Народные приметы осени. Всё о пауках: как летают пауки? Весной летает паутина
Вот и наступила осень. Скоро наступит тихое и ясное "бабье лето" - каждую осень антициклон доносит до нас тепло Средиземноморья . В этот период времени воздух становится особенно чистым и прозрачным и повсюду начинают летать паутинки.
Самое время для их изучения.
Понадобится:
- Черный или тёмно-синий картон
- Ножницы
- Лак для волос
- Садовые перчатки
- Хороший помощник (например, это может быть твой друг или родители)
Опыт:
Сначала обязательно прочитай что-нибудь про пауков, которые водятся в твоем районе. Среди них могут быть и ядовитые. Таких пауков и их паутину лучше не трогать. Основные типы паутины - концентрическая, треугольная и мелкоячеистая. Ядовитые пауки обычно плетут концентрическую паутину.
1. Выбери подходящую паутину. Если увидишь паука, постарайся определить его. Осторожно прогони паука тонким прутиком или веточкой. Затем, надев перчатки, поднеси черную бумагу к паутине сзади. Помощник с ножницами и лаком для волос должен быть рядом.
2. Аккуратно побрызгав лаком на паутину и бумагу, надо перерезать основные нити, держащие паутину.
3. Зафиксируй паутину лаком и оставь на ночь для высыхания.
Совет: если нет лака для волос, то можно взять "бархатную" бумагу и осторожно положить на нее паутину.
Результат:
Паутина на бумаге должна быть красивой и четкой. Отдельные части паутины можно внимательно изучить с помощью лупы.
Объяснение:
За миллионы лет пауки научились плести паутину различного рисунка. Каждая паутина соответствует условиям жизни паука и лучше всего подходит для его любимой пищи. Паук начинает плести паутину с ее основных частей - осевых нитей и нитей крепления. Затем промежутки между основными нитями он заполняет сеткой более тонких нитей. Нити паутины образуются в специальном органе на брюшке паука.
Все собранные паутины можно поместить в рамки под стекло и написать, где они найдены. А если вы добавите на картон немного сухих листьев, цветов - то может получиться красивое панно.
Знаешь ли ты?
1. Паутина очень устойчива, очень долговечна и очень прочна. Она прочнее шелка, прочнее любого синтетического волокна и прочнее стальной проволоки. Если из паутины паука-крестовика спрясть веревочку толщиной в карандашный грифель, то, чтобы ее порвать, потребуется груз около 250 килограммов, то есть на такой веревочке можно подвесить небольшую корову. На шелковой веревочке такой же толщины можно подвесить только 35 килограммов, на нейлоновой - около 50-60, и чуть больше на стальной проволоке.
2. В 1973 году американскими астронавтами на борт космической станции «Скайлэб» были взяты два паука-крестовика. Арабелла и Анита, так назвали пауков, каждая отдельно, сплели в невесомости несколько, практически таких же, как на Земле, сетей. В первой сделанной паутине были отличия – неправильные ячейки, но при плетении второй и третьей пауки приспособились к новым условиям и конструировали вполне обычные ловчие сети.
Интересно, что идея этого эксперимента принадлежит американской школьнице Джудит Майлес. Она так же приняла участие в разработке и исследовании результатов эксперимента.
Материал подготовлен по книге Глена Веччионе "Сделай сам! 100 самых интересных самостоятельных научных проектов"
В ясные, солнечные дни в конце августа нередко случается наблюдать, как в воздухе плывут тонкие и нежные нити паутины. Ветер может занести их очень далеко, но в тихую погоду они медленно и плавно опускаются к земле, зацепляются за ветки кустарников или расстилаются по траве и колючему жнивью на полях.
Осевшая повсюду паутина становится потом одной из характерных примет осени и бывает особенно заметна в утренние и предвечерние часы, когда солнце стоит близко к горизонту и его лучи играют и переливаются в блестящих шелковистых нитях, покрывающих, насколько может охватить взор, всю поверхность помертвевшего поля или луга.
Ясные и тёплые осенние дни, с безоблачным, голубым небом и особенной, кристальной прозрачностью воздуха известны у нас под именем «бабьего лета» (вероятно, потому, что в это время оканчивается полевая страда, в былые времена падавшая почти целиком на долю женщины).
Изобилие летающей и стелющейся паутины настолько тесно связано с такими солнечными осенними днями, что иногда, за неимением другого подходящего названия, и эта паутина также слывёт под именем «бабьего лета».
Если летящую паутинную нить осторожно подцепить на палку, то можно обнаружить на ней маленьких паучков, которые, почувствовав опасность, торопливо спасаются бегством. На этот раз паутина служит для лишённого крыльев паука летательным аппаратом; держась на выпущенной им паутинной нити, маленький паучок несётся по воздуху совершенно так же, как летят благодаря своему «хохолку» плодики одуванчика и чертополоха пли пушистые семена иван-чая и осины.
Понятно, что на паутине, которая зацепилась за куст или опустилась на траву, мы паучков уже не найдём: воздушный корабль отслужил свою службу и пассажиры давно его покинули.
Особенно любопытно проследить, как паучок готовится к полёту (рис. 166). В тёплые солнечные дни, когда тянет лёгкий ветерок, паучки взбираются на какой-нибудь возвышенный над землёй предмет, откуда их легко может подхватить движение воздуха.
Такими предметами будут, например, верхние перекладины изгородей, перила мостов, межевые столбики. Забравшись наверх, паучок сначала обыкновенным приёмом начинает выпускать паутинную нить, а затем поднимает конец брюшка как можно выше, крепко держась на своём месте всеми восемью ногами.
Порыв ветра подхватывает выпущенную нить и вытягивает её в длинную петлю. Тогда паучок перекусывает паутину у того конца, которым она была прикреплена к площадке; освободившийся конец начинает развеваться по воздуху, и нить очень быстро вырастает в длину, так как ветер с силой вытягивает её из паутинных бородавок паука.
Когда эта нить вытянется на 2–3 м, паучок отцепляется от своей площадки, поджимает ноги к телу и паутина, подхваченная ветром, уносит его с собой в воздушное путешествие (рис. 167).
Таким образом, выделяемая паутина помогает молодым и ещё слабосильным паучкам расселиться по большому пространству и этим предотвратить излишнюю скученность, которой невольно приходится избегать всем хищникам.
Лилия Харсиева | 23.09.2015 |
На дворе прекрасная пора. После знойного лета наступила мягкая осень. Солнышко греет, но не печёт. Природа предстаёт перед нами в самых ярких красках, своим многоцветием, радуя глаз.В большинстве стран мира принято деление года на четыре сезона, всем нам это знакомо и понятно. Но, есть ещё короткие времена года, отличающиеся своими погодными и температурными условиями. Они, как правило, не имеют чётких границ и охватывают небольшой промежуток межсезонья. Одно из таких явлений наблюдаем сегодня за окнами нашего дома. «Есть в осени первоначальной короткая, но дивная пора», — писал поэт Ф. Тютчев. Это действительно прекрасный период, когда после кратковременного похолодания, устанавливаются погожие деньки, природа одевается в золото и багрянец, тёплый воздух дышит опадающей листвой, и солнышко нежно пригревает всю эту земную благодать. Называется это время года «бабьим летом». «Бабье лето» зачастую связывают с тем периодом жизни крестьян, когда заканчиваются полевые работы и женщины принимаются за своё рукоделие: вяжут, прядут, вышивают, поют песни и устраивают девичники. В старину бытовало суеверие, что женщины обладают силой возвращать назад времена года, влиять на погоду. Кто знает, может с этого поверья и пошло выражение «бабьи холода», «бабье лето». Согласно Большой советской энциклопедии – это «пора, когда на осеннем солнце еще могут погреться старые женщины». Вполне логично, если учесть, что нити паутины, которые ветром разносятся по воздуху, очень похожи на едва посеребрённые нити женских волос. Но, как бы оно не называлось, «бабье лето» в разных интерпретациях отмечено многими народами мира. Так, германцы его называют «бабушкино лето», чехи – «паутинное лето», у французов оно звучит как «лето святого Мартина», американцы называют его «индейское лето», скорее из-за яркой, пёстрой одежды, как и болгары — «цыганское».
У ингушей, как нам сообщил известный этнограф Султан Мерешков, по древним преданиям — летающие по воздуху в это время нити паутины, назывались «саь багара доагIа мазаш» (нити паутины, которые тянутся изо рта оленя). Откуда это выражение? Согласно древнему ингушскому календарному месяцу «сей Iаьха бутт» (месяц рёва оленя) охватывает конец сентября и середину октября. В это время и бывает предполагаемый сезон «бабьего лета». Это выражение связано с тем, что в это время начинался массовый рёв оленей и длился он не более 10 дней. Тогда на зорях, особенно в ясную погоду, в горах в тихие вечера был слышен протяжный, немного печальный, своеобразно красивый зов оленей, напоминающий звук трубы, символизирующий силу дикой природы, уходящей в зимние затворы. Совпадало это явление с летающей паутиной, которая тянулась по воздуху, цепляясь за ветки и за всё, что встречалось на их пути. А у ингушей был очень развит культ оленя, об этом говорят и изображения на склепах, оленьи рога в святилищах, орнаменты на войлочных коврах, найденные фигурки оленя в горной Ингушетии и т.д.
По воспоминаниям жительницы с.п. Троицкого Сациты Барахоевой, именно это время года — начало осени, ингуши в старину называли «мазаш тейса ха» (время, когда летает паутина), или «саь багар мазаш ух ха» (время, когда изо рта оленя тянутся нити паутины). По свидетельству представителей старшего поколения, ингуши ждали это время, считая его благоприятным для сбора шиповника, мушмулы и других даров леса. В ингушском названии этого природного явления никак не обозначена сама женщина, но вот праздник женщин, который пышно отмечали в старину, проходил именно в это время года. Об этом очень образно и ярко рассказывает в своём художественно-историческом романе «Из тьмы веков» Идрис Базоркин. Праздник так и назывался «кхалнаьх ц1ей» (женский праздник). «Осенью всегда у горцев было много праздников. Кончаются полевые работы, и людям хочется сообща отдохнуть… Старики рассказывали, что в давние времена праздник женщин праздновали по три, и даже по семь дней подряд… Мужчины считали его бабской глупостью, однако открыто противоречить побаивались (осуждения окружающих)». Это был своего рода отдых, после напряжённых трудовых дней. Женщины из всех близлежащих сёл уходили от домашних проблем, от работы и получали удовольствие вдали от дома, на лоне увядающей красоты природы, прекрасной, как и сама женщина. Они собирали лесные ягоды, устраивали скачки, демонстрируя умение владеть конём, пели песни, шутили. Сдержанные в каждодневных заботах, они раскрепощались в своё удовольствие и возвращались в тоскливые и нелёгкие будни, немного подуставшие, но отдохнувшие.
Об этом празднике, что проходил ранней осенью, шла речь и у исследователя И. Бларамберга: «Во время праздника они находят место подальше от мужчин и развлекаются, не нарушая обычаев…». Проходило это радостное событие в период, называемый — «бабье лето», а в ингушском толковании «мазаш тус ха» (время, когда летает паутина). Видимо, этот короткий период природного явления вобрал в себя столько прекрасного, яркого, очаровательного и щедрого, чем наполнен женский образ, что поневоле и предполагает подобного рода название, как «бабье лето» у славян и многих народов; или особого внимания к самой женщине, как это нам показывает яркий женский праздник в старину у ингушского народа. Наверняка, есть у ингушей и подобное наименование этой короткой поре осени, но не отметить, не обозначить его ингушский погодный календарь просто не мог.
Воздухоплавание
И очевидное познается нелегко! Чего только люди не думали и каких небылиц не рассказывали об этой летающей в небе паутине! Долго не могли понять, откуда она берется.
Плиний писал: „В год, когда Паулюс и Марцеллюс были консулами, шел шерстяной дождь“.
Думали: может быть, это роса так испаряется? Некоторым старым поэтам идея такая пришлась по душе, и они быстро вплели в свои стихи „тонкие нити испаряющейся росы“. Но Эдмунд Спенсер, соотечественник и современник Шекспира, уверял, что это не испаряющаяся, а, напротив, „засохшая роса“. В 1664 году известный британский ученый Роберт Гук в докладе Королевскому обществу (то есть Академии наук) писал так: „Не исключено, что большие белые облака, которые появляются в летнее время, могут быть из того же вещества“, что и паутина, летающая над полями.
Другой натуралист, доктор Сток, проезжал в 1751 году через молодой хвойный лес и увидел, что весь он покрыт тонкими нитями паутины. Накануне было северное сияние, и он решил, что „под его воздействием“ паутина осела из воздуха, „если только не представляет собой выпота сосен“.
Другие доказывали:
Это жуки напускают в небо столько паутины.
Нет, тли!
Нет, не тли и не жуки. Это особый род тягучей материи, сгущенной лучами солнца.
Глубокомысленнее, пожалуй, и непонятнее всех рассуждал о летающей паутине в 1822 году натурфилософ Генрих Стефенс:
„Как свежая жизнь листьев возбуждает и поддерживает односторонний животный, проявляющийся лишь в подвижных функциях, хотя и умеренный процесс, так и в то время, когда все растение погружается в тихий окислительный процесс увядания, в противовес этому образуется атмосферическая растительность - летающая паутина, само название которой уже обозначает впечатление универсального порождения“.
В заумной галиматье наука в то время часто обнаруживала свою беспомощность, когда, столкнувшись с новым необъяснимым пока фактом, пыталась обойти его с фланга, прикрываясь нагромождением мертворожденных слов.
Даже в наш красивый век (но в „некрасивое“ время - в годы первой и второй мировых войн) люди, напуганные все новыми образцами секретного оружия, парящие в небе паутинки принимали за особый вид отравляющих веществ. Доктора Бристоу как знатока всевозможной естественной паутины вызвали в Британское военное министерство для консультации по этому делу. Только после его экспертизы там аннулировали заготовленный циркуляр службы наблюдения.
А ведь эта забавная история раскрытия секретов паучьей аэронавтики (такой простой, но так трудно нами понятой!), как часто бывало и с другими не сразу познанными загадками природы, с самого начала пошла по правильному пути. Когда зоология только рождалась, великий Аристотель уже знал, что небесная паутина не выпот смолы и не „тягучая материя“, а продукт шелкопрядильного искусства пауков. Не мог понять он, правда, как она в небо поднимается. Наверное, решил великий грек, осенью тяжелый, холодный воздух опускается вниз и вытесняет вверх лесную паутину. Ученик его, Теофраст, тоже знал, что множество летающих на паутинках пауков предвещает скорую зиму.
Аристотеля все прошлые столетия усердно изучали, но на это его утверждение многие реагировали примерно так: „Бескрылые пауки летают? Сомнительно все это!“
Лет триста назад известный в то время знаток пауков Мартин Листер, уняв свои сомнения, решил не пустыми рассуждениями - возможно то или невозможно, - а точными наблюдениями проверить, прав Аристотель или нет. Вышел в поле, наловил паутины и увидел: в самом деле, на многих паутинках сидели, крепко вцепившись, крохотные паучки. Паря над землей, иные поднимались выше колокольни Йоркского собора. А зачем? Что влекло их в небо?
Листер решил: мухи! Наскучив ждать их в засаде у тенет, паучки устремились в мушиную стихию, чтобы наловить там милой желудку добычи сколько пожелают.
Но время шло, порождая новые сомнения. Листер не многих убедил. До самого XIX столетия, когда наука из колыбели вольных импровизаций решительно шагнула в мир точных экспериментов, о летающей паутине писались и рассказывались самые странные небылицы.
Не видим мы на воздушных паутинках никаких пауков, - говорили те, про которых великий следопыт сказал: „Глаза у них есть, а посмотри - нету“.
Искали и не находили. Не находили, потому что плохо искали. Искали на нитях, сбившихся в кучки, повисших на заборах и кустах, а их паучата давно покинули, благополучно финишировав или неблагополучно стартовав.
Искать надо было не там - на паутинках, которые ещё в воздухе. Но и тут паука заметить нелегко. Чуть только опасность - он паутинку бросает и падает вниз. Иначе стрижи и ласточки всех паучат-аэронавтов переловили бы.
Но когда пауков на паутинках многие уже увидели и факт этот всеми был признан, тут же придумали несколько новых фантазий, чтобы научно объяснить физическую природу сил, поднимающих паутинный аэростат в небо.
Заметив, что паук всегда будто бы выпускает свою нить навстречу солнцу, некоторые решили, рассказывает Вольногорский, что паутина вытягивается из тела пауков солнечной теплотой. Джону Мэррею и этого показалось мало… По Мэррею, „лётная паутина заряжена отрицательным электричеством, а почва - положительным, и вследствие этого паутинная нить… поднимается кверху“. Мэррей сажал паучка на сургуч - паучок будто бы „сильно отскакивал“. Касался паутинки сургучом - тоже отскакивала. А к натертому стеклу притягивалась.
Думали и так, что паучки плывут в поднебесье, как по воде, гребя ногами, что надувают себя воздухом, словно дирижабли, что (это уж совсем великолепно!) летят, как ракеты, исторгая из себя сильной струей газы.
Старые идеи „испаряющейся росы“ не ушли из натурфилософии без следа: модернизировав, их ещё раз вплели в историю жизни пауков, решив, что, очевидно, „паутина увлекается кверху испарениями росы под влиянием солнечных лучей“.
Но время шло, люди двигали науку вперед, и скоро стало совершенно ясно, что загадочный паучий аэростат работает не на электричестве и не на испарениях росы.
Отто Герман любил гулять по цепному мосту в Будапеште. Весной, а особенно осенью, в ясные дни, когда Дунай ласкает теплый ветерок, все, что на мосту и над мостом высится, точно шелковой вуалью, покрывает серебристая паутина. Ветерок колышет ее, она искрится, парит над рекой, виснет хлопьями на проводах, на деревьях, на крышах. А заборы, колья, кусты, осока, надгробные памятники, перила мостов „кишмя кишат мелкими паучками“. Погода лётная, и они взмывают в небо со всех своих аэродромов.
Отто Герман брал в руку лупу и видел, как паучок перед стартом натягивал сначала опорные „тросы“, чтобы раньше времени его аэростат не унесло порывом ветра. Прижимая то справа, то то слева от себя паутинные бородавки, укреплял на каком-нибудь камне или ветке несколько поперечных нитей. (Увидим, чуть позже, подхваченный порывом ветра, он будет всеми восемью ножками держаться за них, как за поручни!)
Устроив себе таким образом надежный якорь, паучок спешит к подветренному краю аэродрома, и там опять паутинные бородавки делают свое дело. Паучок прижимает их к твердой опоре у себя под ногами - и вот нить-аэростат приклеена одним концом. Другой он тянет за собой - бежит к якорной стоянке, цепляется за „поручни“ всеми ножками. Теперь брюшко вверх - из него петлей взмывает в небо паутинная нить. Точнее, несколько паутинных нитей, изогнутых петлей: ведь один конец их привязан невдалеке, а второй все тянется и тянется из бородавок. Когда вытянется он достаточно, паучок откусит приклеенный конец нити; струящийся вверх теплый воздух ее подхватывает и уносит, как парус, обрубленный в шторм. Но паучок все ещё изо всех сил цепляется за свой якорь (или просто за ветку, если, решив обойтись без якоря, не сплел его). Чем длиннее нить, тем сильнее парусит она по воздуху и быстрее нарастает с того конца, который все удлиняют и удлиняют паутинные железы. Когда нить вытянется примерно метра на два-три, паук оставляет последние попытки противостоять силе конвекционных токов, поджимает ножки и взмывает вверх - задом вперед. В воздухе ловко переворачивается, хватает нить-аэростат лапками и бежит по ней ближе к середине. Бегая по ковру-самолету, паучок перемещает его центр тяжести: побежит к середине - петлей согнет конец нити, повернет назад - петля вытянется в прямую нить.
Аэродинамические свойства летательного аппарата меняются, и он то взмывает вверх, то снижается.
Нет, не дано пауку, пусть и бессознательно бегая по нити, управлять ее полетом.
Но есть и антисомнение:
Совсем это нетрудно. Каждый, кто запускал воздушного змея, знает, как легко натяжением или перемещением крепежных нитей изменить его полет.
На ниточках паучки летят не за мухами в погоню - искать новые земли летят. Улетают кто куда, чтобы у гнезда не было тесно и не пришлось им голодать и пожирать друг друга (а на это они весьма способны). Летят - кто сто метров, кто тысячу, а иные и десятки тысяч. Там, где пауков особенно много, в Южной Америке например, они порой взмывают с земли такими тучами, что „все небо кажется в эти дни застланным паутиной“.
Ч. Дарвин писал: „Корабль был в шестидесяти милях от берега под легким, но постоянным ветром. На снасти насело множество паучков. Мне казалось, что на корабле их несколько тысяч… Маленькие воздухоплаватели, попав на корабль, бегали взад и вперед, иногда падая и опять восходя по тому же волокну; некоторые занимались устройством маленькой, очень неправильной сети в углах между канатами… Всех их, казалось, томила сильная жажда, и они с напряженными челюстями жадно пили капли воды“.
У нас в южнорусских степях массовые полеты пауков тоже дело обычное. Профессор Д. Е. Харитонов, большой авторитет во всем, что касается пауков, видел здесь даже целые ковры-самолеты, длиной метров до десяти, из множества перепутанных нитей.
По паутине можно определять будущую погоду, как по лакмусовой бумажке. Знающие люди делают выводы по её поведению и внешнему виду.Народные приметы осени
Если осенью вы увидели полёт паутинки в дневное время, то это к теплу, а если обнаружили ближе к вечеру - быть сильному похолоданию. Если паутина широко раскрылась, её нити длинные то это к теплу. Кроме того, если паутинка раскинулась широко, но её основные нити весьма короткие, то значит ожидается солнечная и сухая погода, которая продлиться долгое время. И вообще знающие люди рассказывают, что предчувствуя наступление холодной поры, паучки плетут своё липкое покрывало особенно упорно.Перед самыми холодами пауки ускоряют плетение паутины
Послушайте интересную историю, как говорится в тему. В далёком 1797 году оккупационный корпус вооружённых сил Франции оккупировал Голландию. Его возглавлял генерал Шарль Пишегрю. Как и сейчас, главной целью Франции в этом военном походе было свержение законного правителя Вильгельма 5, который правил весьма достойно. Предотвратить вторжение французских солдат немногочисленные голландские отряды не смогли, да особо и не пытались поскольку они прекрасно знали, в какой местности расположена их страна. Голландия по большей части находиться ниже уровня моря и от страшного буйства океана её отделяют лишь рукотворные насыпи и плотины.
Голландский народ это обстоятельство повернул себе во благо, были открыты створки ворот дамбы и ничем не сдерживаемая мощь воды ринулась на земли Голландии перегородив дорогу войскам Пишегрю. Он отдал приказ об отступлении, поскольку преодолеть бурный поток вплавь было бы безумием. Однако неожиданно генерал отдал приказ остановить отход войск. Даже ближайшие его соратники были в недоумении, они не могли взять в толк, что задумал их командир.
Им показалось, что генерал получил тайное послание. Однако на самом деле всё обстояло гораздо проще. Послание было, но его "отправили " пауки. Ведь Пишегрю весьма серьёзно относился к народным приметам, а в тот день он заметил повышенную активность этих насекомых в плетении паутины. Это означало похолодание в самое ближайшее время. Так и произошло, в ближайшие дни ударили сильные морозы, вода превратилась в лёд, открыв таким образом дорогу в самое сердце Голландии.