Интервью ELLE: Данила Козловский. Стоп! Снято! Данила Козловский уходит в клоунаду и хорроры ELLE Вам приходится выбирать между кино и театром
Я люблю одежду как средство самовыражения и уважаю моду как форму искусства. Мой собственный стиль зависит от настроения. Бывают дни, когда мне нравится «парадная» мужская одежда, и я надеваю хорошие брючные костюмы. Как раз Max Mara создает очень красивые силуэты. Я стараюсь следовать трендам, но при этом ношу то, в чем мне комфортно. И в этом мне тоже близок бренд: на мой взгляд, им отлично удается крутая и одновременно классическая одежда. На февральском показе Max Mara мне понравился черный костюм и красный ансамбль, в которых выходила Джиджи Хадид. То красное пушистое пальто очень эффектное! А материал! Качество потрясающее. А вообще покупки я делаю по-разному, то спонтанно, то беру паузу «подумать», иногда планирую шопинг. Зависит от того, загружена ли я, много ли работы. А иногда просыпаюсь и понимаю, что ночью скупила весь ассортимент интернет-магазина!
Об инфлюэнсерах
Я как-то задумалась, влияет ли стиль героинь на мой собственный. Хороший вопрос. Наверное, такое случается. В период съемок я особо не наряжаюсь – на это элементарно нет времени, работаю по 14 часов в сутки. Приезжаю на площадку просто в пижаме (здесь без вариантов – много лет не вылезаю из одной и той же), снимаюсь и еду домой в пижаме. Но есть и выходные – вот когда может сказаться стиль персонажа, которого я играю! Например, в «Почему он?» моя героиня постоянно носит фланелевые рубашки. И я поймала себя на том, что в субботу раз за разом надеваю такие рубашки.
О премьерах и винтаже
Есть два свежих проекта, которыми я дорожу. Во-первых, я только что закончила сниматься в «Матрице времени». Фильм выходит 3 марта, он о девушке, которая вновь и вновь переживает свой последний день и смерть, пока, наконец, не понимает, что надо ценить людей и жизнь, которая не что-то само собой разумеющееся. Эта история берет за душу, и я горжусь, что смогла стать ее частью. Работать над такой темой непросто, но съемки и должны быть такими. Каждый день я как будто бралась за новую роль, потому что героиня менялась кардинально... Если в «Матрице времени» я есть в каждой сцене, то в картине «За пропастью во ржи» о Джероме Д. Сэлинджере, где я играла Уну О’Нил, в основном появляюсь в начале. Съемки доставили удовольствие погружением в атмосферу 1940-х, в мир высшего общества Нью-Йорка тех лет. Кроме того – возможностью носить винтаж. Силуэты той эпохи пленительны. Роль однозначно была сложной в том смысле, что я болела за достоверность, за то, чтобы отдать должное героине – реальному интереснейшему человеку.
О Даниле Козловском и мечтах
Некоторое время назад я познакомилась с Данилой Козловским. Разве он не чудесный? Я снималась с ним в фильме «Академия вампиров». Съемки проходили в Лондоне, и количество людей, которые останавливали его и восклицали «о боже, Данила!», восхищаясь его работой, зашкаливало. Наблюдая за взлетом Данилы, я лишний раз убеждаюсь, что нужно усердно трудиться, понимать, что все твое время – это рабочее время. В профессии надо быть потому, что ты ее любишь, а не от желания быть выше. Мне неважно, звезда я или нет. Мне нравится быть актрисой, рассказчиком, вызывать у людей эмоции. Мне нравится любой жанр. Я играю и в комедиях, и в драмах, и хочу продолжать в том же духе. Мечтаю попробовать себя в мюзикле. А еще в вестерне. Надеюсь поработать с Джилл Солоуэй. Она потрясающий сценарист и режиссер, у нее есть фильм «Полуденная нега», вот о таких вызовах я мечтаю. Еще есть огромное желание работать с Дэвидом О. Расселлом. И если быть до конца откровенной, то меня манит пьеса «Венера в мехах». Хотела бы выйти в ней на театральную сцену.
О награде
Я была очень польщена, узнав, что получаю награду Max Mara. Я много лет приходила на церемонию в Лос-Анджелесе как гостья и вот в этом году стала 12-м обладателем награды Max Mara Women In Film Face of The Future! Быть отмеченной брендом, который воздает должное сильным и успешным женщинам и так предан борьбе за их права, просто мечта. Среди победительниц предыдущих лет есть мои друзья: Хлое Моретц, например. Эмили Блант, лауреат премии, тоже мой герой. Я очень люблю Роуз Бирн. Много потрясающих женщин. И вот я вошла в этот узкий круг. Ощущения нереальные.
Фотография: Максим Арюков
Это удивительно, Данила: мы впервые общаемся с тобой днем. Раньше, для записи телевизионных передач, встречались исключительно по ночам. Так почему-то выпадало. Помню, однажды оператор чуть не уснул за камерой от усталости, и я его понимаю, а ты был бодр и свеж. Это у тебя кадетская закалка?
Скорее рабочая необходимость. Кадетский корпус тут, думаю, ни при чем.
Знаешь, мне сложно представить тебя в строю. А у тебя бывает ощущение, что всё это случилось не с тобой?
Конечно. Все-таки лет десять прошло… Хотя я довольно ясно всё помню.
Ты рассказывал, что в кадетском корпусе был командиром отделения. За какие заслуги получил должность?
Да просто некого было назначать. Одних отчислили, другие сами ушли, у третьих дисциплина хромала. Методом исключения назначили.
Не потому что был образцовым кадетом?
Я - образцовым?! Ты шутишь… То есть в самом начале я неожиданно для себя попытался стать образцовым, но это довольно быстро прошло, и всё остальное время я был диссидентом, можно даже сказать, несогласным. А до Кронштадта, еще в Москве, мы с братьями вообще черт знает что вытворяли: стекла били в подъездах, громили ларьки, задирали прохожих, а если попадались иностранцы - не упускали случая облапошить.
Ничего себе детские шалости.
Теперь я понимаю, что от этих милых шалостей было рукой подать до серьезных преступлений.
В милицию приводы были?
Бедная ваша мама…
Чего только мама из-за нас не пережила! В какой-то момент стало ясно, что с нами нужно срочно что-то делать, иначе всё плохо кончится. Так возник кадетский корпус, и я там почему-то сразу решил исправиться, и не просто исправиться, а стать лучшим. Хотел порадовать маму, хотел, наверное, чтоб она мною гордилась, и донимал начальство своим рвением. Приходил, скажем, к командиру и интересовался, не требуется ли уборка. «Давайте, - говорю, - помою пол в туалете или офицерскую подмету». А он: «Козловский, хватит уже, успокойся, иди лучше в футбол поиграй». Продолжалась эта образцовопоказательность, как я уже сказал, недолго: примерно через год меня стали мучить вопросы, которые в системе задавать, вообще-то, не принято. Ни себе, ни начальству.
Я не понимал, к примеру, зачем ходить на обед строем, да еще с песней, если можно просто собраться вместе и отправиться в столовую. Не понимал, почему садиться и вставать нужно только по команде и нельзя по собственному желанию. Не находил ответы на свои вопросы, а бездумно участвовать во всем этом не хотел. Начались прогулы, уклонения от строевых занятий, самоволки.
При этом два твоих брата, младший и старший, покинули кадетский корпус, а ты нет.
Они очень сильно постарались, чтобы их отчислили. Буквально всё для этого сделали. Я не так преуспел.
Почему все-таки ты остался?
Потому что сколько можно? Я до кадетского корпуса сменил так много школ не по собственной, как ты понимаешь, воле, что было бы совсем неправильно к этой коллекции отчислений добавлять еще одно. Ну и наверное, мне жаль было потраченного времени, все-таки несколько лет отучился.
Вообще могло так сложиться, что ты стал бы военным? У тебя же отчим был военным, да?
Не сам отчим - его отец. Но я, когда поступал, ни о чем таком не думал. Мне было десять лет - какие карьерные планы я мог строить? Впервые задумался об этом всерьез лет в пятнадцать, и то лишь потому, что командиры и домашние стали интересоваться, в какое военное училище я собираюсь. Я подумал и решил, что ни в какое. Потому что ходить всю жизнь строем не смогу. А так как мама довольно рано отвела меня в театральную студию и мне с детства нравилось петь, читать стихи, кривляться, гримасничать…
…то ты решил, что пойдешь в актеры.
Да. К тому же мама у меня актриса, окончила Щукинское училище, работала в Вахтанговском, в Театре Моссовета. Но потом ушла из профессии и посвятила свою жизнь нам с братьями.
У вас с мамой теплые отношения, да?
Мы друзья. Можем вместе выпить, можем обсудить такие темы, которые дети с родителями, как правило, не обсуждают. Я могу рассказать маме абсолютно всё и знаю, что она поймет.
Так было всегда?
Нет. Это пришло со временем.
С братьями так же?
Мы теперь гораздо дружней, чем в детстве. Тогда каждый оборонял свою территорию, а сегодня в этом нет необходимости: трехсторонний пакт о ненападении давно подписан.
Чем твои братья занимаются?
Старший, Егор, окончил институт культуры, работает в крупной компании, недавно у него дочка родилась. У Ваньки тоже дочка, он с семьей живет во Владимире.
Я как-то разговаривал о тебе с Львом Додиным, режиссером и твоим педагогом, и он сказал: «Нежно к Даниле отношусь, он немножко безумен в своем энтузиазме». Как думаешь, что за безумство Додин имел в виду?
Об этом, наверное, лучше у самого Льва Абрамовича спросить. Мне сложно рассуждать о своем безумстве, я его за собой не замечаю.
Ты мне как-то рассказывал, что ничего не выбрасываешь, хранишь даже всякие обертки от сувениров, коробочки… Разве это не безумство?
Наверное, да. Но время идет, я меняюсь, и мое отношение к каким-то вещам тоже. То, что несколько лет назад напоминало тебе о счастье, сегодня вызывает грусть, и хранить это больше не хочется.
Что ты имеешь в виду?
Например, расстаешься с женщиной, которую любил. Она остается очень близким тебе человеком, ваши отношения не разрушились, но они стали другими, прежними уже не будут. И зачем напоминать себе о тех, прежних?
Несколько лет назад рядом с тобой была Уршула Малка - вы вместе учились в театральной академии, затем поженились…
Да, мы были вместе, потом расстались. До сих пор играем вдвоем «Варшавскую мелодию». Уршула - удивительная, тонкая, ни на кого не похожая. Мы близкие люди, но что поделать, если жизнь так сложилась.
Не то чтобы дипломат, но понимаю, что жизнь не черно-белая, у всего есть разные стороны, их много. Я веду себя в зависимости от ситуации, от того, что в этот момент чувствую и считаю верным: бывает, проявляю терпение и гибкость, а бывает - решительно вычеркиваю человека из жизни. А в том, что мы с Уршулой остались близкими людьми, главная заслуга ее.
Может, вы расстались потому, что ты еще не готов к семейной жизни?
Не понимаю, о какой спецподготовке тут может идти речь, и не верю, что кто-то, встретив своего человека, тут же начнет напряженно думать, готов он к чему-то или нет. В такие моменты не до того. Ты просто чувствуешь, что это твой человек, и всё. Без вопросов. А если они возникают, значит, что-то не так.
Как ты считаешь, опыт прежних отношений сможет уберечь тебя от ошибок в будущем?
Убежден, никакая личная история не служит учебником для другой. У каждой свой сюжет, свои причины и следствия, своя правда.
Скажи, ты сейчас влюблен?
Ты же знаешь, я стараюсь избегать разговоров о личной жизни, поэтому буду краток: влюблен. И пребываю, благодаря этому чувству, в совершенно удивительном состоянии.
Я тебя поздравляю. Это чувство возникло недавно?
Да. Теперь я верю в новогодние чудеса.
А раньше не верил?
Верил, но в каком-то умозрительном смысле: наверное, они случаются, раз об этом столько говорят, но если и да, то не со мной, а где-то и с кем-то.
Ты играешь в театре Льва Додина - это закрытое художественное пространство, практически монастырь. В то же время снимаешься в кино, твои фильмы собирают миллионы - то есть существуешь в совершенно другом мире. Получается раздвоение: обитатель монастыря и лицо с обложки глянцевого журнала…
Малый драматический театр всё же не монастырь, хотя у него свой устав, и довольно строгий. Это мой родной театр, я его безумно люблю, не принадлежу ему всецело, но от этого не считаю свое существование в профессии шизофреническим раздвоением. Для меня это счастливая возможность жить и развиваться разнообразно, без «или - или». Запереться в театре и отказаться от кино? Сегодня я даже представить себе такое не могу.
Но и расстаться с театром ради кино - тоже вещь совершенно для меня невозможная. Буду изо всех сил стараться сохранить эту, как ты называешь, двойственность, потому что она мне не только интересна, но и полезна. Понятно, у актера в театре и кино разная техника, но дело ведь не в одной лишь технике: я чувствую, как опыт, приобретенный в кино, помогает мне на сцене, ну и наоборот.
Твоя карьера складывается удачно: хорошие роли и в театре, и в кино - они по-разному заметны, но среди них нет случайных или заведомо ненужных. Это потому, что ты придирчив и избирателен?
Не всё у меня так гладко, как ты говоришь, и профессиональных неудач хватает - во всяком случае, по моему собственному к себе счету. Когда они случаются, я страшно переживаю, не умею этого скрывать, не могу сдержать эмоции и, наверное, в такие моменты веду себя не лучшим образом. Но потом я худо-бедно с собой справляюсь. Ведь все эти неудачи случаются в дороге, а саму дорогу я выбрал правильно, и ничто не заставит меня в этом усомниться.
Выходит фильм «Легенда № 17» о прославленном хоккеисте Валерии Харламове с тобой в главной роли. Играя реального человека, да еще такого знаменитого, ты пытался искать в себе похожие черты, чтобы как-то лучше понять героя?
Сценарий я прочитал запоем. Мгновенно влюбился в саму историю и в главного героя, но на всякий случай решил уточнить у своего директора, какую именно роль мне предлагают. «Чего ты кокетничаешь?» - ответил он. Тогда я сказал себе: сделаю всё, что в моих актерских силах, чтобы роль стала моей. В лепешку расшибусь, но Харламова сыграю.
И всё же про характер. Когда ты узнал своего героя ближе, что в нем заинтересовало тебя больше всего?
Я увидел в нем артиста. Вроде бы те же коньки, что у всех, такая же клюшка, так же катается, но вдруг перескок на коньках, хитроумный дриблинг, и у тебя на глазах рождается хоккейный танец. Играя в великой хоккейной команде, Харламов играл еще и свой собственный спектакль. Он был блистательным хоккейным артистом, об этом не один я - все его партнеры говорят: Михайлов, Петров, Третьяк. Если даже люди, в жизни не интересовавшиеся спортом, восхищаются твоей игрой, значит, есть в тебе что-то особенное, трудно определимое. А Харламовым восхищались миллионы.
Это «что-то особенное» называется харизма.
Харламов, с его невысоким ростом и совершенно не хоккейными габаритами, обладал, конечно же, мощной харизмой, но дело, думаю, не только в ней. Он хоккеем жил, бредил, хоккей был его главной страстью, и ничего другого он себе не желал, хотя был дико жадным до жизни… Я узнавал Харламова по рассказам его замечательной сестры, его детей, которые не очень хорошо его помнят, потому что были совсем маленькими, когда его не стало; я читал книги, пересматривал хронику, стремился узнать его как можно лучше, но это не значит, что я могу сказать: теперь я знаю, каким он был. Нет, конечно же. Харламов в фильме - это тот Харламов, каким мы его увидели, почувствовали и попытались понять.
Даня, я знаю тебя давно, и иногда мне кажется, что ты человек без кожи. Или ты уже оброс броней?
Вряд ли этим можно обрасти. Можно закрыться, отгородиться от мира, так бывает, но наедине с собой всё равно будешь абсолютно беззащитен. Даже если научишься ловко это скрывать.
Скажи, у тебя бывает желание побыть в одиночестве, похандрить?
Конечно, а как же? Послушать музыку какую-нибудь сопливую, фильм сентиментальный посмотреть или взять и уехать куда-нибудь одному. Прошлым летом я так и поступил - полетел в Нью-Йорк, провел там месяц.
Наверное, была особая причина, чтобы вот так сорваться на месяц в Нью-Йорк?
Я почувствовал, что начинаю повторяться, что дорога, по которой иду и которая раньше была интересной, непредсказуемой, петляла, сворачивала то вправо, то влево, тупо превращается в ровную колею. И в профессии, и в жизни. Вдруг ощутил себя гонщиком, который заходит на второй круг, а дальше что? Третий, четвертый?.. Короче, я решил на время сменить пространство, заодно и язык подтянуть. Первое время в Нью-Йорке у меня не складывалось. Иной раз даже казалось, что зря я всё это затеял, впустую потратил уйму времени. Помню, сидел на бродвейском мюзикле и уговаривал себя: «Вот ты на Бродвее, ты смотришь мюзикл - правда же, круто? Тебе же нравится?» А на самом деле мне было совсем не круто, ничего не нравилось, всё в Нью-Йорке меня раздражало: городская суета, грязные улицы, крысы в Центральном парке. Какого черта, думаю, сюда приехал? Оставалась всего неделя - и вдруг всё как будто преобразилось. Квартира, которую я снял за бешеные деньги в модном районе и про которую еще вчера думал, что это полный отстой и выброшенные деньги, в одно мгновение стала офигенной. Если я попадал в театр - спектакль казался мне феноменальным. Я бросил занятия в языковой школе и стал просто гулять по городу, впитывать его энергию.
Шлялся по магазинам, по барам - заказывал себе бокал вина и сидел болтал с барменом. Начал вдруг получать дикий кайф от Нью-Йорка, от общения с разными людьми, от пробежек по Центральному парку в наушниках… Вернулся я действительно обновленным. Понятно, не будь тех мучительных трехнедельных терзаний и конфликтов с самим собой - не было бы и последней, такой важной для меня недели.
Ты вернулся и с новыми силами приступил к очередным съемкам?
Почему?
Всё просто: не было по-настоящему интересных предложений. Были выгодные в финансовом смысле, но деньги, хоть они и нужны всегда, я себе на жизнь как-нибудь заработаю, а кроме денег я, отказываясь о тех сценариев, ничего не терял. Правда, еще осенью началась подготовка интересного и амбициозного по своим художественным и технологическим задачам проекта. Сложнейший в производстве исторический фильм, съемки займут около года. Меня утвердили на главную роль. Собирались приступить к съемкам в конце лета, но отложили до февраля. А в мае в Праге начнутся, надеюсь, съемки голливудского фильма «Кровные сестры» по роману Райчел Мид.
Неужели тоже главная роль?
А что, не достоин? У Мид есть такой цикл «Академия вампиров», это экранизация первой книги, а всего их вышло уже шесть. На Западе они страшно популярны.
Питаешь надежды на успешную карьеру в Голливуде?
У меня есть сильное желание и есть задачи, которые я перед собой поставил. Я не обольщаюсь, мне известны все трудности, с которыми сталкиваются иностранцы, тем более русские, в Голливуде. Я к этому отношусь трезво, а дальше - жизнь покажет.
Скажи, ты в Питере наконец обзавелся квартирой?
У нашей семьи есть квартира в Петербурге, своей у меня нет, но я всё равно в скором времени планирую перебраться в Москву, так что буду покупать квартиру уже здесь.
Почему ты решил переехать?
Я люблю Москву, я в ней родился, и к тому же возникла необходимость: я стал тратить слишком много сил и нервов на перемещения в пространстве. Раньше находил в этом кайф, теперь уже нет. Так будет проще.
Но ты же работаешь в петербургском театре.
Я не расстаюсь с городом, где живут мои близкие, и не собираюсь бросать театр. Просто в моей жизни появились новые важные обстоятельства.
Это личные обстоятельства?
Кардиган, Lanvin; брюки, Tom Ford; сорочка, Van Laak; лоуферы, Giorgio Armani; часы J12 Chronographe superleggera, черная матовая керамика, сталь, Chanel Horlogerie
ФОТО Anton Zemlyanoy
Брюки, Dolce & Gabbana; сорочка, Van Laak; кардиган, Giorgio Armani; лоуферы, Prada; часы J12 Chronographe superleggera, черная матовая керамика, сталь, Chanel Horlogerie
ФОТО Anton ZemlyanoyELLE А вы склонны к самокритике? Собственные ошибки видите и помните?
Д.К. У нас такая профессия, в которой, если ты ошибаешься, это сразу видно - на экране, на сцене. Критики, а главное, зрители просто не дадут тебе забыть об ошибке.
Д.К. В первую очередь это Лев Абрамович Додин, мой учитель. Валерий Николаевич Галендеев, грандиозный педагог по речи и мой учитель. Это Владимир Меньшов, Валерий Тодоровский, Олег Меньшиков… Все это люди, с которыми меня связывает много большее, чем просто знакомство.
ELLE Вы назвали имена людей, которые, что называется, работают в мейнстриме.
Д.К. Я не делю режиссеров и вообще людей киноискусства на мейнстримовых и артхаусных. Я делю их на тех, с кем хочу работать, и тех, с кем работать, может быть, не обязательно. «Модные» они или нет - это дело десятое. Подобное разделение существует в головах тех, кто занимается не творческими, а больше коммерческими вопросами. Например, картина «Дубровский», которая вообще снималась как телесериал, была в итоге «расписана» тысячей копий. Ее крутили во всех кинотеатрах, хотя фильм никак нельзя назвать блокбастером.
ELLE Дубровский как герой вам близок? Вы скорее по натуре бунтарь, Робин Гуд или существуете в общепринятых рамках приличий?
Д.К. Представляете, если я скажу: «Да, я существую в заданных рамках», все пожмут плечами: «Ну и ладно». Заявлю: «Я - Робин Гуд!», ответят: «Идиот». Вопрос такой… непростой. Как ни поверни, ответ будет довольно странным. В какой-то ситуации я остаюсь в рамках, а где-то позволяю себе за все эти рамки выйти.
ELLE Вам интересно играть классику?
Д.К. Конечно. Но многое зависит от того, в чьих руках она оказывается. Когда это руки Льва Додина, я получаю космическое удовольствие от работы. Сейчас играю «Вишневый сад», и это тот редкий случай, когда жалеешь, что репетиция закончилась. Или «Коварство и любовь» Шиллера. Я сказал Льву Абрамовичу, что мне не нравится пьеса, а потом, через два дня после начала репетиций, подошел к нему и извинился за свою недалекую оценку великого произведения. Конечно, классика - это замечательная, потрясающая литература. Другое дело, когда ее извращают, преследуя непонятные, странные художественные цели, мне это кажется странным и непонятным. Возникает вопрос: а для чего, собственно?
Сорочка, Van Laak; жилет, Giorgio Armani; часы J12 Chronographe superleggera, черная матовая керамика, сталь, Chanel Horlogerie
ФОТО Anton ZemlyanoyELLE Какое впечатление произвела на вас Кира Найтли ?
Д.К. Самое замечательное. Она очень простой в общении, милый, прелестный человек, с которым невероятно легко и приятно работать.
ELLE Какую роль играют запахи в вашей жизни?
Д.К. Абсолютно все имеет свой аромат. Детство, юность, прошлое в целом... Скажем, когда я приезжаю в Москву весной, в меня врезается этот запах - теплый, особенный, и я мгновенно оказываюсь в детстве. Недавно был в Италии и ощутил тот самый аромат, который впервые почувствовал в 2004 году, - мы с курсом приехали в Италию, это была моя первая «заграница». И вдруг, спустя 10 лет, тот же запах - и сразу столько воспоминаний...
ELLE В Chanel о вас отзываются как о настоящем трудоголике. Как вы понимаете, что готовы к роли?
Д.К. Такого не бывает. Готовиться можно вечно, бесконечно, и все равно останется ощущение, что чего-то не доделал. С другой стороны, каждая роль требует своей степени готовности, в зависимости от требований, предъявляемых режиссером, от времени, которым ты располагаешь, от сценария и твоих собственных внутренних стандартов. В «Легенде № 17», например, было необходимо хорошо кататься на коньках. И я, насколько мог, освоил это занятие. Может, и не так хорошо, как мне самому хотелось бы, но для работы хватило. А дальше мне помогли дублеры, режиссер Коля Лебедев, спецэффекты, монтаж…
ELLE Это такой западный подход - сделать все, чтобы «слиться» с героем? Американские звезды худеют, полнеют, чуть ли не под нож ложатся ради роли. Можно ли, по вашему мнению, вообще сравнивать Голливуд с российской киноиндустрией?
Д.К. Я бы не стал сравнивать. В России очень молодая индустрия, ей всего 24 года. Я начинаю отсчет времени от распада Советского Союза, когда мы практически лишились профессии как таковой и начали развиваться едва ли не с нуля. У нас все впереди, мы растем, я абсолютно убежден в этом. Основная сложность российской киноиндустрии не техническая «отсталость» и не кадры, а проблема с профессиональной культурой, этикой и репутацией.
ELLE Объясните - что это значит?
Д.К. Иногда люди, занятые в кино, не дорожат своим местом, именем, они позволяют себе, совершая ошибки, сильно на эту тему не беспокоиться. Подумаешь, ну ошибся, ну ничего. Даже страх увольнения не пугает.
Кардиган, Lanvin; брюки, Tom Ford; сорочка, Van Laak; лоуферы, Giorgio Armani; часы J12 Chronographe superleggera, черная матовая керамика, сталь, Chanel Horlogerie
ФОТО Anton ZemlyanoyELLE В таком случае что такое для вас «хорошее кино»?
Д.К. Буду банальным: хорошее кино - это то, которое имеет успех у зрителя.
ELLE То есть критерий - полная касса?
Д.К. И касса в том числе, конечно. Не буду кокетничать, я не жалею, что «Легенда № 17» или «Духless» собрали деньги в прокате. Но коммерческий успех - далеко не все. Хорошее кино должно задевать, волновать, что-то во мне пробуждать.
ELLE Вам приходится выбирать между кино и театром?
Д.К. Нет. Главное - грамотно все спланировать. Я выпустил «Вишневый сад», а сейчас занимаюсь кинопроектом, который совместно с Сергеем Ливневым продюсирую и в котором играю главную роль, - это фильм Павла Руминова «Статус свободы».
ELLE На странице этого проекта «ВКонтакте» висят объявления из серии: «Ищем студию», «Разыскиваем квартиру для съемок», «Нужны люди для массовки…» То есть спонсора вы не нашли?
Д.К. Мы пытаемся снять наше кино за не очень большие деньги. Это фильм о любви и расставаниях. Грубо говоря, о том, как мальчика бросила девочка и он пытается со всем этим справиться. Вообще, кино профессиональное, в нем играем я и Лиза Боярская , но мы также объединяем волонтеров, которым это интересно. Историю, положенную в основу сюжета, Паша рассказал мне года полтора назад. Помню, мы сидели в кафе, и я буквально заорал: «Паша, пожалуйста, давай писать сценарий! Я тебе все сделаю - и сыграю, и деньги найдем, только пиши». Надеюсь, к Новому году «Статус свободы» появится в прокате.
ELLE Каков ваш личный статус - вы чувствуете себя свободным человеком? Тем, кто может говорить и делать что хочет?
Д.К. Я думаю, это неверное определение свободы - делать и говорить что хочешь. Надо говорить и делать то, что тебе диктуют твои убеждения, культура и воспитание, надо руководствоваться принципами, а не простым желанием высказаться. Если не боишься говорить то, что считаешь нужным, когда этого требуют обстоятельства и ты сам, то ты действительно свободен.
ELLE И как, у вас получается?
Д.К. Это лучше спросить у тех, кто со мной общается. Для кого-то я человек свободных взглядов. Для кого-то - обыкновенный хам. Кто-то считает меня глупым, некультурным, невоспитанным. Но есть люди, которые искренне меня любят и дорожат моим мнением.
И в главных ролях. В связи с чем новости и публикации об Ольге в скором времени заполнят информационное пространство. На сегодняшний день Ольга уже написала эссе для журнала GQ, появилась в обнимку с Козловским на обложке октябрьского номера журнала Tatler, а также дала интервью порталу PeopleTalk.
В эссе для GQ Ольга рассказала, откуда у нее появилась идея написать сценарий и снять фильм о двух гопниках, связавшихся с криминальным миром. Ольга родом из Владивостока, когда ей было 23 года, она отправилась в Нью-Йорк работать моделью и часто переписывалась с братом:
«Детально помню этот день, потому что наутро написала большое письмо своему брату Ивану, который живет во Владивостоке. Тогда у него был сложный период в жизни, и я часто о нем думала. Писала ему про свою новую жизнь, а он мне – про наш дом. Владивосток стремительно готовился к саммиту АТЭС, там достраивали Золотой мост, новый оперный театр, стройки гремели на каждом углу. На одной из них работал мой брат. Ваня часто рассказывал мне о парнях, которых видел каждый день, и его истории сильно отличались от моих. На стройке часто воровали, но брат никого не осуждал – наоборот, некоторых оправдывал: «У него семья, он один семь ртов кормит». В 2011 году Владивосток развивался и процветал, но я нечасто слышала о том, чтобы там процветали люди. Во всяком случае те, кого я знала».
А так же поведала о персонаже, которого исполнил Данила Козловский: «Киса в исполнении Дани был воплощением моих девчачьих фантазий. Мне всегда нравились плохие мальчики в кожаных куртках, которые дрались и красиво курили. Во Владивостоке таких полно. Но кроме этого Киса вырос из фильмов про хулиганов и моих нью-йоркских впечатлений от мальчиков-моделей, которые ежедневно проходили мимо меня на кастингах. Многие отнеслись к этому с сомнением: «Какой из него гангстер? По глазам видно, что он интеллигентный парень». Такой подход казался мне примитивным. Почему люди думают, что преступники – глупый народ? И разве наличие хорошего образования или высокого IQ исключает вероятность грубого поведения и наглости?
Я не спорила, потому что знала: чтобы выжить на улице, нужно быть мудрым, иначе улица тебя растопчет. А доказывать модной тусовке, что те, кого принято считать гопниками и провинциалами, часто бывают умнее их самих, я не стала» .
В интервью порталу PeopleTalk Ольга рассказала о своих путешествиях, первой встрече с Данилой, ревности, а также о новом проекте.
«Я не была взволнована в нашу первую встречу. У меня не было этого шлейфа личности Данилы Козловского. Первое, что я подумала, – что он очень красивый мальчик. Но в течении десяти минут все изменилось. Я быстро поняла, что это очень особенный человек, настоящий мужчина. Даня глубоко меня тронул своей добротой, искренностью и какой-то внутренней чистотой, которая обычно не свойственна красивым, успешным, и, уж тем более, известным. Иногда хочется его ущипнуть и спросить: «Ты настоящий?»
Одно из первых свиданий было в очень странном для нас заведении (мы не любим пафосные места) - что-то на Красной площади. Так как в его глазах я была иностранкой из Нью-Йорка, которая говорит с акцентом, он решил отвести меня именно туда. Мне тогда очень понравилось, но обычно мы в такие места не ходим».
«Иногда ревную, да, когда он приходит домой и по 10 минут с Грушей (собака. – Прим. ред.) обнимается. Но глобально – нет. Как-то раз я увидела, что он в Instagram ставит лайки одной красивой девушке. Я по этому поводу над ним пошутила, но он быстро поставил меня на место. У Дани много подруг, среди них много красивых женщин, если я буду ревновать, меня просто не хватит, такие эмоции очень выматывают. Нужно быть мудрой и беречь себя от ревности и прочих глупостей».
Ольга уже начала работу над новым проектом - сериалом «Официально красивые», главную роль в котором снова сыграет Данила Козловский:
«Мой второй режиссерский проект – сериал «Официально красивые» о моделях. Мне хочется рассказать, что быть красивой – это часто одиноко и сложно. Все вокруг думают, что двери для тебя открыты, если ты красивая. Да, они распахнуты, но, когда ты войдешь в ту или иную комнату, на тебя будут смотреть и думать определенным образом, именно потому, что ты красивая. Для себя в этом сериале я написала роль стареющей модели, которая живет в Нью-Йорке. Теперь буду летать в Нью-Йорк на работу – по-моему, я отлично все придумала!»