Инга воронина личная жизнь. Инга Артамонова. Смерть на взлете. Яркая жизнь и трагическая гибель четырехкратной чемпионки мира. История одной любви
© В. Артамонов, 2017
© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2017
© «Центрполиграф», 2017
Вспоминая Ингу Артамонову, я, ее родной брат Владимир Артамонов, с горечью переживаю те далекие трагические события гибели сестры, случившейся полвека назад, 4 января 1966 года, когда ей было всего двадцать девять лет.
Сегодня возраст Инги подошел к отметке в восемьдесят лет, пятьдесят лет как ее нет с нами.
Сказано о ней немало, выпущены фильмы… Однако не все так просто, как может показаться на первый взгляд.
По свидетельству Марии Исаковой, Инга была очень одинока. И это так. Ей, как и вообще большому чемпиону, приходилось (и, наверное, еще кому-то приходится) жить среди немалого числа завистников, как со стороны непосредственных соперников по спорту, так и некоторых тренеров, чиновников, которым когда-то она в чем-то не уступила, оказалась независимой, самобытной… И тогда-то начали распространять клевету, подбрасывать анонимки, фальсифицировать ее результаты на отборочных соревнованиях к первенству мира, Олимпийским играм, чтобы не допустить туда… Ингу исключали из сборной, делали невыездной. Ее, сильнейшую в тот период, не пустили на чемпионат мира 1960 года и на две Олимпиады 1960 и 1964 годов, чтобы она ни в коем случае не стала еще и олимпийской чемпионкой.
Однажды Инга призналась нам, родственникам: «Как неудачно выступлю, сразу ко мне проявляют заботу, внимание, как выиграю, так никто не смотрит, обходят стороной, не замечают, словно нет меня».
Как тут не почувствовать себя одинокой! Именно поэтому она искала поддержки у родственников, восхищения у болельщиков, радовалась их теплым письмам, укрепляющим ее веру в себя.
В конце концов уходят в небытие интриги, недоброжелательства, откровенное вредительство… Остается имя того большого чемпиона, которым была и осталась в истории мирового спорта Инга Артамонова.
Инга погибла от руки своего мужа Геннадия Воронина, человека злобного и мстительного. Ее выдающиеся достижения напоминали ему о его ничтожности.
Но теперь мы знаем также, изучив материалы уголовного дела, что кто-то еще «поспособствовал» этой гибели, ведь некоторым «индивидуумам» ее победы были как кость в горле – необычайно талантливой оказалась она для того времени. Все делалось для того, чтобы вывести спортсменку из равновесия, поколебать ее веру в собственные силы, внести сумятицу в ее семейные отношения, и без того напряженные из-за необузданности мужа.
Но Инга со всем этим, во славу ей, справлялась. Неизменно она старалась успешно выступать в соревнованиях, показывать наилучшие результаты, отстаивать честь страны.
И сейчас, спустя полвека, по-прежнему стараются замалчивать ее победы – видно, не удастся сегодня, как в прошлые далекие годы, похвастать необыкновенными достижениями в конькобежном спорте!
Кое-кто не понимает, что забвение прошлого не сулит ничего хорошего в будущем…
Так кто же еще был причастен к гибели Инги Артамоновой, кто был заинтересован в этом?
В книге приводятся факты, по которым читатель многое сам додумает.
Приглашение к повествованию
В Финляндии, как и в соседних с ней Скандинавских странах, очень любят зимние виды спорта. Здесь занимаются ими почти все. Местные болельщики высоко ценят достижения чемпионов мира, знают их пофамильно и в лицо. Сейчас внимание болельщиков сосредоточилось на Инге Артамоновой – феноменальной советской конькобежке, высокой очаровательной русской девушке, которая в очередной раз здесь, в Финляндии, стала чемпионкой мира.
Прошедшие состязания были очень интересными, хотя и трудными для самих спортсменок. Советским конькобежкам, в отличие от прошлых лет, пришлось на этот раз несколько потесниться. Очень успешно выступили молодые зарубежные конькобежки.
Но как бы ни было трудно отстаивать право на многолетнюю гегемонию, Инга Артамонова по-прежнему сильна. У нее мировая популярность, ей рукоплещут миллионы болельщиков, которые ждут от нее новых достижений.
Спортсмен и зритель. Быстро они находят общий язык. Подобные отношения напоминают родственные. Кажется, что зрители живут в эти мгновения чувствами спортсмена, сопереживают, подбадривают его. Русский ты или американец, швед или голландец – не важно! Публике, которой ты полюбился, достаточно уже того, что ты есть.
Публике нужен быстрый и красивый бег – это да. Но она и помнит своего кумира. Нередко всю свою жизнь. Только станет известно, что намечается встреча, как зритель уже ждет не дождется предстоящего свидания.
Любимая спортсменка. Сколько же этой привлекательной русской девушке пришлось потрудиться, чтобы такого достичь! Преодолела она, видимо, многие препятствия. Физическую усталость. Сомнение и неудачу. Волнение из-за непомерной ответственности. Выработать нужно было спокойствие – надежный спутник успеха.
Сейчас Инге выходить на лед. Ей предстоит выступить в показательных соревнованиях. Блеск коньков скрыт пока надетыми на полозья чехлами. Главное – не затупить их, когда идешь по раздевалке, а то на льду, говорит Инга, поедешь совсем не туда, куда нужно.
Она дошла до двери. Зачем-то расстегнула молнию на белом, свободно сидящем на ней свитере, под которым был другой, темный, плотно облегающий свитер с красным гербом на груди.
Вечером сегодня начнется банкет в честь победителей, в ее честь. Она в Москве сшила своими руками несколько платьев и привезла их с собой. Сегодня на банкете она нарядится в красивое платье, сделает прическу. Сегодня на нее все будут смотреть и удивляться. «И вы утверждаете, – скажет какая-нибудь иностранная дама, – что эта восхитительная женщина может всех обогнать на льду? Но почему она так свежа, ухоженна? За ней, наверное, целая свита прислуг ездит».
Первенство мира Инга считала чем-то вроде боя, где она одна могла защитить свою страну. Выигрывая, она старалась улыбаться, чтобы не были заметны ее усилия. Это придавало обаяния ее победе, покоряло сердца зрителей. Ингой гордились подруги по сборной – ее соперницы. Они говорили: «Инга – идеал чемпионок, мы на нее равняемся».
В радостные минуты забываются невезения и поражения, обиды и даже чье-то недостойное поведение.
Толкнув рукой дверь, Инга вышла на воздух. Теперь нужно было спуститься по лестнице трибуны на лед. Солнце слепило глаза, не верилось, что такое яркое оно может быть зимой. Зрители улыбались, устремив на спортсменку взоры. Мальчишки суетились внизу лестницы с бумажками для автографа. Сейчас они начнут свою бойкую работу: дергать за рукав, протягивать свои бумажки.
Ингу отлично здесь знают: трижды она выигрывала в стране Суоми чемпионаты мира. Ее портреты в период соревнований печатались на первых страницах многих выходящих здесь газет. Интервью с ней передавали по радио, ее показывали по телевидению. Редкая популярность для иностранной конькобежки!
Спортсменка отстегнула чехлы на коньках, вышла на лед.
Лед накатистый. По радио слышится оживленная финская речь. Инга услышала свою фамилию. Трибуны аплодируют. Проезжая мимо трибуны, накрытой козырьком, которая сразу затихает при ее приближении, она артистически медленно подносит руку к губам и посылает трибуне воздушный поцелуй, который, как выстрел из стартового пистолета, отзывается мгновенной реакцией – коротким, но гулким всплеском аплодисментов.
Позади много тренировок. Сегодня они воплотились в мировое признание.
С каждым годом круг знакомых и друзей все более расширяется. Все больше приходит писем. В них столько вопросов, что невольно глубже задумываешься над всем пройденным тобой. Вспоминаешь родных, переживающих за тебя, улицу, где прошло военное детство, девчонок со двора, которые придут потом с поздравлениями, динамовский свой коллектив, который вскоре после первенства мира, несмотря на непомерную усталость твою, придется выручать, выступая совсем не в крупных соревнованиях – может быть, всего лишь за свой райсовет…
Лучшая советская конькобежка
Заслуженный мастер спорта
Кавалер ордена «Знак Почета»
Чемпионка мира (1957, 1958, 1962, 1965)
Серебряный призер чемпионатов мира (1963, 1964)
Чемпионка СССР (1956, 1958, 1962 -1964)
Девятнадцатикратная чемпионка СССР на разных дистанциях (1956-1959, 1961-1965)
Рекордсменка мира (1956—1958, 1962—1967)
Рекордсменка мира в многоборье (1956, 1962)
Инга Артамонова родилась 29 августа 1936 года в Москве, в старом доме на Петровке. Природа подарила ей отцовский большой рост, а от матери она унаследовала сильный характер.
Инге не исполнилось и пяти лет, когда началась война. Семья жила впроголодь, Инга постоянно болела. Однажды, вызвав врача, родные девочки узнали: «Скорее всего, вам надо готовиться к худшему. У вашей Инги туберкулез. Если бы ей хорошее питание да лечение где-нибудь в санатории, а так…». Это было похоже на приговор, но Инга посмотрела на готовых расплакаться взрослых, и неожиданно сказала: «Ничего, справимся».
Анне Артамоновой - маме Инги, пришлось нелегко, особенно после того, как семью бросил отец. Инге приходилось рассчитывать только на себя и помощь своей мамы, которая уходила на работу рано утром, а приходила, когда бабушка Инги, Евдокия Федотовна, укладывала внуков спать. Прожиточный минимум семьи складывался из зарплаты матери и бабушки, подрабатывавшей санитаркой в диспансере. У бабушки Инга была любимицей.
В 1947 году в Москве было тяжело с продуктами. Мама Инги доставала один раз в неделю две пачки дрожжей, разводила их в воде, и вместе с пережаренным луком делала запеканку, которой кормила Ингу с братом. Инга говорила, что когда вырастет, то будет есть только мамину запеканку, но помногу. Однажды мама не смогла раздобыть дрожжей, и есть было нечего. Голодные дети довели мать до истерики. В тот же день Инга принесла шесть картошек, которые стащила у кого-то из соседей.
К счастью, обострения болезни у Инги были не так часты. Для того, чтобы не «мозолить» бабушке глаза, девочка брала коньки и уходила на каток. Окна их квартиры выходили на стадион «Динамо» в Петровском парке, и на нем Инга накатывала один круг за другим, словно пытаясь убежать от тяжелой болезни.
Каток Инга всегда очень любила, на нем она каталась в свое удовольствие, и тренеры посоветовали Артамоновым отдать дочь в секцию академической гребли. В этом был свой резон - многочасовые тренировки мышц рук помогают развиться грудной клетке, а от этого легкие в ней себя чувствуют свободнее.
Когда маме удалось устроиться на пароход дальнего плавания, который ходил по Волге, семье стало жить намного лучше, и дети стали лучше питаться. Каждый раз они вместе с бабушкой ходили ее встречать на Речной вокзал, и после встречи на столе появлялось много всего вкусного. Были даже астраханские арбузы, а из ягод бабушка варила различные варенья.
В школе Инга была способной, но непоседливой девочкой, отличалась озорством и бесшабашностью. От нее можно было ожидать любых проделок. Она могла разорвать только что купленное матерью платье, перелезая через какой-нибудь забор, или, не выучив урока и сбежав с занятий, придти раньше времени домой, и объяснить это «смертью» учительницы.
Вместе с тем Инга была на хорошем счету в драмкружке, она также отлично рисовала. В драмкружке Инга исполняла главные роли - Дедов Морозов, из-за своего высокого роста, и партизанских командиров, так как мальчики в то время учились отдельно.
Она способная девочка и может очень легко учиться, но ленива, - говорили ее учителя.
У Инги всегда были пятерки за пение, рисование и физкультуру. Ее классный руководитель, стараясь как-то привлечь непокорную девчонку к учебе, пробовала для этих целей один способ за другим. Но ничего не помогало. И на собрании родителей она в сердцах назвала ее дылдой. На собрании была бабушка Инги, и тут же пошла искать директора школы:
Знаешь что, ты как хоть думай про меня, а для учителя все ребята должны быть одинаковыми. А то дылда! Она такой же ребенок, как и все, только выше ростом, чем они, а кто же виноват, что они такие сморчки уродились?! А Инна у нас без отца росла, и туберкулез у ней... Это она на вид такая бедовая, а дома-то с ней плохо бывает... Ты не погляди, что она высокая... поэтому учительницу-то свою предупреди...
Евдокия Федотовна и учительницу предупредила:
Ты ее защищай. Не смотри, что она такая высокая, туберкулез у нее. А рослая она потому, что в деда. Он в Гражданскую войну голову сложил, тоже бедовый был. И отец у нее - крупный мужчина, так что есть в кого!
О надвигающейся мировой известности Инги никто из родных не подозревал. Когда ей было 12 лет, в семье полушутя-полусерьезно обсуждался вопрос об Ингиных занятиях спортом после того, как ей предложили заниматься в гребной секции. Мама предлагала:
Надо выбрать что-нибудь полегче, например, лыжи. - А бабушка тут же:
- Ну, к черту лыжи, запутаются еще ноги в этих палках.
Так выдвигались кандидатуры многих видов спорта. Инга продолжила занятия греблей, добилась немалых успехов, стала чемпионкой СССР среди девушек, в 17 лет выполнила норму мастера спорта, была в восьмерке загребной. Ее предполагали включить в сборную команду Советского Союза для поездки на чемпионат Европы среди взрослых.
После нескольких лет занятий греблей Инга превратилась в сильную и очаровательную девушку. Летнее солнце, свежий речной воздух на водном стадионе «Динамо» оказали благотворное влияние. Инга тренировалась с большой охотой, не делала себе никакой скидки на болезнь, и свершилось чудо - туберкулез начал постепенно отступать, пока не исчез совсем. Но при всей своей нелегкой жизни Инга всегда была очень спокойна, и ее трудно было чем-либо расстроить. Она была добродушным, безмятежным, и даже немного беспечным человеком. Но, так как большой любви к гребле у Инги не было - любовь к катку взяла свое.
Она сказала своему тренеру: «Гребля - это не мое! Я буду заниматься конькобежным спортом». В ответ тренер лишь улыбнулся: «Ты хорошо подумала? У тебя же рост 177 сантиметров! А в коньках нужны короткие мышцы, чтобы успевали быстро сжиматься и разжиматься!». «Подумаешь, - парировала Артамонова, - я и со своими длинными всем покажу!». Тренер достал «из рукава» последний аргумент: здесь ты дважды чемпионка, а там начнешь все с нуля! Но и этот довод не сработал - Артамонова ушла.
Но признание пришло не сразу. Про Ингу заговорили, когда она впервые выступила на первенстве СССР в 1955 году, где заняла 21-е место. В 1956 году на первенстве Советского Союза в девятнадцать лет она стала абсолютной чемпионкой страны с новым мировым рекордом в сумме многоборья, и все равно ее не включили в команду для поездки в том же году на чемпионат мира. Однако в 1957 году она добилась своего и стала абсолютной чемпионкой мира. Победу Инга одержала в финском городе Иматре.
Скандинавские болельщики сразу же ее выбрали в свои кумиры. В 1957 году Артамоновой предстояло проехать круг почета с лавровым венком. Когда Инга катилась по стадиону, с трибун к ее ногам летели цветы. Финны ликовали и кричали русское слово: «Здо-ро-во!». Болельщики требовали еще и еще раз прокатиться по стадиону. Зрители с трибун стали скатываться по снежным валикам вниз - тысячи людей, мужчины, женщины, дети. Сотни рук потянулись к Инге — и не успела она ничего сообразить, как очутилась в невесомости, подброшенная вверх этими руками. Лавровый венок тоже подхватили и стали качать. И чемпионку, и венок.
Как ее вынесли с катка, через полчаса в дверь постучали. Вошел мужчина и сказал:
Мы немного порадовались. Ваш венок разобрали на сувениры. Теперь тысячи людей на всю жизнь сохранят память о вашей победе... Извините...
С этими словами он положил на раскладушку венок. Вернее то, что осталось от венка — веник с семью листочками.
Инге так и не пришлось подержать в руках этот венок. Римма Жукова успокаивала чемпионку:
— Не переживай: у тебя будет еще не один такой трофей. Поверь мне.
Позже она завоевала еще четыре лавровых венка.
На банкетах, устраиваемых после чемпионатов мира, она оправдывала любовь к себе. Инга всегда появлялась на них нарядной и красивой. В этом проявлялся ее характер - не показывать, как тяжело достаются победы.
На чемпионате мира 1958 года в шведском городе Кристинехамне, где Инга выиграла свой второй титул абсолютной чемпионки мира, она впервые серьезно увлеклась мужчиной. Ее избранником стал работник оргкомитета чемпионата швед по имени Бенгт. Между ними завязался роман в городе Бурленге, где Бенгт жил, а сборная СССР участвовала после чемпионата в показательных выступлениях.
В один из последних вечеров перед возвращением в Москву, когда команда организованно отправилась в кино, Инги недосчитались. Появилась она в отеле только под утро, объяснив свое отсутствие тем, что каталась с Бенгтом на машине. Если бы не всемирная известность, фантастическая популярность в стране и титул двукратной чемпионки мира, заграницы ее бы больше не выпустили. Тем не менее, на какое-то время Артамонову все-таки сделали невыездной. Она не попала на Белую Олимпиаду-60, ей сократили ежемесячную зарплату с 3000 рублей до 800, у нее были проблемы с КГБ, настойчиво порекомендовавшим ей прекратить всяческие отношения с Бенгтом.
В 1958 году Артамоновой и другому конькобежцу Геннадию Воронину, по странному стечению обстоятельств, выделили по комнате в двухкомнатной квартире престижного дома, построенного для сотрудников КГБ. А в 1959 году она вышла замуж за Воронина, и это был самый опрометчивый поступок в ее жизни. Геннадий оказался очень ревнивым супругом и неприятным человеком. И чем больше становилось у нее побед, тем сильнее у него было желание самоутвердиться, унизив ее. Инга ото всех скрывала, что у нее в семейной жизни нелады, даже когда Воронин начал ее бить, стараясь оставить синяки там, где они будут незаметны.
Стрессы, связанные с неудачным замужеством, сказались - в самый разгар подготовки к очередному чемпионату мира врачи снова нашли у нее туберкулез, и чемпионат СССР 1960 года остался без Артамоновой. Трудно давались Инге ее успехи и в 1962 году. У Инги была полоса неудач, связанная с плохим выступлением на высокогорных катках. Подводили больные в прошлом легкие. Внизу она бежала отлично, выигрывала, а поднявшись в горы, становилась неузнаваемой. Нет былой силы в движениях, она задыхалась. Тем не менее, Инга установила каскад мировых рекордов, превысив прежнюю сумму в конькобежном многоборье более чем на 10 очков.
Она смогла приспособиться к бескислородным условиям, и это потрясло всех. К тому же результаты прямо-таки были мужскими. Вот ее четыре мировых рекорда: 500 метров - 44,9, 1500 метров - 2.19,0, 3000 метров - 5.06, сумма - 189.033 очка.
Впоследствии Римма Жукова писала: «Они (рекорды) были столь великолепны, что все прежние спортивные подвиги в скоростном беге на коньках померкли перед ними. Инга почти полностью обновила таблицу мировых рекордов. Она побила рекорд Тамары Рыловой на дистанции 500 метров, который держался 7 лет; Лидии Скобликовой - на дистанции 1500 метров, который устанавливался ею в Скво-Вэлли; Риммы Жуковой - на дистанции 3000 метров, продержавшийся 9 лет, и, наконец, рекорд в многоборье, набрав фантастическую сумму... Ингу поздравлял весь спортивный мир».
В том же 1962 году Инга выиграла все, что могла. В том числе и в третий раз стала абсолютной чемпионкой мира. Это вновь произошло, как и пять лет назад, в финском городе Иматре. Потом - снова цепь сплошных неудач.
Но ее тренер 3. Ф. Холщевникова призналась:
Она будет чемпионкой мира не два раза, а десять раз!
Казалось Инга выдохлась, став трехкратной чемпионкой мира. Кому удавалось такое? Из женщин - только Марии Исаковой. Но Инга так не думала. Не думали так и те, кто знал Ингины возможности. Она могла болеть и при этом долго не тренироваться, могла быстро прибавить в весе за это время, но проходил небольшой период, и она вновь была в хорошей форме. В Ингу верили тренеры и болельщики. Для подруг по команде она была ну чем-то вроде матери. Ее так и звали - «наша мать». К ней всегда приходили со своими бедами. Инга с одинаковой ответственностью выступала и на самых крупных соревнованиях, и на самых незначительных, даже за свой динамовский райсовет. Она могла себя плохо чувствовать, могла бежать с температурой, могла быть не в форме. Но никогда не могла спасовать, отступить в соревнованиях любого ранга. Это знали все. Знали и другое, что если Инга споткнется, упадет, то обязательно поднимется.
В 1963 году у Инги обнаружили язву. Это было накануне Олимпийских игр в Инсбруке. Вот запись в дневнике Инги, датированная 17 ноября 1963 года: «Поздно вечером прилетела в Иркутск. Вчера вышла из больницы. Очень сильно болят ноги от долгого лежания. Просто не верю, что я на свободе. Очень хорошо быть здоровым человеком». А вот еще запись: «С 13 по 30 декабря 1963 года за 11 ледовых тренировок - 486 кругов - 194,5 км. Из них быстрой «работы» - 85 кругов - 33,5 км».
На одной из фотографий Инга запечатлена в момент приступа язвы. Глаза ввалились, губы делают усилие, чтобы получилось глотательное движение. Потом, когда все прошло, Инга могла отшутиться («Сейчас очень модно иметь какую-нибудь болезнь») или признаться матери в своих «достижениях» по излечению язвы («Мама, а я вчера даже кусочек куриной шкурки съела, и, ты знаешь, ничего...»).
Зная ее необыкновенный настрой на победу, за месяц до олимпийских стартов тренеры пообещали взять Ингу, если на отборочных соревнованиях в Москве она займет хотя бы на одной дистанции третье место. Инга, не оправившись еще от болезни, не войдя и наполовину в свою лучшую форму, заняла второе место на одной из дистанций, но ее все-таки не взяли, и Инга второй раз не попала на Олимпиаду. Но Инга не скисла. Она восстанавливала отнятые болезнью силы, и смогла занять на чемпионате мира 1964 года второе место по сумме многоборья, а на первенстве СССР, которое было проведено под конец сезона, она полностью обрела спортивную форму и выиграла у всех, даже у сильнейшей в тот год челябинской конькобежки Лидии Скобликовой. Инга в пятый раз стала чемпионкой страны, а московские болельщики прислали ей телеграмму: «На уральскую молнию нашелся московский громоотвод». Речь шла о споре на ледяной дорожке двух замечательных конькобежек. Лида после этого оставила на несколько лет коньки, а Инга и в 1965 году стала недосягаемой для соперниц всего мира.
Она ехала в финский город Оулу, чтобы на первенстве мира формально закрепить за собой право именоваться сильнейшей, быстрейшей. В четвертый раз. В день приезда команды в Оулу стоял двадцатиградусный мороз. Девушки, закутанные в пуховые платки и меховые шапки, из гостиницы первым делом побежали на каток. Но вход на стадион был закрыт. Инга Артамонова вспомнила свое озорное детство на Петровке и предложила молодым подругам перелезть через забор. Те согласились. Лед был словно стеклянный. Коньки за него не цеплялись. Инга подумала, что у нее просто-напросто тупые коньки, наклонилась, чтобы проверить лезвия и на полном ходу врезалась в скамейку. Как она не сломала голень, остается загадкой. Подруги помогли ей добраться до гостиницы «Арина». Два дня перед стартом пришлось провести в постели. Газеты разных стран, выдвигая предположения перед чемпионатом, единодушно отвели Артамоновой место абсолютной победительницы. Но, жребий был явно не в пользу Инги — на всех четырех дистанциях ей приходилось бежать в первой паре, прокладывать дорогу остальным, давать им в руки графики.
Все свои силы она вложила в первую дистанцию — решила сразу же ошеломить соперниц. И поплатилась поражением на полуторке — дистанции, которая всегда считалась ее, где она установила один из лучших своих мировых рекордов. Артамонова проиграла Вале Стениной. Это, однако, ее не смущало. А вот то, что впереди оказались голландка Стин Кайзер и кореянка Пил Хва Хан, тревожило.
Во второй, решающий день чемпионата она снова открывала забеги. На этот раз в паре с ней стартовала двадцатишестилетняя машинистка из голландского города Дельф Стин Кайзер. Эта девушка накануне сумела выиграть у Инги. Инге досталась внутренняя дорожка. Значит, два поворота она могла идти против ветра. И оба этих поворота малые. Борьба шла только первые полкруга. А затем Инга убежала от «летучей голландки» на тридцать метров.
От того, как выступит Валентина Стенина на тысяче метров, зависела не только прописка лаврового венка — Москва или Свердловск. В случае удачи Стенина тоже становилась трехкратной чемпионкой мира, как и Инга. А Артамонова при счастливом стечении обстоятельств уезжала бы из Финляндии четырежды непобежденной.
Стенина бежала стремительно, но на финише секундомеры зафиксировали результат почти на две секунды слабее, чем у Инги. Артамонова не скрывала радости.
За Ингу «болели» тысячи советских людей. Вот одно маленькое письмо: «Здравствуйте, Инга! Вам пишет свердловская пионерка Тамара Шиманова. Я учусь в 5-м классе «Б» школы N 36. Обещаю Вам, что буду учиться только на «отлично». Теперь я, как только напишу небрежно, подумаю: «А вот Инга ни в чем не дает себе поблажек». Занимаюсь в секции фигурного катания. 3-й разряд. Знайте, когда будут соревнования первенства мира, что за Вас «болеет» пионерка из Свердловска. Вы для меня, Инга, во всем пример».
Инга - это, действительно, было что-то новое в конькобежном спорте. Теперь не удивительно, что победы одерживают преимущественно спортсмены высокого роста. Но что касается ее бойцовских качеств, то трудно найти что-то подобное. На соревнованиях она улыбалась, а если кто-то пытался ее «заводить» перед стартом, обещая «привезти секунд 10 на финише», делал только хуже для себя.
Уже в звании чемпионки мира Инга иногда приходила потренироваться на свою родную Петровку, и как только выходила на лед, тут же раздавался стук открывающихся форточек - и трибуна была готова к зрелищу. А Инга, проезжая мимо своего окна, кивала головой болельщику N 1 - своей бабушке, Евдокии Федотовне, которая, просунув кое-как голову в узкую форточку, строго следила за бегом своей внучки. За день-два перед первенством мира бабушка не находила себе места, только все спрашивала:
Чтой-то ничего не передают, как там наша Ина? - Наконец раздается голос комментатора: «Мы ведем свой репортаж...», и бабушка буквально несется по квартире и взволнованно, а иногда с укоризной и ревностью напоминает соседу, ярому болельщику, если он вдруг забывал об этом:
Петра, что ты сидишь, включай же скорей радиву. - И уже умоляюще: - Ина ведь бежит.
Бабушка знала очень много пословиц и каждой из них точно била в цель. Придет иногда Инга расстроенная из-за того, что на нее кто-нибудь накричал, а бабушка и скажет:
Не бойся собаку, которая брешет, а бойся ту, которая молчит. - Или в другой раз саму себя оправдывает за истраченные на гостинцы для своих же внучат деньги: - Не оттого мы оголели, что сладко ели.
Доброта в Инги могла показаться странной. К чужим людям, даже незнакомым, она могла проявить больше чуткости, чем к своим родным. Она забудет порой предложить тебе поесть, когда находишься у нее в гостях, и в то же время у нее можно было хоть полквартиры вывезти, и она не обратит на это внимания. Где-то на аэродроме она потеряла 200 рублей; бабушка, когда узнала, руками всплеснула, а Инга говорит спокойно: «Ну что теперь делать-то, их уж все равно не вернешь». А доброта ее заключалась в следующем: приходи и бери, что тебе нужно, не спрашивай, ты же свой человек и должен все понимать.
Инга Артамонова потрясла спортивный мир своими фантастическими результатами, она смогла сделать то, что не удалось сделать ни одной конькобежке за всю историю мировых коньков - стала четырехкратной абсолютной чемпионкой мира.
Инга 10 раз была чемпионкой мира на отдельных дистанциях, 5 раз абсолютной чемпионкой СССР, 27 - чемпионкой СССР на отдельных дистанциях, свыше 10 раз улучшала мировые рекорды. И всегда спокойно относилась к своим победам.
Спорт изменил Инну - ведь побывать пришлось во многих странах мира. Появились новые черты характера - сдержанность, аккуратность, строгость к себе. Но остались простота, отличавшая ее с детства, открытость души и бесхитростность. Ее первая учительница Наталья Васильевна, как-то сказала матери Инги:
Вы знаете, она просто вожак у вас. Если захочет, то весь класс уведет с урока, честное слово. - Вот эта черта - быть инициатором, заводилой, принимать на себя главный удар сохранилась у нее на всю жизнь.
Однако, в силу своей простоты, приподнятости от одерживаемых победы в спорте, необычайного оптимизма, доверчивости, Инга не замечала многого плохого в людях.
Инга была на редкость способным человеком. Это проявлялось в ее умении все схватывать па лету, мгновенно перерабатывать полученную информацию. При всей ее веселости и доброте нрава к ней лучше было не подходить во время тренировок. На соревнованиях можно - там представление для зрителей, блистательное, яркое. А тренировка - это черновая работа в три смены - и даже собственная улыбка может только мешать. На тренировках улыбки нет - она подзаряжается, аккумулируется, чтобы потом во время соревнований засиять на ее лице.
Она не стеснялась быть оригинальной и интересной. Ей приятно было щегольнуть знанием хотя бы десяти иностранных слов. Как победительнице соревнований на приз Совета Министров Казахской ССР, ей предстояло разрезать большого гуся и раздать его по своему усмотрению присутствующим. Инга проделала эту «операцию» очень остроумно. Кому-то досталась голова, потому что его «амплуа» - забота о других, и, следовательно, приходилось больше думать, чем другим; кому-то были необходимы быстрые ноги - на его тарелке поэтому оказались лапки; кому-то нужно было не просто бегать, а летать - ему предназначались крылышки.
Эта привлекательность ее как человека побуждала и других интересных людей искать с ней встречи. Были среди них знаменитые производственники, заслуженные фронтовики, студенты, к которым она была особенно добра, популярные актеры, певцы, поэты...
У Инги было много подруг. Показательны ее отношения с людьми из мира спорта. Заслуженный мастер спорта Зоя Федоровна Холщевникова, тренер Артамоновой, отличалась резкостью и прямотой. Однако и Инга умела за себя постоять, когда была уверена в своей правоте. Их содружество можно назвать творческим. Много вечеров провели они, обсуждая будущие старты, составляя планы тренировок. Зоя Федоровна внесла большой вклад в победы 1957-1958 годов.
Теплая дружба связывала Ингу с В. Стениной, И. Егоровой и другими спортсменками. Непримиримые соперницы на льду, в жизни они относились друг к другу со взаимным уважением. Сказывались Ингина доброта и широта взглядов, ее умение понять человека. Она старалась видеть в людях только хорошее. К ней домой часто приходили девочки - начинающие конькобежки, и для каждой у Инги находилось доброе слово. Она помогала им составлять тренировочные планы.
Талант Инги проявлялся не только в спорте. Когда она стала жить самостоятельно - ей пришлось заниматься домашним хозяйством. Мама и бабушка были поражены ее успехами в кулинарном искусстве. Никто ее не учил, а рецепт, как печь пирог под каким-то хитрым названием, пришлось маме брать у Инги. Они удивились также ее успехам в вязании и в шитье. У нее получались очень красивые кофты и платья.
Инга все время проводила в труде. Всегда что-то делала с разными выкройками, перебрав груду журналов, готовила печенье по только что услышанному рецепту, занималась перестановкой мебели в своей комнате, делала себе новую прическу. Если уставала, то просто спала.
В 1965 году брат Инги работал в издательстве газеты «Правда», и увидел указ о награждении Инги за спортивные заслуги орденом. Вторым по счету. В час ночи позвонил, чтобы ее порадовать:
Хозяйка, ты что же там спишь? - специально в таком «пожарном» тоне, чтобы она проснулась. В ответ испуганное:
- Что случилось?
- Да ничего не случилось, ты вот все спишь, а тебя орденами награждают.
- Да ну, - удивилась она, - правда?
Ей было очень приятно. Но с мужем ее отношения так и не наладились. Однажды, после очередной ссоры, Инга ушла в свой родной дом, где ее ждали мама, бабушка и брат. Тогда она решила - терпению настал конец, больше с мужем она жить не будет, и подает на развод.
Рассказывал Владимир Артамонов: «Бесконечные ссоры, скандалы, которые начались между Ингой и Геннадием едва ли не с первого месяца их семейной жизни, должны были, в конце концов, привести к разводу. Инга не раз собиралась сделать это, но в последний момент не решалась, считая, что развод ляжет темным пятном на ее репутацию известного в стране человека. Она пыталась даже скрывать от нас, что излишне часто прикладывавшийся к рюмке муж позволял себе бить ее. Ингу, как я потом узнал, коллеги часто видели с синяками на лице. Но к концу 1965 года терпение ее все-таки лопнуло, и незадолго до Нового года она обратилась в МГС «Динамо» с просьбой посодействовать быстрому размену их жилплощади. В этой связи председатель совета Степаненко даже записку написал Воронину: «Гена! Прошу тебя прийти 4/01-66 года к 9.00!».
И тот действительно пришел, но только не в «Динамо», а к теще. Предварительно выпил, как потом сам письменно заявил следователю, 0,7-литровую бутылку «Российского вина» и «сильно опьянел, поскольку не закусил…».
Он искал Ингу, ушедшую из дома еще накануне новогодних праздников, поскольку они вроде бы договорились о разводе и даже выпили по этому поводу шампанского.
«Ну что тебе? Говори!» — она встретила его, встав с дивана. Я сидел за спиной Воронина и вдруг увидел, как он, чуть отклонившись влево, резко выбросил вперед правую руку (нож, я уверен, был приготовлен заранее и спрятан в правом рукаве пиджака). И в следующую секунду по ушам резанул вскрик Инги: «Ой, мама, сердце!..».
До сих пор не могу себя простить за то, что, находясь рядом, не смог предотвратить трагедию, даже несмотря на такое «смягчающее» вину обстоятельство, как незаживший после операции шов на животе. Все произошло настолько быстро и неожиданно, что никто даже глазом не успел моргнуть.
В горячке, еще, не испытав болевого шока, Инга выдернула лезвие из груди (треснувшая деревянная ручка, как выяснилось потом, осталась в руке убийцы) и бросилась к двери. Мама — за ней, я, после того как не смог удержать Воронина, — во двор, к телефонному аппарату, звонить в милицию.
Две перепуганные женщины спустились в квартиру под нами, где жили врачи, и пока Инге оказывали там первую помощь, мама вызвала «скорую». Когда та приехала, сестра была уже без сознания, но еще жива. Артериальное давление приближалось к нулю, пульс не прослушивался. Подключили искусственное дыхание, пытались сделать массаж сердца, но, увы: с интервалом в две минуты она сделала два вдоха, и все…
А Воронина взяли через час в подъезде дома, где они жили с Ингой».
Мамы Инги Анна Михайловна рассказывала: «Геннадий на удивление спокойно вошел в квартиру, на удивление спокойно вел себя и не допускал ни единого оскорбления в чей-либо адрес, ни одного упрека в адрес Инги… Трудно было ожидать, что он убьет ее… Спокойно стоял перед ней, я только слышала, как перед тем, как Инга крикнула: «Ой, мама, сердце!» — Геннадий сказал нежно и тихо: «Лапочка моя, лапочка!..».
Позже выяснилось, что кто-то регулярно подбрасывал анонимные записки в почтовый ящик, в которых сообщал Геннадию о мифической супружеской неверности Инги. Сам Воронин не постеснялся придать совершенному им убийству политический окрас, выдвинув идею об измене родине, которую якобы собиралась совершить супруга? Выдержка из материалов дела: «Кстати, я забыл отметить, что когда мне Инга в 1961 году рассказала об истории с миллионером, то я ей сказал: как же ты думала там остаться. Инга сказала, что она там осталась бы и выступала в соревнованиях за Швецию, была бы светской дамой, бывала бы на больших балах. Я ей сказал: как же ты могла бы выступить на соревнованиях против СССР. Она сказала, что ей наплевать на это, что ей хотелось бы жить очень хорошо и ни о чем не думать, что в СССР мало платили денег за первенства мира, что в СССР живешь скованно, а там бы, за границей, жила бы человеком… Никто бы ей не тыкал в лицо моралью. В этот период Инга говорила мне, что из-за этой ее истории с миллионером шведским, из-за того, что она прямо заявила об этом, ее вызывали в Комитет госбезопасности и беседовали с ней…».
В ходе расследования убийства Инги Артамоновой и дальше было много странного. Следователь московской прокуратуры заменил назначенную первоначально убийце 102-ю статью УК, предусматривавшую наказание вплоть до расстрела, на 103-ю (до 10 лет), а потом и вовсе хотел подвести дело под 104-ю (5 лет лишения свободы или исправительные работы до двух лет за преступление, совершенное в состоянии внезапно возникшего душевного волнения, вызванного оскорблениями).
Через полтора месяца после оглашения приговора решением Верховного суда РСФСР Геннадию отменили пребывание в тюрьме, а уже в 1968 году и вовсе освободили из-под стражи и отбывания наказания. Следующие три года он провел в свободном режиме, работая «на стройках народного хозяйства».
Вице-чемпион Европы Юрий Юмашев встретил его позднее: «Воронин - маленький лысый старичок - подошел ко мне со стаканом: «Давай выпьем за все хорошее…». Подумал: не жилец он уже, жалкий, опустившийся… А ведь кого убил!».
Инга Артамонова похоронена в Москве на Ваганьковском кладбище.
Текст подготовил Андрей Гончаров
История послевоенного конькобежного спорта пестрит именами советских чемпионов. С 1948 по 1966 год девушки из СССР лишь раз упустили чемпионский титул в многоборье. Исакова, Селихова, Стенина, Скобликова – вот неполный список спортсменок, которые творили на льду нечто невообразимое. Но всех их сумела превзойти Инга Артамонова , впервые в истории завоевавшая четыре титула чемпионки мира. Однако судьбу выдающейся спортсменки трудно назвать счастливой: она ни разу не выступила на Олимпиаде и не дожила до 30 лет – была убита своим жестоким и ревнивым мужем.
Война, туберкулёз, гребля
У Инги было обыкновенное военное детство – тяжёлое и голодное. Война грянула, когда девочке не исполнилось и пяти лет. Семья недоедала, Инга часто болела, а очередной визит врача и вовсе огорчил всю семью – у девочки обнаружили туберкулёз. Доктор порекомендовал родне готовиться к худшему: в трудных условиях военного времени вылечиться было практически невозможно, для этого нужно было хорошее питание и комфорт. К счастью, обострения болезни у Инги случались нечасто. Да и через пару лет после войны жить
стало легче: мама устроилась на пароход, которых ходил по Волге и получала достойную зарплату, хотя и не бывала дома неделями. За детьми же ухаживала бабушка Евдокия Федотовна, которая очень любила внучку Ингу.
Окна старого дома на Петровке, где жила семья Артамоновых, выходили на стадион «Динамо», и Инга в детстве пропадала часами на катке стадиона. Бывало, просто наматывала там круги, когда не с кем из сверстников было повеселиться. Но когда речь зашла о серьёзном занятии спортом, девочку отдали в академическую греблю. Этот вид спорта помогал развивать грудную клетку и бороться с туберкулёзом. И Инге к 18 годам удалось не просто справиться с болезнью, но и выполнить норматив мастера спорта, а также стать претенденткой на попадание в сборную Советского Союза. Однако по-настоящему греблю девушка так и не полюбила – страсть к катанию была сильнее.
Два лавровых венка
«Гребля – это не моё, – заявила Инга своему тренеру. – Я буду заниматься конькобежным спортом». Тот парировал: «У тебя же рост 177 сантиметров! А в коньках нужны короткие мышцы». Но Артамонова твёрдо решила перейти в конькобежный спорт: «Подумаешь! Я и со своими длинными всем покажу!» И ведь правда, показала! Но не сразу. На первенстве СССР в 1955 году спортсменка заняла лишь 21-е место, однако упорные тренировки принесли плоды: в следующем году она стала абсолютной чемпионкой страны, установив новый мировой рекорд по сумме многоборья. Однако конкуренция в сборной Советского Союза была колоссальной, и в команду Ингу не взяли. По-настоящему в неё поверили лишь в 1957 году. Артамонова впервые поехала на чемпионат мира в Иматру и сходу стала обладательницей лаврового венка чемпионки. Зрителей были так восхищены выступлением девушки, что после окончания соревнований несколько минут качали её на руках. Лавровый венок счастливые финские зрители растащили на сувениры.
Война грянула, когда девочке не исполнилось и пяти лет. Семья недоедала, Инга часто болела, а очередной визит врача и вовсе огорчил всю семью – у девочки обнаружили туберкулёз.
Однако через год Инга всё-таки сумела привезти памятный приз домой. В Кристинехамне советская конькобежка завоевала второй титул подряд. А ещё из Швеции Артамонова привезла воспоминания о первой серьёзной влюблённости. На турнире она познакомилась с состоятельным шведом из оргкомитета по имени Бенгт. О романтических отношениях советской чемпионки и шведского миллионера стало известно, когда в один из вечеров Ингу недосчитались во время похода в кино. В гостиницу она приехала под утро, объяснив своё отсутствие тем, что каталась с Бенгтом на машине. Подобное поведение в 50-е годы считалось неприемлемым. Дома спортсменку ждали разбирательства.
Невыездная чемпионка
Артамонова пользовалась колоссальной популярностью в стране, тысячи сограждан переживали за неё на внутренних и международных стартах, однако это не помешало КГБ на несколько лет закрыть ей выезд за рубеж. Из-за этого сильнейшая советская спортсменка не поехала на зимнюю Олимпиаду 1960 года. Непросто давалось Инге и начало нового олимпийского цикла – спортсменке из-за проблем с лёгкими в детстве было трудно выступать на высокогорных катках. Однако в силу особенностей своего характера Артамонова никогда не отступала перед трудностями. Сумела она их преодолеть и в этот раз: в 1962 году Инга в третий раз стала абсолютной чемпионкой мира, повторив достижение Марии Исаковой и обновив попутно целый ряд мировых рекордов.
Тысячи сограждан переживали за Артамонову на внутренних и международных стартах, однако это не помешало КГБ на несколько лет закрыть ей выезд за рубеж.
Вроде бы в лучшую сторону переменилась и семейная жизнь Инги. Ещё до Олимпиады-60 она вышла замуж за конькобежца Геннадия Воронина . Однако вскоре выяснилось, что супруг был далёк от идеалов девушки. Он был неприятным, жестоким человеком и ревниво относился к победам своей жены. Чем больше она побеждала, тем чаще он поднимал на неё руку, стараясь самоутвердиться. Воронин наносил удары так, чтобы синяки не были никому заметны, а его супруга скрывала разлад в семейных отношениях.
Московский громоотвод
После победы в 1962 году Ингу снова начали преследовать неудачи. В 1963 году она прошла долгий курс лечения от язвы. К чемпионату СССР спортсменка почти восстановилась и даже выполнила условия, которые поставили перед ней тренеры сборной, – попала в тройку призёров на одной из дистанций. Однако на чемпионат мира Воронину не взяли. Не поехала она и на Олимпиаду, которая прошла в Инсбруке. Однако даже после этого спортсменка не сдалась, а продолжила биться с соперницами на льду. На первенстве СССР в конце олимпийского сезона она вновь доказала всем свою силу, опередив в том числе и Лидию Скобликову, завоевавшую в Австрии сразу четыре золотые награды Игр. «На уральскую молнию нашёлся московский громоотвод», – писали болельщики Инги, довольные возвращением своей любимицы.
Чемпионат мира 1965 года, проходивший в финском городе Оулу ознаменовался противостоянием двух советских спортсменок: Инги Ворониной и Валентины Стениной. Валентина была близка к тому, чтобы завоевать свой третий титул и сравняться с Ингой. Судьбу чемпионского венка решил исход забега на 1000 метров. Воронина была на две секунды быстрее своей соотечественницы и стала первой в истории конькобежного спорта четырёхкратной чемпионкой мира в многоборье. Она 10 раз побеждала на чемпионатах мира на отдельных дистанциях, почти полтора десятка раз обновляла мировые рекорды и, возможно, могла бы добиться большего, ведь ей было всего 29 лет. Оставалось только поехать на Олимпиаду-1968 и выиграть там золото.
«Лапочка моя, лапочка»
На катке Воронина была счастливой победительницей, а возвращение домой приносило ей одни несчастья – отношения с мужем становились всё хуже. Инга много лет не решалась подать на развод, считая, что эта история станет плохим примером для тысяч советских людей. Однако в канун 1966 года решение о разводе всё же было принято. Геннадий и Инга по обоюдному согласию решили положить конец семейным ссорам и скандалам. Перед новогодними праздниками Инга обратилась в «Динамо» с просьбой помочь с разменом жилплощади. Председатель совета клуба написал Воронину записку с просьбой 4 января в 9:00 прийти к нему на встречу. Однако с утра он отправился не в «Динамо», а в магазин. Купив там бутылку вина, Воронин выпил её, не закусывая, и отправился к своей тёще, где в последнее время жила его жена. Его впустили в дом, спросили, что ему нужно, а он, тихо и спокойно приговаривая «лапочка моя, лапочка», ударил супругу ножом в сердце. Одного удара оказалось достаточно: врачи скорой помощи не успели спасти чемпионку.
Его впустили в дом, спросили, что ему нужно, а он, тихо и спокойно приговаривая «лапочка моя, лапочка», ударил супругу ножом в сердце.
Хоронить Артамонову приехали тысячи людей со всей Москвы. Некоторые венки особенно напоминали лавровые – те, которые Инга получала четырежды. А на следующий день после похорон, вроде бы, кто-то заметил безутешно плачущего богато одетого иностранца. Поговаривали, что он представлялся неким Бенгтом.
Лучшая советская конькобежка
Заслуженный мастер спорта
Кавалер ордена «Знак Почета»
Инга Артамонова родилась 29 августа 1936 года в Москве, в старом доме на Петровке. Природа подарила ей отцовский большой рост, а от матери она унаследовала сильный характер.
Инге не исполнилось и пяти лет, когда началась война. Семья жила впроголодь, к Инге постоянно цеплялись болезни. Однажды, вызвав врача, родные девочки узнали: «Скорее всего, вам надо готовиться к худшему. У вашей Инги туберкулез. Если бы ей хорошее питание да лечение где-нибудь в санатории, а так…» Это было похоже на приговор. Инга посмотрела на готовых расплакаться самых близких ей людей и неожиданно сказала: «Ничего, справимся».
Анне Артамоновой - маме Инги, пришлось нелегко, особенно после того, как бросил семью отец. Ей приходилось рассчитывать только на себя и помощь своей мамы. Анна уходила на работу рано утром, а приходила, когда бабушка Инги, Евдокия Федотовна, укладывала внуков спать. Прожиточный минимум семьи складывался из зарплаты матери и бабушки, подрабатывавшей санитаркой в диспансере. У бабушки Инга была любимицей.
В 1947 году в Москве было тяжело с продуктами. Мама Инги доставала один раз в неделю две пачки дрожжей, разводила их в воде, и вместе с пережаренным луком делала запеканку, которой кормила Ингу с братом. Инга говорила, что когда вырастет, то будет есть только мамину запеканку, но помногу. Однажды мама не смогла раздобыть дрожжей. Есть было нечего. Голодные дети довели мать до истерики. В тот же день Инга принеслашесть картошек, которые стащила у кого-то из соседей.
К счастью, обострения болезни у Инги были не так часты. Для того, чтобы не «мозолить» бабушке глаза, девочка брала коньки и уходила на каток, благо их окна выходили на стадион «Динамо» в Петровском парке. И нарезала там один круг за другим, словно пытаясь убежать от тяжелой болезни.
Каток Инга всегда очень любила, каталась в свое удовольствие. Там тренеры посоветовали Артамоновым отдать дочь в секцию академической гребли. В этом был свой резон - многочасовые тренировки мышц рук помогают развиться грудной клетке, а от этого и легкие в ней свободнее себя чувствуют.
Когда маме удалось устроиться на пароход дальнего плавания, который ходил по Волге, детям стало чуточку посытнее. Каждый раз они вместе с бабушкой ходили ее встречать на Речной вокзал, а после этого и на столе появлялось много-много всего. Были даже астраханские арбузы. А из ягод бабушка варила различные варенья.
В школе Инга была способной, но непоседливой девочкой, отличалась озорством и бесшабашностью. От нее можно было ожидать любых проделок. Она могла разорвать только что купленное матерью платье, перелезая через какой-нибудь забор, или, не выучив урока и сбежав с занятий, придти раньше времени домой, и объяснить это «смертью» учительницы.
Вместе с тем Инга была на хорошем счету в драмкружке, она также отлично рисовала. В драмкружке Инга исполняла главные роли - Дедов Морозов, из-за своего высокого роста, и партизанских командиров, так как мальчики в то время учились отдельно.
Она способная девочка и может очень легко учиться, но ленива, - говорили ее учителя.
У Инги всегда были пятерки за пение, рисование и физкультуру. Ее классный руководитель, стараясь как-то привлечь непокорную девчонку к учебе, пробовала для этих целей один способ за другим. Но ничего не помогало. И на собрании родителей она в сердцах назвала ее дылдой. На собрании была бабушка Инги, и тут же пошла искать директора школы:
- Знаешь что, ты как хоть думай про меня, а для учителя все ребята должны быть одинаковыми. А то дылда! Она такой же ребенок, как и все, только выше ростом, чем они, а кто же виноват, что они такие сморчки уродились?! А Инна у нас без отца росла, и туберкулез у ней... Это она на вид такая бедовая, а дома-то с ней плохо бывает... Ты не погляди, что она высокая... поэтому учительницу-то свою предупреди...
Евдокия Федотовна и учительницу предупредила:
Ты ее защищай. Не смотри, что она такая высокая, туберкулез у нее. А рослая она потому, что в деда. Он в Гражданскую войну голову сложил, тоже бедовый был. И отец у нее - крупный мужчина, так что есть в кого!
О надвигающейся мировой известности Инги никто из родных не подозревал. Когда ей было 12 лет, в семье полушутя-полусерьезно обсуждался вопрос об Ингиных занятиях спортом после того, как ей предложили заниматься в гребной секции. Мама предлагала:
- Надо выбрать что-нибудь полегче, например, лыжи. - А бабушка тут же:
- Ну, к черту лыжи, запутаются еще ноги в этих палках.
Так выдвигались кандидатуры многих видов спорта. Инга продолжила занятия греблей, добилась немалых успехов, стала чемпионкой СССР среди девушек, в 17 лет выполнила норму мастера спорта, была в восьмерке загребной. Ее предполагали включить в сборную команду Советского Союза для поездки на чемпионат Европы среди взрослых.
После нескольких лет занятий греблей Инга превратилась в сильную и очаровательную девушку. Летнее солнце, свежий речной воздух на водном стадионе «Динамо» оказали благотворное влияние. Инга тренировалась с большой охотой, не делала себе никакой скидки на болезнь, и свершилось чудо - туберкулез начал постепенно отступать, пока не исчез совсем. Но при всей своей нелегкой жизни Инга всегда была очень спокойна, и ее трудно было чем-либо расстроить. Она была добродушным, безмятежным, и даже немного беспечным человеком. Но, так как большой любви к гребле у Инги не было - любовь к катку взяла свое.
Она сказала своему тренеру: «Гребля - это не мое! Я буду заниматься конькобежным спортом». В ответ тренер лишь улыбнулся: «Ты хорошо подумала? У тебя же рост 177 сантиметров! А в коньках нужны короткие мышцы, чтобы успевали быстро сжиматься и разжиматься!» - «Подумаешь, - парировала Артамонова, - я и со своими длинными всем покажу!» Тренер достал «из рукава» последний аргумент: здесь ты дважды чемпионка, а там начнешь все с нуля! Но и этот довод не сработал - Артамонова ушла.
Но признание пришло не сразу. Про Ингу поэтому говорили, когда она впервые выступила на первенстве СССР в 1955 году, где заняла 21-е место:
Но в 1956 году на первенстве Советского Союза в девятнадцать лет она стала абсолютной чемпионкой страныс новым мировым рекордом в сумме многоборья.
И все равно ее не включили в команду для поездки в том же году на чемпионат мира. Однако, в 1957 году она добилась своего, и стала абсолютной чемпионкой мира. Победу Инга одержала в финском городе Иматре.
Скандинавские болельщики сразу же ее выбрали в свои кумиры. В 1957 году Артамоновой предстояло проехать круг почета с лавровым венком. Когда Инга катилась по стадиону, с трибун к ее ногам летели цветы. Финны ликовали и кричали русское слово: «Здо-ро-во!» Болельщики требовали еще и еще раз прокатиться по стадиону. Зрители с трибун стали скатываться по снежным валикам вниз - тысячи людей, мужчины, женщины, дети. Сотни рук потянулись к Инге — и не успела она ничего сообразить, как очутилась в невесомости, подброшенная вверх этими руками. Лавровый венок тоже подхватили и стали качать. И чемпионку, и венок.
Как ее вынесли с катка, через полчаса в дверь постучали. Вошел мужчина и сказал:
- Мы немного порадовались. Ваш венок разобрали на сувениры. Теперь тысячи людей на всю жизнь сохранят память о вашей победе... Извините...
С этими словами он положил на раскладушку венок. Вернее то, что осталось от венка — веник с семью листочками.
Так и не пришлось Инге подержать в руках тот венок из благородного лавра. Римма Жукова успокаивала чемпионку:
— Не переживай: у тебя будет еще не один такой трофей. Поверь мне.
Позже она завоевала еще четыре лавровых венка.
На банкетах, устраиваемых после чемпионатов мира, она оправдывала эту любовь к себе. Инга всегда появлялась на них нарядной и красивой. В этом проявлялся ее характер - не показывать, как тяжело достаются победы.
На чемпионате мира 1958 года в шведском городе Кристинехамне, где Инга выиграла свой второй титул абсолютной чемпионки мира, она, впервые серьезно увлеклась мужчиной. Ее избранником стал работник оргкомитета чемпионата швед по имени Бенгт. Между ними завязался роман в городе Бурленге, где Бенгт жил, а сборная СССР участвовала после чемпионата в показательных выступлениях.
В один из последних вечеров перед возвращением в Москву, когда команда организованно отправилась в кино, Инги недосчитались. Появилась она в отеле только под утро, объяснив свое отсутствие тем, что каталась с Бенгтом на машине.
Если бы не всемирная известность, фантастическая популярность в стране и титул двукратной чемпионки мира, заграницы ее бы больше не выпустили. Тем не менее, на какое-то время Артамонову все-таки сделали невыездной. Она не попала на Белую Олимпиаду-60, ей сократили ежемесячную зарплату с 3000 рублей до 800, у нее были проблемы с КГБ, настойчиво порекомендовавшим ей прекратить всяческие отношения с Бенгтом.
В 1958 году Артамоновой и другому конькобежцу Геннадию Воронину, по странному стечению обстоятельств, выделили по комнате в двухкомнатной квартире престижного дома, построенного для сотрудников КГБ. А в 1959 году она выходит замуж за Воронина. Это был самый опрометчивый поступок в ее жизни. Геннадий оказался очень ревнивым супругом и неприятным человеком. И чем больше становилось у нее побед, тем сильнее у него было желание самоутвердиться, унизив ее. Инга ото всех скрывала, что у нее в семейной жизни нелады, даже когда Воронин начал ее бить, стараясь оставить синяки там, где они будут незаметны.
Стрессы, связанные с неудачным замужеством, сказались: в самый разгар подготовки к очередному чемпионату мира врачи снова находят у нее туберкулез. И чемпионат СССР 1960 года остался без Артамоновой.
Трудно давались Инге ее успехи и в 1962 году.
У Инги была полоса неудач, связанная с плохим выступлением на высокогорных катках. Подводили больные в прошлом легкие. Внизу она бежала отлично, выигрывала, а поднявшись в горы, становилась неузнаваемой. Нет былой силы в движениях, она задыхалась. Тем не менее, Инга установила каскад мировых рекордов, превысив прежнюю сумму в конькобежном многоборье более чем на 10 очков.
Она смогла приспособиться к бескислородным условиям. Это потрясло всех. К тому же результаты прямо-таки были мужскими. Вот ее четыре мировых рекорда: 500 м - 44,9, 1500 м - 2.19,0, 3000 м - 5.06, сумма - 189.033 очка.
Впоследствии Римма Жукова писала:
«Они (рекорды) были столь великолепны, что все прежние спортивные подвиги в скоростном беге на коньках померкли перед ними. Инга почти полностью обновила таблицу мировых рекордов. Она побила рекорд Тамары Рыловой на дистанции 500 метров, который держался 7 лет; Лидии Скобликовой - на дистанции 1500 метров, который устанавливался ею в Скво-Вэлли; Риммы Жуковой - на дистанции 3000 метров, продержавшийся 9 лет, и, наконец, рекорд в многоборье, набрав фантастическую сумму... Ингу поздравлял весь спортивный мир».
В том же году, в 1962-м, Инга выиграла все, что могла. В том числе и в третий раз стала абсолютной чемпионкой мира. Это вновь произошло, как и пять лет назад, в финском городе Иматре. Потом - снова цепь сплошных неудач.
Но ее тренер 3. Ф. Холщевникова призналась:
- Она будет чемпионкой мира не два раза, а десять раз!
Казалось Инга выдохлась, став трехкратной чемпионкой мира. Кому удавалось такое? Из женщин только Марии Исаковой. Но Инга так не думала. Не думали так и те, кто знал Ингины возможности. Она могла болеть и при этом долго не тренироваться, могла быстро прибавить в весе за это время, но проходил небольшой период, и она вновь была в хорошей форме. В Ингу верили тренеры и болельщики. Для подруг по команде она была ну чем-то вроде матери. Ее так и звали - «наша мать». К ней всегда приходили со своими бедами. Инга с одинаковой ответственностью выступала и на самых крупных соревнованиях, и на самых незначительных, даже за свой динамовский райсовет. Она могла себя плохо чувствовать, могла бежать с температурой, могла быть не в форме. Но никогда не могла спасовать, отступить в соревнованиях любого ранга. Это знали все. Знали и другое, что если Инга споткнется, упадет, то обязательно поднимется.
В 1963 году у Инги обнаружили язву. Это было накануне Олимпийских игр в Инсбруке. Вот запись в дневнике Инги, датированная 17 ноября 1963 года:
«Поздно вечером прилетела в Иркутск. Вчера вышла из больницы. Очень сильно болят ноги от долгого лежания. Просто не верю, что я на свободе. Очень хорошо быть здоровым человеком". А вот еще запись: "С 13 по 30 декабря 1963 года за 11 ледовых тренировок - 486 кругов - 194,5 км. Из них быстрой "работы" - 85 кругов - 33,5 км».
На одной из фотографий Инга запечатлелена в момент приступа язвы. Глаза ввалились, губы делают усилие, чтобы получилось глотательное движение... Потом, когда все пройдет, Инга могла отшутиться ("Сейчас очень модно иметь какую-нибудь болезнь") или признаться матери в своих "достижениях" по излечению язвы ("Мама, а я вчера даже кусочек куриной шкурки съела, и, ты знаешь, ничего...").
Зная ее необыкновенный настрой на победу, за месяц до олимпийских стартов, тренеры пообещали взять Ингу туда, если на отборочных соревнованиях в Москве она займет хотя бы на одной дистанции третье место. Инга, не оправившись еще от болезни, не войдя и наполовину в свою лучшую форму, заняла второе место на одной из дистанций. Но ее все-таки не взяли. И Инга второй раз не попала на Олимпиаду.
Но Инга не скисла. Она восстанавливала отнятые болезнью силы и смогла занять на чемпионате мира 1964 года второе место по сумме многоборья, а на первенстве СССР, которое было проведено под конец сезона, она полностью обрела спортивную форму и выиграла у всех, даже у сильнейшей в тот год челябинской конькобежки Лидии Скобликовой. Инга в пятый раз стала чемпионкой страны, а московские болельщикиприслали ей телеграмму: «На уральскую молнию нашелся московский громоотвод». Речь шла о споре на ледяной дорожке двух замечательных конькобежек. Лида после этого оставила на несколько лет коньки, а Инга и в 1965 году стала недосягаемой для соперниц всего мира.
Инга Григорьевна Воронина (в девичестве Артамонова; 29 августа 1936, Москва, СССР - 4 января 1966, Москва, СССР) - советская спортсменка-конькобежка, заслуженный мастер спорта СССР (1962), чемпионка СССР, чемпионка мира.
Многократная рекордсменка мира.
В возрасте 29 лет действующая чемпионка мира была убита собственным мужем, Геннадием Ворониным
4 января 1966 года в центре Москвы, на Петровке, в квартире своей мамы была убита четырёхкратная абсолютная чемпионка мира по конькобежному спорту, любимица советских болельщиков Инга Артамонова. Смертельный удар ножом в сердце нанёс ослепленный ревностью, как было сказано в следственных документах, муж Инги Геннадий Воронин.
В августе того же года ей должно было исполниться 30 лет.
Инга была настоящим человеком. То, что она сделала в спорте, не перестанет волновать умы болельщиков и спортивных учёных. Вот это останется, как в сказке. Инга Артамонова совершила подвиг: девочка, семь лет проболевшая туберкулёзом, стала мастером спорта по академической гребле, четырёхкратной чемпионкой мира по конькам, превысила более десяти мировых рекордов, двадцать семь раз побеждала на отдельных дистанциях чемпионатов страны. Но разве эта сухая арифметика расскажет об Инге красноречиво? Нет, конечно.
Сайт: Легенды советского спорта
АРТАМОНОВА (ВОРОНИНА) Инга Григорьевна родилась в 1936 году в Москве. Советская спортсменка (Конькобежный спорт), заслуженный мастер спорта. Чемпионка СССР и мира.
1957 год. Чемпионат мира. Финляндия. Все участницы состязаний закончили соревнования, сняли коньки, стали просто зрителями. А Артамоновой предстояло проехать ещё одну дистанцию - круг почёта с лавровым венком.
Этот круг - одно из самых незабываемых впечатлений в жизни. Пятая дистанция - красивая, приятная. Чемпионка мира, единственная из всех спортсменок, выступает не на четырёх, на пяти дистанциях. И о том, кто именно выступает на этой пятой дистанции, узнают в самую последнюю минуту.
Медленно катилась Инга по стадиону. Сверху, со снежных трибун, к её ногам летели цветы. Финны ликовали и кричали русское слово: «Здо-ро-во!»
Инга бежала этот круг, и слёзы счастья, прозрачные, сверкая в лучах прожекторов, катились по щекам.
Зрители требовали ещё и ещё раз прокатиться по стадиону.
Но не успела она сделать и нескольких шагов, как заметила, что трибуны стали опускаться, а болельщики скатываться по снежным валикам вниз. Они бросились к чемпионке - тысячи людей, мужчины, женщины, дети...
Пришлось остановиться. В ту же секунду сотни рук потянулись к Инге - и не успела она ничего сообразить, как очутилась в невесомости, подброшенная вверх этими руками. Лавровый венок упал вниз. Его подхватили и тоже стали качать. И чемпионку, и венок!
Как её вынесли с катка, она не помнит. Примерно через полчаса в дверь постучали. Вошёл высокий мужчина и, картавя, сказал по-русски:
Мы немного порадовались. Ваш венок разобрали на сувениры. Теперь тысячи людей на всю жизнь сохранят память о вашей победе... Извините...
С этими словами он положил на раскладушку венок. Вернее то, что осталось от венка - веник с семью листочками.
Так и не пришлось Инге подержать в руках тот венок из благородного лавра. Римма Жукова успокаивала чемпионку:
Не переживай: у тебя будет ещё не один такой трофей. Поверь мне.
Артамонова верила...
Она завоевала четыре лавровых венка. Столько, смею утверждать, никто из советских конькобежек в XX веке уже не получит. Венков - а значит, и побед - могло быть больше, но в двадцать один год - в самый расцвет - туберкулёз, подкравшийся к чемпионке мира, выводит её из борьбы. Уходили годы. Лучшие годы. Ингу уже списывали со счетов, не видя оснований для успехов. Никто в неё не верил. И лишь она одна, гордая и непреклонная, забывала о болезнях и неприятностях, уверенно работала для будущего. А в 1962 году на Медео она завоевала пять золотых медалей чемпионки страны - на всех дистанциях и в многоборье, установила четыре мировых рекорда. Причём побила их на высокогорном катке, бежать на котором ей было особенно трудно - сказывались больные лёгкие. И всё же Инга совершила свой подвиг - многие из её мировых рекордов держались пять-семь лет! Но она об этом не знала. Её уже не было в живых...
Не проиграв ни одного старта в 1962 году, Инга Артамонова стала в третий раз чемпионкой мира. Она как бы вернулась в спортивную юность и на время забыла о болезни. Инга мечтала выступить на Олимпиаде-64 в Инсбруке, но... високосные годы всегда были несчастливыми для «ледовой королевы». В 1964 году острый приступ язвы вывел Ингу из строя. Полтора месяца в разгар сезона провела она в больнице. Доктора советовали Инге прекратить занятия спортом, но если бы она поддалась на уговоры, то изменила бы себе - перестала быть Ингой! И Артамонова продолжала выступать.
Високосный год стал для неё проверкой. Пусть жестокой, обидной, но проверкой на прочность жизнеутверждения. Через год - в 1965-м ей вновь не было на планете равных. Казалось, она ехала в финский город Оулу, чтобы на первенстве мира формально закрепить за собой право именоваться сильнейшей, быстрейшей. В четвёртый раз!
В день приезда нашей команды в Оулу стоял двадцатиградусный мороз. Девушки, закутанные в пуховые платки и меховые шапки, из гостиницы первым делом побежали на каток. Но вход на стадион был закрыт. Что делать? Инга Артамонова вспомнила своё озорное детство на Петровке и предложила молодым подругам... перелезть через забор.
Те согласились.
Лёд был словно стеклянный. Коньки за него не цеплялись. Инга подумала, что у нее просто напросто тупые коньки, наклонилась, чтобы проверить лезвия и... в это время на полном ходу врезалась в скамейку. Как она не сломала голень, остается загадкой.
Подруги помогли ей добраться до гостиницы «Арина». Два дня перед стартом пришлось провести в постели. Вот тебе и «формально закрепить за собой право именоваться быстрейшей»!
Газеты разных стран, выдвигая предположения перед чемпионатом, единодушно отвели Артамоновой место абсолютной победительницы. Один из финских журналистов рассказывал, что их редакция уже имела очерк об Инге с названием «Четырежды непобеждённая», в котором подробно описывались будущие соревнования. Было рассказано всё, вплоть до мельчайших подробностей. Точнее - предугадано, сфантазировано. Не были проставлены только результаты.
Жребий был явно не в пользу Инги - на всех четырёх дистанциях ей приходилось бежать в первой паре, прокладывать дорогу остальным, давать им в руки графики.
Все свои силы она вложила в первую дистанцию - решила сразу же ошеломить соперниц.
Трудно передать, что она почувствовала после первой победы. Радость? Бесспорно. Но ещё и самоуспокоенность. Она поддалась на удочку, решила, что победа уже гарантирована.
И за эту успокоенность моментально поплатилась поражением на полуторке - дистанции, которая всегда считалась её, где она установила один из лучших своих мировых рекордов. Артамонова проиграла Вале Стениной. Это, однако, не очень смущало. Вале не страшно было проигрывать, она же подруга по сборной. А вот то, что впереди оказались голландка Стин Кайзер и кореянка Пил Хва Хан, тревожило.
И хотя Артамонова оставалась по сумме двух дистанций на первом месте, тревожное состояние не оставляло её всю ночь. Она не боялась, просто была бдительна... Такое обострённое чувство особенно помогло ей в воскресенье - второй и решающий день чемпионата.
Снова она открывала забеги. На этот раз в паре с ней стартовала двадцатишестилетняя машинистка из голландского города Дельф Стин Кайзер. Эта девушка накануне сумела выиграть у Инги и теперь снова стремилась опередить прославленную москвичку в забеге.
Инге досталась внутренняя дорожка. Значит, два поворота она могла идти против ветра. И оба этих поворота малые.
Борьба шла только первые полкруга. А затем Инга убежала от «летучей голландки» на тридцать метров...
От того, как выступит Валентина Стенина на тысяче метров, зависела не только прописка лаврового венка - Москва или Свердловск. В случае удачи Стенина тоже становилась трёхкратной чемпионкой мира, как и Инга. А Артамонова при счастливом стечении обстоятельств действительно уезжала бы из Финляндии «четырежды непобеждённой».
Стенина бежала стремительно, но на финише секундомеры зафиксировали результат почти на две секунды слабее, чем у Инги. На последней же дистанции Артамонова летела словно на крыльях; она не сомневалась в успехе.
А потом была высшая ступенька пьедестала почета. Счастливая улыбка. Её, Ингина, улыбка. Та самая, за которую её любили на всех катках планеты.
В тот вечер я позвонил в отель «Арину»: «Как себя чувствуешь? О чём думаешь? Ведь всё главное уже свершилось...»
Инга не скрывала радости:
Свершилось! Я стала в четвёртый раз абсолютной чемпионкой мира. Ни одному спортсмену после войны, когда коньки стали по-настоящему массовым видом спорта, не удалось добиться того, что выпало на мою долю.
Запиши, - говорил я ей, - запиши всё, что ты чувствуешь, о чём думаешь, чтобы твои личные впечатления не стёрлись газетными оценками, не подменили друг друга.
В Москве она показала мне листочки, исписанные тёмной северной ночью в «Арине»: «Не верится! Вбегаю в раздевалку, меня окружают мальчишки, просят значки и автографы. «Ну ты понимаешь, что снова стала сильнейшей?» - спрашивают подруги. Ой, девчонки, я так рада. И за нас за всех. Снова с победой на родную землю! С победой!
Печально подмигивало мне северное сияние, вспыхнувшее над студёным северным морем. У меня хорошее настроение - получила много телеграмм от знакомых и незнакомых, но дорогих мне людей.
Я не нахожу себе места от счастья. Брожу по комнате, мечтаю о рассвете, который вольётся в окно гостиницы, заскользит по подушке, разбудит меня, чтобы сказать:
«Эта вершина - не последняя, Инга! Восхождение не кончилось - впереди ещё целая жизнь!»
Но эта вершина оказалась последней. Инга трагически погибла, не дожив до 30 лет (её убил муж Геннадий Воронин).
Ещё и ещё раз думаю о ней, вспоминаю её...
Она была полна обаяния и человеческой нежности. Сказать о ней, что она была хорошим человеком - значит, ничего не сказать. Инга была настоящим человеком. То, что она сделала в спорте, не перестанет волновать умы болельщиков и спортивных учёных. Вот это останется, как в сказке. Инга Артамонова совершила подвиг: девочка, семь лет проболевшая туберкулёзом, стала мастером спорта по академической гребле, четырёхкратной чемпионкой мира по конькам, превысила более десяти мировых рекордов, двадцать семь раз побеждала на отдельных дистанциях чемпионатов страны. Но разве эта сухая арифметика расскажет об Инге красноречиво? Нет, конечно.
Инга была весёлым и остроумным собеседником. Познания её в литературе и различных областях культуры были и впрямь замечательны. Она была неофициальной чемпионкой среди чемпионок по вязанию. В 1965 году выиграла в Кирове приз по танцам, слыла искусным кулинаром. Инга отлично рисовала - в детстве даже мечтала быть архитектором или модельером, владела английским языком... И вот - трагическая гибель.
Она умирала недолго - всего несколько минут. И, почувствовав, что умирает, Инга не могла смириться, что не увидит пусть в последний раз серого и водянистого московского неба, не простится с зимой. Она побежала по лестнице. Но не успела...
И когда тысячи москвичей провожали в последний путь свою чемпионку, в Москве ударили первые морозы. Зима пришла проститься с Ингой...
И шёл снег, снег, снег...
Трагедия, которая потрясла всю страну (популярность Артамоновой была невероятной), произошла на глазах матери Инги, её младшего брата Владимира, сестры-подростка Галины и тяжело больной бабушки Евдокии Федотовны, скончавшейся через 40 дней после гибели внучки.
Бесконечные ссоры, скандалы, которые начались между Ингой и Геннадием едва ли не с первого месяца их семейной жизни, должны были, в конце концов, привести к разводу. Инга не раз собиралась сделать это, но в последний момент не решалась, считая, что развод ляжет тёмным пятном на её репутацию известного в стране человека. Она пыталась даже скрывать от нас, что излишне часто прикладывавшийся к рюмке муж позволял себе бить её. Ингу, как я потом узнал, коллеги часто видели с синяками на лице.
Но к концу 1965 года терпение её всё-таки лопнуло, и незадолго до Нового года она обратилась в МГС «Динамо» с просьбой посодействовать быстрому размену их жилплощади. В этой связи председатель совета Степаненко даже записку написал Воронину: «Гена! Прошу тебя прийти 4/01-66 года к 9.00!»
И тот действительно пришёл, но только не в «Динамо», а к тёще. Предварительно выпил, как потом сам письменно заявил следователю, 0,7-литровую бутылку «Российского вина» и «сильно опьянел, поскольку не закусил…»
Он искал Ингу, ушедшую из дома ещё накануне новогодних праздников, поскольку они вроде бы договорились о разводе и даже выпили по этому поводу шампанского.
«Ну что тебе? Говори!» - она встретила его, встав с дивана. Я сидел за спиной Воронина и вдруг увидел, как он, чуть отклонившись влево, резко выбросил вперёд правую руку (нож, я уверен, был приготовлен заранее и спрятан в правом рукаве пиджака). И в следующую секунду по ушам резанул вскрик Инги: «Ой, мама, сердце!..»
«Геннадий на удивление спокойно вошёл в квартиру, на удивление спокойно вёл себя и не допускал ни единого оскорбления в чей-либо адрес, ни одного упрёка в адрес Инги… Трудно было ожидать, что он убьёт ее… Спокойно стоял перед ней, я только слышала, как перед тем, как Инга крикнула: «Ой, мама, сердце!» - Геннадий сказал нежно и тихо: «Лапочка моя, лапочка!..»
До сих пор не могу себя простить за то, что, находясь рядом, не смог предотвратить трагедию, даже несмотря на такое «смягчающее» вину обстоятельство, как незаживший после операции шов на животе. Всё произошло настолько быстро и неожиданно, что никто даже глазом не успел моргнуть.
В горячке, ещё, видимо, не испытав болевого шока, Инга выдернула лезвие из груди (треснувшая деревянная ручка, как выяснилось потом, осталась в руке убийцы) и бросилась к двери. Мама - за ней, я, после того как не смог удержать Воронина, - во двор, к телефонному аппарату, звонить в милицию.
Две перепуганные женщины спустились в квартиру под нами, где жили врачи, и пока Инге оказывали там первую помощь, мама вызвала «скорую». Когда та приехала, сестра была уже без сознания, но ещё жива. Артериальное давление приближалось к нулю, пульс не прослушивался. Подключили искусственное дыхание, пытались сделать массаж сердца, но, увы: с интервалом в две минуты она сделала два вдоха, и всё…
А Воронина взяли через час в подъезде дома, где они жили с Ингой
БЕГ ЗА СЛАВОЙ
За свою в общем-то недолгую спортивную карьеру Инга Артамонова завоевала четыре лавровых венка абсолютной чемпионки мира. Такого в конькобежном спорте ни до неё, ни после никому не удавалось и вряд ли в обозримом будущем удастся. Это достижение ещё более потрясает, когда узнаёшь, что в детстве у Инги обнаружили туберкулёз, а уже во время активных занятий коньками она заработала язву, которая постоянно о себе напоминала, нарушая планы и выбивая из графика тренировок.
Вот две весьма характерные для понимания характера Инги записи в дневнике, которые показал мне Владимир Артамонов: «17 ноября 1963 года. Вчера вышла из больницы. Очень сильно болят ноги от долгого лежания. Просто не верю, что я на свободе. Очень хорошо быть здоровым человеком», «с 13 по 30 декабря 1963 года за 11 ледовых тренировок – 486 кругов – 194,5 км. Из них «быстрой работы» – 85 кругов – 35,5 км».
Она не сразу попала в конькобежный спорт. С двенадцати лет очень активно занималась греблей, стала чемпионкой страны среди девушек, выполнила норму мастера спорта, претендовала на место загребной в восьмёрке сборной СССР, а потом… по собственному желанию поменяла специализацию. Увлекшись коньками, заняла в первом же своём официальном старте (а это было первенство МГС «Динамо») четвёртое место в беге на 1000 метров и второе – на дистанции 5000 м, и с этого успеха начался её стремительный бег по ледовой дорожке за всемирной славой. Дебют на чемпионате мира 1957 года в Финляндии абсолютная чемпионка страны отметила блестящей победой, а через год в Швеции повторила этот успех.
Рассказывает Владимир Артамонов:
Особенно нас порадовали успехи Инги в 1962 году. У неё перед этим пошла полоса неудач, связанная с невыразительным выступлением на высокогорных катках: сказывались большие в прошлом проблемы с лёгкими. И действительно, внизу бежит отлично, а поднявшись в горы, становится неузнаваемой. Не было привычной энергии в движениях, задыхалась. Кое-кто поспешил повесить на неё ярлык: дескать, не может Инга бегать на высокогорье. И вот в 1962 году, когда уже, казалось, нельзя было развеять этот пресловутый миф, она сделала то, что вообще трудно укладывалось в сознании. На чемпионате СССР, состоявшемся на высокогорном катке «Медео», Инга установила четыре (!) мировых рекорда, превысив прежнюю сумму в многоборье более чем на десять очков.
ЗАКАЗНОЕ УБИЙСТВО ИЛИ ФАНТАСТИЧЕСКАЯ ВЕРСИЯ?
Бытовое преступление на почве ревности - так было классифицировано правоохранительными органами убийство знаменитой спортсменки, совершённое 4 января 1966 года около 13 часов. Приговор, вынесенный убийце, гласил: «Воронин, будучи в нетрезвом виде, из ревности и мести за отказ от продолжения супружеской жизни с ним совершил умышленное убийство своей жены Ворониной Инги, нанеся ей ножевое ранение, которое оказалось смертельным, в область сердца… На основании вышеизложенного судебная коллегия по уголовным делам Мосгорсуда приговорила:
Воронина Геннадия Андреевича признать виновным по ст. 103 УК РСФСР и определить ему по этому закону наказание в виде 10 лет лишения свободы с отбыванием первых пяти лет заключения в тюрьме и последующих пяти лет в исправительно-трудовой колонии усиленного режима».
Но спустя много лет Владимир Иванович Артамонов, добровольно взявший на себя обязанности биографа своей знаменитой сестры, выдвинул собственную версию убийства Инги, назвав его заказным, а Воронина лишь исполнителем «социального заказа». «А не заранее ли всё срежиссировали? - спрашивает он прежде всего у самого себя и сам выдвигает доводы в пользу этого предположения: - Профессионалов такого рода в России всегда хватало.
Кто-то, возможно, даже гордился «разработками», представленными руководству, и получил «премию». Согласитесь, слишком прозрачен намёк, чтобы не понять, каких профессионалов имеет он в виду.
Однако, как это ни странно, фантастическая, на первый взгляд, версия перестаёт казаться таковой, когда начинаешь сопоставлять факты, анализировать события, предшествовавшие убийству и случившиеся после него. В то же время всё это потеряло бы всякий смысл, если не рассказать об одной истории, стоившей, по версии Владимира Артамонова, его сестре жизни.
ИСТОРИЯ ОДНОЙ ЛЮБВИ
На чемпионате мира 1958 года в шведском городе Кристинехамне, где Инга выиграла свой второй титул абсолютной чемпионки мира, она, может быть, впервые в жизни… Хотел написать «влюбилась», но, наверное, правильнее всё-таки будет сказать, «серьёзно увлеклась мужчиной». Её избранником стал работник оргкомитета чемпионата швед по имени Бенгт. А может быть, это он, как поговаривали, успешный бизнесмен и сын миллионера, увидел в русской красавице (комсомолке и спортсменке) свою судьбу, но как бы там ни было, между ними завязался роман, продлившийся, по счастливой случайности для обоих, в городе Бурленге, где Бенгт жил, а сборная СССР участвовала (после чемпионата) в показательных выступлениях.
В один из последних вечеров перед возвращением в Москву, когда команда организованно отправилась в кино, Инги недосчитались. Появилась она в отеле только под утро, объяснив своё отсутствие тем, что… каталась с Бенгтом на машине.
Тем, кто пожил в советские времена (не говоря уж о 50-х годах), нетрудно представить себе, что ожидало Ингу после этого проступка дома. Если бы не всемирная известность, фантастическая популярность в стране и титул двукратной чемпионки мира, не видать бы ей больше заграницы как своих ушей. Тем не менее на какое-то время Артамонову всё-таки сделали невыездной (именно поэтому, как утверждают сейчас многие, она не попала на Белую Олимпиаду-60), сократили ежемесячную зарплату с 3000 рублей до 800, но всё это были «семечки» по сравнению с серьёзными проблемами, которые возникли у Инги с КГБ, настойчиво порекомендовавшим ей прекратить всяческие отношения с Бенгтом…
Существует красивая легенда о том, что якобы однажды кто-то из подруг мамы Инги Артамоновой видел на могиле её дочери высокого интересного иностранца, который горько плакал, не стесняясь окружающих. Если Бенгт действительно приезжал на Ваганьково, то это была их вторая встреча после ночной автомобильной прогулки по Бурленгу, поскольку доподлинно известно, что в 1958 году Инга вняла советам работников Комитета государственной безопасности и через год вышла замуж за своего одноклубника - чемпиона мира на дистанции 500 метров Геннадия Воронина.
ДВОЕ ПОД ОДНОЙ «КРЫШЕЙ»
Так был ли Воронин, как предполагает Владимир Артамонов, человеком «с тройным дном», который, по тонкому расчету работников госбезопасности столь жестоко отомстил жене за её решение оставить его и лишить тем самым полюбившейся безбедной и тунеядской жизни? Дать какой-то конкретный ответ на этот вопрос можно лишь в том случае, если найти ответы на множество других вопросов. Как, к примеру, случилось так, что в свое время Артамоновой и Воронину, людям на тот момент незнакомым, выделили по комнате в… двухкомнатной квартире престижного дома, построенного для сотрудников КГБ? Случай, согласитесь, почти невероятный! Правда, затем в своих показаниях по делу об убийстве Артамоновой председатель Московского городского совета «Динамо» Дерюгин утверждал, что это произошло по чистой случайности. Но есть ещё и воспоминания тогдашнего заведующего отделом зимних видов спорта и секретаря партийной организации «Динамо»» Кузнецова, который считал, что кому-то надо было, чтобы эти молодые, не обременённые семьями и общими спортивными интересами люди жили вместе…
Кто потом регулярно подбрасывал анонимные записки в их почтовый ящик, в которых сообщал Геннадию о мифической супружеской неверности Инги? Кто надоумил находящегося под следствием Воронина придать совершённому им убийству политический окрас, выдвинув идею об измене родине, которую якобы собиралась совершить супруга? Вот, например, выдержка из материалов дела, написанных рукой Геннадия: «Кстати, я забыл отметить, что когда мне Инга в 1961 году рассказала об истории с миллионером, то я ей сказал: как же ты думала там остаться. Инга сказала, что она там осталась бы и выступала в соревнованиях за Швецию, была бы светской дамой, бывала бы на больших балах.
Я ей сказал: как же ты могла бы выступить на соревнованиях против СССР. Она сказала, что ей наплевать на это, что ей хотелось бы жить очень хорошо и ни о чём не думать, что в СССР мало платили денег за первенства мира, что в СССР живёшь скованно, а там бы, за границей, жила бы человеком… Никто бы ей не тыкал в лицо моралью. В этот период Инга говорила мне, что из-за этой её истории с миллионером шведским, из-за того, что она прямо заявила об этом, её вызывали в Комитет госбезопасности и беседовали с ней…».
На каком основании следователь московской прокуратуры заменил назначенную первоначально убийце 102-ю статью УК, предусматривавшую наказание вплоть до расстрела, на 103-ю (до 10 лет), а потом и вовсе хотел подвести дело под 104-ю (5 лет лишения свободы или исправительные работы до двух лет за преступление, совершённое в состоянии внезапно возникшего душевного волнения, вызванного оскорблениями)?
Почему через полтора месяца после оглашения приговора решением Верховного суда РСФСР Геннадию отменили пребывание в тюрьме, а уже в 1968 году и вовсе освободили из-под стражи и отбывания наказания (следующие три года он провёл в свободном режиме, работая «на стройках народного хозяйства»)?
Почему, когда в Управление КГБ при Совете Министров СССР по городу Москве и Московской области поступил запрос по доносу тогдашнего врача сборной по конькобежному спорту следующего содержания: «В 1960 году наши мужчины поехали на чемпионат Европы в Швецию, и Инга с кем-то из них направила письмо Бенгту, в котором пишет ему, что она в феврале приедет в Норвегию на чемпионат мира, там останется и приедет к нему в Швецию», оттуда ответили:
«Проверкой установлено, что органы КГБ данными о передаче Ингой Ворониной в 1960 году советским спортсменам, выезжавшим за границу, письма для шведского гражданина по имени Бенгт и о переписке с этим гражданином не располагают»?
Владимир АРТАМОНОВ
ИЗ ДОСЬЕ «СОВЕТСКОГО СПОРТА»
Смотреть предварительно "Логикология - о судьбе человека".