Сино-тибетские языки (Sino-Tibetan languages). Структурная характеристика сино-тибетских языков
СИНО-ТИБЕТСКИЕ ЯЗЫКИ, иначе называемые китайско-тибетскими, – языковая семья в Азии. Занимает второе место в мире по числу говорящих после индоевропейских языков . Сино-тибетские языки распространены прежде всего в КНР, на северо-востоке Индии, в Мьянме, Непале и Бутане, а также в Бангладеш, Лаосе и Таиланде; кроме того, десятки миллионов китайцев, сохраняющих свой язык, живут практически во всех странах Юго-Восточной Азии (на Сингапуре они составляют более 75% населения); значительная китайская диаспора распространена по всему миру.
Число языков, входящих в сино-тибетскую семью, оценивается по-разному, чаще всего примерно в 300. Неопределенность связана не только с традиционной проблемой разграничения языка и диалекта, но и с социолингвистической и культурно-исторической неоднородностью семьи. С одной стороны, в нее входит крупнейший в мире по числу говорящих на нем как на родном и имеющий многотысячелетнюю культурную традицию, письменность и литературу китайский язык, а также два других достаточно крупных старописьменных языка – бирманский и тибетский. С другой стороны, к сино-тибетской семье относится множество мелких и совершенно не изученных племенных языков.
В литературе представлено несколько классификаций сино-тибетских языков, значительно отличающихся друг от друга. Генеалогические связи внутри сино-тибетской семьи изучены недостаточно, что обусловлено рядом причин: дефицитом эмпирического материала, отсутствием у большинства сино-тибетских языков сколь-нибудь долгой письменной традиции и, следовательно, сведений об их состоянии в прошлом, а также структурными особенностями этих языков: неразвитостью морфологии и широким использованием тонов, до недавнего времени плохо фиксировавшихся в описаниях, – и все это на фоне значительного типологического сходства их фонологической структуры. Такое сочетание типологического сходства (которое сино-тибетские языки разделяют с рядом географически соседствующих языковых семей) с недостаточной разработанностью исторической реконструкции имело следствием неясность самих границ сино-тибетской языковой семьи. В ее состав довольно долго включали тайские языки (в состав которых входят, в частности, тайский и лаосский) и языки мяо-яо , признаваемые ныне самостоятельными языковыми семьями; дискуссионным остается вопрос о принадлежности к сино-тибетским языка бай, или миньцзя в китайской провинции Юньнань (ок. 900 тыс. говорящих из 1,6 млн. этнических бай; китайские заимствования в словаре этого языка доходят до 70%).
Первая получившая известность в европейской науке классификация сино-тибетских языков принадлежит норвежскому ученому С.Конову (1909), одному из авторов фундаментального многотомного Лингвистического обзора Индии . Две других стандартных классификации принадлежат соответственно американским ученым Р.Шейферу и П.Бенедикту, под руководством которых в 1934–1940 в Калифорнийском университете в США осуществлялся проект по сравнительному изучению фонетики сино-тибетских языков. Результаты этого проекта были опубликованы: Введение в изучение сино-тибетских языков Р.Шейфера (в 5-ти частях) увидело свет в 1966–1974, а книга П. Бенедикта Сино-Тибетские языки. Конспект – в 1972. В конце 1970-х годов появились также классификационные схемы Г.Майера и Б.Майер, С.Е.Яхонтова; имеются и другие классификации.
Генетическая общность сино-тибетских языков в настоящее время общепризнана, хотя материальные (в облике морфем, имеющих общее происхождение) различия между ними велики. Глоттохронологический анализ показывает, что время их расхождения может достигать 10 тыс. лет (рядом исследователей эта цифра считается завышенной).
Во всех классификациях, начиная с коновской, выделяются и противопоставляются друг другу китайская ветвь, состоящая из китайского и дунганского языков и тибето-бирманская ветвь. (Китайский фактически представляет собой группу диалектов, разошедшихся настолько сильно, что если бы не сильная национальная идентичность китайцев, общность культуры и наличие в Китае наддиалектной письменной нормы и единой государственности, то их следовало бы считать самостоятельными языками; дунганский как раз и является тем единственным китайским диалектом, за которым признан статус языка.) К тибето-бирманской ветви, число говорящих на которой превосходит 60 млн. человек, относят все сино-тибетские языки за вычетом китайского и дунганского . Иногда наряду с этими двумя ветвями в составе сино-тибетской семьи выделяют как самостоятельную также каренскую ветвь (входящие в нее языки с общим числом говорящих несколько более 3 млн. распространены на юге Бирмы и в прилегающих районах Таиланда). У Бенедикта каренская группа объединяется с тибето-бирманской подветвью в противопоставленную китайской тибето-каренскую ветвь; у Шейфера т.н. «каренский раздел» входит в состав тибето-бирманской ветви наряду с тибетским, бирманским и разделом бара (бодо-гаро). Тибето-бирманские языки во всех классификациях имеют сложное внутреннее членение.
На промежуточных ярусах классификации расходятся настолько сильно, что сколь-нибудь определенные соответствия между ними не устанавливаются или не отличаются наглядностью. Можно лишь указать несколько генетических группировок, выделяемых более или менее однозначно, но по-разному (а иногда и под разными именами) встроенных в различные классификации. К их числу относятся следующие.
Лоло-бирманская группа – наиболее изученная группировка сино-тибетских языков, для которой имеются реконструкции праязыка (в частности, реконструкция Дж.Матисоффа). Языки этой группы распространены в основном в Бирме и на юге Китая, несколько языков – также в Лаосе , Таиланде и Вьетнаме . В лоло-бирманскую группу помимо бирманского входят такие относительно крупные языки, как хани в китайской провинции Юньнань и соседних странах (численность «официальной национальности» ок. 1,25 млн. человек; число говорящих на собственно хани меньше); близкородственный предыдущему язык акха (ок. 360 тыс. человек в том же районе); распространенные на стыке КНР, Бирмы и Таиланда языки лаху (имеет два сильно различающихся диалекта: диалект «черных лаху» – ок. 580 тыс., по данным 1981, и диалект «желтых лаху» – ок. 14,5 тыс.) и лису (численность которого оценивается примерно в 657 тыс.). Последние два языка, особенно лаху, хорошо описаны, и их материал в свое время сыграл важную роль в синтаксической типологии.
Группа бодо-гаро, в которую входит около десятка языков, распространенных на востоке Индии и в Бангладеш, в частности, собственно языки бодо (ок. 1 млн. говорящих) и гаро (до 700 тыс.) Для бодо-гаро имеется реконструкция фонетики праязыка, опубликованная в 1959 Р.Берлингом.
Группа куки-чин (около 40 языков), в основном в Индии и Бирме, в которую входят, среди прочих, языки мейтхей, или манипури (второе – по названию штата Манипур; мейтхей выполняет роль лингва франка и на нем говорит ок. 1,3 млн. человек практически во всех штатах на востоке Индии), лушей (не менее 517 тыс. человек на востоке Индии и отчасти в Бирме) и ронг, или лепча (ок. 65 тыс. в основном в Индии и Бутане; некоторые авторы выделяют лепча в отдельную группу).
Генетически распределены между этими двумя группами языки народов нага, живущих на северо-востоке Индии (штаты Нагаленд, Минипур, Мизорам, Ассам, союзная территория Аруначал-Прадеш и соседние районы Бирмы). Южные нага (около полутора десятков племен каждое со своим языком, крупнейшие – ангами, лхота, или лотха, сема, ренгма) говорят на языках, близких языкам куки-чин, а еще примерно столько же племен на севере этого района – на так называемых языках коньяк (крупнейшие – ао и собственно коньяк; применительно к нага «крупнейшие» означает численность порядка 100 тыс. человек). Языки куки-чин объединяются с языками южных нага в группу нага-куки(-чин), а языки бодо-гаро с языками коньяк – в группу коньяк-бодо-гаро. Последняя иногда объединяется с качинской группой, в которую фактически входит один качинский язык, или цзинпо (свыше 650 тыс. говорящих, в основном в Мьянме и отчасти в КНР) в барическую подветвь.
Наиболее противоречивы имеющиеся классификации языков северо-западной части тибето-бирманского ареала – условно говоря, тибето-гималайских, распространенных на севере Индии, в Непале, Бутане и КНР (в Тибете). Иногда их объединяют под названием «бодских» (Bodic – от самоназвания Тибета). Здесь выделяется тибетская группа, в которую входит ок. 30 языков, в том числе собственно тибетский с рядом близкородственных ему языков (по другим трактовкам – тибетских диалектов), носители которых официально включаются в «тибетскую национальность»; амдо (ок. 800 тыс. человек в различных автономных образованиях провинций Цинхай, Ганьсу и Сычуань; иногда этот язык рассматривают как тибетский диалект, сохранивший архаические черты); не слишком многочисленный, но хорошо известный в мире по причинам экстралингвистического характера шерпский язык (ок. 34 тыс. человек); язык ладакхи (ок. 100 тыс. человек в индийском штате Джамму и Кашмир) и др. В эту группу, естественно, включается и классический тибетский язык. Выделяются также группа гурунг (в Непале), в которую входят, среди прочих, довольно крупные языки гурунг (два сильно различающихся диалекта, ок. 180 тыс. человек) и таманг (четыре сильно различающихся диалекта, св. 900 тыс. человек: на таманг говорят гуркхи, известные своей службой в британской армии); несколько «гималайских» групп с довольно большим числом входящих в них языков, среди которых наиболее значительным является язык невари (св. 775 тыс. человек в Непале); а также ряд более мелких групп, состоящих порой из одного языка.
В различных классификациях выделяются также и другие группы; место некоторых языков в классификации, при уверенности в принадлежности их к числу сино-тибетских, остается неясным.
Помимо перечисленных живых языков хорошо известен также входивший в тибето-бирманскую ветвь тангутский язык, бывший официальным языком государства Си Ся (10–13 вв.), уничтоженного монгольскими завоевателями. Язык был реконструирован в результате дешифровки памятников, обнаруженных экспедицией П.К.Козлова в мертвом городе Хара-Хото в 1908–1909. В текстах 6–12 в. сохранился ныне мертвый язык пью в Мьянме.
С.А.Старостиным была выдвинута гипотеза о дальнем родстве сино-тибетских языков в целом с северокавказскими (абхазо-адыгскими и нахско-дагестанскими), а также енисейскими языками (из всей енисейской языковой семьи в настоящее время сохранились только кетский язык, на котором говорит около тысячи человек в Красноярском крае, и 2–3 последних носителя югского языка; другие енисейские языки вымерли в 18–19 вв.) и предложен ряд реконструкций.
Структурная характеристика сино-тибетских языков обычно отсчитывается от китайского, который представляет собой фактически эталонный слоговой изолирующий язык; знакомство с ним как раз и привело к формированию понятия изолирующего языка (см . ТИПОЛОГИЯ ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ). Слог в языках такого типа является основной фонетической единицей, строение которой подчиняется строгим закономерностям: в начале слога следует шумный согласный, затем сонант, промежуточный и основной гласные и конечный согласный, причем все элементы, кроме основного согласного, факультативны. Число возможных конечных согласных меньше числа начальных, а в ряде языков вообще допускаются только открытые (оканчивающиеся на гласный) слоги. Во многих языках имеется несколько смыслоразличительных тонов (см . ПРОСОДИЯ ЯЗЫКОВАЯ).
Всегда ли и все ли сино-тибетские языки были устроены так – вопрос не вполне ясный. Данные тибетского языка, для которого с 7 в. имеется слоговая письменность, в принципе способная к точной передаче звукового состава слова, заставляют подозревать, что по крайней мере в этом языке на момент создания письменности структура слога была существенно более сложной. Если предположить, что все знаки тибетского письма использовались для обозначения звуков (аргументы в пользу такой точки зрения имеются, в частности – данные языка амдо), то приходится считать, что в тибетском имелись многочисленные структуры типа brgyad "девять" или bslabs "он изучал науки" (они получаются при транслитерации тибетских слов). Впоследствии начальные и конечный сочетания согласных сильно упростились, а репертуар гласных расширился и появились тоны. Типологически это похоже на то, что имело место в истории английского или французского языка, где тоже велика дистанция между орфографией и произношением, а гласных фонем имеется значительно больше, чем обозначающих их специальных букв. В некотором отношении (конкретный способ влияния плавных r и l на предшествующий гласный) в тибетском налицо даже материальное сходство с процессами, имевшими место в истории английского языка.
Морфема, а часто и слово в «идеальном» сино-тибетском языке обычно бывает равна слогу. Словоизменения (склонения, спряжения) нет, а для выражения синтаксических отношений используются служебные слова и порядок следования слов в составе словосочетания и предложения. Классы слов (части речи) выделяются исключительно на синтаксических основаниях; например, прилагательное – это слово, способное служить определением. При этом широко распространена конверсия: безо всяких изменений формы слово может менять свои синтаксические функции и тем самым относиться к разным частям речи. Служебные морфемы чаше бывают постпозитивными и могут оформлять не только слова, но и словосочетания.
Реально многие из сино-тибетских языков от этого эталона в той или иной степени отличаются, и в них наблюдаются элементы словоизменения (в классическом тибетском, например, в глаголе различалось несколько основ, для образования которых использовались неслоговые и поэтому заведомо входившие в состав слога-основы префиксы и суффиксы).
Синтаксис сино-тибетских языков достаточно разнообразен. Многим из них присуще построение предложения не в соответствии со структурой «подлежащее – сказуемое», а в соответствии со структурой «топик – комментарий» (или, в другой терминологии, «тема – рема»): слово, занимающее в предложении синтаксически выделенную первую позицию, может находится в совершенно различных смысловых (так называемых ролевых: производитель действия, адресат, претерпевающий и т.д.) отношениях к глаголу-сказуемому; важно, что это слово называет предмет речи и тем ограничивает сферу применимости того, что будет сказано дальше. В русском это конструкции с «именительным темы» типа Универмаг «Москва » я доеду ? (вместо нормативного Я доеду до универмага «Москва »?), являющиеся принадлежностью разговорной речи; в сино-тибетских языках (по крайней мере в некоторых из них: в китайском, лису, лаху – так называемые «языки с выдвижением топика») такие конструкции являются нормой.
Социолингвистический статус большинства сино-тибетских языков невысок; они используются в основном в разговорно-обиходной функции. Исключение составляют китайский и бирманский (государственные языки с полным набором функций, причем китайский – в нескольких странах), а отчасти также тибетский (язык межнационального общения и делопроизводства), невари (включающий в себя престижный диалект катманду, названный так по столице Непала, в которой он используется), мейтхей.
Письменность на китайском языке (иероглифическая) используется с 13–14 вв. до н.э. Для тангутского языка с 1036 использовалась также иероглифическая письменность (самый ранний памятник – 1094). Для тибетского языка с 7 в., для бирманского с 11 в. используются слоговые письменности индийского происхождения, в свою очередь послужившие основой для ряда других письменностей, в частности, письменности ронг, известной с конца 17 в. С 12 в. известно письмо невари; в прошлом существовала письменность на мейтхей. В относительно недавнее время разработан ряд алфавитов на латинской основе; для дунганского используется алфавит на основе кириллицы.
История изучения сино-тибетских языков – это прежде всего история изучения китайского и тибетского языков. Китай относится к странам, создавшим национальную лингвистическую традицию, а Тибет наследовал лингвистической традиции Древней Индии, принесенной вместе с буддизмом. Что же касается типологического и сравнительно-исторического изучения сино-тибетских языков, то оно началось лишь в конце 19 в.; основные его этапы упомянуты в начале статьи. В России исследованиями в данной области занимались, в частности, С.А.Старостин и С.Е.Яхонтов.
Павел Паршин
Языки Восточной Азии входят в несколько крупнейших языковых семей мира. На первом месте по численности говорящих стоит китайско-тибетская семья языков, сложившаяся на этой территории. Алтайская семья имеет здесь представителей всех ветвей, и сфера ее формирования, хотя и частично, входила в пределы Восточной Азии.
Географически распространение языков в Восточной Азии можно представить так: китайско-тибетские языки почти безраздельно занимают всю центральную и южную части этой территории. Лишь в двух местах на окраинах среди них вкраплены инородные компоненты: мон- кхмерские в Юньнани и малайско-полинезийские на Тайване. Языки алтайской семьи опоясывают всю рассматриваемую область по ее северной окраине. Этот пояс замыкается на крайнем западе языками горных таджиков, принадлежащими к индоевропейской семье, а на крайнем востоке - айнским языком. 1
Китайско-тибетская языковая семья
Расхождение в словарном фонде и грамматическом строе между отдельными ветвями и языками китайско-тибетской семьи значительно бвлыне, чемв других упомянутых здесь языковых семьях, ълова, ооозначающие степень родства, части тела, а также явления природы, зачастую совершенно различны даже в языках одной ветви. С другой стороны, числительные очень близки, почти одинаковы в языках даже разных ветвей. Реконструкция какого-либо праязыка для китайско-тибетской семьи сравнительно маловероятна. Сходные их черты скорее могут быть объяснены частичным сохранением некогда существовавшей здесь области с первобытной языковой непрерывностью. Многократные переселения нарушили эту непрерывность, но ее следы сохраняются в характере различий между языками.
Общие черты для всей китайско-тибетской семьи таковы: за очень редкими исключениями, каждая первичная единица речи - корень, совпадающий с однокорневым словом, представляет собой один слог. При этом любой такой слог, взятый отдельно, уже дает нам, если не в современном живом языке, то во всяком случае в его древнем значении, вполне законченное слово - часть или частицу речи. Это дает некоторым лингвистам повод характеризовать и современные китайско-тибетские языки как моносиллабические, т. е. односложные. Однако на деле большинство конкретных слов любого живого языка этой семьи многосложно, представляя собой комбинацию нескольких корнеслогов. Корнеслоги - части речи, сочетаясь, дают сложно-составные слова: так, в новокитайском языке корнеслова хо j/c "огонь’ и чэ 1$. телега’, соединяясь, дают новое слово хочэ поезд’.
Такие двусоставные слова принято называть биномами. Слова, составленные из трех и более корнеслогов, можно рассматривать как вторичные биномы. Так, слово «печатать на машинке» по-китайски передается биномом дацзы из корнеслов да "бить’ и цзы "знак 7 . Понятие "пишущая машинка’ состоит из трех слогов: дацзы цзи но это тоже по сути дела бином из двух значений: дацзы "печатать’ и цзи "механизм’.
Если в русском и других индоевропейских языках таких составных слов относительно мало, то в китайско-тибетских они составляют большую часть всего словарного запаса; корнеслоги - частицы речи и слова, потерявшие свое самостоятельное смысловое значение, присоединяясь к другим словам, в начале или конце переходят в префиксы или суффиксы, которые служат для словообразования и словоизменения.
Потенциально слоги в китайско-тибетских языках распадаются на три элемента: согласную инициаль, состоящую из одного или нескольких согласных, гласный (простой или дифтонг, трифтонг) и согласную финаль. Гласный является носителем определенного тона и называется тональю. Тональ - обязательный элемент в слове; так, в китайском языке корнеслог манъ ф! полог’ содержит начальный простой согласный (инициаль) м, простой гласный а (тональ) и финаль нъ. Возможны также и корнеслоги ма ЙЛ жертвоприношение’, анъ ВЦ сумрак’ и а ppf - междометие. При этом надо отметить, что в качестве инициален обычно выступают все согласные, встречающиеся в данном языке, а во многих языках и их сочетания. Инициали - сочетания согласных - имелись, например, в древнетибетском языке. Однако китайско-тибетским языкам присуща тенденция к упрощению состава инициалей, к стяжению сочетаний согласных в простые согласные.
Финалями слогов могут служить смычные согласные, причем не все. Например, в современном литературном китайском языке сохраняются лишь две финали- н и нъ. В диалекте юэ (кантонском) сохраняются финали п, г, к - остатки древнекитайского более широкого набора финалей. Сокращение финалей, присущее китайско-тибетской семье в целом, в ряде случаев завершилось их полным исчезновением и превращением всех слогов в открытые.
Так как в инициалях употребляются только согласные и их сочетания, поэтому общее число теоретически возможных слогов (а следовательно, и корнеслов) в каждом языке довольно ограничено. Однако это число увеличивается в несколько раз благодаря наличию тонов, носящих смыслоразличительный характер. Так, упоминавшееся выше слово ма "жертвоприношение’, как и все сопоставленные с ним слова, произносится с падающим тоном (четвертым в китайском языке). То же звукосочетание ма, произнесенное под первым (ровным) тоном, означает Щ
"мать’, под вторым (восходящим) - "конопля’, под третьим (ни- сходяще-восходящим) - "лошадь’. Первичное образование тонов исторически находится в прямой связи с усечением финалей в китайско- тибетских языках; иногда оно связано и с изменением состава гласных.
Число тонов колеблется в разных языках и диалектах от двух до девяти и даже больше, но общая историческая тенденция скорее ведет к упрощению тонального состава.
Грамматика китайско-тибетских языков - аналитическая в основе. Как правило, лицо, время, субьектно-объектные отношения выражаются описательно и через контекст. Почти для всех языков этой семьи характерно обилие классификаторов-частиц, которые используются для сочетания числительных и местоимений с существительными и указывают на родовой признак последних. Например, по-китайски "два стола’ - лян чжан чжо, где лян два’, чжо "стол’, чжан - классификатор всех плоских предметов. Для многих китайско-тибетских языков характерна тенденция к уменьшению числа таких разрядов, к употреблению ограниченного числа универсальных классификаторов.
Китайский язык ранее других китайско-тибетских языков стал известен европейским лингвистам. Моносиллабический характер корнеслов, отсутствие флексии, кажущаяся грамматическая аморфность китайского языка давали повод лингвистам - сторонникам стадиальной теории видеть в нем пример низшей стадии в развитии языка, состояния, свойственного языку почти сразу после его возникновения и сохранившегося до наших дней. Историческое изучение китайско-тибетских языков опровергает это мнение.
Моносиллабическое состояние классического китайского языка вэньянь ие первично, а является результатом упрощения древнекитайского языка, в котором были элементы агглютинации и флексии.
Между классическим и современным китайским языком лежат еще столетия развития в сторону повторного усложнения и появления новых элементов агглютинации.
Единство протокитайских племенных языков, одним из которых был известный нам по надписям на гадательных костях язык племен Шан-Инь (XVI-XI вв. до н. э.), подтверждается легкостью распространения иньской письменности после XI в. В силу иероглифического характера последней фонетический состав этих языков или диалектов с трудом поддается реконструкции. Можно с достаточной точностью восстановить лишь общую звуковую систему древнекитайского языка.
Развитие китайского языка шло на всем протяжении многовековой истории китайского народа. Двумя сторонами этого процесса являются развитие и постепенное изменение языка в связи с этнической историей и постепенное же формирование, а затем поглощение местных диалектов.
Есть значительные различия в фонетике и семантике словарного состава китайского языка различных исторических периодов. Так, например, слово го, которое в настоящее время означает государство, прошло интересный путь изменения значения в зависимости от социально-экономических условий его бытования. Оно означало последовательно ограду, огороженное место, город, владение, царство, государство. Слово цзя "семья’ звучит так в современном литературном языке; это же слово на юге звучит ка, примерно так оно звучало в древнекитайском языке.
Древнекитайский язык развивался вплоть до III в. до н. э., литературным языком этого времени был гувэнъ, совпадающий с разговор- пым или близкий к нему; а с III в. н. э. древнекитайский постепенно становится мертвым языком и начинается становление среднекитайского на базе гувэня. В это время древнекитайский превращается в отличный от разговорного архаический письменный вэньянь. Затем следует новый период - с IX в. по движение «4 мая 1919 года», когда бытует вэньянь, но складывается уже близкий к разговорному язык «юаньской драмы», основанный на северных диалектах. В итоге борьбы за общепонятный язык байхуа во всей стране постепенно укрепляется путунхуа, базирующийся на пекинском диалекте.
Китайский язык включает в себя ряд диалектов. В настоящее время принято выделять восемь основных диалектов: 1) пекинский, на котором говорит более половины всех китайцев, 2) цзяннаньский (т. е. диалект, распространенный в провинции Цзянсу южнее Янцзы и в провинции Чжэцзян), 3) гуандунский, 4) хунаньский, 5) диалект «кэцзя» (или хакка), 6) миньнаньский (т. е. южнофуцзяньский), 7) цзянсийский 8) миньбэйский (т. е. северофуцзяньский).
Наименования диалектов отражают лишь основные районы их распространения. Так, провинции Хубэй, Сычуань, Гуйчжоу и Юньнань также входят в область распространения пекинского диалекта.
Различия в диалектах современного китайского языка идут в основном по линии фонетической; имеются лексические различия; в грамматическом строе различия невелики. В целом же диалекты единообразны, хотя наиболее сильно разошедшиеся крупные диалекты китайского языка взаимонепонимаемы.
Географическое размещение диалектов и периодизация развития языка хорошо согласуются с этнической историей китайцев. С первым этапом ее несомненно было сопряжено развитие языков родов и племен; в пределах этнической территории китайцев эти языки были связаны цепью языковой непрерывности.
Основные из современных диалектов, очевидно, представляют собой реликты бытовавших в древности в разных районах Китая местных племенных языков. Кроме того, в формировании современных диалектов какую-то роль могли играть и иноязычные, некитайские субстраты, например чжуан-дунский на юге. Длительное время отстаивавшие свою независимость народы юго-восточной приморской полосы частично воспринимали язык победителей сперва как второй, затем как единственный. И все же особенности местных языков юга сохранились до наших дней в местных диалектах (или, как их называют, койне г/, минь и юэ).
Значительный приток переселенцев из центральнокитайских областей закрепил процесс адаптации языка. Уже тысячелетие спустя население приморской полосы считало себя частью китайского народа.
Иначе шел процесс в северо- и юго-западных областях страны. Ассимиляция местных языков некитайских народов либо не встречала сопротивления, либо не происходила. Различия между диалектами китайского языка этих районов настолько невелики, что вернее было бы говорить о говорах (тухуа).
Современный разговорно-литературный китайский язык (нормативный язык китайской нации) - путунхуа, что в дословном переводе обозначает «общераспространенный язык», является крупнейшим по числу говорящих языком мира.
Китайский язык политонален. В пекинском произношении, которое принято в качестве нормативного для путуйхуа, имеется четыре тона.
Для путунхуа характерно использование большого количества классификаторов, модификаторов, модальных частиц, показывающих изменения по числу, виду, форме и т. д. В значительной части эти конечные вспомогательные частицы стали суффиксами (например, показатель множественного числа одушевленных существительных мынъ, как в слове
тунчжимынъ "товарищи’). Модальные частицы могут выражать вопрос эмоцию, оттенок в выражении.
Словоизменение имен в китайском языке отсутствует. Суффикс множественного числа для имен, обозначающих лица, мынъ употребляется только, когда множественность не явствует из контекста. Несколько развито словоизменение только у глагола, но и тут нет ни времени, ни лица, зато есть формы вида и модальности. Синтаксис строится по схеме подлежащее-сказуемое-дополнение. Определение предшествует определяемому. От древнекитайского языка сохранились предложные конструкции н послелоги. Так, в современном языке очень характерна конструкция, которая в буквальном переводе звучит:
или я, взяв карандаш, пишу’ (в литературном переводе лучше я пишу карандашом’).
Тибето-бирманские языки имеют отличный от других языков китайско-тибетской семьи синтаксис, где существует жесткая схема подлежащее-дополнение-сказуемое.
Лишь в тех случаях, когда присутствуют показатель подлежащего и показатель дополнения, как например в языке наси, порядок взаиморасположения их может быть изменен.
Обычно определение предшествует определяемому (в тибетском языке оно может стоять и за определяемым). Дополнения вводятся послелогами. В глаголе развиты временные, причастные и деепричастные формы. Любопытно отметить, что все эти черты присутствуют и в алтайской семье, вероятная зона формирования которой географически соседствует с зоной формирования тибето-бирманских языков - для первых это в основном Алтае-Саянское нагорье и степи Монголии, для вторых - провинции КНР - Ганьсу, Сычуань и Цинхай. Возможно, что алтайские языки влияли на распространявшиеся на запад ветви китайско-тибетских языков, первоначальным центром формирования которых скорее всего явились Великая Китайская равнина и Лёссовое плато к западу от нее.
В ряде отношений языки тибето-бирманской ветви представляются более архаичными, чем другие китайско-тибетские языки. Так, например, в них, в особенности в цзяжунском и ряде диалектов тибетского, сохраняются следы былой полисиллабичности, скоплений согласных в инициалях и финалях, меньшее число тонов и меньший удельный вес их смыслоразличительной роли, в некоторых языках - тибетском и цзинпо -малоупотребительны классификаторы. В ряде языков группы ицзу они, напротив, близки к слиянию с числительным. Положение классификаторов в синтаксической конструкции также отличается от принятого в китайском языке. Вместо китайской схемы числительное (или указательное местоимение) -классификатор-существительное в тибето- бирманских языках употребительна конструкция существительное-числительное-классификатор.
Для многих тибето-бирманских языков характерно наличие суффиксов.
Тибето-бирманская ветвь языков в пределах Восточной Азии распадается на три группы: тибетскую, ицзу и цзинпо. 2
В тибетской группе можно выделить языки тибетский, цзяжун, цян, сифань, дулун, ну; впрочем, последние два языка занимают особое положение, и их можно выделить в отдельную подгруппу, назвав ее восточной, а остальные тибетские языки - западной подгруппой. Языки восточной подгруппы сближаются с другой группой тибето-бирманской ветви, а именно с группой ицзу, в которую входят языки ицзу, лису, наси, лаху, хани, ачан, бай. Язык цзинпо один образует особую группу, которая, впрочем, иногда сближается и даже объединяется с бирманской, а с другой стороны, подвергалась влиянию языков группы ицзу.
Многие из перечисленных языков распадаются на диалекты, подчас весьма многочисленные и так сильно отличающиеся один от другого, что масштабы этих отличий близки к отличиям между отдельными языками. Особенно это относится к языкам тибетскому, ицзу, хани, цзинпо.
Чжуан-дунские языки составляют в китайско-тибетской языковой семье третью ветвь, которая в западноевропейском языкознании обычно называется тайской. Она делится на три группы - чжуан-тайскую, дун- шуйскую и группу ли. В первую входят языки чжуанский, чрезвычайно близкий к нему, особенно к его северным диалектам, язык буи и язык таи. В дун-шуйскую входят языки дун, мулао, маонань, шуй. Язык ли со своими диалектами - единственный представитель третьей группы. Следует отметить, что, за исключением своеобразного языка ли, диалектные отличия в языках чжуан-дунской ветви не очень велики и, как правило, даже между носителями разных языков в пределах одной группы возможно взаимопонимание.
Обычно лучше понимают друг друга носители соседних диалектов и языков. Больше разница между языками народов, разделенных большими расстояниями. Характер взаимосвязи чжуан-дунских языков, по-видимому, дает возможность говорить об их происхождении от единого языка.
В современной китайской лингвистике за * этой ветвью укрепилось название чжуан-дунской ветви по именам важнейших входящих сюда языков, распространенных на территории Китая. Словарный состав тайских, или чжуан-дунских, языков частично сходен с китайским. Особенно это относится к числительным, которые в целом сходны и в китайском, и в тибето-бирманских, и в чжуан-дунских языках. Предложение строится по схеме «подлежащее-сказуемое-дополнение». Способ определения резко отличен от принятого в тибето-бирманских и китайском языках, а именно определение всегда идет вслед за определяемым. Так, в языке буи молодой человек’ звучит р’и sa : i дословно человек молодой’; "старый человек’-р"и 1аи дословно человек старый’. Слова-классификаторы близки к превращению в артикли-префиксы и входят в словарную форму существительных. В том же языке буи tu - классификатор животных; tu - ma лошадь’, tu - pa "рыба’; zwak - классификатор птиц: zwak - la : in "воробей’, zwak - kau miau "рогатая сова’. В числительных конструкциях обычна схема «существительное-числительное-классификатор», но с указательными местоимениями и с числительным «один» употребляется конструкция «существительное-классификатор-местоимение».
Четвертая ветвь - языки мяо-яо по своему словарному составу отличаются и от китайского языка, и от чжуан-дунских языков больше, чем эти ветви языков отличаются друг от друга, хотя несомненно имеются и отдельные общие черты между словарным фондом языков мяо-яо и китайского или чжуан-дунских. Однако в области грамматики языки мяо-яо занимают скорее промежуточное положение между китайским и чжуан- дунскими языками. В языках мяо-яо насчитывается несколько тонов - от пяти до восьми. Структура фразы «подлежащее-сказуемое-дополнение» - совпадает с чжуан-дунской моделью. Что касается взаиморасположения определения и определяемого, то наиболее обычна схема «определяемое-определение». Так, в языке мяо "короткая одежда’ звучит как <аэ1е "одежда короткая’. Однако некоторые наиболее употребительные прилагательные ставятся перед определяемым словом, например, mien d ^ u ^большие ворота’, ух са "хорошая песня’, так же как и местоименные определения, что сближает синтаксис мяо-яо с китайским.
Существительные в словарной форме обычно выступают слитно со своими классификаторами, хотя во фразе последние могут опускаться; так в языке мяо-яо классификатор терминов родства - а: а-ра ’отец’, <a - mi мать’, а-р’еу дед’.
Состав числительных в языках мяо-яо сильно отличается от китайского, чжуан-дунского и тибето-бирманского набора числительных, но разработанная система счетных слов сближает их с китайским. Что касается указательно-местоименной конструкции, то в языке мяо принят порядок «классификатор-существительное-местоимение», а в языке яо «местоимение-классификатор-существительное».
В ветви мяо-яо можно выделить группу мяо (язык мяо с его диалектами)^ группу яо (языки яо и шэ); в третью группу может быть выделен стоящий несколько особняком язык гэлао. Диалекты языков яо и особенно мяо настолько различны между собой, что взаимопонимание между носителями различных диалектов зачастую невозможно.
Создается впечатление, что эти диалекты восходят к племенным языкам и находятся сейчас лишь в процессе консолидации в национальные языки. При этом отдельные группы, называющие себя мяо, например на о. Хайнань, говорят на диалектах, очень близких к яо, и даже в ряде явно мяоских диалектов, например в мабу-мяо, есть некоторые тяготеющие к яо черты. Можно предполагать, что дифференциацию диалектов мяо-яо на две группы приблизительно можно датировать рубежом нашей эры.
Однако вряд ли можно говорить о едином праязыке мяо-яо. Скорее имелась единая область бытования диалектов, находившихся в состоянии первобытной языковой непрерывности. Возможно, какая-то древняя ее стадия зафиксирована в китайских источниках как сань-мяо. Надо думать, что язык гэлао выделился из нее ранее других. В то же время следует помнить о возможности наличия в составе сань-мяо предков чжуан- дунских народов, позднее называвшихся юэ (ло-юэ, нань-юэ и др.). Естественно предполагать, что языки древних мяо и юэ сильно влияли друг на друга, что и проявилось в специфическом, несколько промежуточном характере языков гэлао и ли.
Если близость китайского и тибето-бирманских языков в общем серьезно не оспаривалась, то классификация тайских (чжуан-дунских) языков и языков мяо-яо вызывала споры. Так, в работе Бенедикта тайские языки отрываются от китайско-тибетской семьи и рассматриваются как входящие в одну большую общность вместе с малайско-полинезийскими языками. Реликтом их общего праязыка при этом выступала сконструированная Бенедиктом группа кадаи, куда входили язык ли и язык гэлао, действительно из всех языков мяо-яо ближе других стоящий к чжуан- дунским.
В работе Дэвиса, оказавшей большое влияние на взгляды европейских лингвистов по этому вопросу, языки мяо-яо включаются в мон- кхмерскую семью языков. Есть и другие точки зрения, но в целом борьба мнений велась в основном по вопросу взаимоотношений языков чжуан-дунских и мяо-яо с китайско-тибетскими языками, а также с языками мон-кхмерскими и малайско-полинезийскими. Действительно в синтаксисе чжуан-дунских и отчасти мяо-яо языков, да и в их словарном составе можно заметить сдвиги в сторону сближения с языками мон- кхмерской и малайско-полинезийской семей, которые являются ближайшими соседями.
Здесь не рассматривается отдельно вьетнамский язык, так как он распространен в основном вне исследуемой территории и на нем говорит лишь небольшое число вьетнамцев, проживающих в пограничных районах Китая. Однако формирование вьетнамского языка очевидно тесно связано, так же как и формирование чжуан-дунских языков, с бытовавшими на территории Южного Китая, в Гуанси и смежных районах, диалектами ло-юэ. Словарный фонд приближает вьетнамский язык к мон- кхмерской семье, но структурные характеристики в равной мере сближают его с большинством языков китайско-тибетской семьи.
), в том числе дунганского языка и языка бай , и тибето-бирманскую (все остальные языки). Число носителей китайских языков превышает 1 млрд человек.
Согласно одной из дискуссионных теорий, предполагается, что сино-тибетские языки входят в гипотетическую сино-кавказскую макросемью .
Генетическая общность сино-тибетских языков
Учитывая большие типологические различия в синитской и тибето-бирманской ветвях, а также в подгруппах тибето-бирманских языков, представляют ли сино-тибетские языки генетическую общность, т. е. происходят ли они из единого прото-сино-тибетского языка? Все современные ученые, профессионально занимающиеся сино-тибетскими языками, в своих работах (Benedict 1972, Hale 1982, van Driem 2001, Matisoff 2003, Thurgood 2003) единогласно подтверждают: сино-тибетские языки представляют собой генетическую общность . Многие сино-тибетские протоформы поддаются реконструкции. Общий лексический материал чрезвычайно богат и все больше уточняется благодаря исследованиям все большего количества языков (см. таблицу лексических соответствий). Помимо лексического материала, у этих языков есть много общих черт в фонологии и грамматике, подтверждающих их родство. Подробный обзор сравнительного материала (как лексического, так и фонологического) см. Matisoff 2003.
Ниже представлены общие фонологические, грамматические и лексические черты сино-тибетских языков.
Структура слога и фонемы
Прото-сино-тибетский язык был односложным языком. Реконструкция его слоговой структуры выглядит так:
(С)-(С)-С(G)V(С) -(s) (С согласный, V гласный, G переходный звук /l,r,y,w/)
(в скобках обозначены дополнительные звуки, которые могут присутствовать в этих местах). Первые две согласные изначально были смыслоразличительными „приставками“, собственно корень имеет форму С(G)V(С) , конечный согласный ограничен группой /p, t, k, s, m, n, ŋ, l, r, w, y/, гласный в конце слога встречается редко. Гласный может быть долгим и кратким, его долгота фонематически значима. Между приставочными согласными и начальной согласной может стоять редуцированный гласный /ɘ/ (шва). Эта изначальная структура слога прослеживается в классическом тибетском и в некоторых современных западнотибетских и гьялронгских языках (благодаря чему эти языки особенно важны для реконструкции), в менее полном виде – в качинском языке и языке мизо. Многочленные сочетания согласных звуков в начале слога во многих языках подверглись редукции, а китайский язык утерял бóльшую часть смычных согласных в конце слога. Подобное упрощение структуры, очевидно, привело к появлению смыслоразличительной тональности.
Согласно Benedict 1972 и Matisoff 2003, набор согласных в прото-сино-тибетском языке – который в полном объеме использовался прежде всего для начальных согласных корня – состоял из следующих фонем:
p, t, k; b, d, g; ts, dz; s, z, h; m, n, ŋ; l, r, w, y.
В разных языковых группах в качестве начальных согласных корня слова эти фонемы имеют следующие звуковые соответствия:
| Сино-тиб. | Тиб . | Качин . | Бирм . | Гаро | Мизо |
| *p | p(h) | p(h), b | p(h) | p(h), b | p(h) |
| *t | t(h) | t(h), d | t(h) | t(h), d | t(h) |
| *k | k(h) | k(h), g | k(h) | k(h), g | k(h) |
| *b | b | b, p(h) | p | b, p(h) | b |
| *d | d | d, t(h) | t | d, t(h) | d |
| *g | g | g, k(h) | k | g, k(h) | k |
| *ts | ts(h) | ts, dz | ts(h) | s, ts(h) | s |
| *dz | dz | dz, ts | ts | ts(h) | f |
| *s | s | s | s | th | th |
| *z | z | z | s | s | f |
| *h | h | ø | h | ø | h |
| *m | m | m | m | m | m |
| *n | n | n | n | n | n |
| *ŋ | ŋ | ŋ | ŋ | ŋ | ŋ |
| *l | l | l | l | r | l |
| *r | r | r | r | r | r |
| *w | ø | w | w | w | w |
| *y | y | y | y | ts, ds | z |
Исключения в этих соответствиях, как правило, второстепенны, придыхание появляется лишь при определенных условиях и не является фонематически значимым. Данная таблица составлена по данным Benedict 1972, где для этих звуковых соответствий также приводятся лексические сравнения.
Сино-тибетская система гласных реконструируется как /a, o, u, i, e/. Гласные могут быть в середине или в конце слога, но не в начале. Следует заметить, что в протоязыке все гласные, кроме /а/, крайне редко можно встретить в конце слога. А окончания на /-Vw/ und /-Vy/, напротив, встречаются наиболее часто.
Морфология словообразования
По общему мнению исследователей протоязыка, классической синтаксической морфологии (а также системных морфологических изменений существительных и глаголов по таким категориям, как падеж, число, время, лицо, залог и др.) в нем не было. Прослеживаемую в современных тибето-бирманских языках синтаксическую морфологию существительных и глаголов следует понимать как нововведение, которым они обязаны местному влиянию соседних языков, а также языков-субстратов. В силу большого разнообразия подобных влияний могли формироваться совершенно разные морфологические типы.
Тем не менее, можно с уверенностью говорить об элементах словообразовательной морфологии, общих для многих сино-тибетских языков. Среди них следует выделить консонантные приставки и суффиксы, а также изменения в анлауте, меняющие значение глаголов и существительных. Существование общих словообразовательных аффиксов и чередования в анлауте, имеющие одинаковый или похожий семантический эффект почти во всех группах сино-тибетских языков, является убедительным признаком их генетической общности. (Примеры взяты из Benedict 1972, Matisoff 2003 и Thurgood 2003; в транскрипции слов из немецкоязычных источников вместо /j/ используется /y/.)
Приставка s-
Приставка s- имеет каузативную и деноминативную функцию, которой изначально соответствовало директивное значение. Например:
· Древнекит . myang „уйти“, smangs „терять“, букв. „позволить уйти“ (каузатив)
· Древнекит. mɘk „чернила“, smɘk „черный“; класс. тиб. smag „темный“ (каузатив)
· Древнекит. tyuʔ „веник“, stuʔ „мести“ (деноминатив)
· Древнекит. lyek „обменивать“, slyeks „давать“ (директив)
· Класс. тиб. grib „тень“, sgrib- „затенять, затемнять“ (деноминатив)
· Класс. тиб. gril „валик“, sgril- „скатывать, сматывать“ (деноминатив)
· Класс. тиб. riŋ- „быть длинным“, sriŋ- „удлинять“ (каузатив)
· Качинск . lot „быть свободным“, slot „освобождать“ (каузатив)
· Качинск. dam „заблудиться“, sɘdam „вводить в заблуждение“ (каузатив)
· Лепча nak „быть прямым“, nyak < *snak „выпрямлять“ (каузатив, метатеза sK > Ky )
В других тибето-бирманских языках (напр., в бирманских, лолойских языках и языках лаху) приставка s- исчезла, но сохранилось ее влияние на изменение в начальных согласных или на тональные различия. В случае слабых начальных согласных приставка s- может быть различима также и в этих языках, например:
· Бирм . ʔip „спать“, sip „усыплять“
· Бирм. waŋ „входить“, swaŋ „вносить“
Изменения в анлауте
Почти во всех сино-тибетских языках есть пары семантически связанных слов, которые в своем звучании отличаются друг от друга лишь звонкостью или глухостью начального согласного. Звонкий вариант, как правило, имеет переходное значение, а глухой – непереходное . Есть теория, согласно которой изменения в анлауте обусловлены существовавшей когда-то приставкой *h – неслоговым фарингальным переходным звуком (Edwin G. Pulleyblank 2000).
· Древнекит. kens „видеть“, gens „быть видимым“
· Древнекит. prats „побеждать“, brats „быть побежденным“
· Тиб. kril- „оборачивать“, gril- „быть обернутым“
· Бахинг kuk „согнуться“, guk „быть согнутым“
· Бодо pheŋ „выпрямлять“, beŋ „быть прямым“
Суффикс -n
Суффикс -n (а также /-m/) выполняет преимущественно номинализирующую, а иногда собирательную функцию. Примеры:
· Класс. тиб. rgyu „течь“, rgyun „поток“
· Класс. тиб. gtsi „мочиться“, gtsin „моча“
· Класс. тиб. rku „красть“, rkun-ma „вор“ (номинализация усиливается окончанием -ma )
· Класс. тиб. nye „(быть) близко“, nyen „родственник“
· Лепча zo „есть“, azom „еда“ (номинализация усиливается звуком /a-/ в анлауте)
· Лепча bu „везти“, abun „воз“
Суффикс -s
Суффикс -s тоже имеет преимущественно номинализирующую функцию, а также функцию изменения направления. Примеры:
· Класс. тиб. thag- „ткать“, thags „ткань“; это слово родственно
· Древнекит. tyɘk „ткать“, tyɘks „тканый платок“
· Древнекит. mreʔ „покупать“, mres „продавать“
· Древнекит. dyuʔ „получать“, dyus „давать“
Другие словообразовательные суффиксы
Помимо упомянутых, есть также другие словообразовательные суффиксы, постулируемые для сино-тибетских языков, например, /-t/, /-y/ и /-k/. Однако их функции не поддаются удовлетворительному описанию, которое подтверждало бы хоть какую-то общность их в сино-тибетских языках. Подробнее см. LaPolla (цит. по Thurgood 2003) и Matisoff 2003.
Общая лексика
Приводимые ниже лексические сравнения есть лишь малая часть из надежных этимологий, установленных в результате исследований, проводимых с 1940 г., и они наиболее явно представляют генетическое родство сино-тибетских языков. Их основой является исследование Peiros-Starostin 1996, Matisoff 2003 и сетевая база данных Старостина . Подборка слов выполнена в соответствии с перечнем «стабильных этимологий» Долгопольского и дополнена несколькими словами из списка Сводеша , тем самым исключая из их числа заимствованные слова и ономатопею . Каждое из слов представлено в нескольких языках или языковых общностях числом до семи: древнекитайском или прото-синитском (реконструкция Старостина), классическом тибетском, классическом бирманском, качинском, мизо (лушей), лепча, прото-киранти (реконструкция Старостина), прото-тибето-бирманском (Matisoff 2003) и прото-сино-тибетском (Starostin 1989, Matisoff 2003).
Синотибетские лексические сравнения
| Значение | Др.- | Класс. | Класс.
бирм. |
Качинск. | Мизо
(лушей) |
Лепча | Прото-
киранти |
Проти-
тибето- бирм. |
Прото-
сино- |
| язык (орган) | *laj | lce | hlja | lei | li | *lja | *laj | ||
| глаз | *muk | mig | myak | myiʔ | mit | mik | *mik | *mik | *myuk |
| сердце | snyiŋ | hnac | niŋ | *niŋ | *niŋ | *niŋ | |||
| ухо | *nhɘʔ | (rna) | nah | na | kna | nyor | *nɘ | *na | *nɘH |
| нос | sna | hna | naʔ | hna | *nɘ | *na:r | *naʔ | ||
| нога (или подобное) | *kak | rkaŋ | kraŋ | kraŋ | keŋ | kaŋ | *kaŋ | *kaŋ | |
| рука (или подобное) | *lɘk | lag | lak | lak | lyok | *lak | *lak | *lak | |
| кровь | *swhit | swiy, swe | sài | thi | (t)vi | *hi | *s-hywɘy | *ʔ w iy(s) | |
| дядя | *guʔ | khu | "uh | gu | "u | ku | *ku | *khu | *quH |
| мужчина | *pa | pha | phaʔ | *ba | *p w a | *pa, *ba | |||
| вошь | *srit | s(r)ig | ciʔ | hrik | *srik | *r(j)ik | *srik | ||
| собака | *kh w in | khyi | lhwiy | gui | "ui | *khlɘ | *k w ey | *qh w iy | |
| солнце, день | *nit | nyi(n) | niy | ʃa-ni | ni | nyi | *nɘy | *nɘy | *niy |
| камень | *nlaŋʔ | nluŋ | luŋ | luŋ | *luŋ | *luŋ | *(n)laŋ, *(n)luŋ | ||
| река | lu | luaiy | lui | lui | *lwiy | *luy | |||
| дом | *kuŋ | khyim | "im | ʃe-kum | "in | khyum | *kim | *yim, *yum | *qim, *qiŋ |
| имя | *mheŋ | miŋ | miŋ | mjiŋ | hmiŋ | *miŋ | *miŋ | *mieŋ | |
| убивать | *srat | gsod | sat | gɘsat | that | *set | *sat | *sat | |
| мертвый | *smɘŋ | . | mhaŋ | maŋ | maŋ | mak | *maŋ | *(s)maŋ | |
| длинный | *pak | "phag | paŋ | pak | *pak, *paŋ | *pak | |||
| короткий | *tonʔ | thuŋ | tauŋh | ge-dun | tan | *toŋ | *twan | *toŋ | |
| два | *niys | gnyis | ŋi | hni | nyi | *ni(k) | *ni | *niy | |
| я | *ŋha | ŋa | ŋa | ŋai | ŋei | *ŋa | *ŋa | ||
| ты | *nhaʔ | naŋ | naŋ | naŋ | *naŋ | *naŋ |
Притяжательность
Притяжательность (посессивность) в сино-тибетских языках выражается с помощью притяжательных послелогов (частиц) стоящих после определяемого слова. Для тибетского и бирманского совпадение этих частиц является одним из проявлений их отдалённого родства.
Китайско-тибетские языки (сино-тибетские языки) - одна из крупнейших языковых семей мира. Включает свыше 100, по другим данным, несколько сотен языков, от племенных до национальных. Общее число говорящих свыше 1100 млн. чел.
В современном языкознании китайско-тибетские языки обычно делят на 2 ветви, различные по степени их внутренней расчленённости и по их месту на лингвистической карте мира, -- китайскую и тибето-бирманскую . Первую образует китайский язык с его многочисленными диалектами и группами диалектов. На нём говорит свыше 1050 млн. чел., в т. ч. около 700 млн. - на диалектах северной группы. Основной областью его распространения является КНР южнее Гоби и восточнее Тибета.
Остальные китайско-тибетские языки, насчитывающие около 60 млн. говорящих, входят в тибето-бирманскую ветвь. Народы, говорящие на этих языках, населяют большую часть Мьянмы (бывшей Бирмы), Непала, Бутана, обширные районы юго-западного Китая и северо-восточной Индии. Важнейшие тибето-бирманские языки или группы близкородственных языков: бирманский (до 30 млн. говорящих) в Мьянме и (свыше 5,5 млн.) в Сычуани и Юньнани (КНР); тибетский (свыше 5 млн.) в Тибете, Цинхае, Сычуани (КНР), Кашмире (северная Индия), Непале, Бутане; каренские языки (свыше 3 млн.) в Мьянме у границы с Таиландом: хани (1,25 млн.) в Юньнани; манипури, или мейтхей (свыше 1 млн.); бодо, или качари (750 тыс.), и гаро (до 700 тыс.) в Индии; цзинпо, или качин (около 600 тыс.), в Мьянме и Юньнани; лису (до 600 тыс.) в Юньнани; таманг (около 550 тыс.), неварский (свыше 450 тыс.) и гурунг (около 450 тыс.) в Непале. К тибето-бирманской ветви относится исчезающий язык народа туцзя (до 3 млн. чел.) в Хунани (КНР), но к настоящему времени большинство туцзя перешли на китайский язык .
Китайско-тибетские языки - слоговые, изолирующие с большей или меньшей тенденцией к агглютинации. Основной фонетической единицей является слог, причем границы слогов, как правило, являются одновременно границами морфем или слов. Звуки в составе слога располагаются в строго определённом порядке (обычно -- шумный согласный, сонант, промежуточный гласный, основной гласный, согласный; все элементы, кроме основного гласного, могут отсутствовать). Сочетания согласных встречаются не во всех языках и возможны только в начале слога. Число согласных, встречающихся в конце слога, значительно меньше числа возможных начальных согласных (обычно не более 6--8); в некоторых языках допускаются только открытые слоги или существует только один конечный носовой согласный. Во многих языках имеется тон. В языках, история которых хорошо известна, можно наблюдать постепенное упрощение консонантизма и усложнение системы гласных и тонов.
Морфема, как правило, соответствует слогу; корень обычно неизменяем. Однако во многих языках эти принципы нарушаются. Так, в бирманском языке возможно чередование согласных в корне; в классическом тибетском существовали неслоговые префиксы и суффиксы, выражавшие, в частности, грамматические категории глагола. Преобладающим способом словообразования является сложение корней. Выделение слова часто представляет сложную проблему: трудно отличить сложное слово от словосочетания, аффикс от служебного слова. Прилагательные в китайско-тибетских языках по грамматическим признакам стоят ближе к глаголам, чем к именам; иногда их включают в состав категории глагола как «глаголы качества». Широко распространена конверсия.
Си́но-тибе́тские языки́ (раньше назывались также кита́йско-тибе́тскими ) - крупная языковая семья , распространённая в Восточной , Юго-Восточной и Южной Азии . Объединяет около 300 языков . Общее число говорящих на этих языках составляет не менее 1,2 млрд человек - таким образом, по числу носителей данная семья занимает второе место в мире после индоевропейской .
Сино-тибетская семья подразделяется на две подсемьи - китайскую (синитическую), состоящую из нескольких китайских языков (по идеологическим соображениям именуемых диалектами), в том числе дунганского языка и языка бай , и тибето-бирманскую (все остальные языки). Число носителей китайских языков превышает 1 млрд человек.
Существуют дискуссионные макрокомпаративистские теории, включающие сино-тибетские языки в сино-кавказскую или макросемью.
Генетическая общность сино-тибетских языков [ | ]
Согласно Benedict 1972 и Matisoff 2003, набор согласных в прото-сино-тибетском языке - который в полном объеме использовался прежде всего для начальных согласных корня - состоял из следующих фонем:
/p, t, k; b, d, g; ts, dz; s, z, h; m, n, ŋ; l, r, w, j/.
В разных языковых группах в качестве начальных согласных корня слова эти фонемы имеют следующие звуковые соответствия:
| Сино-тиб. | Тиб . | Качин . | Бирм . | Гаро | Мизо |
|---|---|---|---|---|---|
| *p | p(h) | p(h), b | p(h) | p(h), b | p(h) |
| *t | t(h) | t(h), d | t(h) | t(h), d | t(h) |
| *k | k(h) | k(h), g | k(h) | k(h), g | k(h) |
| *b | b | b, p(h) | p | b, p(h) | b |
| *d | d | d, t(h) | t | d, t(h) | d |
| *g | g | g, k(h) | k | g, k(h) | k |
| *ts | ts(h) | ts, dz | ts(h) | s, ts(h) | s |
| *dz | dz | dz, ts | ts | ts(h) | f |
| *s | s | s | s | th | th |
| *z | z | z | s | s | f |
| *h | h | ø | h | ø | h |
| *m | m | m | m | m | m |
| *n | n | n | n | n | n |
| *ŋ | ŋ | ŋ | ŋ | ŋ | ŋ |
| *l | l | l | l | r | l |
| *r | r | r | r | r | r |
| *w | ø | w | w | w | w |
| *j | j | j | j | ts, ds | z |
Исключения в этих соответствиях, как правило, второстепенны, придыхание появляется лишь при определенных условиях и не является фонематически значимым. Данная таблица составлена по данным Benedict 1972, где для этих звуковых соответствий также приводятся лексические сравнения.
Сино-тибетская система гласных реконструируется как /a, o, u, i, e/. Гласные могут быть в середине или в конце слога, но не в начале. Следует заметить, что в протоязыке все гласные, кроме /а/, крайне редко можно встретить в конце слога. А окончания на /-Vw/ und /-Vj/ (где V - гласный), напротив, встречаются наиболее часто.
Морфология словообразования [ | ]
По общему мнению исследователей протоязыка, классической синтаксической морфологии (а также системных морфологических изменений существительных и глаголов по таким категориям, как падеж , число , время , лицо , залог и др.) в нем не было. Прослеживаемую в современных тибето-бирманских языках синтаксическую морфологию существительных и глаголов следует понимать как нововведение, которым они обязаны местному влиянию соседних языков, а также языков-субстратов . В силу большого разнообразия подобных влияний могли формироваться совершенно разные морфологические типы.
Тем не менее, можно с уверенностью говорить об элементах словообразовательной морфологии , общих для многих сино-тибетских языков. Среди них следует выделить консонантные приставки и суффиксы , а также изменения в анлауте , меняющие значение глаголов и существительных. Существование общих словообразовательных аффиксов и чередования в анлауте , имеющие одинаковый или похожий семантический эффект почти во всех группах сино-тибетских языков, является убедительным признаком их генетической общности (примеры взяты из Benedict 1972, Matisoff 2003 и Thurgood 2003; в транскрипции слов из немецкоязычных источников вместо /j/ используется /y/).
Приставка s-
Почти во всех сино-тибетских языках есть пары семантически связанных слов, которые в своем звучании отличаются друг от друга лишь звонкостью или глухостью начального согласного. Звонкий вариант, как правило, имеет переходное значение, а глухой - непереходное . Есть теория, согласно которой изменения в анлауте обусловлены существовавшей когда-то приставкой *h - неслоговым фарингальным переходным звуком (Edwin G. Pulleyblank 2000).
- Нгаранг ги дэп - Моя книга.