of rising generations are considered. The role of the collective in the process of decorative products creation by masters of a folk applied art is mentioned. The role of arts crafts heritage for modern artists is revealed in the article.

Key words: folk art, arts and crafts, craft, folk master, folk culture.

Коллективная художественная творческая деятельность, отражающая жизнь этноса, его идеалы, его воззрения, вобрала в себя народное творчество России. В народе создавались и бытовали от поколения к поколению эпос, сказки, предания - это жанр поэзии, звучала самобытная музыка - пьесы, наигрыши, песни, излюбленным праздничным зрелищем были постановки театральные - в основном это был театр кукол. Но ставились там и драмы, и сатирические пьесы. Так же глубоко проникало народное творчество России в танцевальное, изобразительное искусство, декоративно-прикладное. В глубокой древности зародились и русские танцы. Народное творчество России воздвигло историческую основу для современной художественной культуры, стало источником художественных традиций, выразителем самосознания народа.

Устно и письменно

Письменные литературные произведения появились значительно позже, чем те устные самоцветы, наполнившие драгоценную шкатулку фольклора со времён язычества. Те самые пословицы, поговорки, загадки, песни и хороводы, заклинания и заговоры, былины и сказки, которые огранило до бриллиантового блеска народное творчество России. Древний русский эпос отразил духовность нашего народа, традиции, реальные события, особенности быта, раскрыл и сохранил подвиги исторических персонажей. Так, например, Владимиру Красное Солнышко, всеми любимому князю, служил прототипом реальный князь - Владимир Святославович, богатырю Добрыне Никитичу - дядя Владимира Первого боярин Добрыня. Виды устного народного творчества исключительно многообразны.

С приходом христианства в десятом веке начинается великая русская литература, её история. Постепенно с её помощью складывался древнерусский язык, ставший единым. Первые книги - рукописные, украшались золотом и другими драгоценными металлами, самоцветами, финифтью. Стоили они очень дорого, потому народ их долго не знал. Однако с укреплением религии книги проникали в самые отдалённые уголки русской земли, поскольку творения Ефрема Сирина, Иоанна Златоуста и другую религиозную переводную литературу народу знать было необходимо. Оригинальная же именно русская сейчас представлена летописями, жизнеописаниями святых (жития), риторическими поучениями ("Слова", одно из них - "Слово о полку Игореве"), хождениями (или хожения, записки о путешествиях) и множеством других жанров, не столь известных. Четырнадцатый век дал целый ряд исключительных по значимости памятников фольклора. Некоторые виды устного народного творчества, такие как былина, переходили в разряд письменных. Так появились "Садко" и "Василий Буслаев", записанные за сказителями.

Примеры народного творчества

Устное творчество послужило кладезем народной памяти. Героическое противостояние татаро-монгольскому игу и другим захватчикам воспевалось из уст в уста. Именно на основе таких песен создавались повести, дошедшие до наших дней: о битве на Калке, где "семьдесят великих и храбрых" добывают нашу свободу, о Евпатии Коловрате, защитившем Рязань от Батыя, о Меркурии, защитившем Смоленск. России сохранило факты против баскака Шевкала, о Щелкане Дудентьевиче, и эти песни пелись далеко за пределами княжества Тверского. Слагатели былин донесли до отдалённых потомков события Куликова поля, и старые образы русских богатырей всё ещё использовались народом для посвящённых борьбе с Золотой Ордой народных произведений.

До конца десятого века жители Киево-Новгородской Руси письменности ещё не знали. Однако этот долитературный период донёс до наших дней передаваемые из уст в уста и от поколения к поколению золотые словесные произведения. И теперь проводятся фестивали народного творчества России, где звучат всё те же песни, сказы и былины тысячелетней давности. К звучащим и поныне древним жанрам можно отнести былины, песни, сказки, легенды, загадки, поговорки, пословицы. Большая часть дошедших до нас фольклорных произведений - поэзия. Стихотворная форма позволяет легко запоминать тексты, и потому на протяжении многих столетий фольклорные произведения передавались в поколениях, изменяясь к целесообразности, отшлифовываясь от одного талантливого сказителя к другому.

Малые жанры

Небольшие по объёму произведения относятся к малым жанрам фольклора. Это притчи: каламбуры, скороговорки, присловья, прибаутки, загадки, приметы, поговорки, пословицы, то, что подарило нам устное народное творчество. Загадки - одно из таких художественных проявлений народной поэзии, зародившейся в устном виде. Намёк или иносказание, обиняк, окольная речь - иносказательное описание в кратком виде какого-либо предмета, - вот что такое загадка по В. И. Далю. Иначе говоря, иносказательное изображение явлений действительности или предмета, которое предстоит отгадывать. Даже здесь предусмотрело многовариантность устное народное творчество. Загадки могут быть описаниями, иносказаниями, вопросами, задачами. Чаще всего они состоят из двух частей - вопроса и ответа, загадки и отгадки, связанных между собой. По тематике они разнообразны и теснейшим образом связаны с трудом и бытом: животный и растительный мир, природа, орудия труда и деятельность.

Пословицы и поговорки, которые сохранились до сегодняшнего времени от самых древних времён, это меткие выражения, мудрые мысли. Чаще всего тоже бывают двухчастными, где части соразмерны и зачастую рифмуются. Смысл поговорок и пословиц обычно прямой и переносный, содержащий в себе мораль. Часто мы видим в пословицах и поговорках многовариативность, то есть много вариантов пословицы с одной и той же моралью. обобщающим смыслом, который более высок. Самые древние из них датируются двенадцатым веком. История народного творчества России отмечает, что до наших дней многие пословицы дошли укороченными, иногда утерявшими даже и первоначальный смысл. Так, говорят: "Он на этом деле собаку съел", подразумевая высокий профессионализм, однако русский народ в старину продолжал: "Да хвостом подавился". То есть нет, не такой уж и высокий.

Музыка

Древние виды народного музыкального творчества России базируются прежде всего на песенном жанре. Песня - это жанр музыкальный и словесный одновременно, либо лирическое, либо повествовательное произведение, которое предназначено сугубо для пения. песни могут быть лирические, плясовые, обрядовые, исторические, и все они выражают как чаяния отдельного человека, так и чувства многих людей, они всегда созвучны общественному внутреннему состоянию.

Любовные ли там переживания, размышления ли о судьбе, описание ли общественной или семейной жизни - это всегда должно быть интересно слушателям, а без внесения в песню душевного состояния как можно большего количества людей певца слушать не станут. Очень любят в народе приём параллелизма, когда настроение лирического героя перенесено на природу. "Что стоишь, качаясь, "Нет у ноченьки светлого месяца", например. И практически редко попадается народная песня, в которой этот параллелизм отсутствует. Даже в песнях исторических - "Ермак", "Степан Разин" и других - он постоянно встречается. От этого эмоциональное звучание песни становится значительно сильнее, и сама песня воспринимается гораздо ярче.

Былина и сказка

Жанр народного творчества оформился значительно ранее девятого века, а термин "былина" появился только в девятнадцатом веке и обозначал героическую песню эпического характера. Мы знаем былины, певшиеся в девятом веке, хотя наверняка они не были первыми, просто до нас не дошли, потерявшись в веках. Каждый ребёнок хорошо знает былинных героев - богатырей, воплотивших идеал народного патриотизма, мужества и силы: купец Садко и Илья Муромец, великан Святогор и Микула Селянинович. Сюжет былины чаще всего наполнен жизненной ситуативностью, но она значительно обогащена и фантастическими вымыслами: у них есть телепорт (мгновенно могут преодолевать расстояния от Мурома до Киева), в одиночку войско победить ("как направо махнёт - будет улица, как налево махнёт - переулочек"), и, конечно, чудовища: драконы трёхголовые - Змеи Горынычи. Виды народного творчества России в устных жанрах этим не ограничиваются. Есть ещё и сказки, и легенды.

Былины отличаются от сказок тем, что в последних события полностью вымышлены. Сказки бывают двух видов: бытовые и волшебные. В бытовых изображаются самые разные, но обычные люди - принцы и принцессы, цари и короли, солдаты и работники, крестьяне и попы в самой обычной обстановке. А волшебные сказки обязательно привлекают фантастические силы, добывают артефакты с чудесными свойствами и так далее. Сказка обычно оптимистична, тем и отличается от сюжета других жанровых произведений. В сказках обычно побеждает только добро, злые силы всегда терпят поражение и всячески высмеиваются. Легенда в отличие от сказки - устный рассказ о чуде, фантастическом образе, невероятном событии, которые должны рассказчиком и слушателями восприниматься как достоверность. До нас дошли языческие легенды о сотворении мира, происхождении стран, морей, народов, о подвигах как вымышленных, так и реальных героев.

Сегодня

Современное народное творчество России не может представлять именно этническую культуру, поскольку эта культура - доиндустриальная. Любое современное поселение - от самой маленькой деревни до мегаполиса - являет собой сплав различных этносов, и естественное развитие каждого без малейшего смешения и заимствования просто невозможно. То, что сейчас называют народным творчеством, скорее, является нарочитой стилизацией, фольклоризацией, за которой стоит искусство профессиональное, которое вдохновилось этническими мотивами.

Иногда это и любительское творчество, вроде масскультуры, и работа кустарей. Справедливости ради нужно отметить, что наиболее чистыми и всё ещё развивающимися можно признать только народные промыслы - декоративно-прикладное искусство. Там ещё присутствует, помимо профессионального, и этническое творчество, хотя производство давно поставлено на конвейер и возможности для импровизации мизерные.

Народ и творчество

Что люди подразумевают под словом народ? Население страны, нацию. Но, к примеру, в России проживают десятки самобытных этносов, и народное творчество обладает общими чертами, имеющимися в сумме всех этносов. Чуваши, татары, марийцы, даже и чукчи - разве в современном творчестве музыканты, художники, архитекторы не заимствуют друг от друга? А вот общие их черты осмыслены элитарной культурой. И потому мы, помимо матрёшки, имеем некий экспортный продукт, являющийся нашей совместной визитной карточкой. Минимум противопоставления, максимум общего объединения внутри нации, вот таково направление современного творчества народов России. Сегодня это:

• этническое (фольклоризированное) творчество,
• любительское творчество,
• творчество простонародья,
• самодеятельное творчество.

Тяга к эстетической деятельности будет жива, покуда жив человек. А потому и сегодня процветает искусство.

Искусство, творчество хобби

Искусством занимается элитарная, где требуется талант незаурядный, а произведения - показатель уровня эстетического развития человечества. К народному творчеству оно отношения имеет довольно мало, если не считать вдохновения: все композиторы, например, писали симфонии, используя мелодии народных песен. Но это отнюдь уже не она, не народная песня. Достояние традиционной культуры - творчество как показатель развития коллектива или отдельного человека. Такая культура может развиваться успешно и многосторонне. А результат массовой культуры, как лекало мастера, подаренное народу для посильного повторения, - это хобби, эстетика такого рода, которая призвана снимать напряжение от механичности современной жизни.

Здесь можно заметить некоторые признаки исконного начала, в художественном народном искусстве черпающее темы и средства выражения. Это довольно распространённые технологические процессы: ткачество, вышивка, резьба, ковка и литьё, декоративная роспись, чеканка и так далее. Истинное народное творчество не знало контрастов перемен в художественных стилях целое тысячелетие. Теперь это значительно обогащено в современном народном творчестве. Степень стилизации меняется так же, как и характер осмысления всех старых взятых напрокат мотивов.

Прикладное искусство

С самой седой старины известно народное прикладное творчество России. Это, пожалуй, единственный вид, не претерпевший коренных изменений до сегодняшнего дня. Этими предметами исстари и доныне украшается и усовершенствуется домашний и общественный быт. Сельское ремесло осваивало даже довольно сложные конструкции, вполне пригодные в современной жизни.

Хотя сейчас все эти предметы несут не столько практическую, сколько эстетическую нагрузку. Это и бижутерия, и свистульки-игрушки, и украшения интерьеров. Разные области и регионы имели собственные виды искусства, ремесла и рукоделия. Самыми известными и яркими являются следующие.

Платки и самовары

Оренбургский платок - это и шали, тёплые и тяжёлые, и невесомые шарфы и платки-паутинки. Узоры вязания, пришедшие издалека, уникальны, они отождествляют собой вечные истины в понимании гармонии, красоты, порядка. Козы Оренбуржья тоже особенные, пух дают необычный, его можно прясть тонко и прочно. Под стать вечным вязальщицам Оренбурга и тульские мастера. Они не были первооткрывателями: первый медный самовар был найден в раскопках поволжского города Дубовки, датируется находка началом Средних веков.

В России чай прижился в семнадцатом веке. Но первые самоварные мастерские появились всё-таки в Туле. Этот агрегат до сих пор в чести, и чаепитие из самовара на сосновых шишках - вполне заурядное явление на дачах. Они бывают чрезвычайно разнообразны по форме и отделке - бочонки, вазы, с вязью росписи, чеканками, украшениями ручек и кранов, подлинные произведения искусства, к тому же чрезвычайно удобные в быту. Уже в начале девятнадцатого века в Туле производили самоваров до 1200 в год! Продавались они на вес. Латунные стоили шестьдесят четыре рубля за пуд, а красные медные - по девяносто. Это очень большие деньги.

Ребята, мы вкладываем душу в сайт. Cпасибо за то,
что открываете эту красоту. Спасибо за вдохновение и мурашки.
Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте

17 самых красивых видов народного искусства России.

Народные промыслы - это именно то, что делает нашу культуру богатой и неповторимой. Расписные предметы, игрушки и изделия из ткани увозят с собой иностранные туристы в память о нашей стране.

Почти каждый уголок России имеет собственный вид рукоделия, и в этом материале мы собрали самые яркие и известные из них.

Дымковская игрушка

Дымковская игрушка - символ Кировской области, подчеркивающий ее насыщенную и древнюю историю. Она лепится из глины, затем обсыхает и обжигается в печи. После этого ее расписывают вручную, каждый раз создавая уникальный экземпляр. Двух одинаковых игрушек быть не может.

Жостовская роспись

В начале 19 века в одной из подмосковных деревень бывшей Троицкой волости (сейчас - Мытищинский район) жили братья Вишняковы, и занимались они росписью лакированных металлических подносов, сахарниц, поддонов, шкатулок из папье-маше, портсигаров, чайниц, альбомов и прочего. С тех пор художественная роспись в жостовском стиле стала набирать популярность и привлекать внимание на многочисленных выставках в нашей стране и за рубежом.

Хохлома

Хохлома - один из самых красивых русских промыслов, зародившийся еще в 17 веке близ Нижнего Новгорода. Это декоративная роспись мебели и деревянной посуды, которую любят не только ценители русской старины, но и жители зарубежных стран.

Причудливо переплетенными травными узорами из ярко-алых ягод и золотых листьев на черном фоне можно любоваться бесконечно. Поэтому даже традиционные деревянные ложки, презентованные по самому незначительному случаю, оставляют у получившего их самую добрую и долгую память о дарителе.

Городецкая роспись

Городецкая роспись существует с середины 19 века. Яркие, лаконичные узоры отражают жанровые сцены, фигурки коней, петухов, цветочные орнаменты. Роспись выполняется свободным мазком с белой и черной графической обводкой, украшает прялки, мебель, ставни, двери.

Филигрань

Филигрань - один из древнейших видов художественной обработки металла. Элементы филигранного узора бывают самыми разнообразными: в виде верёвочки, шнурка, плетения, ёлочки, дорожки, глади. Плетения выполняются из очень тонкой золотой или серебряной проволок, поэтому выглядят легкими и хрупкими.

Уральский малахит

Известные месторождения малахита - на Урале, в Африке, Южной Австралии и США, однако по цвету и красоте узоров малахит зарубежных стран не может сравниться с уральским. Поэтому малахит с Урала считается самым ценным на мировом рынке.

Гусевской хрусталь

Изделия, изготовленные на хрустальном заводе города Гусь-Хрустальный можно встретить в музеях всего мира. Традиционные русские сувениры, предметы быта, сервизы для праздничного стола, изящные украшения, шкатулки, статуэтки ручной работы отражают красоту родной природы, ее обычаи и исконно русские ценности. Особой популярностью пользуются изделия из цветного хрусталя.

Матрешка

Круглолицая и полненькая веселая девушка в косынке и русском народном платье покорила сердца любителей народной игрушки и красивых сувениров по всему миру.

Сейчас матрешка - не просто народная игрушка, хранительница русской культуры: это памятный сувенир для туристов, на фартучке которой тонко прорисованы игровые сценки, сюжеты сказок и пейзажи с достопримечательностями. Матрешка стала драгоценным объектом коллекционирования, который может стоить не одну сотню долларов.

Финифть

Винтажные брошки, браслеты, кулоны, стремительно «вошедшие» в современную моду - не что иное, как украшения, изготовленные по технике финифть. Этот вид прикладного искусства возник в 17 веке в Вологодской области.

Мастера изображали на белой эмали цветочные орнаменты, птиц, зверей с помощью множества красок. Затем искусство многокрасочной эмали стало утрачиваться, его стала вытеснять однотонная финифть: белая, синяя и зеленая. Сейчас успешно совмещаются оба стиля.

Тульский самовар

В свободное время работник Тульского оружейного завода Федор Лисицын любил мастерить что-нибудь из меди, и однажды сделал самовар. Затем его сыновья открыли самоварное заведение, где продавали медные изделия, пользовавшиеся бешеным успехом.

Самовары Лисицыных славились разнообразием форм и отделок: бочонки, вазы с чеканкой и гравировкой, самовары яйцевидной формы, с кранами в виде дельфина, с петлеобразными ручками, расписные.

Палехская миниатюра

Палехская миниатюра - это особое, тонкое, поэтичное видение мира, которое свойственно русским народным поверьям и песням. В росписи используются коричнево-оранжевые и синевато-зеленые тона.

Палехская роспись не имеет аналогов во всем мире. Она выполняется на папье-маше и только потом переносится на поверхность шкатулок всевозможных форм и размеров.

Гжель

Гжельский куст, район из 27 деревень, расположенный под Москвой, славится своими глинами, добыча которых ведется здесь с середины 17 века. В 19 веке гжельские мастера стали выпускать полуфаянс, фаянс и фарфор. Особый интерес до сих пор представляют изделия, расписанные в один цвет - синей надглазурной краской, наносимой кистью, с графической прорисовкой деталей.

Павлово-посадские шали

Яркие и легкие, женственные павлопосадские платки всегда модны и актуальны. Этот народный промысел появился в конце 18 века на крестьянском предприятии села Павлово, из которого впоследствии развилась платочная мануфактура. На ней производились шерстяные шали с набивным рисунком, очень популярным в то время.