Официально деловой стиль речи история возникновения. Сочинение: История официально-делового стиля и жанры деловой речи. «Виды общения с аудиторией и их речевые особенности»

ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ ДЕЛОВОГО СТИЛЯ ДОКУМЕНТОВ

Курсовая работа

Красноярск, 2018

ВВЕДЕНИЕ

Слово «документ» в переводе с латинского означает «свидетельство». Документ – это материальный объект с закрепленной на нем информацией для передачи ее во времени и пространстве. Документ выполняет следующие функции: информационную, организационную, коммуникативную, воспитательную.

Важнейшей среди названых функций является информационная функция. В документе фиксируются факты, события, явления практической и мысленной деятельности человека.

Документ обладает организационной функцией. С помощью документа обеспечивается воздействия на группы людей для организации и координации их деятельности. Внешние связи предприятий и организаций обеспечивает коммуникативная функция документов.

Документ несет юридическую функцию, поскольку его содержание используется как доказательства при рассмотрении спорных вопросов сторонами деловых отношений.

Так же, документ выполняет воспитательную функцию. Он дисциплинирует исполнителя, требует повышенного уровня образовательной подготовки, а хорошо оформленный документ воспитывает эстетический вкус управленческих кадров, повышает престиж организации в глазах деловых партнеров. Данная курсовая работа предназначена для совершенствования знаний в области «Документационного обеспечения управленияа также для более углубленного изучения истории появления документа.

Предмет: Служебное деловое письмо

Объект: История делового стиля документа

Цели и задачи: 1.Рассмотреть историю делового стиля документа

2. Проанализировать содержание служебно-делового письма

3. Рассмотреть условия в которых появился документ и особенности его развития

ГЛАВА 1: ИСТОРИЯ ДЕЛОВОГО СТИЛЯ ДОКУМЕТОВ

История формирования делового стиля документов

Первые деловые документы появились на Руси после введения в Х в. письменности. В летописи зафиксированы первые письменные тексты договоров русских с греками, относящиеся к 907-971 гг. В XI в. появляется первый свод законов Киевской Руси "Русская правда" – главный юридический памятник Киевской Руси, по которому можно судить о развитии юридической и общественно-политической терминологии в то время.

Возникновение древнейшего письменного свода законов обычно относят ко времени правления князя Ярослава Мудрого, который в 1016 г., желая примириться с новгородцами, несправедливо обиженными княжеской дружиной, состоявшей из наемных варягов, оставил свою грамоту в заверение того, что будет править в соответствии с волей "лучших мужей" Новгорода. Это традиционное объяснение того, как появилась первая часть памятника - "Правда Ярослава".

Впоследствии свод был дополнен статьями, внесёнными во второй половине XI в., так называемой Правдой Ярославичей, составленной на совещании князей Изяслава, Святослава и Всеволода с приближёнными к ним боярами около 1070 г. И, наконец, в первые десятилетия XII в. пространная редакция "Русской правды" включила в себя статьи "Устава Владимира Мономаха". Таким образом, письменная фиксация законодательства, призванного обосновать и защищать феодальный строй в Киевском государстве, происходила длительное время, естественно отражая несколько отличавшиеся друг от друга этапы языкового развития 1 .

В языке "Русской правды" уже присутствуют характерные черты делового стиля: употребление специфических терминов (вира - штраф, послухъ - свидетель, добытые – имущество и др.), наличие сложноподчинённых предложений и бессоюзных цепочек.

Древнейшим документом также является "Грамота великого князя Мстислава Володимировича и его сына Всеволода 1130 года". Начальная формула этой грамоты "Се азъ" ("Вот я") становится с этого времени обязательным элементом древнерусских грамот. Заканчиваются грамоты специальной конструкцией, в которой указывается, кто был свидетелем сделки и кто скрепляет грамоту своей подписью.

Рассмотрим язык частной переписки времени Киевской Руси, язык новгородских грамот на бересте. Берестяные грамоты принадлежат к числу древнейших памятников русской письменности, по данным археологии они датируются XI столетием. Некоторые грамоты начинаются словами: "приказ от NN к NN". Часто встречающимся трафаретным началом письма можно считать формулу: "Целобитье от NN к NN". Не менее характерные примеры применения "литературного этикета" находятся и в концовках грамот. Типичны в концовках грамот фразы с различными формами глагола кланяться, н апример: "а вам кланяемся"; "а язъ тобь кланяюся"; "а тобе ся кланяю". Также в грамотах присутствует яркая и лаконичная концовка: "а на том тобе цолом". Это говорит об общем высоком культурном уровне жителей древнего Новгорода в XI-XII вв. и вместе с тем подтверждает неразрывную связь языка древнерусской деловой письменности с книжной речью.

Приведённые примеры доказывают, что такие устоявшиеся словосочетания, традиционные формулы начала и концовки письма составляют принадлежность уже в древнейшую эпоху зародившегося на Руси литературного эпистолярного стиля, характеризуют речевую культуру писавших, их умение владеть обработанными формами издавна сложившегося литературно-письменного языка.

XIV-XVI века

Новый этап в развитии русского общенародного и литературно-письменного языка начинается со второй половины XIV в. и связан с формированием централизованного государства вокруг Москвы - Московского княжества.

Местные канцелярии получают наименование приказов, а писцы великокняжеских и местных канцелярий называются дьяк, подьячий. Дела в этих учреждениях вершились приказными дьяками, выработавшими особый "приказный слог", близкий к разговорной речи простого народа, но хранивший в своём составе и отдельные традиционные формулы и обороты.

Неотъемлемой принадлежностью приказного слога стали такие слова и выражения, как челобитная, бить челом (просить о чем-либо). Стало общепринятым, чтобы проситель в начале челобитной перечислял все многочисленные титулы и звания высокопоставленного лица, к которому он адресовал просьбу, и обязательно называл полное имя и отчество этого лица. Наоборот, о себе самом проситель должен был неизменно писать лишь в уничижительной форме, не прибавляя к своему имени отчества и добавляя к нему такие обозначения действительной или мнимой зависимости, как раб, рабишко, холоп. 1

В указанный исторический период особенное распространение получает слово грамота в значении деловая бумага, документ. Появляются сложные термины, в которых существительное определяется прилагательными: грамота душевная, духовная (завещание), грамота договорная, грамота складная, грамота приписная, грамота отводная (устанавливавшая границы земельных пожалований) и т.д. Не ограничиваясь жанром грамот, деловая письменность развивает такие формы, как записи судебные, записи расспросные.

К XV-XVI вв. относится составление новых сводов судебных постановлений, например, "Судебник" Ивана III (1497г.), "Псковская судная грамота" (1462-1476 гг.), в которых, опираясь на статьи "Русской правды", фиксировалось дальнейшее развитие правовых норм. В деловой письменности появляются термины, отражающие новые социальные отношения (брат молодший, брат старейший, дети боярские), новые денежные отношения, сложившиеся в московский период (кабала, деньги и т.д.). 2 Развитие обильной социальной терминологии, вызванное к жизни усложнением общественно-экономических отношений, связано с непосредственным воздействием на литературно-письменный язык народно-разговорной речевой стихии.

Язык деловых памятников XV-XVII вв. - несмотря на относительно большую близость языка памятников этого типа к разговорной речи, даже такие из них, как расспросные речи, испытали на себе непрерывное и мощное воздействие письменной орфографической традиции, ведущей своё начало еще от древнеславянской письменности Х-XI вв. Свободным от подобного традиционного воздействия не мог быть ни один письменный источник Древней Руси во все периоды исторического развития.

Обогащение и увеличение числа форм деловой письменности косвенно влияло на все жанры письменной речи и, в конечном счете, способствовало общему поступательному развитию литературно-письменного языка Московской Руси. Этот язык все более и более проникался речевыми чертами деловой письменности.

С XV в. сведение о том, кто писал текст, становится нормой, а с ХVII–ХVIII вв. – обязательным реквизитом делового письма. Государственно-приказный язык ХV–ХVII вв. при всей лексической пестроте – это более нормированный, эталонный язык, чем живая разговорная речь. Он вводит в обиход ряд приказных формул, становящихся штампами и канцеляризмами (взять на поруки, сия дана в том, дать очную ставку, отдать под суд, учинить расправу и т.п.). Документов становилось всё больше. Обширное делопроизводство допетровской Руси потребовало выработки единых подходов к оформлению и обработке документов. Процесс унификации языка документов, начавшийся еще в Киевской Руси, получил свое дальнейшее развитие.

Таким образом, в период с XV по XVII века, в эпоху становления Русского централизованного государства, сформировалась государственная система с разветвлённой системой функций, обслуживаемых посредством различных групп документов. В это время зарождается особый административный институт – приказы, а в их составе институты, обслуживающие письменную деловую коммуникацию – канцелярию, почту, архив (что определило эпоху приказного делопроизводства). Деятельность этих инструментов должна была опираться на определённую систему работы с документами, и такая потребность вызвала необходимость разработки нормативно-методических актов, содержащих рекомендации по оформлению документов, в том числе и лингвистического характера. Таким образом начинает формироваться система работы с документами, система правил их оформления.

о функционально-синтаксической неоднородности делового языка в России XVIII столетия

(с) Антонина Петровна Чередниченко, 2017

кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка и методики преподавания русского языка

Южно-Уральского государственного гуманитарно-педагогического университета, г. Челябинск, Россия

Аннотация . В статье рассматриваются особенности функционирования сложных конструкций в деловой письменности начального периода формирования русского национального языка, предшествующего окончательной стилистической «стратификации» русской устной и письменной речи, которая в ХIХ столетии окончательно сформировала стилистическую дифференциацию устных и письменных форм коммуникации.

Ключевые слова: сложное предложение, деловой язык и деловая письменность, синтаксический строй и грамматические средства связи в деловой письменности, архаика и новое в складывающемся официально-деловом стиле.

Развитие грамматической формы сложных конструкций в русском языке исторического периода характеризуется не столь существенными сдвигами в строении и значении, в отличие, например, от состава лексики, фразеологии, морфологии глаголов и имен, служебных частей речи, типов простого предложения, в том числе осложненного, и порядка слов. Генетически почти все разновидности сложных конструкций восходят к общеславянскому периоду, то есть становление норм русского сложного предложения связано не столько с рождением и формированием новых его моделей, сколько со шлифовкой, совершенствованием этих моделей в разных сферах функционирования языка: отбор союзных средств связи, развитие семантически значимых позиций придаточных, замена гипопаратактических структур гипотактическими, возникновение разнообразных аналогов союзов, в том числе фразеологического типа. Указанные структурные изменения в строе сложного предложения — необходимое следствие эволюции его семантики, синтаксических связей и отношений, магистральный путь развития которых — тенденция к дифференциации значений между предикативными частями при возможно точной вербальной выраженности этих значений.

К началу исторического периода древнерусский язык обладал развитой системой форм сложного предложения. Парадигматически в XIV-ХVI вв. в памятниках письменности представлены почти все типы сложных конструкций не только двухкомпонентого состава, но и полипредикативные, зафиксированные в современном русском языке.

Специфическими для древнейшего периода, полностью утраченными к концу XVII в., были лишь конструкции «цепного нанизывания» и предложения гипопаратактического строя. Следовательно, к XVIII столетию русский язык подошел с хорошо развитой системой синтаксических моделей сложных конструкций и типовых семантико-синтаксических отношений, выражаемых с помощью этих моделей. Даже в тех жанрах деловой письменности ХVII-ХVIII вв., которые, по словам В.В. Виноградова, находились на «периферии литературности» и, значит, подвергались влиянию строя устно-разговорной, ненормированной речи, мы не находим специфических для более ранних эпох развития языка моделей и отношений, которые не были бы зафиксированы, скажем, столетием раньше или позже.

Строй сложных конструкций в XVIII столетии по сравнению с предшествующей эпохой — отражение довольно пестрой картины функционирования самых разных языковых средств выражения, когда стремительно шла выработка общенациональной синтаксической нормы.

В структуре и семантике сложных конструкций в XVIII в. еще обнаруживаются архаические, свойственные XVI-ХVII вв. элементы, существенные изменения происходят в объеме предложений разного типа, заметно иноязычное (латино-польское, немецкое) влияние на синтаксис сложного предложения в этот период. Синтаксически тяжеловесный облик текстов любых стилей и жанров XVIII в. создают не столько свойственные этому времени какие-то новые модели сложных синтаксических конструкций и их лексико-семантическое наполнение, сколько закономерности порядка слов и сочетание этих моделей в сложные структурно-смысловые комплексы.

В первой половине XVIII в. неорганизованность, по сравнению с современной, в сфере синтаксиса была весьма значительной. В.В. Виноградов, говоря о большой пестроте синтаксических форм в разных стилях и жанрах литературного языка того времени, отмечает смешение характерных для старого, примитивного письменно-делового языка «присоединительных» разговорных или связанных союзами и, а, да, но конструкций, церковно-славянских, книжно-архаических, а также построений, следующих правилам и ухищрениям юго-западной (латино-польской) риторики. Анализируя примеры из указов Петра I, трактата П.П. Шафирова «Рассуждения, какие законные причины Петр Великий к начатию войны против Карла XII имел», предисловие к «Букварю» Ф. Поликарпова, В.В. Виноградов показывает весьма сложные типы синтаксических построений, видя в них отпечаток латино-польского или немецкого синтаксиса и славяно-греческих конструкций, восходящих к «извитию словес» литературных стилей XVII в.

Рядом приводятся отрывки из переписки, записок, газет начала XVIII в., свидетельствующие о том, что в тот период не менее употребительны и простейшие синтаксические конструкции, в том числе сложные, которые отражают разговорные формы общения.

На наш взгляд, влияние иноязычного синтаксиса на русский литературный язык первой половины XVIII в. имело не столь глубинный характер, как считал В.В. Виноградов, и не только потому, что заимствование синтаксических моделей — явление в языке чрезвычайно редкое. Полагаем, что латино-польский и немецкий синтаксис существенно повлиял на словорасположение слов внутри предложения (с глаголом на конце, отрывом определяемого слова от определяющего и постпозицией первого, дистантным расположением управляемого и управляющего слова и др.) и на конструирование синтаксических периодов там, где требовалась «высота словес» . Для публицистической и особенно деловой речи, из которой вырастал светско-литературный язык Петровской эпохи, эти особенности также были характерны, но в гораздо меньшей степени. Представляется, что сложные конструкции и сцепление предикативных частей в них, какими бы запутанными по структуре они ни были, не отражали синтаксической специфики других языков. В их строении в языке первой половины XVIII в. отразилась скорее логическая неупорядоченность очень непростых по структуре и значительных по объему суждений, желание пишущего дифференцированно зафиксировать по возможности все связи и отношения между элементами суждений в тексте, а синтаксическая подсистема того времени пока не выработала адекватных, иерархически выстроенных форм для их выражения.

Запутанные (латино-немецкие, по определению В.В. Виноградова) конструкции встречаются в деловом языке на протяжении всего XVIII в., но во второй половине столетия обнаруживается тенденция к их упорядочению и ограничению объема. Существовали такие сферы употребления языка, где причудливо сочетались два внутренне единых начала: книжное, уходящее в глубь веков, и обиходно-разговорное, каждое из которых в ХVIII в. ассоциировалось со «словенским» и «русским». Это прежде всего прозаический средний стиль, деловая и эпистолярная речь того времени; именно в них отразились те жизнеспособные языковые средства выражения мысли, которые впоследствии, в XIX-XX вв., будут окончательно обработаны как нормативные.

Вторая половины XVIII в. прошла под знаком «олитературивания» обиходной речи русского общества, которое, по словам В.В.Виноградова, стремилось выработать систему литературных стилей, освобожденных от излишнего груза «словенщины» и сочетавших европейскую культуру устной и письменной речи с разновидностями русского общественно-бытового языка. Те же процессы шли и в сфере делового общения. Деловой язык, и в особенности деловая письменность, был внутренне неоднороден, не являясь каким-то монолитом, в основании которого лежали нерушимые, законодательно закрепленные формы выражения. Прежде всего, это была проницаемая функционально-стилистическая речевая подсистема, которая в зависимости от цели общения и жанра по-разному реагировала на «словенское» и обиходно-разговорное начало. Первое отражалось на стиле и слоге «образцового» делового языка — царских законов, указов Сената и Синода, дипломатических документов (кодифицированный деловой язык — далее КДЯ). Регулирующая, нормализаторская деятельность государственных законодателей в строе документов этого типа была весьма высокой. Здесь мы находим немало архаических и стилистически маркированных союзов: буде, зане, понеже, егда, колико, дабы, ибо . Сложные синтаксические конструкции, состоящие из множества предикативных единиц, создают трудности в восприятии текста.

А чтоб все обще тяжелых барок легким, как весною, так летом и осенью препятствия и остановки не происходило, того против вышеписаннаго ж накрЪпко тому, гдЪ надлежит, смотреть и наблюдать, дабы тяжелыя барки, когда начнут по убыли воды в порогах, косах и в мелях останавливаться, и дном речное дно хватать, и за тем остановятся, то чтоб легкия за ними следующия барки пропущали беспрепятственно, ибо тЪ тяжелыя барки могут разгружаться, или ожидать... воды...

(Полное собрание законов Российской империи, т. XV, с. 322-323).

Читая документы КДЯ второй половины XVIII в., прежде всего отметим и архаический для нас порядок слов . Однако такое словорасположение не было свойственно только деловой речи, оно носило общеязыковой характер. В.В. Виноградов считал, что порядок слов — это был больной вопрос синтаксиса русской литературной речи XVIII в. С ним соединятся вопрос о составе и протяжении предложения, о длине периода. Когда в начале XIX в. представители новой литературы говорили о «старом слоге», то они прежде всего обвиняли его в запутанной расстановке слов и в затрудненном движении мысли по тягучим периодам. КДЯ не был исключением, хотя, сравнивая его конструкции с орнаментальным синтаксисом произведений «высокого» слога, не можем не отметить, что логическая упорядоченность даже значительной по объему фразы была в деловом языке все-таки выше, а смысл легче воспринимаемым, чем в «высокой» прозе и поэзии того времени.

Наряду с КДЯ, в XVIII в. существовала еще одна сфера функционирования деловой речи — текущее делопроизводство, зафиксированное в гигантском количестве рукописных источников (деловая письменность — далее ДП). Это деловая переписка, челобитные, жалобы, прошения, рапорты, документы судопроизводства в той его части, которая фиксирует показания; различные общественные (в основном крестьянские, мещанские и казацкие) соглашения, сделки и договоры. С точки зрения норм КДЯ, они написаны «низким» приказным слогом:

Об осеннюю пору пришед к ему сиделцу Тараканову смотритель Дурков да спрашивал не видал де он мол когда чево в деревне подозрительново на что он ему ответствовал что де был у их какой та мужик беспашпортной назат тому месеца с три но куды он от их пошел тово де он не ведает да и де не у ево он проживывал

(Челябинский архив, фонд 115).

Зотей Семеновъ сынъ Горевановъ показываетъ отроду себе имеетъ 16 летъ а минувшаго октября в 29 число приехалъ к имъ в домъ Назаръ Ерохинской а утромъ 30 числа всталъ обувалъся а отецъ и мать ево того ж утра рано уехали на мельницу а братъ ево Яковъ былъ на дворе скотъ убиралъ и вдругъ онъ Назар вскочившей с лавки в подлавке лежащей топор всхватилъ коего онъ удержавъ говорил на что онъ топоръ взялъ но онъ бросилъ ево на полъ и далше по горнице сталь кружитца.

(там же, фонд 121).

Для языка ДП те особенности, о которых мы говорили применительно к КДЯ, характерны в гораздо меньшей степени. Как показало изучение многочисленных памятников ДП провинциальных учреждений России ХVIII в. — московских, воронежских, вологодских, красноярских, южноуральских, им не было свойственно сильное влияние книжно-славянской стихии на всех языковых уровнях, хотя ориентацию на законодательные акты из столицы нельзя отрицать. Совершенно очевидно, что деловой язык в ХVIII столетии был внутренне противоречивой речевой подсистемой, которая функционировала как бы в двух узуальных уровнях: официально-законодательном и обиходно-делопроизводственном. В рукописных документах того времени мы также отмечаем архаический с современной точки зрения словопорядок, однако его закономерности, системно представленные в книжно-литературной речи и КДЯ, обнаруживаются в ДП далеко не всегда. Вот запись показаний в суде:

Погодя немного привелъ Виноградов салдата Мосея Полухина которой солдатъ приведенныхъ ими лошадей велелъ поставить в салдатцкой пригонъ куда и поставили а Полухинъ ушелъ домой и имъ велелъ притьти на гумне в сенникъ куда Виноградов-то и Пестерев ушли а потомъ пришелъ солдатъ Ларивошка Щелкуновъ и сказывалъ что онъ послалъ парня х киргисцамъ чтоб они привели лошадей а ихъ взяли.

(Челябинский архив, фонд 121).

На этих двух уровнях функционирования ДЯ ХVIII в. наблюдаются разные, хотя и сходные во многом явления в области сложных синтаксических конструкций (далее — ССК). Анализируя, скажем, рукописные южноуральские деловые документы в сопоставлении с указами и законами Российской империи этого периода, мы пришли к выводу, что синтаксис ССК в ДП гораздо ближе к живому народно-разговорному языку и почти не имеет тех архаических элементов структуры, которые в значительной степени свойственный КДЯ.

Две стихии речевого употребления, в том числе на уровне синтаксиса (книжно-литературная и разговорная речь), в русском языке существовали всегда, они универсальны и уходят своими корнями в древнерусский период, применительно к которому В.В. Виноградов разработал концепцию о двух типах языка Древней Руси — народно-разговорном и книжно-славянском . Своеобразие русской ситуации состоит в том, что эти языковые типы не создавали билингвизма, так как восходили к одному генотипу и обнаруживали больше общего, чем различного, то есть их существование на русской почве — явление чисто функциональное. Основа языкового развития видится в растущей нормативности первого типа под влиянием второго и демократизации, русификации второго языкового типа под воздействием первого. XVIII век стал тем переломным этапом, когда эти две языковые стихии, сложно взаимодействуя, вплетаются друг в друга, проникают одна в другую. Попыткой превратить этот процесс в регулируемый в области книжно-литературных стилей стала нормализаторская деятельность М.В. Ломоносова, В.К. Тредиаковского, А.П. Сумарокова.

Столкновение двух начал — народно-разговорного, исконно русского и книжно-литературного, «словенского» — было свойственно не только деловой речи, но и художественной литературе, только последняя в известной мере уничтожила смешение этих двух функциональных сфер, очень рано разделив и дифференцировав литературные жанры.

В деловом языке процессы социально-лингвистического регулирования средств выражения применительно к складывающемуся официально-деловому стилю шли или стихийно, или носили эпизодический характер: поступали указания из Петербурга, как составлять деловые документы разного назначения. Влияние слога образцового делового языка на «низкий» шло в основном «по образцу», с ориентацией на то, как «пристало столичным чинам писать».

Однако, на наш взгляд, ориентация на образец при составлении документов текущего делопроизводства носила ограниченный характер: она касалась лексики и фразеологии, клаузул и клише, а также формы составляемых бумаг, объема синтаксических конструкций, стремления создать «приказный» колорит в тексте. Морфология и синтаксис делового языка того времени, бесспорно, отражали те общерусские явления, которые шли в грамматике как книжно-письменного, так и народно-разговорного языка. В связи с этим информативность деловой письменности, написанной «низким» приказным слогом, в котором отражалась «вольность бытового разговора», весьма велика. В причудливом смешении книжно-письменных норм, восходящих к славянской, запутанной манере изложения, и свободном проникновении народно-разговорных способов выражения мысли мы видим специфическую черту делового языка XVIII в. Налицо внутристилевая неоднородность деловой речи: это и «высокий» и «низкий» приказный слог. И тот и другой уже хорошо осознавался говорящими на русском языке. Впоследствии, в XIX — начале ХХ вв., такая неоднородность постепенно исчезает, и деловая письменность становится практически неотличимой от законодательной, столичной.

Выходные данные:

ЧЕРЕДНИЧЕНКО А.П. К истокам официально-делового стиля: о функционально-синтаксической неоднородности делового языка в России XVIII столетия [Электронный ресурс] / Метеор-Сити: научно-популярный журнал, 2017. N 2. Спец. выпуск по материалам заочной международной интернет-конференции «Проблемы филологических исследований» (8.02–8.03.2017, ЮУрГГПУ, г. Челябинск). С. 3–8. URL:

Деловые документы появились на Руси после введения в Х в. письменности. Первыми письменными документами, зафиксированными в летописи, являются тексты договоров русских с греками 907, 911, 944 и 971 гг. В XI в. появляется первый свод законов Киевской Руси "Русская правда" - оригинальный памятник письменности, позволяющий судить о развитости системы юридической и общественно-политической терминологии в то время. В языке "Русской правды" уже можно выделить особенности словоупотребления и организации речи, которые относятся к характерным чертам делового стиля. Это высокая терминологичность, преобладание сочинения над подчинением в сложных предложениях, наличие сложных конструкций с сочинительными союзами "и", "да", "же", а также бессоюзных цепочек. Из всех видов сложноподчиненных предложений наиболее широко употребляются конструкции с придаточным условным (с союзом аще - если):

В "Русской правде" уже употребляются термины, свидетельствующие о развитии правовых отношений в Древней Руси: голова (убитый), головникъ (убийца), послухъ (свидетель), вира (штраф), добытые (имущество), вено вопи кое (выкуп за невесту), куна (деньги). Юридические термины представляют важнейший лексический пласт языка древних документов.

После "Русской правды" древнейшим документом считается "Грамота великого князя Мстислава Володимировича и его сына Всеволода 1130 года". Начальная формула этой грамоты "Се азъ" ... ("Вот я") становится с этого времени обязательным элементом (реквизитом) древнерусских грамот: "Се азъ князь великий Всеволод дал есмь святому Георгию (Юрьеву монастырю) Терпугский погост Ляховичи с землею, и с людьми, и с коньми, и лес, и борти, и ловища на Ловати..." (из "Грамоты великого князя Всеволода Мстиславовича Юрьеву монастырю 1125-1137 годов").

Заканчивались грамоты специальной формулой, в которой указывается, кто был свидетелем сделки и кто скрепил грамоту своей подписью.

В "Генеральном регламенте" петровских Коллегий была дана уже законченная система норм документирования. "Генеральные формуляры", т.е. формы документов, предусматривали нормы оформления, этикетные нормы обращения к адресату с указанием чина, титула, звания, единые нормы наименования и самонаименования. Лексика делового языка все больше отдаляется от разговорной, живой речи, в нее проникает огромное количество иностранных слов (губерния, акт, баллотировать, апелляция и т.п.) и терминов.

В XIX в., когда формирование кодифицированного литературного языка в основном завершается, начинают активно формироваться функциональные его разновидности - стили. Документы служебной переписки получили в XIX в. широчайшее распространение и в количественном отношении значительно превзошли другие типы деловых текстов. Они писались на служебных бланках, включали определенный набор реквизитов.

С 1811 г., после принятия "Общего учреждения министерств", активно формируются характерные черты канцелярского стиля: формально-логическая организация текста, нелич- ный характер высказывания, синтаксическая громоздкость, именной характер речи, морфологическое и лексическое однообразие (превалирование именительного и родительного падежей), стандартизация. В результате реформы делопроизводства (правил оформления документации) возникла необходимость реформы канцелярского стиля, что стало осмысляться как задача государственной важности.

В XX в. унификация документов принимает необратимый характер. Были разработаны новые правила ведения служебной документации: в 1918 г. введена единая форма бланков делового письма. В 20-е гг. ХХ в. началась работа по созданию новых стандартов делового письма, появились трафаретные тексты.

· Деловые документы появились на Руси после введения в Х в. письменности. Первыми письменными документами, зафиксированными в летописи, являются тексты договоров русских с греками 907, 911, 944 и 971 гг. А в XI в. появляется первый свод законов Киевской Руси "Русская правда" - оригинальный памятник письменности, позволяющий судить о развитости системы юридической и общественно-политической терминологии в то время. В языке "Русской правды" уже можно выделить особенности словоупотребления и организации речи, которые относятся к характерным чертам делового стиля. Это высокая терминологичность, преобладание сочинения над подчинением в сложных предложениях, наличие сложных конструкций с сочинительными союзами "и", "да", "же", а также бессоюзных цепочек. Из всех видов сложноподчиненных предложений наиболее широко употребляются конструкции с придаточным условным (с союзом аще - если): В Русской правде" уже употребляются термины, свидетельствующие о развитии правовых отношений в Древней Руси: голова (убитый), головникъ (убийца), послухъ (свидетель), вира (штраф), добытые (имущество), вено вопи кое (выкуп за невесту), куна (деньги). Юридические термины представляют важнейший лексический пласт языка древних документов.

· После "Русской правды" древнейшим документом считается "Грамота великого князя Мстислава Володимировича и его сына Всеволода 1130 года". Начальная формула этой грамоты "Се азъ" ... ("Вот я") становится с этого времени обязательным элементом (реквизитом) древнерусских грамот: "Се азъ князь великий Всеволод дал есмь святому Георгию (Юрьеву монастырю) Терпугский погост Ляховичи с землею, и с людьми, и с коньми, и лес, и борти, и ловища на ловати..." ("з "Грамоты великого князя Всеволода Мстиславовича Юрьеву монастырю 1125-1137 годов"). Заканчивались грамоты специальной формулой, в которой указывается, кто был свидетелем сделки и кто скрепляет грамоту своей подписью.

· В "Генеральном регламенте" петровских Коллегий была дана уже законченная система норм документирования. "Генеральные формуляры", т.е. формы документов, предусматривали нормы оформления, этикетные нормы обращения к адресату с указанием чина, титула, звания, единые нормы наименования и самонаименования. Лексика делового языка все больше отдаляется от разговорной, живой речи, в нее проникает огромное количество иностранных слов (губерния, акт, баллотировать, апелляция и т.п.) и терминов.

· В XIX в., когда формирование кодифицированного литературного языка в основном завершается, начинают активно формироваться его функциональные разновидности - стили. Документы служебной переписки получили в XIX в. широчайшее распространение и в количественном отношении значительно превзошли другие типы деловых текстов. Они писались на служебных бланках, включали определенный набор реквизитов. С 1811 г., после принятия "Общего учреждения министерств", активно формируются характерные черты канцелярского стиля: формально-логическая организация текста, неличный характер высказывания, синтаксическая громоздкость, именной характер речи, морфологическое и лексическое однообразие (превалирование именительного и родительного падежей), стандартизация. В результате реформы делопроизводства (правил оформления документации) возникла необходимость реформы канцелярского стиля, что стало осмысляться как задача государственной важности.