Роналд Пелтон и другие самые известные шпионы США, завербованные КГБ. Агент xx века. вербовка джона уокера Флот под красным колпаком

# 6 (15) июнь 2003

РАЗВЕДЧИКИ

ДЖОННИ УОКЕР И ЕГО СЕМЕЙНЫЙ ПОДРЯД

Семнадцать лет американский офицер верой и правдой служил советской разведке

В октябре 1967 года в открытые для выезда машины ворота посольства СССР в Вашингтоне на Шестнадцатой улице неожиданно протиснулся невысокий человек. Волнуясь, он потребовал срочной встречи с руководителем службы безопасности. Тогда еще никто и подумать не мог о том, что в этот день КГБ одержит самую громкую свою победу, а Джон Уокер начнет семнадцатилетнюю карьеру самого эффективного агента советской разведки в США.

ЖЕРТВА ТРУДНОГО ДЕТСТВА
У Джона Уокера была нелегкая жизнь. Его отец когда-то работал на знаменитой студии «Уорнер Бразерс», получал хорошие деньги. Но в 1944 году он попал в тяжелую аварию и был вынужден оплачивать колоссальные счета за лечение, а также возмещать ущерб, нанесенный другому человеку. Уокер-старший лишился прежней работы и вверг свою семью в крайнюю нищету. В результате запил горькую и стал кидаться с кулаками на жену и детей. Дошло до того, что десятилетний Джонни хладнокровно планировал убить отца, но, к счастью, так и не сумел осуществить свой замысел.
Надо сказать, учеба в школе Уокера-младшего не особенно вдохновляла. Мечтая хорошо заработать, чтобы вырваться из захолустного городка Скрэнтон, он то продавал местную газету, то торговал билетами в театр. Одно время Джонни работал даже диск-жокеем ночной программы на городском радио. А потом начал просто воровать в магазинах. В конце концов при попытке большого ограбления он попался в руки полиции. Суд приговорил его к тюрьме, но дал отсрочку исполнения приговора. Воспользовавшись этим, Джонни, желая «откосить» от тюрьмы, в 1955 году записался добровольцем в ВМФ США.
Нескладного юношу в очках определили в школу радистов для подводного флота. Джонни успешно ее закончил, но из-за слабого зрения его отправили служить не на субмарину, а на старый-престарый эсминец. Он почувствовал себя настоящим моряком, в 1957 году женился на Барбаре Кроули , и уже к 1960 году в их семье было три дочери. Службу Уокер нес исправно, был на хорошем счету у начальства и стал младшим офицером. Сначала он служил на авианосце «Форрестол», а потом на базе подводных лодок в Южной Каролине. За три года его пять раз повышали по службе, но на нужды быстро растущей семьи жалованья младшего офицера уже не хватало.
В 1960 году ВМС США снизили требования к зрению для моряков, и Джону повезло: его направили на шестнадцать недель в школу подводников, а вскоре он начал плавать на одной из самых новых в тот период субмарин. Жизнь Уокеров потихоньку налаживалась. Они арендовали дом в Калифорнии, купили телевизор, начали ходить в рестораны и кино. Но уже тогда в семье наметился разлад. Барбара оказалась страшно ленивой, сутки напролет просиживала нечесаной у телевизора, запуская и дом, и себя. Все чаще она напивалась. В 1962 году у них родился сын. Назло Джону, давно мечтавшему о Джоне Уокере-младшем, мать назвала ребенка Майклом.

«Да за такую бумагу русские отвалили бы кучу денег!» – просматривая очередной совершенно секретный документ, шутили офицеры. И тогда Джон Уокер решил предложить свои услуги русской разведке

А тем временем Джону раскрывались все новые и новые военные тайны. В 1964 году радиооператор ядерной подводной лодки «Эндрю Джексон», имеющий безупречный послужной список и семь повышений за девять лет, по-лучил доступ к совершенно секретным и шифрованным документам. А в 1965 году стал командиром радиорубки на ядерной подводной лодке «Симон Боли-вар».
«Да за такую бумагу русские отвалили бы кучу денег!» – просматривая очередной секретный документ, шутили офицеры, надувая щеки от осознания собственной значимости. Так же шутили и служащие Центра связи ВМС США в Атлантике (Норфолк), где с апреля 1967 года Уокер числился дежурным офицером. И тогда Джон решил предложить свои услуги русской разведке.

СУПЕРКРОТ
И вот в октябре 1967 года Джон Уокер приехал в Вашингтон, по теле-фонному справочнику отыскал адрес посольства СССР и, практически не прячась, пришел туда и прямо заявил, что хочет продать ценную военную информацию. Для подтверждения серьезности своих намерений он продемонстрировал заранее скопированную таблицу ключей на месяц к шифровальной машине, широко используемой ВМФ США. На документе стоял гриф «Совершенно секретно. Особая категория».
От подобного предложения у любого разведчика закружилась бы голова: шутка ли – получить возможность читать самые секретные послания врага! Советский агент, принявший Уокера, оказался профессионалом высокого класса. Убедившись в адекватности неожиданного посетителя и особой ценности принесенных документов, он решительно перехватил инициативу у моряка. Уокер рассчитывал продавать материалы анонимно и на своих условиях. Но у него сразу потребовали военное удостоверение личности, выяснили подробности жизни и службы, оговорили детали следующей встречи, дали тысячу долларов (это были большие деньги!) и взяли расписку. Все проделали очень быстро, поскольку Уокер спешил вернуться к месту службы, чтобы не вызвать подозрений. Из посольства к подготовленной машине Джона вывели, предварительно надев на него пальто и широкополую шляпу, уже не через главный вход. Прикрывали его со всех сторон высокорослые сотрудники посольства. Машину новому агенту разрешили покинуть, только когда сопровождающие убедились, что нет слежки.

В1985 году эксперты оценили, что в результате работы Джона Уокера и его группы советским специалистам удалось расшифровать более миллиона (!) американских сообщений

Так началась работа Джона Уокера на советскую разведку. Платили агенту четыре тысячи долларов в месяц (служба в ВМФ США приносила ему 725 долларов). Но информация стоила того. В первые полгода сотрудничества с КГБ Уокер передал схемы шифровальных машин и ключи к шифрам. Обладая ими, КГБ без проблем читал все сообщения не только ВМФ США, но и ВВС, Корпуса морской пехоты, Госдепартамента и даже ЦРУ и ФБР: техникато везде применялась одинаковая. Забегая вперед, скажем, что в 1985 году эксперты оценили, что в результате работы Джона Уокера и его группы советским специалистам удалось расшифровать более миллиона американских сообщений. На протяжении семнадцати лет наши криптологи могли не только читать зашифро-ванные документы США, но и изучать основные направления развития шифровального дела в Америке. Почти все усилия Агентства национальной безопасно-сти США и огромные средства, затраченные на совершенствование шифров и оборудования, оказались напрасными, поскольку все стало известно советским спецслужбам.
Берегли Уокера как зеницу ока, связь держали через тайники. Джон раскрыл нашей разведке расположение подводных микрофонов, установленных вдоль берегов СССР, а также в районах Алеутских островов и Исландии для слежения за советскими кораблями и подводными лодками. Он копировал все секретные документы, проходившие через штаб командующего подводным флотом США.

В своем рвении Уокер даже предложил КГБ организовать за миллион долларов задержку приказа на запуск ядерных ракет в сторону СССР

В обязанности дежурного офицера связи в Норфолке входила расшиф-ровка и передача приказов Вашингтона на запуск ядерных ракет. При проведении учений никто из офицеров ВМФ до последнего момента не знал, какой предстоит пуск, учебный или боевой. В своем рвении Уокер даже предложил КГБ организовать за миллион долларов задержку приказа на запуск ядерных ракет. «Ни одна подводная лодка Атлантического флота не выпустит ни одной ракеты против СССР», – уверял он. Но поскольку СССР не собирался ни воевать, ни терять столь ценного агента, предложение Уокера не встретило одобрения.
Наряду с инструкциями по «технике безопасности» и заданиями он получил от КГБ фотокамеру «Минокс» для фотографирования документов. Лучше всего спрятано то, что лежит на виду. Папку с копиями, предназначенными для передачи КГБ, он хранил в картотеке. «Если кто-нибудь случайно натолкнулся бы на нее, то решил бы, что она лежит на своем месте». Отснятый материал Уокер выносил в футляре вместе с обычным фотоаппаратом и пленками. Никому и в голову не приходило их проверить.
В 1971 году Джон был назначен на вспомогательное судно «Ниагара-Фоллс» у берегов Вьетнама. На корабле он отвечал (не поверите!) «за сохранность секретных материалов, за все кодовые ключи и шифровальные машины». Даже капитан «Ниагары» не имел такого неограниченного доступа к секретным материалам. Там же Джон сфотографировал шифровальные таблицы, которыми пользовались во Вьетнаме американские войска. Вот как Теодор Шекли , резидент ЦРУ в Сайгоне с 1968-го по 1973 год, описывал тогдашнюю ситуацию: «Вьетнамцы обычно заранее знали о рейдах Б-52. Даже когда из-за плохой погоды самолеты уходили на запасные цели, вьетнамцам было уже известно, по каким целям будет нанесен удар. Это сокращало эффективность ударов, поскольку враг успевал к ним подготовиться. Мы так и не смогли понять, в чем дело».

«Абсолютно лоялен, очень гордится собой и своей службой во флоте, яростно отстаивает его принципы и традиции». Из характеристики Джона Уокера, данной ему командованием корабля «Ниагара-Фоллс»

А официальная характеристика на виновника всех этих событий, написанная руководством корабля «Ниагара-Фоллс», сообщала: «Абсолютно лоялен, очень гордится собой и своей службой во флоте, яростно отстаивает его принципы и традиции». За все семнадцать лет сотрудничества Джона Уокера с советской разведкой он ни разу не попал под подозрение ФБР и прошел все спецпроверки.

СЛАБОЕ ЗВЕНО
Однако семья Уокера терпела крушение. На первую тысячу долларов, полученную от КГБ, Джон приобрел бар. Доходов заведение не приносило, но служило отличным объяснением того, откуда в семье появились деньги на новый большой дом, шикарную машину, увлечение яхтами. На какое-то время Джон даже смог организовать семейный быт: жена встречала его с работы у порога ухоженного дома, подавала ему газету и коктейль. Но идиллия была недолгой. Барбара продолжала спиваться.
Возникли и другие проблемы. В 1971 году Джон, вернувшись из вьетнамских командировок, угодил на штабную работу, что означало потерю доступа к большинству секретных материалов. Кроме того, в 1976 году пришлось развес-тись с полностью деградировавшей женой. Барбара давно знала, чем занимается ее муж. В самом начале шпионской карьеры Уокера она забирала материалы из тайников. Все чаще, напиваясь до положения риз, Барбара грозила мужу звонком в ФБР. После развода у Джона не было другого выхода, как уволиться из ВМФ. Он намекал своим кураторам из КГБ, что проблему с бывшей женой надо бы решить радикально, заставив эту женщину замолчать навсегда. Но русские покровители осторожно отмалчивались...

СЕМЕЙСТВЕННОСТЬ
До разоблачения было еще далеко. Перед увольнением из ВМФ Уокер подготовил себе замену: предложил КГБ привлечь к работе своего бывшего подчиненного Джерри Уитворта , специалиста ВМФ США в области спутниковой связи. Тот не отличался твердостью характера, но уважал Джона и постоянно нуждался в деньгах. Тогда Пентагон только разворачивал систему спутниковой связи. Для КГБ новый агент оказался очень кстати. Контр-адмирал Уильям Студеман впоследствии констатировал, что «злоупотребление со стороны Джерри Уитворта поставило под угрозу основу всей национальной безопасности США».
Уже в 1975 году Уокер убедил приятеля в «полной безопасности» работы по сбору секретных материалов «для Израиля» и передал ему первые деньги и фотоаппарат. А в марте 1976 года Уитворт, ставший по иронии судьбы тоже «хранителем секретных материалов» (на базе ВМФ США в Диего-Гарсиа), привез Джону ключи к трем шифровальным системам и сотни копий секретных документов. В том же 1976-м Уитворт получил назначение сначала на авианосец «Констелейшн», а затем на «Энтерпрайз». До своего увольнения из ВМФ США в 1983 году Уитворт через Уокера передавал КГБ все секреты, которые мог узнать.
А Джон между тем ставил шпионское дело на семейный подряд. Его старший брат Артур Уокер устроился на работу в одну из судоремонтных фирм, которая выполняла заказы ВМФ США, и по должности чинил электронную аппаратуру боевых кораблей. В 1980 году Джон постепенно убедил брата приносить материалы, представлявшие некую ценность. Так КГБ достались чертежи десантных кораблей-амфибий, сведения об одном из самых важных кораблей Тихоокеанского флота США «Блю Ридж», на котором размещался штаб командующего флотом, и многие другие материалы.

Сын Джона Уокера Майкл, получив назначение на авиа-носец «Нимиц», всего за год буквально выпотрошил корабль. Он передал в КГБ более полутора тысяч особо секретных документов

К 1983 году дорос до службы в ВМФ и сын шпиона Майкл Уокер . После учебного лагеря он получил назначение на авианосец «Америка». Майкл давно узнал от спившейся мамы о связи отца с русской разведкой. Уверовавший в полную безопасность, отец объяснил сыну задачи и принципы шпионской работы. Майкл оказался проворным. Первые документы принес уже через пару недель и был страшно доволен, когда отец вручил ему несколько тысяч долларов. А после перехода в оперативный отдел авианосца «Нимиц» перед Уокером-младшим открылись такие возможности, о которых агенту трудно даже и мечтать.
В отдел поступали все секретные документы, Майкл принимал их и передавал офицерам отдела. Там же хранились и отработанные документы, приготовленные для сожжения. Майкл решил, что он сможет «выпотрошить этот корабль». Ему удалось сделать это всего за год. Большую коробку с материалами, предназначенными для КГБ, Майкл хранил в закутке под своей койкой. Он передал через отца в КГБ огромное количество совершенно секретных документов, инструкций и схем. Некоторые из них определяли порядок и принципы применения ВМФ США ядерного оружия, содержали характеристики и тактико-технические данные вооружений, перечень целей для надводных кораблей и подводных лодок, способы маскировки и многое другое. Всего более полутора тысяч документов с грифом «Совершенно секретно».
ФБР арестовало Джона Уокера лишь в 1985 году. И это не было итогом кропотливой работы детективов агентства. Интересно перечислить то, что фэбээровцы нашли в тайнике для передачи КГБ:
– исследование технических проблем крылатой ракеты «Томагавк»;
– схемы систем ракетной защиты на линкоре «Нимиц»;
– коды запуска ядерных ракет;
– аналитические данные о возможности вывода из строя спутников-шпионов США.
В сумме – 129 документов.
Операцию по задержанию ФБР провело бездарно. В результате ошибки агентов ускользнул куратор Джона из КГБ. Да и само задержание могло состояться несколькими годами раньше. Очень долго ФБР не могло поверить озлоб-ленной Барбаре, несколько раз заявлявшей по телефону, что ее бывший муж шпионит на СССР. На Уокера «настучала» и его дочь Лаура Уокер , сообщив о том, что отец также пытался привлечь к шпионской работе и ее с мужем.
И если фэбээровцы задержали Майкла прямо на авианосце с коробкой документов под койкой, то Артуру Уокеру они практически не могли предъявить никаких обвинений. Впрочем, он сам сознался в помощи брату. Уйти от наказания было несложно и Джерри Уитворту. Пришедшие к нему агенты ФБР не имели ордера, и если бы он добровольно (!) не согласился на обыск, то у него было бы вполне достаточно времени для уничтожения основных улик.
Итак, была разоблачена целая сеть агентов советских спецслужб в США. В историю разведки их деятельность войдет как пример прекрасной операции, которая дала ключи к самому главному – секретной информации. И значение ее выходило далеко за военные рамки, поскольку это был и промышленный шпионаж высокого уровня. Добытые Уокерами данные о новейших на тот момент технических разработках США позволили нашей стране сэкономить внушительные средства. Обидно, что наши спецслужбы не смогли предотвратить провал Уокеров, обусловленный наличием слишком слабого звена – спившейся болтливой Барбары.

Сергей Озеров

Страница 2 из 3

К 1980 году жена Джона Уокера Барбара начала регулярно злоупотреблять алкоголем, испытывая большой страх за своих детей. Она не хотела, чтобы её дети были вовлечены в шпионскую сеть, и на этой почве постоянно ссорилась с мужем. Когда Джон вовлёк Майкла в шпионскую деятельность, Барбара решила положить конец шпионажу и спасти своего единственного сына. Она несколько раз пыталась вступить в контакт с бостонским отделением ФБР, но либо не решалась, либо была слишком пьяной для разговора. В ноябре 1984 года она вновь обратилась в это же отделение ФБР и в пьяном состоянии призналась, что её бывший супруг являлся советским шпионом. Она не знала, что Майкл стал активным участником шпионской сети, а позже допустила, что не стала бы разоблачать её существование, если бы знала, что её сын вовлечён в её деятельность.

ФБР не стало расследовать этот случай, так как сначала приняло показания Барбары за гневные тирады пьяной ожесточённой женщины, пытающейся «настучать» на бывшего мужа. Поскольку признанием Барбары заинтересовались Военно-морские силы, бостонское отделение ФБР направило его в отделение в Норфолке, штат Виргиния. А уже оттуда материалы допроса жены Уокера были переданы на расследование в Службу расследований ВМС США (англ.: Navy Investigative Service), в наши дни известную как Служба криминальных расследований ВМС США (Naval Criminal Investigative Service). Та в свою очередь начала изучать жизнь Джона Энтони, в том числе источники получения денег на приобретение роскошных автомобилей и 3 домов, если пенсии уорент-офицера было явно недостаточно для этого. В связи со следствием, проводимым Службой расследований ВМС США, были арестованы Джон Уокер, Джерри Уитворт, Артур Уокер и Майкл Уокер. Майкла арестовали на борту корабля в момент, когда следователи обнаружили принадлежавший ему ящик, заполненный копиями секретных документов. Судебное преследование в отношении Барбары Уокер не производилось с учётом её роли в разоблачении шпионской сети. Однако бывший агент КГБ Виктор Черкашин написал в своей книге «Куратор шпионажа. Воспоминания офицера КГБ» (англ.: Spy Handler: Memoir of a KGB officer) о том, что Уокера скомпрометировал «крот», сотрудник советской резидентуры в Вашингтоне подполковник Первого главного управления КГБ Валерий Мартынов (агент ФБР и ЦРУ), подслушавший разговор московских руководителей внешней разведки о Джоне Энтони.

После ареста Джон Энтони попытался оправдать своё предательство, заявив, что проданные им первые секретные шифры радиосвязи Военно-морских сил США уже были полностью рассекречены, когда северокорейцы захватили корабль радиоразведки ВМС США «Пуэбло» (англ.: USS Pueblo). Правда, «Пуэбло» был захвачен в январе 1968 года, то есть через месяц после того, как Уокер передал секретную информацию внешней разведке СССР. Более того, представленный в 2001 году в Школе подготовки офицерского и высшего командного состава Армии США (англ.: U.S. Army Command and General Staff College) доклад, в котором была использована информация, полученная из советских архивов и от генерала КГБ Олега Калугина, указывает на то, что инцидент с кораблем «Пуэбло» мог произойти в связи с тем, что советская внешняя разведка решила изучить оборудование, которое было описано в документах, переданных ей Джоном Энтони.

Когда Джон Энтони только начинал свою шпионскую деятельность, он занимал должность шифровальщика в оперативном штабе командующего подводным флотом США в атлантическом регионе и должен был быть знаком со сверхсекретными технологиями, такими как система SOSUS (гидроакустическая противолодочная система США), отслеживавшая маршрут подводных лодок посредством сети подводных звукоуловителей (гидрофонов). Благодаря Уокеру, Советскому Союзу стало известно, что ВМС США были способны отслеживать местоположение его подводных лодок по кавитационному разрежению, создаваемому их гребными винтами. После этого этот недостаток гребных винтов советских подлодок был минимизирован. Однако, благодаря этому событию, в 1987 году был раскрыт факт нелегальных поставок в СССР станков Toshiba с ЧПУ норвежской компании Kongsberg, которые как раз и позволили Советскому Союзу усовершенствовать свой подводный флот.

Кроме того, утверждается, что действия Дж. Уокера привели к захвату разведывательного судна «Пуэбло». 5 февраля 2013 года историк разведки Гарольд Кит Мелтон (англ.: Harold Keith Melton) заявил о том, что «Советский Союз и раньше перехватывал шифрованные сообщения ВМС США, но был не способен читать их, однако благодаря полученным от Уокера шифрам радиообмена, задача русских по расшифровке американских радиосообщений была наполовину решена. А чтобы окончательно взломать шифры, им нужны были сами шифраторы и дешифраторы». В результате, в начале 1968 года военные моряки Северной Кореи захватили корабль «Пуэбло» и отвели его в порт Вонсан (англ.: Wonsan), где быстро демонтировали шифровально-дешифровальное оборудование и отправили его самолётом в Москву.

В 1990 году журналист газеты «Нью-Йорк Таймс» Джон Джеймс О"Коннор (англ.: John James O"Connor) сообщил, что, согласно оценкам некоторых экспертов в области разведки, Джон Энтони передал Советскому Союзу такое количество информации о шифрах, которого было достаточно для того, чтобы существенно изменить баланс сил между СССР и США. Когда во время допроса его спросили, как ему удавалось получать доступ к столь большому объёму засекреченной информации, он ответил, что «система безопасности сети розничных магазинов KMart надёжнее, чем в ВМС США».

Согласно отчету, который был представлен Управлению национальной контрразведки США (ONCIX) в 2002 году, Уокер являлся одним из небольшого числа шпионов, получивших в качестве вознаграждения за свои услуги предположительно свыше 1 миллиона долларов США, хотя по оценкам всё той же «Нью-Йорк Таймс» его доходы составили всего 350 тысяч долларов.

Кроме того, по утверждению Теодора Шеклтона (англ.: Theodore Shackleton), начальника резидентуры ЦРУ в Сайгоне, передаваемые Уокером шпионские сведения о планируемых американцами ударах бомбардировщиков B-52 могли способствовать снижению эффективности бомбардировок, а, значит, и всей военной кампании США во Вьетнаме.

Все началось октябрьским днем 1967 года. В восьмом часу вечера в помещение советского посольства в Вашингтоне быстро вошел посетитель.

Внешне он выглядел неприметно - невысокого роста, с мелкими чертами лица, темноволосый, худощавый. Обратившись к дежурному дипломату, мужчина попросил связать его с работником посольства по вопросам безопасности.

Представился дежурным офицером связи оперативного штаба Атлантического флота США в Норфолке (крупная военно-морская база, штат Вирджиния) и заявил, что хотел бы предложить секретную информацию за материальное вознаграждение.

В посольстве знали - к таким визитерам нужно относиться крайне осторожно. Как правило, это либо провокаторы, засланные контрразведкой, либо люди с нарушенной психикой, либо проходимцы.

С посетителем побеседовали оперработники, он оставил хорошее впечатление. Доложили Главному Резиденту, полковнику Борису Соломатину. Соломатин решил рискнуть и принял, как говорили, волевое решение.

Джон Энтони Уокер родился в 1937 году. Детство у него было трудным, отец пил, семья бедствовала. В 18 лет попался на магазинной краже, чтобы избежать наказания, пошел служить на флот, учился на судового радиста.

Media playback is unsupported on your device

Служба шла хорошо, Уокер стал офицером, дослужился до начальника отдела связи на атомной подводной лодке. Женился, заимел четверых детей. Денег катастрофически не хватало. Так и созрело решение - посетить советское посольство.

Главный Резидент, Борис Соломатин быстро понял важность данных, которые мог предоставить новый агент. Как связист, он знал схемы шифраторов и имел доступ к шифровальным ключам.

Через него проходили оперативные приказы, стратегические планы штаба командующего подводным флотом США, технические описания и пособия.

Благодаря его данным, в Москве знали о всех перемещениях американских подлодок по акваториям земного шара, это позволяло сохранять в тайне походы своих субмарин.

В 1975 году Уокер вышел в отставку, стал частным сыщиком. Новая профессия позволяла ездить по свету, встречаться с контролерами советской внешней разведки в Вене или Касабланке.

К этому времени Уокер завербовал своего друга, радиста Джерри Уитуорта, устроил своего сына Майкла служить на авианосец "Нимиц".Старший сын Артур, отставной капитан третьего ранга пошёл работать на оборонную фирму. Все они поставляли данные, которые Уокер исправно передавал КГБ.

Жена Уокера знала о том, что происходит в семье. Пока все было хорошо, она молчала, но в 1976 году супруги разошлись. Супруга боялась, что в шпионскую деятельность муж втянет еще и дочерей. Она пошла в Федеральное Бюро Расследования.

ФБР приняло это к сведению, однако с выводами не торопилось и разрабатывало Уокера, собирая доказательства. В 1985 году на сторону американцев перешел сотрудник вашингтонской резидентуры внешней разведки, подполковник Валерий Мартынов. По его показаниям Уокера арестовали, поймав с поличным 20 мая, когда он забирал из тайника секретные документы с авианосца "Нимиц".

Был суд. Сыну Майклу, матросу с авианосца, дали 25 лет. Другому сыну, Артуру влепили три пожизненных срока. Сам Джон Уокер стал сотрудничать со следствием, за что выторговал себе всего один пожизненный срок. Друг-радист Джерри Уитуорт получил 365 лет тюрьмы.

Джон в 2008 году, сидя в тюрьме строго американского режима, ухитрился не только написать, но и издать свои мемуары под названием "Моя шпионская жизнь". В книжке он назвал "холодную войну" фарсом, хотя принес извинения за тот вред, который мог бы быть нанесен США его деятельностью, если бы началась война с Советским Союзом.

Эти 18 лет шпионажа оказались очень плодотворными. Кураторы Уокера были осыпаны орденами и чинами. Один из кураторов, Олег Калугин, стал в 1974 году самым молодым генералом Первого Главного Управления КГБ.

В Российской Федерации в 2002 году Калугин был заочно осуждён за государственную измену к 15 годам колонии строгого режима, лишён воинского звания, персональной пенсии и двадцати двух государственных наград СССР.

В 2003 году получил американское гражданство. Преподает, пописывает, дает интервью.

А Джон Уокер несколько дней назад, 28 августа, умер в федеральной тюрьме в городке Бутнер, штат Северная Каролина.

Ему было 77 лет.

Говорят, гордился тем, что лично никогда никого не предавал.

АГЕНТ XX ВЕКА. ВЕРБОВКА ДЖОНА УОКЕРА

Летом 1967 года произошел крупный провал в работе резидентуры: были арестованы два ценных агента из числа шифровальщиков Пентагона, с которыми работали в Вашингтоне заместитель резидента Николай Попов и в Нью-Йорке - заместитель резидента по линии ПР Анатолий Киреев. Агентура была проверенная и сотрудничала с нашей разведкой много лет. В прессе прокатилась бурная волна о тотальном советском шпионаже. Газеты наперебой сообщали сенсационные подробности из личной жизни агентов, выдвигали различные версии их разоблачения. Как всегда одна из них - превышение расходов над доходами. Недели за две до их ареста за Поповым и его семьей ФБР установило жесткую круглосуточную открытую слежку, явно преследующую цель оказать на него и других сотрудников резидентуры психологическое давление. Под предлогом отпуска Попов срочно выехал в Москву и уже там был лишен американской въездной визы. Киреева объявили нежелательным лицом для дальнейшего пребывания в США. В день ареста агентов и он покинул Нью-Йорк.

Спустя месяц в первый отпуск поехал и я. С Николаем Поповым у меня сложились в Вашингтоне дружеские отношения, мы часто с семьями проводили выходные дни, выезжая на природу, посещали исторические места в близлежащих штатах. В Москве я увиделся с ним. Трудно найти подходящие слова, которыми можно было бы описать его переживания по поводу произошедшего провала и, как он сам оценивал, случившейся трагедии с агентами. Чувство своей вины его не оставляло и просто подавляло, хотя по линии разведки каких-либо претензий ему не предъявлялось. Но случается и такое в жизни разведчиков. К сожалению, Попов слишком рано ушел из жизни, но светлая память о нем сохраняется его друзьями.

Вернувшись в Вашингтон, я продолжил свою работу. Руководить линией КР пришлось мне - вплоть до 1970 года. В один из дней октября согласно графику я с девяти утра до девяти утра следующего дня дежурил в посольстве. В обязанности дежурного дипломата входили прием посетителей, почты, ответы на телефонные звонки в вечернее время и решение других вопросов. Рабочее место, стол с телефоном, располагалось в холле на первом этаже напротив входа в посольство.

Вечером в семь часов в небольшом зале на втором этаже, вмещавшем не более пятидесяти человек, начался киносеанс для работников посольства и членов их семей. В помещении резидентуры к этому часу, как правило, оставался только резидент Соломатин. Но в тот вечер там находились еще два-три сотрудника, которые под предлогом киносеанса могли поработать подольше. Несколько сотрудников вместе с семьями смотрели кинофильм.

Никто не мог предположить, что в этот осенний день 1967 года откроется еще одна историческая страница успешной деятельности советской внешней разведки.

Сидя за столом дежурного, я просматривал свежий выпуск вечерней столичной газеты «Ивнинг стар». Около половины восьмого вечера в посольство быстро вошел посетитель. Внешне он выглядел неприметно - ниже среднего роста, темноволосый, с мелкими чертами лица, худощавый. На нем был черный плащ, такого же цвета костюм и шляпа. Обратившись ко мне, он сказал, что хочет переговорить с работником посольства, занимающимся вопросами безопасности. Хотя голос его был спокойным и говорил он неторопливо, было видно, что он внутренне напряжен, чувствует себя неуверенно и старается скрыть волнение.

Посещения посольства американцами с такими просьбами не были частыми, но время от времени случались. Приходили бывшие подставные, но вскрытые прежде агенты американской контрразведки, люди, желавшие получить политическое убежище в СССР, и просто лица с нарушенной психикой. Но встречались и такие, кто хотел заработать на продаже секретной информации. Каждый приход рассматривался с разных позиций, главное - определить истинную цель. Если посетитель приносил секретную информацию, то разобраться было легче.

Каких-либо ограничений на вход в посольство не существовало, он был свободным, без охраны. Позднее после взрыва небольшого устройства, подложенного в наружное окно, у посольства выставили полицейского, наблюдавшего за подозрительными лицами вблизи здания. Обычные посетители его не интересовали.

Резидентурой был определен четкий порядок приема посетителей такого рода, ответственность за его соблюдение возлагалась на офицера безопасности, с посетителем, потенциально представляющим оперативный интерес, прежде всего беседовал он. Институт офицеров безопасности в 60-х годах только начинал формироваться и находился в ведении службы внешней контрразведки. В посольстве на этой должности, открытой для американских властей, работал Яков Константинович Букашев, опытный, уже немолодой контрразведчик, бывший до этого заместителем председателя КГБ одной из союзных республик. Для приема посетителей, с которыми требовалось обсудить конфиденциальные вопросы, использовалась небольшая комната на первом этаже возле стола дежурного. Пройти в нее я и попросил пришедшего в посольство американца.

На мой вопрос, кто он - он назвал свою фамилию и ответил, что служит в штаб-квартире военно-морского флота в Норфолке шифровальщиком и хотел бы предложить нам секретные материалы. Он принес с собой секретные документы и фотопленку. Я пригласил в комнату находящегося в холле технического работника посольства Виктора, молодого человека приятной наружности, в прошлом боксера, и оставил их вдвоем. Следуя установленному порядку, быстро нашел Букашева и попросил его провести беседу. В то время, пока они разговаривали, поднялся в резидентуру и доложил обо всем Соломатину, который дал «добро» на опрос американца и просил сообщить ему о результатах беседы. Затем спустился в холл. Минут через десять Букашев вышел из комнаты и сказал, что пришедший американец действительно служит дежурным офицером в оперативном штабе Атлантического флота США в Норфолке, имеет доступ к секретным шифрам и хочет передавать нам на постоянной основе за деньги секретную информацию. Для доказательства своих намерений он принес ключи к шифровальной машине и другие материалы.

Звали посетителя Джон Уокер, с которым советская разведка успешно проработала семнадцать лет - с 1967 по 1985 год. Он передавал ценнейшую информацию по военным стратегическим и тактическим планам США против СССР, по атомным подводным лодкам с ядерными ракетами в Атлантическом океане, снабжал шифрами, позволявшими нам читать секретную информацию Пентагона, АНБ, ЦРУ и других важнейших ведомств. Создал агентурную сеть, завербовав для работы на нас своего друга, брата и сына, которые передавали через него аналогичную информацию по военным вопросам. Ущерб, нанесенный американцам Уокером, можно исчислить несколькими миллиардами долларов, а потери США в случае военного конфликта великих держав в годы «холодной войны» подсчету не подлежали бы. Западная пресса окрестила его «агентом ХХ-го века»…

Букашев поднялся в резидентуру с материалами, взятыми у Уокера. Вскоре он вернулся и передал мне, что Соломатин просит срочно зайти к нему. После краткого обмена мнениями мы пришли к выводу, что американец не является подставой ФБР и с ним надо продолжить работу. Соломатин дал мне указание организовать его конспиративный вывоз из посольства и провести выброску в городе. Здесь же обговорили условия связи, которые следовало ему передать и объяснить. В резидентуре в это время находился сотрудник линии ПР Владимир Митяев, который не вел оперативной работы «в поле» и занимался подготовкой наиболее важных и срочных сообщений в Центр по политическим вопросам. Он своим телосложением был схож с Уокером, хотя ростом чуть выше. Решили перед выходом из посольства надеть на Уокера плащ и шляпу Митяева, а для выброски использовать посольскую машину с опытным оперативным водителем Валентином Середняковым, до командировки в Вашингтон работавшим в 7 управлении КГБ. Личные автомобили сотрудников посольства использовать было нельзя - все они парковались вдоль улицы и к ним нужно было идти сто-двести метров, а ко входу в здание подъезжали только служебные машины. Второго входа не было. С Середняковым наметили примерный проверочный маршрут.

Операцию следовало провести скрытно фактически под прямым наблюдением ФБР. Напротив посольства метрах в пятидесяти в пятиэтажном здании размещалось контрразведывательное подразделение ФБР, осуществлявшее круглосуточное наблюдение за всеми входящими и выходящими лицами. При посещении посольства отдельными американцами сотрудники ФБР, как правило, потом подходили к ним и выясняли причину захода. При возникновении каких-либо подозрений их задерживали.

Решили выходить с Уокером из посольства после окончания киносеанса, как бы в числе тех, кто на нем присутствовал.

Важно было проконтролировать обстановку снаружи посольства - как реагировало ФБР на заход Уокера. Была ли реакция в эфире, и как ведут себя дежурные бригады наружного наблюдения вокруг посольства? Эту работу выполнил сотрудник линии КР Виктор Андрианов. Как он сказал, посты ФБР никак не отреагировали на заход, в эфире тоже было спокойно. Киносеанс оканчивался где-то в восемь тридцать, и времени оставалось минут пятнадцать-двадцать.

Спустившись в холл и зайдя в комнату, в которой продолжали беседовать Уокер и Букашев, не торопясь стал объяснять гостю условия следующей встречи.

Он вынул из внутреннего плаща блокнот и стал записывать число, время и название торгового центра в пригороде Вашингтона. На мое замечание, что записи делать нежелательно и лучше запомнить, он ответил, что может кое-что забыть. Тут же объяснил ему: мы вывезем его незаметно из посольства на машине и высадим в городе в безопасном месте. Он согласился.

Настроение Уокера, которое, конечно, не осталось без нашего внимания, после того как он пробыл в посольстве около часа, заметно изменилось. Он стал спокоен, говорил ровно и уверенно и, по всей вероятности, в какой-то мере убедился, что находится вне опасности. Увидел благожелательное и теплое к себе отношение.

Через пять минут закончился кинофильм и, после того как основной поток людей вышел из посольства, я снова вернулся в комнату и предложил Уокеру сменить его плащ и шляпу на принесенные Андриановым плащ и шляпу Митяева. Мы вдвоем вышли из комнаты, в холле для создания видимости толпы к нам присоединились Андрианов и Митяев. Машина с Середняковым за рулем уже стояла у подъезда метрах в двух от входной двери. Чтобы уйти от возможного фиксирования Уокера постом ФБР с противоположного здания, Митяев вышел первым, быстро уселся на заднее сиденье машины, затем я пропустил туда Уокера, а сам сел рядом с водителем, чтобы согласовывать проверочный маршрут. Примерно через пятнадцать минут, когда стало ясно, что наружное наблюдение за нами не ведется, машину остановили, я открыл заднюю правую дверцу и пожелал Уокеру удачи. Проверяться большее время в условиях города было опасно, так как можно случайно попасть под наблюдение - машина имела дипломатический номер и была, естественно, хорошо известна ФБР и полиции.

Вернувшись в посольство на дежурство, я доложил Соломатину об успешно проведенной операции. Следует отметить, что вербовка Уокера была проведена без какой-либо суеты и торопливости. Все ее участники действовали профессионально. Кстати, об этом факте в дальнейшем никто из нас не вспоминал вплоть до ареста Уокера в 1985 году.

Глава 2 Скользкая вербовка китайцев Разведки Китая и России - родные сестры. Обе выросли из НКВД. И потому им очень трудно шпионить друг против дружки. Для этого они используют хитроумные приемы, на которые китаииы - большие мастера. «При чем здесь вообще Китай, если в

II Вербовка и журналистская этика А между тем журналистская «крыша» предоставляет разведчику огромный простор для работы. Ведь журналист - желанный гость на любой фирме, в каждой политической партии. Его все стараются использовать в собственных интересах. Ну и что

Миф № 1. Берия - агент иностранной разведки, агент английской разведки, агент муссаватистской разведки В названии мифа использованы основные, но ничем не обоснованные мифические «эпитеты», которыми руководящая партийная клика из ЦК КПСС незаконно «наградила»

Вербовка генерала Лебедя Пока сторонники Ельцина и коммунисты обливали друг друга грязью, у остальных сильных кандидатов сохранялась возможность сформировать блок антикоммунистический и антиельцинский одновременно. Одним из таких кандидатов был либеральный

1. Про Джона-взломщика Отец всегда говорил, что я чего-нибудь в жизни добьюсь.- Джон Осборн, у меня предчувствие, что из тебя будет толк, - любил он приговаривать, предварительно осушив пару бокалов пива, - или попадешь за решётку!И он был прав, мой старик.Не исполнилось

НЕСОСТОЯВШАЯСЯ ВЕРБОВКА Несмотря на то, что у меня на связи находился агент, и Центр не требовал вести вербовочную работу, конечно, стремление к ней у меня все-таки было довольно сильное. Я продолжал операции с Ларком и периодически вел свободный поиск нужных контактов

10. 1939 г. Вербовка в моряки. Институт окончен. Аспирантура. Пакт с Гитлером. Война. Солдатская шинель меня чуть было не догнала. В последний год учения прибыл военврач первого ранга, моряк. Собрали мужчин двух курсов и объявили:- В Ленинграде создается военно-морская

Вербовка «сотрудников» Зубатов обладал особым талантом на склонение революционеров к даче откровенных показаний и на их согласие сотрудничать с Охранным отделением (вновь сошлёмся на Александра Спиридовича):«Зубатов не смотрел на сотрудничество как на простую куплю и

Вербовка на остров Шпицберген Теперь я уже была студентка 3 курса, и после двух таких тяжелых, мучительных лет должна же была, наконец, получить общежитие в нашем знаменитом, так называемом «Доме коммуны», строительство которого вроде бы закончилось или подходило,

Вербовка дипломатов на службу ГПУ Я совсем не хочу делать поспешных заключений. Можно было бы привести множество примеров в доказательство моей мысли, но ограничусь случаем, о котором мне лично рассказал один иностранный представитель в Москве. Не называю страны, от

I. СРЕДНЯЯ АЗИЯ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ xiii ВЕКА И ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ xiv ВЕКА В 1251 г. земли Средней Азии, составлявшие тогда Чагатайский улус, вышли на короткое время из повиновения дому Чагатая. Золотоордынский хан Батый заключил с сыном Тулуя Мунке союз против потомков Угедея и

, Вашингтон (округ Колумбия) - 28 августа , Северная Каролина) - дежурный офицер связи штаба командующего подводным флотом США в атлантическом регионе, агент внешней разведки СССР.

В 18 лет ушёл на флот, чтобы избежать наказания за магазинные кражи. Стал агентом внешней разведки СССР в 1967-68 годах. Арестован в мае 1985 года .

Привлек к сотрудничеству с советской разведкой сына, брата и близкого друга, от которых также поступали особо секретные материалы по военным проблемам .

За время работы передал множество информации, включая схемы шифраторов «KW-7» и «KW-37», а также ключи к ним. По оценке Виталия Юрченко , двойного перебежчика, разработка Уокера была самым крупным делом в истории КГБ. Именно оно помогло Олегу Калугину быстро продвинуться по служебной лестнице и стать самым молодым генералом в первом главном управлении КГБ в 1974 году.

Напишите отзыв о статье "Уокер, Джон Энтони"

Примечания

Литература

• Анин, Б. Ю. . Наши. Профессионалы. Джонни Уокер // Радиоэлектронный шпионаж. - М . : Центрполиграф, 2000. - С. 88-97. - (Секретная папка). - 10 000 экз. - ISBN 5-227-00659-8 .

Отрывок, характеризующий Уокер, Джон Энтони

Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.