Аналитические и синтетические языки. Аналитический строй английского языка

Основной тип

Степень синтеза

А. Простые чисто реляционные языки

1) Изолирующий 2) Изолирующий с агглютинацией

Аналитический

Китайский, аннамский (вьетнамский), эве, тибетский

Б. Сложные чисто реляционные языки

1) Агглютинирующий, изолирующий

Аналитический

Полинезийские

2) Агглютинирующий

Синтетический

Турецкий

3) Фузионно-агглютинирующий

Синтетический

Классический тибетский

4) Символический

Аналитический

В. Простые смешанно-реляционные языки

1) Агглютинирующий

Синтетический

2) Фузионный

Аналитический

Французский

Б. Сложные смешанно-реляционные языки

1) Агглютинирующий

Полисинтетический

2) Фузионный

Аналитический

Английский, латинский, греческий

3) Фузионный, символический

Чуть синтетический

Санскрит

4) Символико-фузионный

Синтетический

В типологической характеристике флективных языков особое место занимает определение удельного веса синтетических и аналитических форм языка, роли служебных слов в образовании форм слова, словосочетания и предложения. Русский язык имеет синтетический строй, английский - аналитический.

Аналитический строй предполагает более широкое использование служебных слов, а также фонетических средств и порядка слов для образования форм слова и форм словосочетания. Языками аналитического строя являются английский, французский, хиндустани, персидский, болгарский. Аффиксация, например, в английском языке используется главным образом для словообразования (суффикс прошедшего времени ed). Имена существительные и прилагательные характеризуются бедностью форм словоизменения; напротив, глагол обладает развитой системой временных форм, которые образуются почти исключительно аналитически. Синтаксические построения отличаются также аналитизмом, поскольку главная роль в выражении синтаксических значений принадлежит служебным словам, порядку слов и интонации.

Синтетический строй характеризуется большей ролью форм слов, образуемых при помощи аффиксов - флексий и формообразующих суффиксов и префиксов. Языками синтетического строя являются русский, польский, литовский и большинство других индоевропейских языков; синтетическими были все древнеписьменные индоевропейские языки, например латинский, греческий, готский.

Морфологические типы языков:

1. Изолирующий (корнеизолирующий, аморфный) тип (стареющий). Для этих языков характерно полное или почти полное отсутствие словоизменения и, как следствие этого, очень большая грамматическая значимость порядка слов (субъект – определение субъекта – определение предиката - предикат), каждый корень выражает одно лексическое значение, слабое противопоставление значимых и служебных корней. К корнеизолирующим языкам относятся китайский, вьетнамский, дунганский, мыонг и мн. др. По направлению к корнеизоляции эволюционирует современный английский язык.

2. Агглютинирующий (агглютинативный) тип. Для языков этого типа характерна развитая система словоизменения, но каждое грамматическое значение имеет свой собственный показатель, отсутствие грамматических чередований в корне, однотипность словоизменения для всех слов, принадлежащих к одной части речи (т.е. наличие единого для всех существительных типа склонения и единого для всех глаголов типа спряжения), количество морфем в слове не ограничено. Сюда относятся тюркские, тунгусо-манчжурские, финно-угорские языки, картвельские, андаманские и некоторые другие языки. Принцип агглютинации положен также в основу грамматики искусственного языка эсператно.

Для примера возьмем творительный падеж множественного числа коми-пермяцкого слова «син» (глаз) – «синнэзoн». Здесь морфема «нэз» является показателем множественного числа, а морфема «oн» – показателем творительного падежа.

3. Флектирующий (флективный, фузионный). Для языков этого типа характерна развитая система словоизменения (разнотипность склонений и спряжений: в русском языке – три склонения и два спряжения, в латинском – пять склонений и четыре спряжения.) и способность передавать всю гамму грамматических значений одним показателем:

Внутренней флексией, то есть с грамматически значимым чередованием в корне (семитские языки),

Внешней флексией (окончанием), фузией, то есть с одновременным выражением нескольких грамматических значений одним аффиксом (например, в русском слове «дома» окончание слова «-а» является одновременно знаком и мужского рода, и множественного числа и именительного падежа).

Также в этих языках один аффикс может выражать разные значения (суффикс -тель-: лицо учитель , прибор выключатель, абстрактное множитель, вещество кровезаменитель ), число морфем в одном слове ограничено (не более шести; исключение – немецкий язык), наличие имен собственных и нарицательных, наличие разного типа ударений.

Сюда относятся славянские, балтийские, италийские, некоторые из индийских и иранских языков.

4. Ряд типологов выделяет также инкорпорирующие (полисинтетические) языки, где имеются "слова-предложения", сложные комплексы: в состав глагольной формы включаются (иногда в усеченном виде) именные основы, соответствующие объекту и обстоятельствам, субъекту, а также некоторые грамматические показатели. К ним относятся языки чукото-камчатской семьи, некоторые языки индейцев Северной Америки.

Особенность этого типа языков состоит в том, что предложение строится как сложное слово, т. е. неоформленные корни-слова агглютинируются в одно общее целое, которое будет и словом, и предложением. Части этого целого - и элементы слова, и члены предложения. Целое - это слово-предложение, где начало - подлежащее, конец - сказуемое, а в середину инкорпорируются (вставляются) дополнения со своими определениями и обстоятельствами. На мексиканском примере: ninakakwa, где ni - «я», naka - «ед-» (т. е. «ем»), a kwa - объект, «мяс-». В русском языке получаются три оформленных грамматически слова я мяс-о ем , и, наоборот, такое цельнооформленное сочетание, как муравьед , не составляет предложения.

Для того чтобы показать, как можно в данном типе языков «инкорпорировать», приведем еще один пример из чукотского языка: ты-ата-каа-нмы-ркын - «я жирных оленей убиваю», буквально: «я-жир-олень-убив-делай», где остов «корпуса»: ты-нмы-ркын , в который инкорпорируется каа - «олень» и его определение ата - «жир»; иного расположения чукотский язык не терпит, и все целое представляет собой слово-предложение, где соблюден и вышеуказанный порядок элементов.

Некоторым аналогом инкорпорации в русском языке может служить замена предложения «Я ловлю рыбу» одним словом – «рыболовствую». Конечно, для русского языка такие построения не свойственны. Они носят ярко выраженный искусственный характер. К тому же в русском языке в виде сложного слова можно представить только простое нераспространенное предложение с личным местоимением в роли подлежащего. Невозможно «свернуть» в одно слово предложение «Мальчик ловит рыбу» или «Я ловлю хорошую рыбу». В инкорпорирующих же языках любое предложение может быть представлено только в виде одного сложного слова. Так, например, в чукотском языке предложение «Мы охраняем новые сети» будет выглядеть как «Мыттуркупрэгынритыркын». Можно сказать, что в инкорпорирующих языках до определённой степени стирается граница между словообразованием и синтаксисом.

Говоря о четырех морфологических типах языков, мы должны помнить, что как не бывает в природе химически чистого, беспримесного вещества, так не существует ни одного полностью флективного, агглютинативного, корнеизолирующего или инкорпорирующего языка. Так, китайский и дунганский языки, по преимуществу корнеизолирующие, содержат некоторые, хотя и незначительные элементы агглютинации. Есть элементы агглютинации и во флективном латинском языке (например, образование форм имперфекта или будущего первого времени). И наоборот, в агглютинативном эстонском языке мы сталкиваемся с элементами флексии. Так, например, в слове töötavad (работают) окончание «- vad » обозначает и третье лицо, и множественное число.

Эту типологическую классификация языков, в основе своей морфологическую, нельзя считать окончательной главным образом из-за ее неспособности отразить всю специфику отдельного языка с учетом его структуры. Но в ней содержится в неявной форме возможность ее уточнения путем анализа др. сфер языка. Например, в изолирующих языках типа классического китайского, вьетнамского, гвинейских наблюдаются односложность слова, равного морфеме, наличие политонии и ряд др. взаимосвязанных характеристик.

Русский язык является флективным языком синтетического строя .

Слон догоняет Моську. «Источник» действия - слон; действие «приложено» к Моське. Моська догоняет слона. Здесь Моська - источник действия; направлено оно на слона. Как мы об этом догадываемся? По окончаниям в словах. Если Моська - то это подлежащее, источник действия; Моську - это дополнение, не источник действия. Как ни перетасовывай слова в предложении, все равно слово Моську будет дополнением: Моську догнал слон. Догнал слон Моську... Порядок слов не показывает, где подлежащее, где дополнение. Показывают это окончания: -а, -у в слове Моська, нулевое и -а в слове слон.

Вот слово из какого-то нам неизвестного предложения: волну. Подлежащее это или нет? Ясно, что не подлежащее: само слово, своим составом, окончанием -у, говорит, что оно - дополнение.

Итак, грамматические значения могут выражаться в самом слове, в его строении, например с помощью окончаний, или грамматических чередований, или удвоения основы... Но эти же грамматические значения могут находить свое выражение и вне слова - в предложении. Пример - английские предложения: A dog runs down an elephant - Собака догоняет слона; An elephant runs down a dog - Слон догоняет собаку. Кто кого догоняет - узнаем только из всего предложения, об этом говорит порядок слов, и только он.

Есть языки, где грамматические значения выражаются главным образом внутри слова: латинский, древнегреческий, русский, польский, финский... Такие языки называются синтетическими: у них в слове объединяются, образуют синтез, лексические и грамматические значения. Есть языки, где грамматические значения выражаются главным образом вне слова, в предложении: английский, французский и все изолирующие языки (см. Изолирующие языки), например вьетнамский. Такие языкн называются аналитическими, у них слово - передатчик лексического значения, а грамматические значения передаются отдельно: порядком слов в предложении, служебными словами, интонацией...

Одни языки явно имеют пристрастие выражать грамматические значения средствами предложения, преимущественно используя аналитические показатели, а другие сосредоточивают эти показатели внутри слова.

Нет абсолютно синтетических языков, т. е. таких, которые бы не прибегали к грамматическому анализу. Так, русский язык синтетический, но в нем используются многие служебные слова - союзы, предлоги, частицы, грамматическую роль играет интонация. С другой стороны, и полностью аналитические языки - редкость. Даже во вьетнамском языке некоторые служебные слова имеют наклонность приближаться к положению аффикса.

Языки изменяются. Например, русский язык, отчетливо синтетический, обнаруживает медленное движение в сторону аналитизма. Это движение микроскопично, оно проявляется в незначительных деталях, но этих деталей - ряд, а других деталей, показывающих проти-водвижение, т. е. действующих в пользу усиления синтеза, нет. Вот пример: вместо формы граммов, килограммов (родительного падежа множественного числа) в бытовой речи часто употребляется - в роли этого падежа - форма без -оа: триста грамм сыра, пять килограмм картошки. Строгая литературная норма требует в этих случаях граммов, килограммов. Новые, недавно получившие распространение единицы измерения в системе СИ тоже имеют в родительном падеже множественного числа форму, равную форме именительного падежа: сто бит, эман, гаусс, ангстрем и т. д., причем уже в качестве нормы. Разница как будто небольшая - сказать граммов или грамм. Но заметьте: граммов - сама форма говорит, что это родительный падеж множественного числа. Грамм - это форма именительного падежа единственного числа и родительного падежа множественного числа. Различить их можно только в предложении. Следовательно, точное указание на падеж перелагается с «плеч» слова на «плечи» предложения. Факт частный, это - незначительная деталь, но многие детали слагаются в общую картину: аналитические тенденции в русском языке XX в. усиливаются.

Оказалось, что чем моложе поколение, тем более склонно оно использовать аналитические конструкции - в случаях, когда язык дает возможность выбирать между аналитизмом и синтетизмом. Все это вместе позволяет говорить, что русский литературный язык последнего столетия медленно накапливает черты аналитизма. Как далеко зайдет это движение? Будет ли продолжаться оно в будущем? Предсказать трудно. Но нет сомнения, что - при крайне медленном темпе изменений - наш язык в течение ближайших столетий будет оставаться ярко синтетическим.