Марксизм и национальный вопрос. Сталинское определение нации и социальная действительность: нации, народы, региональные цивилизации Сталинское определение термина «нация»

2.1. Сталинское определение термина «нация»

Ставшее практически общепринятым в науке СССР и постсоветской РФ определение нации как социального явления дал И.В. Сталин в работе «Марксизм и национальный вопрос» . Приведём полностью раздел I названной работы, озаглавленный «Нация», а не только саму формулировку сталинского определения этого термина, поскольку формулировка представляет собой итог - запечатлённой в тексте - диалектической процедуры познания : постановки вопросов и нахождения ответов на них в реальной жизни, а осваивать диалектику необходимо всем для того, чтобы стать свободными .

«Что такое нация?

Нация - это, прежде всего, общность, определённая общность людей.

Общность эта не расовая и не племенная. Нынешняя итальянская нация образовалась из римлян, германцев, этрусков, греков, арабов и т.д. Французская нация сложилась из галлов, римлян, бриттов, германцев и т.д. То же самое нужно сказать об англичанах, немцах и прочих, сложившихся в нации из людей различных рас и племён.

Итак, нация - не расовая и не племенная, а исторически сложившаяся общность людей .

С другой стороны, несомненно, что великие государства Кира или Александра не могли быть названы нациями, хотя и образовались они исторически, образовались из разных племён и рас. Это были не нации, а случайные и мало связанные конгломераты групп, распадавшиеся и объединявшиеся в зависимости от успехов или поражений того или иного завоевателя.

Итак, нация - не случайный и не эфемерный конгломерат, а устойчивая общность людей .

Но не всякая устойчивая общность создаёт нацию. Австрия и Россия - тоже устойчивые общности, однако, никто их не называет нациями. Чем отличается общность национальная от общности государственной? Между прочим, тем, что национальная общность немыслима без общего языка, в то время как для государства общий язык необязателен. Чешская нация в Австрии и польская в России были бы невозможны без общего для каждой из них языка, между тем как целости России и Австрии не мешает существование внутри них целого ряда языков. Речь идёт, конечно, о народно-разговорных языках, а не об официально-канцелярских.

Итак - общность языка , как одна из характерных черт нации.

Это, конечно, не значит, что различные нации всегда и всюду говорят на разных языках или все, говорящие на одном и том же языке, обязательно составляют одну нацию. Общий язык для каждой нации, но не обязательно разные языки для различных наций! Нет нации, которая бы говорила сразу на разных языках, но это ещё не значит, что не может быть двух наций, говорящих на одном языке! Англичане и северо-американцы говорят на одном языке, и всё-таки они не составляют одной нации. То же самое нужно сказать о норвежцах и датчанах, англичанах и ирландцах.

Но почему, например, англичане и северо-американцы не составляют одной нации, несмотря на общий язык?

Прежде всего потому, что они живут не совместно, а на разных территориях. Нация складывается только в результате длительных и регулярных общений, в результате совместной жизни людей из поколения в поколение. А длительная совместная жизнь невозможна без общей территории. Англичане и американцы раньше населяли одну территорию, Англию, и составляли одну нацию. Потом одна часть англичан выселилась из Англии на новую территорию, в Америку, и здесь, на новой территории, с течением времени, образовала новую северо-американскую нацию. Разные территории повели к образованию разных наций.

Итак, общность территории, как одна из характерных черт нации.

Но это ещё не всё. Общность территории сама по себе ещё не даёт нации. Для этого нужна, кроме того, внутренняя экономическая связь, объединяющая отдельные части нации в одно целое. Между Англией и Северной Америкой нет такой связи, и потому они составляют две различные нации. Но и сами северо-американцы не заслуживали бы названия нации, если бы отдельные уголки Северной Америки не были связаны между собой в экономическое целое благодаря разделению труда между ними, развитию путей сообщения и т.д.

Взять хотя бы грузин. Грузины дореформенных времён жили на общей территории и говорили на одном языке, тем не менее они не составляли, строго говоря, одной нации, ибо они, разбитые на целый ряд оторванных друг от друга княжеств, не могли жить общей экономической жизнью, веками вели между собой войны и разоряли друг друга, натравливая друг на друга персов и турок. Эфемерное и случайное объединение княжеств, которое иногда удавалось провести какому-нибудь удачнику-царю, в лучшем случае захватывало лишь поверхностно-административную сферу, быстро разбиваясь о капризы князей и равнодушие крестьян. Да иначе и не могло быть при экономической раздробленности Грузии… Грузия, как нация, появилась лишь во второй половине XIX века, когда падение крепостничества и рост экономической жизни страны, развитие путей сообщения и возникновение капитализма установили разделение труда между областями Грузии, вконец расшатали хозяйственную замкнутость княжеств и связали их в одно целое.

То же самое нужно сказать о других нациях, прошедших стадию феодализма и развивших у себя капитализм.

Итак, общность экономической жизни, экономическая связность, как одна из характерных особенностей нации.

Но и это не всё. Кроме всего сказанного, нужно принять ещё во внимание особенности духовного облика людей, объединённых в нацию. Нации отличаются друг от друга не только по условиям их жизни, но и по духовному облику, выражающемуся в особенностях национальной культуры. Если говорящие на одном языке Англия, Северная Америка и Ирландия составляют тем не менее три различные нации, то в этом не малую роль играет тот своеобразный психический склад, который выработался у них из поколения в поколение в результате неодинаковых условий существования.

Конечно, сам по себе психический склад, или - как его называют иначе - “национальный характер”, является для наблюдателя чем-то неуловимым, но поскольку он выражается в своеобразии культуры, общей нации, - он уловим и не может быть игнорирован.

Нечего и говорить, что “национальный характер” не представляет нечто раз навсегда данное, а изменяется вместе с условиями жизни, но, поскольку он существует в каждый данный момент, - он накладывает на физиономию нации свою печать.

Итак, общность психического склада , сказывающаяся в общности культуры, как одна из характерных черт нации.

Таким образом, мы исчерпали все признаки нации.

Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры.

При этом само собой понятно, что нация, как и всякое историческое явление, подлежит закону изменения, имеет свою историю, начало и конец.

Необходимо подчеркнуть, что ни один из указанных признаков, взятый в отдельности, недостаточен для определения нации. Более того: достаточно отсутствия хотя бы одного из этих признаков, чтобы нация перестала быть нацией.

Можно представить людей с общим “национальным характером” и всё-таки нельзя сказать, что они составляют одну нацию, если они экономически разобщены, живут на разных территориях, говорят на разных языках и т.д. Таковы, например, русские, галицийские, американские, грузинские и горские евреи, не составляющие, по нашему мнению, единой нации.

Можно представить людей с общностью территории и экономической жизни, и всё-таки они не составят одной нации без общности языка и “национального характера”. Таковы, например, немцы и латыши в Прибалтийском крае.

Наконец, норвежцы и датчане говорят на одном языке, но они не составляют одной нации в силу отсутствия других признаков.

Только наличие всех признаков, взятых вместе, даёт нам нацию.

Может показаться, что “национальный характер” является не одним из признаков, а единственно существенным признаком нации, причём все остальные признаки составляют, собственно, условия развития нации, а не её признаки. На такой точке зрения стоят, например, известные в Австрии с.-д. теоретики национального вопроса Р.Шпрингер и, особенно, О.Бауэр

Рассмотрим их теорию нации.

По Шпрингеру, “нация - это союз одинаково мыслящих и одинаково говорящих людей”. Это - “культурная общность группы современных людей, не связаннаяс “землёй” (курсив наш).

Итак - “союз” одинаково мыслящих и говорящих людей, как бы они ни были разобщены друг от друга, где бы они ни жили.

“Что такое нация? - спрашивает он. - Есть ли это общность языка, которая объединяет людей в нацию? Но англичане и ирландцы... говорят на одном языке, не представляя собой, однако, единого народа; евреи вовсе не имеют общего языка и составляют, тем не менее, нацию” .

Так что же такое нация?

“Нация - это относительная общность характера” .

Но что такое характер, в данном случае - национальный характер?

Национальный характер - это “сумма признаков, отличающих людей одной от людей другой национальности, комплекс физических и духовных качеств, который отличает одну нацию от другой” .

Бауэр, конечно, знает, что национальный характер не падает с неба, и потому он прибавляет:

“Характер людей ничем иным не определяется, как их судьбой”, что... “нация есть не что иное, как общность судьбы”, в свою очередь определяемая “условиями, в которых люди производят средства к своей жизни и распределяют продукты своего труда” .

Таким образом, мы пришли к наиболее “полному”, как выражается Бауэр, определению нации.

“Нация - это вся совокупность людей, связанных в общность характера на почве общности судьбы” .

Итак, общность национального характера на почве общности судьбы, взятая вне обязательной связи с общностью территории, языка и экономической жизни.

Но что же остаётся в таком случае от нации? О какой национальной общности может быть речь у людей, экономически разобщённых друг от друга, живущих на разных территориях и из поколения в поколение говорящих на разных языках?

Бауэр говорит об евреях, как о нации, хотя и “вовсе не имеют они общего языка” , но о какой “общности судьбы” и национальной связности может быть речь, например, у грузинских, дагестанских, русских и американских евреев, совершенно оторванных друг от друга, живущих на разных территориях и говорящих на разных языках?

Упомянутые евреи, без сомнения, живут общей экономической и политической жизнью с грузинами, дагестанцами, русскими и американцами, в общей с ними культурной атмосфере; это не может не накладывать на их национальный характер своей печати; если что и осталось у них общего, так это религия, общее происхождение и некоторые остатки национального характера. Всё это несомненно. Но как можно серьёзно говорить, что окостенелые религиозные обряды и выветривающиеся психологические остатки влияют на “судьбу” упомянутых евреев сильнее, чем окружающая их живая социально-экономическая и культурная среда? А ведь только при таком предположении можно говорить об евреях вообще как об единой нации.

Чем же отличается тогда нация Бауэра от мистического и самодовлеющего “национального духа” спиритуалистов?

Бауэр проводит непроходимую грань между “отличительной чертой” нации (национальный характер) и “условиями” их жизни, отрывая их друг от друга. Но что такое национальный характер, как не отражение условий жизни, как не сгусток впечатлений, полученных от окружающей среды? Как можно ограничиваться одним лишь национальным характером, обособляя и отрывая его от породившей его почвы?

Затем, чем, собственно, отличалась английская нация от северо-американской в конце XVIII и в начале XIX века, когда Северная Америка называлась ещё “Новой Англией”? Уж, конечно, не национальным характером: ибо северо-американцы были выходцами из Англии, они взяли с собой в Америку, кроме английского языка, ещё английский национальный характер и, конечно, не могли его так быстро утратить, хотя под влиянием новых условий у них, должно быть, вырабатывался свой особый характер. И всё-таки, несмотря на большую или меньшую общность характера, они уже составляли тогда особую от Англии нацию!

Очевидно, “Новая Англия”, как нация, отличалась тогда от Англии, как нации, не особым национальным характером, или не столько национальным характером, сколько особой от Англии средой, условиями жизни.

Таким образом, ясно, что в действительности не существует никакого единственно отличительного признака нации. Существует только сумма признаков, из которых при сопоставлении наций выделяется более рельефно то один признак (национальный характер), то другой (язык), то третий (территория, экономические условия). Нация представляет сочетание всех признаков, взятых вместе.

Точка зрения Бауэра, отождествляющая нацию с национальным характером, отрывает нацию от почвы и превращает её в какую-то незримую, самодовлеющую силу. Получается не нация, живая и действующая, а нечто мистическое, неуловимое и загробное. Ибо, повторяю, что это, например, за еврейская нация, состоящая из грузинских, дагестанских, русских, американских и прочих евреев, члены которой не понимают друг друга (говорят на разных языках), живут в разных частях земного шара, никогда друг друга не увидят, никогда не выступят совместно, ни в мирное, ни в военное время?!

Нет, не для таких бумажных “наций” составляет социал-демократия свою национальную программу. Она может считаться только с действительными нациями, действующими и двигающимися, и потому заставляющими считаться с собой.

Бауэр, очевидно, смешивает нацию, являющуюся исторической категорией, с племенем , являющимся категорией этнографической.

Впрочем, Бауэр сам, по-видимому, чувствует слабость своей позиции. Решительно заявляя в начале своей книги об евреях как о нации, Бауэр в конце книги поправляется, утверждая, что “капиталистическое общество вообще не даёт им (евреям) сохраниться как нации” , ассимилируя их с другими нациями. Причина, оказывается, в том, что "евреи не имеют замкнутой колонизационной области" , в то время как такая область имеется, например, у чехов, которые должны сохраниться, по Бауэру, как нация. Короче: причина - в отсутствии территории.

Рассуждая так, Бауэр хотел доказать, что национальная автономия не может быть требованием еврейских рабочих, но он тем самым нечаянно опрокинул свою собственную теорию, отрицающую общность территории, как один из признаков нации.

Но Бауэр идёт дальше. В начале своей книги он решительно заявляет, что “евреи вовсе не имеют общего языка и составляют, тем не менее, нацию” . Но не успел он добраться до сто тридцатой страницы, как уже переменил фронт, заявляя так же решительно: “несомненно, что никакая нация невозможна без общего языка” (курсив наш).

Бауэр тут хотел доказать, что “язык - это важнейшее орудие человеческого общения” , но он вместе с тем нечаянно доказал и то, чего он не собирался доказывать, а именно: несостоятельность своей собственной теории нации, отрицающей значение общности языка.

Так сама себя опровергает сшитая идеалистическими нитками теория» (И.В.Сталин. Сочинения, т. 2, Москва, 1946 г., стр. 292 - 303).

В полном тексте приведённого раздела статьи определение нации, данное И.В.Сталиным, предстаёт как имеющее основание в историческом процессе, а не просто как декларативное определение термина, в котором выражен субъективизм, которому можно противопоставить иной субъективизм с претензиями на истину в последней инстанции. В этом достоинство определения И.В.Сталина, и этим оно и отличается от иных определений термина «нация».

Сталинское определение нации было официально-научным определением в СССР и в послесталинские времена, хотя, приводя это определение или стилистически переработав его, на работу И.В.Сталина «Марксизм и национальный вопрос» после ХХ съезда КПСС в большинстве случаев не ссылались (кроме того она, как и все остальные произведения И.В.Сталина, не переиздавалась и была изъята из общего доступа в библиотеках). Собственно те же самые признаки нации, которые даёт И.В.Сталин в своём определении, приводятся и в современном школьном учебнике «обществознания» под редакцией Л.Н.Боголюбова (т. 2, «Человек и общество» - учебник для 10 - 11 классов, М., «Просвещение», изд. 8, 2003 г.), хотя они и не сведены в строгое определение термина «нация»: исторический характер образования наций (стр. 316, абзац 2), язык (там же, стр. 316, абзац 3), общность территории и экономическая связность (там же, стр. 316, абзац 5), общность культуры (там же, стр. 316, 317), в которой выражается и благодаря которой воспроизводится национальный характер в преемственности поколений (хотя вопрос о национальном характере и национальной психологии учебник оставляет в умолчаниях).

Но в работе И.В.Сталина «Марксизм и национальный вопрос» в силу разных объективных и субъективных причин не рассмотрены темы, адекватное понимание которых необходимо для гармонизации национальных взаимоотношений во многонациональных обществах:

что такое культура вообще и национальная культура конкретно;
становление национальных культур;
взаимодействие наций, возникновение и варианты развития диаспор и их воздействия на жизнь коренного населения в ареалах, куда проникли диаспоры;
реализация полной функции управления в жизнь народов, как совокупности национального населения в ареале становления его культуры и диаспор за пределами этого ареала;
отрыв диаспор от региона становления этнических культур и замещение населения, породившего некогда диаспоры, этнически иным населением, принадлежащим иным нациям и диаспорам;
существование диаспор, утративших территории становления их национальных культур;
становление общечеловеческой культуры, которой предстоит интегрировать в себя всё многонациональное по своему историческому прошлому человечество;
проблематика биологической основы национальных культур, генетического ядра нации и его своеобразия, отличающего народы в статистическом смысле по чисто биологическим признакам друг от друга;
нация и цивилизация;
эгрегориальные процессы в жизни наций, диаспор и в национальном взаимодействии.
Наряду с этим необходимо отметить, что определение нации как социального, исторически обусловленного явления, данное И.В.Сталиным, отличает нацию от народа как социального организма, проходящего на протяжении истории сквозь различные формы организации жизни культурно своеобразного (национального) общества в той или иной региональной цивилизации. Это различие явлений «нация» и «народ» видно и по тексту работы, в частности, когда в приведённом выше фрагменте И.В.Сталин пишет о грузинах как о народе, которому в определённый период его истории феодальная раздробленность не позволяла сплотиться в нацию в том смысле, как этот термин определил И.В.Сталин . Но определения, чем нация отличается от племени или народа, И.В.Сталин не даёт, вследствие чего нация, народ, этнос даже в научном лексиконе воспринимаются как синонимы - почти полные эквиваленты, не говоря уж об обыденном понимании этих слов в широких слоях общества.

Отсутствие адекватного освещения упомянутой выше проблематики социологической наукой СССР - одна из причин, по которой процесс становления новой исторической общности, получившей название «советский народ», прервался, а национальные конфликты в целенаправленном уничтожении СССР внешнеполитическими силами съиграли далеко не последнюю роль. И это же - одна из угроз территориальной целостности постсоветской России и благополучию её народов.

Важным вкладом И.В. Сталина в копилку марксистско-ленинского учения стала его статья , написанная в Вене, в январе 1913 г.. В ней тов. Сталин дал свое, ставшее классическим, определение «НАЦИИ» . Это сталинское определение занимает одно из центральных мест в понятийном аппарате КОБ и противопоставляется ее авторами определению «нации», данному «основоположником сионизма» Теодором Герцлем, а потому представляет для нас существенный концептуальный интерес.

Упомянуто оно и в рассматриваемой нами работе ВП СССР "Иудин грех ХХ съезда" (в примечании №149):

«С выходом из печати “Экономических проблем социализма в СССР” хозяева масонства поняли, что И.В. Сталин — не масонская агентура в большевистской партии, а настоящий большевик, нанёсший непоправимый ущерб марксистскому проекту ликвидации капитализма и замещения его интернацистским фашизмом в экономических формах социализма в глобальных масштабах. Но было уже поздно предпринимать какие-либо действия по спасению марксизма.
Прим. 149:
Кроме этого у них к И.В. Сталину ещё одна претензия в связи с тем, что ещё в 1913 г. он дал определение термина «нация»:
«Нация есть исторически сложившаяся, устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры. (…) Только наличие всех признаков, взятых вместе, даёт нам нацию» (И.В.Сталин, “Марксизм и национальный вопрос”, Сочинения, т. 2., 1946 г., стр. 296, 297).
Евреи диаспоры — основные носители библейского проекта порабощения всех — этому определению нации не удовлетворяют. И хотя они безусловно являются исторически сложившейся устойчивой общностью людей, однако эта общность по своим характерным признакам представляет собой мафию, маскирующуюся под нацию . Главный признак мафии — отношение её членов к другим людям, исходя из идентификации их принадлежности к своей мафии: свой — «братан», чужой — «лох», т.е. объект воздействия и эксплуатации.
Собственно те же самые признаки нации, которые даёт И.В.Сталин в своём определении, приводятся и в современном школьном учебнике “Введение в обществознание” для 8 — 9 классов общеобразовательных учреждений под редакцией Л.Н. Боголюбова, выпущенного издательством «Просвещение» в 2003 г. См.: исторический характер образования наций (“Человек и общество”, стр. 316, абзац 2), язык (там же, стр. 316, абзац 3), общность территории и экономическая связность (там же, стр. 316, абзац 4), психологическое единство в преемственности поколений и общность культуры.

Сталинское определение нации выводит еврейский вопрос из области межнациональных отношений, чего И.В. Сталину многие не могут простить : т.е. это «национально — диаспорные» взаимоотношения. »

Легко заметить, что в процитированном фрагменте содержится серьезное противоречие, даже несколько.

С одной стороны, «хозяева масонства имеют к Иосифу Виссарионовичу серьезные претензии» за его определение «нации», так как он вывел таким образом «еврейский вопрос» из области межнациональных отношений». С другой - непонятно, почему же тогда публикация работы «Марксизм и национальный вопрос» в 1913 г. не оборвала масонскую политическую карьеру Сталина, а, наоборот, вывела его в МАСТЕРА РЕВОЛЮЦИИ?

С одной стороны, Сталин своим определением «вывел еврейский вопрос из области межнациональных отношений» и разоблачил еврейство как МАФИЮ. С другой - известно, что именно благодаря усилиям СССР и лично Сталина в 1947-1948 г.г. «еврейский вопрос» как раз и был введен в область «межнациональных отношений» резолюцией ООН №181 о создании государства Израиль . Так что советского представителя в ООН Андрея Андреевича Громыко знал в то время каждый израильский школьник, и его считали в Израиле чуть ли не «отцом нации».

Опять же, непонятно: если мировая закулиса (хозяева масонства) до сих пор имеет такой зуб на Иосифа Виссарионовича за его научный вклад в разработку проблемы национальностей, то почему его определение до сих пор фигурирует в школьных масонских учебниках (под редакцией раскритикованного Предикторами академика Л.Н. Боголюбова)? Может быть, это определение является столь чеканно-классическим, что масоны никак не могут выработать иного, альтернативного определения, более их «устраивающего» в идеологическом плане?

Все эти вопросы оставлены уважаемыми Предикторами без ответа. Полагаю, что они достаточно серьезны, чтобы заставить искренних сторонников КОБ задуматься о подлинном содержании понятия «НАЦИЯ»: насколько верно его сталинское определение?

Итак, «Иудин грех ХХ-го съезда», сталинское определение «нации», «Марксизм и национальный вопрос» (1913).

Сама по себе эта работа довольно интересная. Во-первых, Иосиф Виссарионович, до той поры уже перепробовавший множество партийных кличек, впервые подписал ее псевдонимом «К. Сталин» (литера «К» - это все, что осталось от «Кобы»), так что именно с этой статьи и состоялось официальное рождение СТАЛИНА как политического деятеля..

Во-вторых, время и место ее написания - предвоенная Вена, в которой в тот момент по любопытному стечению обстоятельств (случайно?) собрались вместе все крупнейшие политические фигуры ХХ-го столетия: Ленин, Троцкий, Сталин, Гитлер . Троцкий периодически наезжал из Вены в Белград, где был аккредитован как «военный корреспондент» от газеты «Киевская мысль». Шла уже первая Балканская война, ставшая прологом мировой бойни 1914-1918. («Никто не может сказать, что Балканская война является концом, а не началом осложнений .» - Сталин)

Отлынивавший от мобилизации Гитлер вскоре переехал в столицу европейского оккультизма Мюнхен, туда же перебрался вслед за ним и Владимир Ильич. Конечно, за передвижениями бродячего цирка «профессиональных революционеров» уследить не так-то просто, но на основании имеющихся у меня источников, «мощным, мгновенным орудием Провидения» вся большая четверка оказалась собрана в начале 1913 г. в Вене. (Если кто-то располагает более точными данными, буду благодарен за уточнения.)

Непосредственная работа над статьей, по всей видимости, началась еще раньше - в ноябре и декабре 1912 г. Сталин дважды встречался с Лениным в Кракове «на совещаниях ЦК с партийными работниками» и, несомненно, обсуждал с ним план своей работы. Вот что сказано по этому поводу в прижизненной (1952) биографии Сталина:

«Лениным и Сталиным была разработана марксистская программа по национальному вопросу. В своей работе Сталин дал марксистскую теорию нации , сформулировал основы большевистского подхода к решению национального вопроса (требование рассматривать национальный вопрос как часть общего вопроса о революции и в неразрывной связи со всей международной обстановкой эпохи империализма), обосновал большевистский принцип интернационального сплочения рабочих .»

Таким образом, интересующее нас сталинское определение «НАЦИИ» является строго марксистским и сугубо программным, никакой отсебятины оно не содержит - тем интереснее нам будет содержательно в нем разобраться.

Но вначале еще несколько слов о самой работе «Марксизм и национальный вопрос».

Я довольно внимательно ее изучил и сразу могу сообщить мое общее впечатление - эта работа вне всякого сомнения явилась «иудиным грехом» самого Сталина по отношению к России , без которого его дальнейшая масонская карьера одного из штурманов «русской революции» оказалась бы невозможной. Как видите, здесь мое мнение довольно сильно расходится с оценкой Предикторов, излишне идеализирующих этот научный марксистский труд.

Почему я вынес из изучения статьи такое впечатление? Сталину прекрасно было известно, что никакого «угнетения национальных меньшинств» (сколько-нибудь сопоставимого с колонизаторской политикой западных стран) в Российской Империи не было. Об этой специфической черте русской цивилизации и сами Предикторы неоднократно писали, ее нет нужды доказывать и иллюстрировать примерами. Да и сам Сталин в своей статье в нескольких местах словно нехотя вынужден признать этот бесспорный факт:

«С другой стороны, если, например, в Грузии нет сколько-нибудь серьезного антирусского национализма , то это, прежде всего, потому, что там нет русских помещиков или русской крупной буржуазии, которые могли бы дать пищу для такого национализма в массах. В Грузии есть антиармянский национализм , но это потому, что там есть еще армянская крупная буржуазия, которая, побивая мелкую, еще не окрепшую грузинскую буржуазию, толкает последнюю к антиармянскому национализму .»

Сталин к 1913-му году не мог не знать, что если и был в России какой-то угнетенный народ, то это были сами русские. Едва ли он мог не понимать, что отношение Великороссии к окраинам принципиально отличалось от положения в Австро-Венгрии , в которой национальный вопрос действительно стоял чрезвычайно остро. И вместе с тем, зная об этом, он пишет в своей статье следующее:

«Ограничение свободы передвижения, стеснение языка, ограничение избирательных прав, сокращение школ, религиозные стеснения и т. п. так и сыплются на голову "конкурента". Конечно, такие меры преследуют не только интересы буржуазных классов командующей нации, но и специфически, так сказать, кастовые цели правящей бюрократии. Но с точки зрения результатов это совершенно безразлично: буржуазные классы и бюрократия идут в данном случае рука об руку - все равно, идет ли речь об Австро-Венгрии или о России . »

Абсурдность этого заявления была слишком очевидна. Уже через несколько страниц Сталин сам вынужден это признать:

«Между тем, Австрия и Россия представляют совершенно различные условия. ...

Наконец, Россия и Австрия стоят перед совершенно различными очередными задачами, ввиду чего и метод решения национального вопроса диктуется различный. ...
Не то в России. В России, во-первых, "слава богу, нет парламента". Во-вторых - и это главное - осью политической жизни России является не национальный вопрос, а аграрный . »

Такая бьющая в глаза непоследовательность изложения (алогичность) с головой выдает ангажированность автора. «Замечательный грузин» (так называл Сталина Ленин) по совету партийных товарищей решил даже выступить в защиту «угнетенной Финляндии»:

«В Финляндии давно существует сейм, который также старается защищать финскую национальность от "покушений", но много ли удается ему сделать в этом направлении - это все видят .»

Сами финны, как известно, при первой же возможности предпочли улизнуть от заботливой социал-демократической опеки.

Крайне отталкивающее впечатление производят постоянные реверансы тов. Сталина в адрес родины Глобального Предиктора - Швейцарии , чьи масонские ложи приютили в те годы многих бездомных «буревестников революции», готовивших кровавый переворот в России. Я насчитал сразу четыре таких расшаркивания, насквозь проникнутых гнилым духом либерализма. В таких случаях Предикторы любят цитировать Ф. Тютчева: «чем либеральней, тем они пошлей» . Переплюнуть в либеральности следующие реверансы тов. Сталина нам, пожалуй, будет нелегко:

«Окончательное падение национального движения возможно лишь с падением буржуазии. Только в царстве социализма может быть установлен полный мир. Но довести национальную борьбу до минимума, подорвать ее в корне, сделать ее максимально безвредной для пролетариата - возможно и в рамках капитализма. Об этом свидетельствуют хотя бы примеры Швейцарии и Америки. Для этого нужно демократизировать страну и дать нациям возможность свободного развития. »

Швейцария и Америка - вот так образцы для подражания у тов. Сталина! Какая невероятная пошлость! (Тютчев) Дальше - больше. Начинается традиционный кровавый навет на Россию - в ход идет миф о погромах :

«Дело, очевидно, не в "учреждениях", а в общих порядках в стране. Нет в стране демократизации - нет и гарантий "полной свободы культурного развития" национальностей. Можно с уверенностью сказать, что чем демократичнее страна, тем меньше "покушений" на "свободу национальностей", тем больше гарантий от "покушений".
Россия - страна полуазиатская, и потому политика "покушений" принимает там нередко самые грубые формы, формы погрома . Нечего и говорить, что "гарантии" доведены в России до крайнего минимума. »

К теме «погромов» мы тотчас же вернемся, но давайте посмотрим, кого же тов. Сталин ставит в пример России на этот раз?

«Германия - уже Европа с большей или меньшей политической свободой. Неудивительно, что политика "покушений" никогда не принимает там формы погрома.
Во Франции, конечно, еще больше "гарантий", так как Франция демократичнее Германии.
Мы уже не говорим о Швейцарии , где, благодаря ее высокой, хотя и буржуазной, демократичности, национальностям живется свободно - все равно, представляют ли они меньшинство или большинство .»

Тяжело читать эти строки. Нам, пожалуй, только остается порадоваться, что Федор Иванович Тютчев не дожил до времени написания сталинской статьи по национальному вопросу. Тем не менее, тов. Сталин на этом не останавливается - продолжаются реверансы в адрес Глобального Предиктора:

«Ну, а как, все-таки, при будущем демократическом строе? Не понадобятся ли и при демократизме специальные "культурные учреждения, гарантирующие" и пр.? Как обстоит дело на этот счет, например, в демократической Швейцарии? Есть ли там специальные культурные учреждения, вроде шпрингеровского "национального совета"? Их там нет. Но не страдают ли через это культурные интересы, например, итальянцев, составляющих там меньшинство? Что-то не слышно. Да оно и понятно: демократия в Швейцарии делает лишними всякие специально-культурные "учреждения", якобы "гарантирующие" и прочее. »

На теме погромов нам стоит, пожалуй, остановиться подробнее. В своей статье Сталин не просто поддерживает традиционный кровавый навет на Россию насквозь лживой западной прессы, но и заявляет, что «погромы» (по умолчанию воспринимаемые читателями как «еврейские погромы») носили в России организованный сверху, спланированный характер:

«Но политика репрессий на этом не останавливается . От "системы" угнетения она нередко переходит к "системе" натравливания наций, к "системе" резни и погромов . Конечно, последняя не везде и не всегда возможна, но там, где она возможна, - в условиях отсутствия элементарных свобод, - там она нередко принимает ужасающие размеры, грозя потопить дело сплочения рабочих в крови и слезах. Кавказ и юг России дают не мало примеров. "Разделяй и властвуй" - такова цель политики натравливания .»

Это совершенно ложные обвинения, и здесь необходимо сделать сразу три уточнения.

Во-первых, в центральных губерниях России погромов практически вообще никогда не было. Мне неизвестно ни одного сколько-нибудь значительного случая.

Во-вторых, те столкновения, которые действительно имели место в Южных или Западных областях, то есть, на окраинах страны (Малороссия, Бесарабия, Кавказ, Белоруссия) - эти так называемые «погромы», как правило, носили характер избиений еврейскими боевиками местного населения и лишь в исключительных случаях, как вынужденная ответная реакция отчаяния на ужасающий еврейский террор, имели место отдельные выступления самообороны, которые тут же раздувались международной иудейской прессой до уровня вселенского события. Есть множество потрясающих по цинизму фактов подобного рода, и я готов их привести, если будет выказан хоть какой-то интерес к данной теме.

В-третьих, ни о какой «организации сверху» таких столкновений не может быть и речи. Напротив, можно констатировать зачастую халатное и попустительское отношение со стороны официальных лиц к террористическим, погромным выходкам еврейских молодчиков. И после февральской революции 1917 года, уже Временным правительством, и ранее, были предприняты соответствующие изыскания следов «организации погромов», но, естественно, ничего не было обнаружено.

В качестве примера приведу выдержку из отчета об Одесском «погроме» в октябре 1905 г. (с большим количеством жертв с обеих сторон), сделанного по горячим следам представителем еврейской организации «Поалей Цион». Этот отчет был издан отдельной брошюрой в Париже в 1906 г.:

«Я ездил в Одессу именно затем, чтобы найти чисто провокаторский погром, но - увы! - не обрел его... Сказку про хулиганов... выдумали слабоумные еврейские болтуны, которым страшно в глаза правде посмотреть, и хитроумные либералы, которым желательно от страшного вопроса отделаться дешевой резолюцией ...»

Почему же Сталин прибег к такой вопиющей лжи в своей программной статье по национальному вопросу? Как мы можем объяснить себе его «Иудин грех» по отношению к собственной Отчизне, вырастившей его и давшей ему неплохое духовное (православное) образование? (Напомню - 6 лет в горийском духовном училище и 4 года в тифлисской православной семинарии.)

Здесь возможны разные объяснения. Версию об умышленном вредительстве со стороны тов. Сталина с целью отработать швейцарские и американские сребреники мне не хочется даже поднимать. Скорее в данном случае можно говорить о глубоко запутавшемся молодом человеке, начитавшемся крайне разрушительной для молодого и горячего ума марксистской литературы и поддавшемся негативному влиянию окружающей его агрессивной люмпенской среды , пропитанной патологической ненавистью ко всему традиционно русскому и христианскому.

Мог ли тов. Сталин в свои 33 года иметь сколько-нибудь ясное представление о национальном вопросе? Разумеется, не мог. Для этого у него не было ни необходимого жизненного опыта, ни соответствующего образования, ни условий для сосредоточенной мыслительной работы. Много ли он мог надумать и насочинять в Венском кафе с нависающим над одним ухом иудушкой Троцким, бубнящим в другое ухо Ильичем и, возможно, под испытующим взглядом молодого и способного австрийского художника-акварелиста, будущего фюрера германской нации? Думаю, что ничего особенно глубокого тов. Сталин в таких условиях придумать не мог.

Неудивительно, что и в теоретическом плане работа «Марксизм и национальный вопрос» получилась у тов. Сталина довольно слабой. К анализу его теоретических просчетов мы теперь можем приступить.

Ставшее практически общепринятым в науке СССР и постсоветской РФ определение нации как социального явления дал И.В. Сталин в работе «Марксизм и национальный вопрос» . Приведём полностью раздел I названной работы, озаглавленный «Нация», а не только саму формулировку сталинского определения этого термина, поскольку формулировка представляет собой итог — запечатлённой в тексте — диалектической процедуры познания : постановки вопросов и нахождения ответов на них в реальной жизни, а осваивать диалектику необходимо всем для того, чтобы стать свободными .

Нация — это, прежде всего, общность, определённая общность людей.

Общность эта не расовая и не племенная. Нынешняя итальянская нация образовалась из римлян, германцев, этрусков, греков, арабов и т.д. Французская нация сложилась из галлов, римлян, бриттов, германцев и т.д. То же самое нужно сказать об англичанах, немцах и прочих, сложившихся в нации из людей различных рас и племён.

Итак, нация — не расовая и не племенная, а исторически сложившаяся общность людей .

С другой стороны, несомненно, что великие государства Кира или Александра не могли быть названы нациями, хотя и образовались они исторически, образовались из разных племён и рас. Это были не нации, а случайные и мало связанные конгломераты групп, распадавшиеся и объединявшиеся в зависимости от успехов или поражений того или иного завоевателя.

Итак, нация — не случайный и не эфемерный конгломерат, а устойчивая общность людей .

Но не всякая устойчивая общность создаёт нацию. Австрия и Россия — тоже устойчивые общности, однако, никто их не называет нациями . Чем отличается общность национальная от общности государственной? Между прочим, тем, что национальная общность немыслима без общего языка, в то время как для государства общий язык необязателен. Чешская нация в Австрии и польская в России были бы невозможны без общего для каждой из них языка, между тем как целости России и Австрии не мешает существование внутри них целого ряда языков. Речь идёт, конечно, о народно-разговорных языках, а не об официально-канцелярских.

Итак — общность языка , как одна из характерных черт нации.

Это, конечно, не значит, что различные нации всегда и всюду говорят на разных языках или все, говорящие на одном и том же языке, обязательно составляют одну нацию. Общий язык для каждой нации, но не обязательно разные языки для различных наций! Нет нации, которая бы говорила сразу на разных языках, но это ещё не значит, что не может быть двух наций, говорящих на одном языке! Англичане и северо-американцы говорят на одном языке, и всё-таки они не составляют одной нации. То же самое нужно сказать о норвежцах и датчанах, англичанах и ирландцах.

Но почему, например, англичане и северо-американцы не составляют одной нации, несмотря на общий язык?

Прежде всего потому, что они живут не совместно, а на разных территориях. Нация складывается только в результате длительных и регулярных общений, в результате совместной жизни людей из поколения в поколение. А длительная совместная жизнь невозможна без общей территории. Англичане и американцы раньше населяли одну территорию, Англию, и составляли одну нацию. Потом одна часть англичан выселилась из Англии на новую территорию, в Америку, и здесь, на новой территории, с течением времени, образовала новую северо-американскую нацию . Разные территории повели к образованию разных наций.

Итак, общность территории, как одна из характерных черт нации.

Но это ещё не всё. Общность территории сама по себе ещё не даёт нации. Для этого нужна, кроме того, внутренняя экономическая связь, объединяющая отдельные части нации в одно целое. Между Англией и Северной Америкой нет такой связи, и потому они составляют две различные нации. Но и сами северо-американцы не заслуживали бы названия нации, если бы отдельные уголки Северной Америки не были связаны между собой в экономическое целое благодаря разделению труда между ними, развитию путей сообщения и т.д.

Взять хотя бы грузин. Грузины дореформенных времён жили на общей территории и говорили на одном языке, тем не менее они не составляли, строго говоря, одной нации, ибо они, разбитые на целый ряд оторванных друг от друга княжеств, не могли жить общей экономической жизнью, веками вели между собой войны и разоряли друг друга, натравливая друг на друга персов и турок. Эфемерное и случайное объединение княжеств, которое иногда удавалось провести какому-нибудь удачнику-царю, в лучшем случае захватывало лишь поверхностно-административную сферу, быстро разбиваясь о капризы князей и равнодушие крестьян. Да иначе и не могло быть при экономической раздробленности Грузии… Грузия, как нация, появилась лишь во второй половине XIX века, когда падение крепостничества и рост экономической жизни страны, развитие путей сообщения и возникновение капитализма установили разделение труда между областями Грузии, вконец расшатали хозяйственную замкнутость княжеств и связали их в одно целое.

То же самое нужно сказать о других нациях, прошедших стадию феодализма и развивших у себя .

Итак, общность экономической жизни, экономическая связность, как одна из характерных особенностей нации.

Но и это не всё. Кроме всего сказанного, нужно принять ещё во внимание особенности духовного облика людей, объединённых в нацию. Нации отличаются друг от друга не только по условиям их жизни, но и по духовному облику, выражающемуся в особенностях национальной культуры. Если говорящие на одном языке Англия, Северная Америка и Ирландия составляют тем не менее три различные нации, то в этом не малую роль играет тот своеобразный психический склад, который выработался у них из поколения в поколение в результате неодинаковых условий существования.

Конечно, сам по себе психический склад, или — как его называют иначе — “национальный характер”, является для наблюдателя чем-то неуловимым, но поскольку он выражается в своеобразии культуры, общей нации, — он уловим и не может быть игнорирован.

Нечего и говорить, что “национальный характер” не представляет нечто раз навсегда данное, а изменяется вместе с условиями жизни, но, поскольку он существует в каждый данный момент, — он накладывает на физиономию нации свою печать.

Итак, общность психического склада , сказывающаяся в общности культуры, как одна из характерных черт нации.

Таким образом, мы исчерпали все признаки нации.

Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры.

При этом само собой понятно, что нация, как и всякое историческое явление, подлежит закону изменения, имеет свою историю, начало и конец.

Необходимо подчеркнуть, что ни один из указанных признаков, взятый в отдельности, недостаточен для определения нации. Более того: достаточно отсутствия хотя бы одного из этих признаков, чтобы нация перестала быть нацией.

Можно представить людей с общим “национальным характером” и всё-таки нельзя сказать, что они составляют одну нацию, если они экономически разобщены, живут на разных территориях, говорят на разных языках и т.д. Таковы, например, русские, галицийские, американские, грузинские и горские евреи, не составляющие, по нашему мнению, единой нации.

Можно представить людей с общностью территории и экономической жизни, и всё-таки они не составят одной нации без общности языка и “национального характера”. Таковы, например, немцы и латыши в Прибалтийском крае.

Наконец, норвежцы и датчане говорят на одном языке, но они не составляют одной нации в силу отсутствия других признаков.

Только наличие всех признаков, взятых вместе, даёт нам нацию.

Может показаться, что “национальный характер” является не одним из признаков, а единственно существенным признаком нации, причём все остальные признаки составляют, собственно, условия развития нации, а не её признаки. На такой точке зрения стоят, например, известные в Австрии с.-д. теоретики национального вопроса Р.Шпрингер и, особенно, О.Бауэр

Рассмотрим их теорию нации.

По Шпрингеру, “нация — это союз одинаково мыслящих и одинаково говорящих людей”. Это — “культурная общность группы современных людей, не связанная с “землёй” (курсив наш).

Итак — “союз” одинаково мыслящих и говорящих людей, как бы они ни были разобщены друг от друга, где бы они ни жили.

“Что такое нация? — спрашивает он. — Есть ли это общность языка, которая объединяет людей в нацию? Но англичане и ирландцы… говорят на одном языке, не представляя собой, однако, единого народа; евреи вовсе не имеют общего языка и составляют, тем не менее, нацию” .

Так что же такое нация?

“Нация — это относительная общность характера” .

Но что такое характер, в данном случае — национальный характер?

Национальный характер — это “сумма признаков, отличающих людей одной от людей другой национальности, комплекс физических и духовных качеств, который отличает одну нацию от другой” .

Бауэр, конечно, знает, что национальный характер не падает с неба, и потому он прибавляет:

“Характер людей ничем иным не определяется, как их судьбой”, что… “нация есть не что иное, как общность судьбы”, в свою очередь определяемая “условиями, в которых люди производят средства к своей жизни и распределяют продукты своего труда” .

Таким образом, мы пришли к наиболее “полному”, как выражается Бауэр, определению нации.

“Нация — это вся совокупность людей, связанных в общность характера на почве общности судьбы” .

Итак, общность национального характера на почве общности судьбы, взятая вне обязательной связи с общностью территории, языка и экономической жизни.

Но что же остаётся в таком случае от нации? О какой национальной общности может быть речь у людей, экономически разобщённых друг от друга, живущих на разных территориях и из поколения в поколение говорящих на разных языках?

Бауэр говорит об евреях, как о нации, хотя и “вовсе не имеют они общего языка” , но о какой “общности судьбы” и национальной связности может быть речь, например, у грузинских, дагестанских, русских и американских евреев, совершенно оторванных друг от друга, живущих на разных территориях и говорящих на разных языках?

Упомянутые евреи, без сомнения, живут общей экономической и политической жизнью с грузинами, дагестанцами, русскими и американцами, в общей с ними культурной атмосфере; это не может не накладывать на их национальный характер своей печати; если что и осталось у них общего, так это , общее происхождение и некоторые остатки национального характера. Всё это несомненно. Но как можно серьёзно говорить, что окостенелые религиозные обряды и выветривающиеся психологические остатки влияют на “судьбу” упомянутых евреев сильнее, чем окружающая их живая социально-экономическая и культурная среда? А ведь только при таком предположении можно говорить об евреях вообще как об единой нации.

Чем же отличается тогда нация Бауэра от мистического и самодовлеющего “национального духа” спиритуалистов?

Бауэр проводит непроходимую грань между “отличительной чертой” нации (национальный характер) и “условиями” их жизни, отрывая их друг от друга. Но что такое национальный характер, как не отражение условий жизни, как не сгусток впечатлений, полученных от окружающей среды? Как можно ограничиваться одним лишь национальным характером, обособляя и отрывая его от породившей его почвы?

Затем, чем, собственно, отличалась английская нация от северо-американской в конце XVIII и в начале XIX века, когда Северная Америка называлась ещё “Новой Англией”? Уж, конечно, не национальным характером: ибо северо-американцы были выходцами из Англии, они взяли с собой в Америку, кроме английского языка, ещё английский национальный характер и, конечно, не могли его так быстро утратить, хотя под влиянием новых условий у них, должно быть, вырабатывался свой особый характер. И всё-таки, несмотря на бо́льшую или ме́ньшую общность характера, они уже составляли тогда особую от Англии нацию!

Очевидно, “Новая Англия”, как нация, отличалась тогда от Англии, как нации, не особым национальным характером, или не столько национальным характером, сколько особой от Англии средой, условиями жизни.

Таким образом, ясно, что в действительности не существует никакого единственно отличительного признака нации. Существует только сумма признаков, из которых при сопоставлении наций выделяется более рельефно то один признак (национальный характер), то другой (язык), то третий (территория, экономические условия). Нация представляет сочетание всех признаков, взятых вместе.

Точка зрения Бауэра, отождествляющая нацию с национальным характером, отрывает нацию от почвы и превращает её в какую-то незримую, самодовлеющую силу. Получается не нация, живая и действующая, а нечто мистическое, неуловимое и загробное. Ибо, повторяю, что это, например, за еврейская нация, состоящая из грузинских, дагестанских, русских, американских и прочих евреев, члены которой не понимают друг друга (говорят на разных языках), живут в разных частях земного шара, никогда друг друга не увидят, никогда не выступят совместно, ни в мирное, ни в военное время?!

Нет, не для таких бумажных “наций” составляет социал-демократия свою национальную программу. Она может считаться только с действительными нациями, действующими и двигающимися, и потому заставляющими считаться с собой.

Бауэр, очевидно, смешивает нацию, являющуюся исторической категорией, с племенем , являющимся категорией этнографической.

Впрочем, Бауэр сам, по-видимому, чувствует слабость своей позиции. Решительно заявляя в начале своей книги об евреях как о нации , Бауэр в конце книги поправляется, утверждая, что “капиталистическое вообще не даёт им (евреям) сохраниться как нации” , ассимилируя их с другими нациями. Причина, оказывается, в том, что “евреи не имеют замкнутой колонизационной области” , в то время как такая область имеется, например, у чехов, которые должны сохраниться, по Бауэру, как нация. Короче: причина — в отсутствии территории.

Рассуждая так, Бауэр хотел доказать, что национальная автономия не может быть требованием еврейских рабочих , но он тем самым нечаянно опрокинул свою собственную теорию, отрицающую общность территории, как один из признаков нации.

Но Бауэр идёт дальше. В начале своей книги он решительно заявляет, что “евреи вовсе не имеют общего языка и составляют, тем не менее, нацию” . Но не успел он добраться до сто тридцатой страницы, как уже переменил фронт, заявляя так же решительно: “несомненно, что никакая нация невозможна без общего языка” (курсив наш).

Бауэр тут хотел доказать, что “язык — это важнейшее орудие человеческого общения” , но он вместе с тем нечаянно доказал и то, чего он не собирался доказывать, а именно: несостоятельность своей собственной теории нации, отрицающей значение общности языка.

Так сама себя опровергает сшитая идеалистическими нитками теория» (И.В.Сталин. Сочинения, т. 2, Москва, 1946 г., стр. 292 — 303).

Сталинское определение нации было официально-научным определением в СССР и в послесталинские времена, хотя, приводя это определение или стилистически переработав его, на работу И.В.Сталина «Марксизм и национальный вопрос» после ХХ съезда КПСС в большинстве случаев не ссылались (кроме того она, как и все остальные произведения И.В.Сталина, не переиздавалась и была изъята из общего доступа в библиотеках). Собственно те же самые признаки нации, которые даёт И.В.Сталин в своём определении, приводятся и в современном школьном учебнике «обществознания» под редакцией Л.Н.Боголюбова (т. 2, «Человек и общество» — учебник для 10 — 11 классов, М., «Просве-ще-ние», изд. 8, 2003 г.), хотя они и не сведены в строгое определение термина «нация»: исторический характер образования наций (стр. 316, абзац 2), язык (там же, стр. 316, абзац 3), общность территории и экономическая связность (там же, стр. 316, абзац 5), общность культуры (там же, стр. 316, 317), в которой выражается и благодаря которой воспроизводится национальный характер в преемственности поколений (хотя вопрос о национальном характере и национальной психологии учебник оставляет в умолчаниях) .

Отсутствие адекватного освещения упомянутой выше проблематики социологической наукой СССР — одна из причин, по которой процесс становления новой исторической общности, получившей название «советский народ», прервался, а национальные конфликты в целенаправленном уничтожении СССР внешнеполитическими силами съиграли далеко не последнюю роль. И это же — одна из угроз территориальной целостности постсоветской России и благополучию её народов.

Спустя несколько месяцев к мнению канцлера Германии присоединился и премьер-министр «Великобратании». «Премьера Великобритании Дэвида Кэмерона обвинили в потакании ультраправым организациям — британские антифашисты, мусульмане и оппозиционеры раскритиковали политика за мюнхенскую речь. Накануне с трибуны конференции по безопасности он заявил о провале политики мультикультурности. Уже через несколько часов в городе Лутон прошла массовая антиисламская демонстрация, сообщает «Эхо Москвы» » («Кэмерон объявил, что политика мультикультурности провалилась. Надо показать мускулы»: http://www.newsru.com/world/06feb2011/kemeron.html).

Потом к ним присоединился и президент Франции Николя Саркози:

«»Мы слишком беспокоились об идентичности людей, прибывавших в нашу страну, но недостаточно — об идентичности собственно нашей страны, принимавшей их», — сказал он в минувший четверг <10.02.2010> в телеинтервью и прямо назвал политику мультикультурализма неудачной.

«Конечно, мы все должны уважать различия, но мы не хотим… общества, состоящего из существующих бок о бок отдельных общин. Если ты приезжаешь жить во Францию, то должен согласиться на то, чтобы раствориться, как в плавильном котле, в едином обществе, а именно в национальном обществе, а если ты не хочешь принимать этого, то не сможешь быть желанным гостем во Франции» (…)

О провале политики мультикультурности говорили также федеральный канцлер Германии Ангела Меркель и бывшие премьер-министры Австралии и Испании Джон Ховард и Хосе-Мария Аснар» (http://www.newsru.com/world/11feb2011/sarkozy.html).

Дальше всех пошли голландцы. «Голландское правительство заявило, что намерено отказаться от старой модели мультикультурализма, которая поощряла мусульманских иммигрантов создавать параллельное общество в Нидерландах.

В новом законопроекте об интеграции (сопроводительное письмо и 15-страничный план действий), который голландский министр внутренних дел Пит Эйн Доннер (Piet Hein Donner) представил в парламент 16 июня, говорится: «Правительство разделяет общественное недовольство мультикультурной моделью общества и планирует сместить в направлении сохранения ценностей голландского народа.

При новой системной интеграции ценности голландского общества будут играть центральную роль. В связи с этим изменением правительство отказывается от модели мультикультурного общества»» (“Hudson New York” , США — 23 июня 2011 г.; «The Netherlands to Abandon Multiculturalism» ; http://perevodika.ru/articles/18983.html).

В Норвегии политики по поводу краха мультикультурализма не делали официальных заявлений, но 22 июля 2011 г. член масонской ложи святого Олафа Андерс Беринг Брейвик (обладатель 7-й степени посвящения — «Рыцарь Востока», входил в верховный капитул ложи; после теракта «братаны» заявили об исключении Брейвика из ложи) устроил взрыв в правительственном квартале Осло и открыл стрельбу в молодёжном лагере правящей рабочей партии на острове Утойя. В результате терактов погибло 77 человек.

Но многое говорит о том, что Брейвик — не свихнувшийся одиночка, но принял на себя единоличную юридическую ответственность за некую «бригаду» и выступает её рупором. В пользу этого говорит тот факт, что согласно показанному в первых телерепортажах с места трагедии на острове Утойя, тела многих убитых лежали на берегу на местах, которые плохо просматривались с возвышенности острова из-за кустов и т.п. Это производило впечатление, что они, убежав от Брейвика, который стрелял на острове, пытались покинуть остров вплавь, но уже на подходе к урезу воды были убиты выстрелами, произведёнными с катера либо с другого берега. Кроме того, в 2011 г. в интернете проскальзывали сообщения, что Брейвика курировали британская MI-5 и ЦРУ. А в августе 2012 г. были оглашены результаты официального расследования деятельности госструктур, согласно которым полиция не приняла своевременных мер для нейтрализации Брейвика и были выдвинуты требования освободить Брейвика и последовали угрозы в адрес должностных лиц Норвегии от имени «ордена тамплиеров».

В своей речи на суде 17.04.2012 Брейвик заявил: «Я стою здесь, как представитель норвежского, европейского, антикоммунистического и антиисламского оппозиционного движения: Норвежско-Европейское Движение Сопротивления. А так же, как представитель Тамплиеров. Я говорю от имени многих норвежцев, скандинавов, европейцев, которые не хотят быть лишены их прав, как коренного этноса, не хотят быть лишены культурных и территориальных прав. (…) мы вправе задать два очень важных вопроса политикам, журналистам, учёным и общественным деятелям. Первый вопрос: Считаете ли вы недемократичным, что норвежский народ никогда не имел возможности провести референдум о превращении страны в полиэтническое и поликультурное государство? Разве недемократично обращаться к собственным гражданам за советом? Второй вопрос: Демократично ли никогда не спрашивать у граждан собственной страны, готовы ли они приветствовать у себя дома африканских и азиатских беженцев, более того, превращать коренных граждан в меньшинство в своей собственной стране?» (http://pavel-slob.livejournal.com/515445.html ; http://worldcrisis.ru/crisis/971021?PARENT_RUBR=wc_social&PARENT_ORDER=-WRITTEN%2C-PUBLISHED)

Из этого можно понять, что мультикультурализм, если и не потерпел крах в Норвегии, то против него, как и повсеместно в Европе, выступает изрядная доля коренного населения; и к этому есть причины в статистически массовом поведении инакокультурных пришельцев и их потомков.

Нации, диаспоры, индивиды, многонациональная культура - многонациональное общество

Сталинское определение термина «нация»

Ставшее практически общепринятым в науке СССР и постсоветской РФ определение нации как социального явления дал И.В. Сталин в работе «Марксизм и национальный вопрос». Приведём полностью раздел I названной работы, озаглавленный «Нация», а не только саму формулировку сталинского определения этого термина, поскольку формулировка представляет собой итог -запечатлённой в тексте -диалектической процедуры познания : постановки вопросов и нахождения ответов на них в реальной жизни, а осваивать диалектику необходимо всем для того, чтобы стать свободными .

«Что такое нация?

Нация - это, прежде всего, общность, определённая общность людей.

Общность эта не расовая и не племенная. Нынешняя итальянская нация образовалась из римлян, германцев, этрусков, греков, арабов и т.д. Французская нация сложилась из галлов, римлян, бриттов, германцев и т.д. То же самое нужно сказать об англичанах, немцах и прочих, сложившихся в нации из людей различных рас и племён.

Итак, нация - не расовая и не племенная, а исторически сложившаяся общность людей.

С другой стороны, несомненно, что великие государства Кира или Александра не могли быть названы нациями, хотя и образовались они исторически, образовались из разных племён и рас. Это были не нации, а случайные и мало связанные конгломераты групп, распадавшиеся и объединявшиеся в зависимости от успехов или поражений того или иного завоевателя.

Итак, нация - не случайный и не эфемерный конгломерат, а устойчивая общность людей.

Но не всякая устойчивая общность создаёт нацию. Австрия и Россия - тоже устойчивые общности, однако, никто их не называет нациями. Чем отличается общность национальная от общности государственной? Между прочим, тем, что национальная общность немыслима без общего языка, в то время как для государства общий язык необязателен. Чешская нация в Австрии и польская в России были бы невозможны без общего для каждой из них языка, между тем как целости России и Австрии не мешает существование внутри них целого ряда языков. Речь идёт, конечно, о народно-разговорных языках, а не об официально-канцелярских.

Итак - общность языка , как одна из характерных черт нации.

Это, конечно, не значит, что различные нации всегда и всюду говорят на разных языках или все, говорящие на одном и том же языке, обязательно составляют одну нацию. Общий язык для каждой нации, но не обязательно разные языки для различных наций! Нет нации, которая бы говорила сразу на разных языках, но это ещё не значит, что не может быть двух наций, говорящих на одном языке! Англичане и северо-американцы говорят на одном языке, и всё-таки они не составляют одной нации. То же самое нужно сказать о норвежцах и датчанах, англичанах и ирландцах.

Но почему, например, англичане и северо-американцы не составляют одной нации, несмотря на общий язык?

Прежде всего потому, что они живут не совместно, а на разных территориях. Нация складывается только в результате длительных и регулярных общений, в результате совместной жизни людей из поколения в поколение. А длительная совместная жизнь невозможна без общей территории. Англичане и американцы раньше населяли одну территорию, Англию, и составляли одну нацию. Потом одна часть англичан выселилась из Англии на новую территорию, в Америку, и здесь, на новой территории, с течением времени, образовала новую северо-американскую нацию. Разные территории повели к образованию разных наций.

Итак, общность территории, как одна из характерных черт нации.

Но это ещё не всё. Общность территории сама по себе ещё не даёт нации. Для этого нужна, кроме того, внутренняя экономическая связь, объединяющая отдельные части нации в одно целое. Между Англией и Северной Америкой нет такой связи, и потому они составляют две различные нации. Но и сами северо-американцы не заслуживали бы названия нации, если бы отдельные уголки Северной Америки не были связаны между собой в экономическое целое благодаря разделению труда между ними, развитию путей сообщения и т.д.

Взять хотя бы грузин. Грузины дореформенных времён жили на общей территории и говорили на одном языке, тем не менее они не составляли, строго говоря, одной нации, ибо они, разбитые на целый ряд оторванных друг от друга княжеств, не могли жить общей экономической жизнью, веками вели между собой войны и разоряли друг друга, натравливая друг на друга персов и турок. Эфемерное и случайное объединение княжеств, которое иногда удавалось провести какому-нибудь удачнику-царю, в лучшем случае захватывало лишь поверхностно-административную сферу, быстро разбиваясь о капризы князей и равнодушие крестьян. Да иначе и не могло быть при экономической раздробленности Грузии… Грузия, как нация, появилась лишь во второй половине XIX века, когда падение крепостничества и рост экономической жизни страны, развитие путей сообщения и возникновение капитализма установили разделение труда между областями Грузии, вконец расшатали хозяйственную замкнутость княжеств и связали их в одно целое.

То же самое нужно сказать о других нациях, прошедших стадию феодализма и развивших у себя капитализм.

Итак, общность экономической жизни, экономическая связность, как одна из характерных особенностей нации.

Но и это не всё. Кроме всего сказанного, нужно принять ещё во внимание особенности духовного облика людей, объединённых в нацию. Нации отличаются друг от друга не только по условиям их жизни, но и по духовному облику, выражающемуся в особенностях национальной культуры. Если говорящие на одном языке Англия, Северная Америка и Ирландия составляют тем не менее три различные нации, то в этом не малую роль играет тот своеобразный психический склад, который выработался у них из поколения в поколение в результате неодинаковых условий существования.

Конечно, сам по себе психический склад, или - как его называют иначе - “национальный характер”, является для наблюдателя чем-то неуловимым, но поскольку он выражается в своеобразии культуры, общей нации, - он уловим и не может быть игнорирован.

Нечего и говорить, что “национальный характер” не представляет нечто раз навсегда данное, а изменяется вместе с условиями жизни, но, поскольку он существует в каждый данный момент, - он накладывает на физиономию нации свою печать.

Итак, общность психического склада , сказывающаяся в общности культуры, как одна из характерных черт нации.

Таким образом, мы исчерпали все признаки нации.

Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры.

При этом само собой понятно, что нация, как и всякое историческое явление, подлежит закону изменения, имеет свою историю, начало и конец.

Необходимо подчеркнуть, что ни один из указанных признаков, взятый в отдельности, недостаточен для определения нации. Более того: достаточно отсутствия хотя бы одного из этих признаков, чтобы нация перестала быть нацией.

Можно представить людей с общим “национальным характером” и всё-таки нельзя сказать, что они составляют одну нацию, если они экономически разобщены, живут на разных территориях, говорят на разных языках и т.д. Таковы, например, русские, галицийские, американские, грузинские и горские евреи, не составляющие, по нашему мнению, единой нации.

Можно представить людей с общностью территории и экономической жизни, и всё-таки они не составят одной нации без общности языка и “национального характера”. Таковы, например, немцы и латыши в Прибалтийском крае.

Наконец, норвежцы и датчане говорят на одном языке, но они не составляют одной нации в силу отсутствия других признаков.

Ставшее практически общепринятым в науке СССР и постсоветской РФ определение нации как социального явления дал И.В. Сталин в работе «Марксизм и национальный вопрос»

«Что такое нация?

Нация — это, прежде всего, общность, определённая общность людей.

Итак, нация — не расовая и не племенная, а исторически сложившаяся общность людей.

Итак, нация — не случайный и не эфемерный конгломерат, а устойчивая общность людей.

Но не всякая устойчивая общность создаёт нацию. Австрия и Россия — тоже устойчивые общности, однако, никто их не называет нациями

Итак — общность языка , как одна из характерных черт нации.

Но почему, например, англичане и северо-американцы не составляют одной нации, несмотря на общий язык?

Итак, общность территории, как одна из характерных черт нации.

Взять хотя бы грузин. Грузины дореформенных времён жили на общей территории и говорили на одном языке, тем не менее они не составляли, строго говорят одной нации, ибо они, разбитые на целый ряд оторванных друг от друга княжеств, не могли жить общей экономической жизнью, веками вели между собой войны и разоряли друг друга, натравливая друг на друга персов и турок. Эфемерное и случайное объединение княжеств, которое иногда удавалось провести какому-нибудь удачнику-царю, в лучшем случае захватывало лишь поверхностно-административную сферу, быстро разбиваясь о капризы князей и равнодушие крестьян. Да иначе и не могло быть при экономической раздробленности Грузии... Грузия, как нация, появилась лишь во второй половине XIX века, когда падение крепостничества и рост экономической жизни страны, развитие путей сообщения и возникновение капитализма установили разделение труда между областями Грузии, вконец расшатали хозяйственную замкнутость княжеств и связали их в одно целое.

То же самое нужно сказать о других нациях, прошедших стадию феодализма и развивших у себя капитализм.

Итак, общность экономической жизни, экономическая связность, как одна из характерных особенностей нации.

Конечно, сам по себе психический склад, или — как его называют иначе — “национальный характер”, является для наблюдателя чем-то неуловимым, но поскольку он выражается в своеобразии культуры, общей нации, — он уловим и не может быть игнорирован.

Нечего и говорить, что “национальный характер” не представляет нечто раз навсегда данное, а изменяется вместе с условиями жизни, но, поскольку он существует в каждый данный момент, — он накладывает на физиономию нации свою печать.

Итак, общность психического склада , сказывающаяся в общности культуры, как одна из характерных черт нации.

Таким образом, мы исчерпали все признаки нации.

Только наличие всех признаков, взятых вместе, даёт нам нацию.

Может показаться, что “национальный характер” является не одним из признаков, а единственно существенным признаком нации, причём все остальные признаки составляют, собственно, условия развития нации, а не её признаки. На такой точке зрения стоят, например, известные в Австрии с.-д. теоретики национального вопроса Р.Шпрингер и, особенно, О.Бауэр

Рассмотрим их теорию нации.

По Шпрингеру, “нация — это союз одинаково мыслящих и одинаково говорящих людей”. Это — “культурная общность группы современных людей, не связанная с “землёй”

Итак — “союз” одинаково мыслящих и говорящих людей, как бы они ни были разобщены друг от друга, где бы они ни жили.

Бауэр идёт ещё дальше.

“Что такое нация? — спрашивает он. — Есть ли это общность языка, которая объединяет людей в нацию? Но англичане и ирландцы... говорят на одном языке, не представляя собой, однако, единого народа; евреи вовсе не имеют общего языка и составляют, тем не менее, нацию”

Так что же такое нация?

“Нация — это относительная общность характера”

Но что такое характер, в данном случае — национальный характер?

Национальный характер — это “сумма признаков, отличающих людей одной от людей другой национальности, комплекс физических и духовных качеств, который отличает одну нацию от другой”

Бауэр, конечно, знает, что национальный характер не падает с неба, и потому он прибавляет:

“Характер людей ничем иным не определяется, как их судьбой”, что... “нация есть не что иное, как общность судьбы”, в свою очередь определяемая “условиями, в которых люди производят средства к своей жизни и распределяют продукты своего труда”

Таким образом, мы пришли к наиболее “полному”, как выражается Бауэр, определению нации.

“Нация — это вся совокупность людей, связанных в общность характера на почве общности судьбы”

Итак, общность национального характера на почве общности судьбы, взятая вне обязательной связи с общностью территории, языка и экономической жизни.

Но что же остаётся в таком случае от нации? О какой национальной общности может быть речь у людей, экономически разобщённых друг от друга, живущих на разных территориях и из поколения в поколение говорящих на разных языках?

Бауэр говорит об евреях, как о нации, хотя и “вовсе не имеют они общего языка”

Упомянутые евреи, без сомнения, живут общей экономической и политической жизнью с грузинами, дагестанцами, русскими и американцами, в общей с ними культурной атмосфере; это не может не накладывать на их национальный характер своей печати; если что и осталось у них общего, так это религия, общее происхождение и некоторые остатки национального характера. Всё это несомненно. Но как можно серьёзно говорить, что окостенелые религиозные обряды и выветривающиеся психологические остатки влияют на “судьбу” упомянутых евреев сильнее, чем окружающая их живая социально-экономическая и культурная среда? А ведь только при таком предположении можно говорить об евреях вообще как об единой нации.

Чем же отличается тогда нация Бауэра от мистического и самодовлеющего “национального духа”

Бауэр проводит непроходимую грань между “отличительной чертой” нации (национальный характер) и “условиями” их жизни, отрывая их друг от друга. Но что такое национальный характер, как не отражение условий жизни, как не сгусток впечатлений, полученных от окружающей среды? Как можно ограничиваться одним лишь национальным характером, обособляя и отрывая его от породившей его почвы?

Затем, чем, собственно, отличалась английская нация от северо-американской в конце XVIII и в начале XIX века, когда Северная Америка называлась еще “Новой Англией”? Уж, конечно, не национальным характером: ибо северо-американцы были выходцами из Англии, они взяли с собой в Америку, кроме английского языка, ещё английский национальный характер

Очевидно, “Новая Англия”, как нация, отличалась тогда от Англии, как нации, не особым национальным характером, или не столько национальным характером, сколько особой от Англии средой, условиями жизни.

Таким образом, ясно, что в действительности не существует никакого единственно отличительного признака нации. Существует только сумма признаков, из которых при сопоставлении наций выделяется более рельефно то один признак (национальный характер), то другой (язык), то третий (территория, экономические условия). Нация представляет сочетание всех признаков, взятых вместе.

Точка зрения Бауэра, отождествляющая нацию с национальным характером, отрывает нацию от почвы и превращает её в какую-то незримую, самодовлеющую силу. Получается не нация, живая и действующая, а нечто мистическое, неуловимое и загробное. Ибо, повторяю, что это, например, за еврейская нация, состоящая из грузинских, дагестанских, русских, американских и прочих евреев, члены которой не понимают друг друга (говорят на разных языках), живут в разных частях земного шара, никогда друг друга не увидят, никогда не выступят совместно, ни в мирное, ни в военное время?!

Нет, не для таких бумажных “наций” составляет социал-демократия свою национальную программу. Она может считаться только с действительными нациями, действующими и двигающимися, и потому заставляющими считаться с собой.

Бауэр, очевидно, смешивает нацию, являющуюся исторической категорией, с племенем, являющимся категорией этнографической.

Впрочем, Бауэр сам, по-видимому, чувствует слабость своей позиции. Решительно заявляя в начале своей книги об евреях как о нации

Рассуждая так, Бауэр хотел доказать, что национальная автономия не может быть требованием еврейских рабочих

Но Бауэр идёт дальше. В начале своей книги он решительно заявляет, что “евреи вовсе не имеют общего языка и составляют, тем не менее, нацию”

Бауэр тут хотел доказать, что “язык — это важнейшее орудие человеческого общения”

Так сама себя опровергает сшитая идеалистическими нитками теория» (И.В.Сталин. Сочинения, т. 2, М., 1946 г., стр. 292 — 303).

В полном тексте приведённого раздела статьи определение нации, данное И.В.Сталиным, предстаёт как имеющее основание в историческом процессе, а не просто как декларативное определение термина, в котором выражен тот или иной субъективизм. В этом его достоинство и этим оно и отличается от определений термина «нация», даваемых другими.

Сталинское определение нации было официально-научным определением в СССР и в послесталинские времена, хотя, приводя это определение, на работу И.В.Сталина «Марксизм и национальный вопрос» после ХХ съезда КПСС в большинстве случаев не ссылались. Собственно те же самые признаки нации, которые даѐт И.В.Сталин в своѐм определении, приводятся и в современном школьном учебнике «обществознания»4 под редакцией Л.Н.Боголюбова (т. 2, «Человек и общество»5 — учебник для 10 — 11 классов, М., «Просвеще-ние», изд. 8, 2003 г.), хотя они и не сведены в строгое определение термина «нация»: исторический характер образования наций (стр. 316, абзац 2), язык (там же, стр. 316, абзац 3), общность территории и экономическая связность (там же, стр. 316, абзац 5), общность культуры (там же, стр. 316, 317), в которой выражается и благодаря которой воспроизводится национальный характер в преемственности поколений (хотя вопрос о национальном характере и национальной психологии учебник оставляет в умолчаниях).

В работе И.В.Сталина «Марксизм и национальный вопрос» в силу разных объективных и субъективных причин не рассмотрены темы, адекватное понимание которых необходимо для гармонизации национальных взаимоотношений во многонациональных обществах:

Что такое культура вообще и национальная культура конкретно;

Становление национальных культур;

Взаимодействие наций, возникновение и варианты развития диаспор и их воздействия на жизнь коренного населения в ареалах, куда проникли диаспоры;

Реализация полной функции управления в жизнь народов, как совокупности национального населения в ареале становления его культуры и диаспор за пределами этого ареала;

Отрыв диаспор от региона становления этнических культур и замещение населения, породившего некогда диаспоры, этнически иным населением, принадлежащим иным нациям и диаспорам;

Становление общечеловеческой культуры, которой предстоит интегрировать в себя всё многонациональное по своему историческому прошлому человечество;

Проблематика биологической основы национальных культур, генетического ядра нации и его своеобразия, отличающего народы в статистическом смысле по чисто биологическим признакам друг от друга;

Нация и цивилизация;

Эгрегориальные процессы в жизни наций, диаспор и в национальном взаимодействии.

Наряду с этим необходимо отметить, что определение нации как социального, исторически обусловленного явления, данное И.В.Сталиным, отличает нацию от народа как социального организма, проходящего на протяжении истории сквозь различные формы организации жизни культурно своеобразного (национального) общества в той или иной региональной цивилизации. Это различие явлений «нация» и «народ» видно и по тексту работы, в частности, когда в приведённом выше фрагменте И.В.Сталин пишет о грузинах как о народе, которому в определённый период его истории феодальная раздробленность не позволяла сплотиться в нацию в том смысле, как этот термин определил И.В.Сталин. Но определения, чем нация отличается от племени или народа, И.В.Сталин не даёт, вследствие чего нация, народ, этнос даже в научном лексиконе воспринимаются как синонимы — почти полные эквиваленты, не говоря уж об обыденном понимании этих слов в широких слоях общества.