Как живут монахини, что делают, выходят ли за пределы монастыря? Монашество – легкий ли это путь

Вчера на портале “Православие и мир” была опубликована статья о Богородице-Рождественской девичьей пустыни из . Предлагаем сегодня вашему вниманию интервью с настоятельницей этого монастыря.

Игуменья Феофила (Лепешинская) считает, что в хорошем монастыре секретов быть не должно.

— Какой паломник, по-вашему, «правильный»? В чем вообще смысл паломничества в монастырь?

— Правильный тот паломник, кто приезжает помолиться. Именно сосредоточиться на этой жизни. Я убеждена, что христианин, который любит Бога, непременно любит монашество и втайне по монашеству сохнет. Я знаю много замужних женщин, которые хотели бы уйти в монастырь. Ясно, что это никогда не сбудется, хотя Господь все наши помыслы видит и целует. Паломника должно привлекать именно это — пожить в полноте Божественного присутствия, монашеской жизнью.

Но все же чаще в монастырь приезжают просто благочестиво и бесплатно отдохнуть на свежем воздухе. Или просто из любопытства.

— Что может паломник за короткое время узнать о монастырской жизни?

— В монастырях часто бывает так: монашки ходят по своим дорожкам и ни с кем не общаются. Мы же намеренно паломниц от сестер не отделяем. У нас нет отдельной трапезной, отдельных продуктов. Монахи живут не для того, чтобы спасать себя, а для того, чтобы светить миру. Сами мы не выходим в мир, но если мир приходит к нам — он от нас должен что-то получать. Поэтому у нас паломник, если ему это действительно интересно, может понять все. Мы не запрещаем никакого общения, не запрещаем передвигаться по территории, у нас общая трапеза, одни и те же послушания. Благочинная не разбирает, на какую работу ставить сестру, на какую — паломницу. У нас нет никаких секретов — их не должно быть в христианстве. Тайна есть — это Христос, а секретов быть не может.

— Могут ли монахи заниматься любимым делом или они обязательно должны пройти через «коровник»?

— Если говорить о коровнике, то у нас это послушание от первого дня несет одна и та же сестра. Я уже много раз пыталась ее заменить, но она не хочет. Во-первых, она это любит, во-вторых, ей очень нравится, что ее там никто не трогает, она живет «по своему уставу». Так что вы напрасно относитесь к коровнику пренебрежительно.

У нас нет цели провести монаха через все послушания. Хорошо бы так было, но сейчас в монастырь приходят городские люди, часто уже больные. Есть сестры, которые могут делать все, но есть и те, кому многие послушания не по силам. Наверно, мне бы хотелось всех пропускать через кухню, потому что кухня — это простое дело, женское, каждая должна уметь. Но и это не всегда получается. Современный человек мало что может. А послушание в монастыре найдется любому. Псалтырь, например, могут читать даже самые больные. Чтение у нас круглосуточное.

В нашем монастыре на работу отводится четыре часа в день, и я прошу всех работать на совесть, как для Господа. С обеда до вечерней службы у сестер свободное время, все расходятся по кельям — кто-то читает, кто-то молится, кто-то отдыхает. Это важно. Во всем должна быть мера.

— Чем еще кроме молитвы и послушаний занимаются монахи?

— Обязательно нужно учиться. Монастыри должны быть светочами, образцами. Есть такая тенденция в женских монастырях — не читать больше того, что дается на трапезе. Считается, что, если у тебя есть силы читать, значит, тебя недогрузили — иди поработай! Но, на мой взгляд, человек должен работать столько, чтобы у него была еще возможность молиться, учиться и просто оставаться человеком. Сильно уставший человек ни к чему не способен.

По воскресным дням мы все учимся, с сентября до Пасхи, по семинарской программе. Собираемся вечером, распределяем темы докладов, готовим рефераты, выступаем. Иногда приглашаем лекторов. Мы уже прошли литургику, нравственное богословие, Библейскую историю, греческий язык, христианскую психологию. В этом году начнем изучать патристику — святых отцов. У меня также есть план организовать для сестер курс лекций по мировой литературе, по русской литературе, по истории живописи и по истории музыки. Литература — это возможность увидеть на живых примерах то, что мы читаем в катехизисе.

Святой Василий Великий написал в замечательной статье «О пользе для юношества языческих сочинений», что чтение душу расширяет. Душа должна быть сочной, напитанной соками от культуры. В нашей библиотеке много художественной литературы. Я даже Джойса купила. Не думаю, честно говоря, что сестры будут его читать, но пусть у них будет такая возможность. У нас и «Илиаду» сестры читают. Даже какой-нибудь постмодернизм, эта тоска по Богу, — тоже интересно.

— Чего не должно быть в хорошем монастыре?

— То монашество, которого мы лишились в XIX веке, было гораздо хуже того, что есть сейчас. Было социальное расслоение — бедные монахи работали на богатых монахов. Чтобы «купить» келью, нужно было внести большой вклад. А кто не мог сделать вклад, те работали у состоятельных монахов горничными. Такого в монастыре быть не должно. Может, и неплохо, что мы теперь начали с нуля.

В нас во всех сидят советские гены — мы совершенно лишены уважения к личности. Когда только началось возрождение обителей, ставить начальниками было некого, и так получилось, что во главе монастырей оказались люди весьма незрелые духовно. И вот какая-то мирская женщина становится игуменьей, ей все подают, за ней стирают, у нее три келейницы, а она только всех смиряет и воспитывает. Почему-то считается, что начальник должен монахов смирять, что человеку полезно быть угнетенным, растоптанным, униженным. На самом деле это никому не полезно. Человек устроен так, что, если его ломать, он будет изворачиваться, а это и есть самое страшное для монашеской души. Она должна быть простой, правдивой.

— Что должно быть в хорошем монастыре?

— Я думаю, хороший монастырь — это где люди улыбаются, где они радуются. Господь нас всех на помойке нашел, вымыл, вычистил и положил к Себе за пазуху. Мы живем у Христа за пазухой. У нас все есть. Даже много лишнего. Вот мы сгорели, и даже это оказалось к лучшему. Как же нам не радоваться?

Еще один признак хорошего монастыря — если из него никто не хочет уезжать. Есть монастыри, где монахи все время в разъездах — то в Греции, то в Италии, то на святых источниках. Наших же сестер никуда не вытащишь из обители. Я сама тоже нигде не была. У нас и отпусков нет — какой отпуск может быть у монаха? От чего ему отдыхать — от молитвы? В этом нет никакого принуждения — так само получается. Сестры даже домой не стремятся. И это хороший признак!

Монахини живут по-разному, зависит от устава их монастыря и/или возложенных послушаний. В монастыре день начинается с общей молитвы (5-7 ч утра), богослужения (если есть: продолжительность от полутора до трех часов), трапезы, далее - послушания (спектр огромен - от уборки до бухгалтерии, от преподавания в воскресной школе до вождения автомоболия), вечером - опять богослужение (если есть; часа два с половиной - четыре), трапеза, совместная молитва. Относительно свободное время - на индивидуальную молитву, личные дела, чтение - не очень большое.

Таким образом, "рабочий день" монахини может составлять и 15, и 16 часов.

Это некий усредненный идеал - фактически может быть все, что угодно.

Из монастыря монахиня может выходить по монастырским делам (покупки, сбор пожертвований, какая-то просветительская или добровольческая деятельность). Если для собственных нужд - это оговаривается с настоятельницей и духовником.

Кроме того, есть монахини, несущие послушания и из-за этого живущие за пределами монастырей: в епархиальных управлениях и семинариях, в приходских храмах и в часовнях; некоторых отправляют в миссионерские поездки; некоторые занимаются помощью подопечным монастыря или епархии (например, шефство над детскими домами) и т.д.

Общее для всех монахов и монахинь одно: их деятельность должна совмещаться с молитвой.

Кое-кто довольно комфортно, с возможностью серфинга по Интернету и пиара христианства вообще и монашества в частности. А те, кому повезло меньше - как в тоталитарной секте. Заманиваются в монастырь обманом, нагружаются работой, недоедают, недосыпают и ломаются с помощью изощренных публичных унижений. О таком горьком опыте на днях были опубликованы мемуары Марии Кикоть: "Исповедь бывшей послушницы":

В ее Живом Журнале опубликованы 43 главы воспоминаний о жизни в Свято-Никольском Черноостровском монастыре РПЦ МП. Мария нашла в себе силы не сломаться и вырваться оттуда после 4 лет монастырской жизни. А вот среди оставшихся мне больше всего жалко детей: многие женщины уходят в этот монастырь вместе с детьми.

"«Мам» в монастыре было довольно много, чуть ли не треть от всех сестер монастыря. Мать Косма тоже была когда-то «мамой», но теперь дочка выросла, и м.Косму постригли в иночество. «Мамы» - это женщины с детьми, которых их духовники благословили на монашеский подвиг. Поэтому они пришли сюда, в Свято-Никольский Черноостровский монастырь, где есть детский приют «Отрада» и православная гимназия прямо внутри стен монастыря. Дети здесь живут на полном пансионе в отдельном здании приюта, учатся, помимо основных школьных дисциплин, музыке, танцам, актерскому мастерству. Хотя приют считается сиротским, чуть ли не треть детей в нем отнюдь не сироты, а дети с «мамами». «Мамы» находятся у игумении Николаи на особом счету. Они трудятся на самых тяжелых послушаниях (коровник, кухня, уборка) не имеют, как остальные сестры, час отдыха в день, то есть трудятся с 7 утра и до 11-12 ночи без отдыха, монашеское молитвенное правило у них также заменено послушанием (работой), Литургию в храме они посещают только по воскресеньям. Воскресенье - единственный день, когда им положено 3 часа свободного времени днем на общение с ребенком или отдых. У некоторых в приюте живут не один, а два, у одной «мамы» было даже три ребенка. На собраниях Матушка часто говорила таким:

Ты должна работать за двоих. Мы растим твоего ребенка. Не будь неблагодарной!

Часто «мам» наказывали в случае плохого поведения их дочек. Этот шантаж длился до того момента, пока дети вырастут и покинут приют, тогда становился возможен иноческий или монашеский постриг «мамы».

У Харитины в приюте была дочка Анастасия, совсем маленькая, тогда ей было примерно 1,5 - 2 годика. Я не знаю ее истории, в монастыре сестрам запрещено рассказывать о своей жизни «в миру», не знаю, каким образом Харитина попала в монастырь с таким маленьким ребенком. Я даже не знаю ее настоящего имени. От одной сестры я слышала про несчастную любовь, неудавшуюся семейную жизнь и благословение старца Власия на монашество. Большинство «мам» попали сюда именно так, по благословению старца Боровского монастыря Власия (Перегонцева) или старца Оптиной Пустыни Илия (Ноздрина). Эти женщины не были какими-то особенными, многие до монастыря имели и жилье, и хорошую работу, некоторые были с высшим образованием, просто в сложный период своей жизни они оказались здесь. Целыми днями эти «мамы» трудились на тяжелых послушаниях, расплачиваясь своим здоровьем, пока детей воспитывали чужие люди в казарменной обстановке приюта. На больших праздниках, когда в монастырь приезжал наш митрополит Калужский и Боровский Климент, или другие важные гости, маленькую дочку Харитины в красивом платьице поводили к ним, фотографировали, она с двумя другими маленькими девочками пела песенки и танцевала. Пухленькая, кудрявая, здоровенькая, она вызывала всеобщее умиление.

При слове «монастырь» многие до сих пор представляют каменную келью, угрюмые лица, непрерывные молитвы и полное отрешение от мира. Или же личную трагедию, которая лишила человека смысла жить дальше, и он «ушёл в монастырь».

Как живут монахини в XXI веке, почему выбирают этот путь, я попыталась узнать у своей школьной подруги, которая живёт в монастыре уже более 10 лет.

Я с удивлением обнаружила, что моя школьная подруга практически не изменилась, несмотря на то, что мы не виделись четырнадцать лет! Такими же остались мимика и жесты, интонации, стиль речи. И характер. Сестра Александра (так зовут Юлию после пострига) охотно рассказала мне о своей жизни в монастыре, о том, что привело её сюда, и что она обрела здесь на самом деле.

В чужой монастырь

– Как ты решила уйти в монастырь? Ты с детства ходила в церковь?

– В церковь меня водила бабушка, а в старших классах начали ходить вместе с подружками, но мы и на тусовки успевали ходить, и даже в ночные клубы, хотя мама была против. Когда окончили школу, все решили поступать в духовное училище. Каждая из нас собиралась выйти замуж за батюшку, чтобы остаться в духовной сфере. Мы познакомились с учителями, начали готовиться к поступлению на следующий год. Я периодически ездила в этот монастырь, как-то раз осталась пожить на неделю, мне тут очень понравилось. Я даже хотела остаться, но нужно было вернуться домой, завершить дела. Нельзя быть чему-то обязанным и явиться сюда.

В общем, вместо замужества я выбрала жизнь в монастыре. Цель у нас была одна, а сложилось всё по-разному. Я не собиралась в монастырь, но я знаю девушек, кто собирался, но у них семьи сейчас. На всё есть воля Божья, никто ни от чего не застрахован.

– Существует мнение, что в монастырь в основном уходят люди, у которых случилось несчастье, и они больше не видят смысла в жизни. Или это какие-то «забитые» девушки, которые не смогли найти себя в обычном мире. Так ли это?

– От горя тут не скрыться. Нигде нельзя спрятаться от себя. В основном в монастырь приходят те, кому здесь нравится. Все люди разные: грустные и весёлые, спокойные и активные. Не согласна, что сюда приходят только «забитые».

(Мимо нас проходят две монахини, девушки лет 25: румяные лица, улыбки; что лишь подтверждает слова Юли.)

– Как принимают в монастырь желающих? Есть ли какие-то этапы?

– Люди просто остаются, подходят к матушке настоятельнице или благочинной. На новенькую смотрят, как она молится, работает. Главный критерий – послушание. Сначала девушка надевает платочек и длинную юбку. До пострига послушница может жить в монастыре от года до трёх, но это в среднем. Кто-то может прожить десять лет и уходит, так и не приняв пострига.

«Невольник – не богомольник»

– Чем занимаются монахини? Как обычно проходит день?

– У каждой есть свои обязанности – работа. Когда приходишь в монастырь, подаёшь документы – какое у тебя образование, какие навыки и опыт. Обычно стараются распределить работу по образованию: с медицинским – идут в медсёстры или становятся врачами, с экономическим – занимаются бухгалтерией, кто хорошо поёт – в хор. Хотя могут с двумя высшими и на коровник отправить. День начинается и закачивается молитвой. Встаем мы к 5.30 на первую службу, в течение дня трудимся, на трапезе читают жития святых. После обеда снова за работу, потом вечерняя служба, вечернее правило (молитва на сон грядущий), а спать ложимся около 11 вечера.

– А зарплату за свой труд вы получаете? На что вообще существуют монахини?

– В нашем монастыре зарплаты нет, хотя такая практика существует – в некоторых монастырях точно знаю, по праздникам выдают денежки. Где-то монастырь не может обеспечить монахинь полностью. У нас есть жильё, мы питаемся тут, нам выдают «рабочую» одежду. Но всё остальное… Кому-то помогают родители, родственники, знакомые.

– В каких условиях живут монахини?

– Условия у нас нормальные, живем по два-три человека в комнате, на этаже душ и туалет. Но в некоторых монастырях живут очень бедно, топят дровами. А если монастырь часто посещаемый, монахини устроены гораздо лучше: у каждой сестры свой домик, в котором есть кухня, спальня, зал. К ним приезжают гости, которых можно пригласить к себе, напоить чаем.

– Вы можете покидать монастырь и навещать родственников?

– Да, в каждом монастыре существует «отпуск», но везде разные условия. Где-то монахини могут уезжать каждый год, где-то чаще, где-то реже, в зависимости от обстоятельств. В некоторых монастырях установлены определенные дни, когда можно отлучиться. Все мы люди, хоть и живем в монастыре. Я считаю, что отпуск обязательно должен быть. Невольник – не богомольник.

Миру – мир

– Кстати, а как отреагировали твои родственники и друзья, когда узнали, что ты ушла в монастырь?

– А я никому не сообщила. Знали только самые близкие, и для них было тяжело меня отпустить. Остальным мы сказали, что я уехала в другое место. Просто появляется много вопросов и толков, когда люди сразу узнают. А когда это происходит через какое-то время – проще воспринять. Но многие готовятся уйти открыто.

– Были ли у тебя сомнения насчет правильности пути? Что должна делать монахиня в таком случае? И как реагирует начальство, если кто-то собирается уйти из монастыря?

– Как отреагируют – сложно сказать, конечно, печально, когда уходят из монастыря. Кто-то обсуждает сомнения с сёстрами, кто-то идет к настоятельнице. Иногда бывает очень тяжело… Но я могу рассказать о проблемах только близкому человеку. Мы живем как большая семья. Бывают и ссоры, и примирения. Но если человек решает уйти из-за чего-то – значит, изменилось его внутреннее состояние. Почему он не может принять какие-то вещи? Жизнь в монастыре, как и замужество – нужно искать компромиссы, чтобы остаться.

– Отмечаете ли вы праздники, дни рождения? Можно ли монахиням пить вино?

– Мы отмечаем православные праздники. Сначала Рождество, самый весёлый праздник: мы поём колядки, ходим по кельям. Потом Пасха… В некоторых монастырях можно выпить немного вина. Мы вместе празднуем, вместе постимся, это совсем не скучно, как кажется. Некоторые отмечают день рождения, но чаще день ангела.

– Много ли новых людей приходит в монастыри сейчас? И есть ли для них всех место и работа?

– В каждом монастыре нуждаются в новых людях. Сейчас не так много приходит, человек пять в год. Бум пришёлся на середину 90-х, и примерно до 2005-го много людей уходило в монастыри. Наверное, это было связано с тем, что в начале 90-х церковь начала возрождаться.

– Возможно ли в монастыре продвижение по службе, так сказать, карьерный рост?

– Это актуально для мужских монастырей. В женском можно стать игуменьей, но я никуда не стремлюсь, мне и так хорошо.

Корреспондент “Ивановской газеты” в качестве трудницы три месяца провела в женском монастыре - Святоезерской Иверской Пустыни...

Неравноправие

Степень суровости монастырских правил различна для всех. Заходишь, например, с утра в трапезную. На завтрак ни у кого благословления нет! Видишь целый стол с яствами, оставшимися после обеда и ужина. Сидят и о чем-то весело разговаривают монахини, послушницы, работники кухни. Замолкают при твоем появлении. Ешь вместе с ними. А на следующий день выслушиваешь от монахини Ефремы упреки: “Как ты могла покинуть участок и пойти в трапезную! На это ни у кого благословления нет. Да, монахини и работники сидят. Но они так уж...”. Получается, что им можно, а мне нельзя! Или ты обязана ходить на вечернюю службу, даже если ноги отнимаются от усталости. А вот трудница Наталья, которая в монастыре моет посуду, их вообще может не посещать. Она сирота, всю жизнь скитается по монастырям. Ее в Пустыни жалеют.

У одной из монахинь в монастыре живет мама. Сама она - келарь (в мирском понимании - заведующая столовой). Мама, живущая в Пустыни уже несколько месяцев, помогает дочери в трапезной. У женщины нет четких обязанностей, нет послушаний. Всё, что она делает, совершается добровольно. Монахини иногда приходят в кельи друг другу без благословления. Они не ложатся спать в четко установленный срок, предпочитая общаться друг с другом. Почему же к новичку-труднице относятся столь сурово?

На все эти вопросы есть вполне обоснованные ответы. Почему существует неравноправие? Во-первых, ты в монастыре недавно. К тебе присматриваются, как и в любом коллективе. Во-вторых, пришла ты из ниоткуда, без благословления духовного отца. Это монахинь очень настораживает. В-третьих, неофита, как выяснится позже, проверяют на прочность. Одна из монахинь призналась: “Тебя специально послали заниматься тяжелым физическим трудом. Хотели проверить: выдержишь или нет. Все, кто начинают свой путь в монастыре, проходят через это. Потом отправят на другой участок работ, например шить рясы. Ты в монастыре должна уметь всё”.

Монахи: кто они?

- А вы сами давно в монастыре? - спрашиваю монахиню Ефрему .

- Таких вопросов монахам не задают. Но расскажу. Здесь я 12 лет. Сама из Сочи. Бывший геолог. Есть сын и внук. С родными почти не общаюсь.

Родные в монастыре - особая тема.

Монахиня Мария : “Я сама из Москвы. С 18 лет хотела стать монахиней. Духовный отец сказал: “Закончи институт”. Закончила. Заявила матери: “Хочу в монастырь!”. Мама не поняла: “Ты же - нормальная девушка!”. Потом - семейные скандалы и ссоры. Мама отняла паспорт, религиозную литературу, заперла дома, пыталась устроить на работу. Я вставала на колени: “Отпусти!”. Она стала ездить со мной в качестве паломника по монастырям. Мы стали понимать друг друга. Как-то звоню уже отсюда: “Мама, меня завтра стригут в иноки”. Мама: “Ну что ж, это твой путь”.

Монахиня Онуфрия : “Хотела стать монахиней с 16 лет, поселиться в Дивеевский женский монастырь. Потом подруга пришла в этот монастырь и “потянула” меня сюда. Я уехала сюда вместе с мамой и сестрой-близнецом. Теперь вся наша семья - монахини”.

Отец Дмитрий (служит в монастыре): “Уйти в монастырь можно только с благословения близких”.

Паломница - трудница - поиск духовного отца - вступление в сестринский корпус (с разрешения игуменьи) - послушничество - иночество - монашество. Это почти обязательная процедура вступления в монахини. Но бывают и исключения.

Монахиня Онуфрия поясняет: “Можно всю жизнь прожить в монастыре трудницей, а можно сразу стать монахиней. Главное - собственное внутренее ощущение, сила веры”.

С мирской точки зрения, всех монахинь монастыря можно разделить на три категории. Первая - молодые насельницы. Обычно это девушки 18-25 лет. С малых лет они посещают храмы и монастыри. При достижении совершеннолетия будущие монахини находят духовных отцов и принимают постриг.

Почему они покидают мирскую жизнь - вопрос сложный. Это тайна монашества. Молодые монахини - самый опасный для Пустыни контингент. Они легче могут впасть в искушения. Есть случаи, когда молодые монахини уходили из монастыря, выходили замуж и переставали посещать храм. Поэтому Священный Синод Русской православной церкви принял решение, что постриг могут принимать женщины, достигшие 30-летия.

Нужно понимать, что уход в монастырь - шаг очень смелый и крайне решительный. Человек меняет свою жизнь в корне, иногда не подозревая, что ждет его за оградой Пустыни. Монахиню может начать “ломать” спустя даже 10 лет немирской жизни. Это становится настоящей личной трагедией: женщина ожидает от монашества чего-то определенного, а получает совсем иное.

Уход из Пустыни - дело незапрещенное. “Наши ворота открыты , - говорит игуменья Георгия , - но что же делать, если ты дал клятву перед Богом?”

Вторая категория монахинь - люди, которые пришли в Пустынь после жизненной трагедии. Например, заболели или вели неправильный образ жизни и решили исправиться. Таких монахинь много: бывшие осужденные, женщины легкого поведения и т. п. Они - одни из самых религиозных. Никто из них не рассказывает о своем непростом прошлом и никто не задает лишних вопросов. И так все понятно, без слов.

Третья категория - пожилые монахини. Они принимают постриг на закате жизни. Некоторые становятся схимонахами (т. е. теми, кто не выполняет послушаний и только молится в своей одинокой келье). Престарелые монахини самые спокойные. Но и они иногда не выдерживают искушений. 70-летняя соседка по келье уехала из Пустыни в другой монастырь (оптинское подворье) без объяснения причин.

Полномочия насельниц Пустыни крайне регламентированы. Мать Мария отвечает за ризницу, мать Амвросия - за келарь в трапезной, мать Пелагия заведует складом, мать Онуфрия отвечает за “гостиничное хозяйство”, мать Иосафа - главный “рыбак”, мать Домна - монастырский врач. Монах должен уметь всё. Но в Пустыни никто не вторгается на “чужую” территорию, не выполняет чужих функций.

Монахини ведут правильный образ жизни. Они не выпивают, не курят, соблюдают посты (почти 240 дней в году). Местное население полагает, что насельницы перебираются на другую сторону озера и пускаются во все тяжкие. Это не так. Монахиням (которые, правда, позволяют себе купаться в рясах в Святом озере) попросту некогда заниматся распутством. Они работают по 6 дней в неделю. Если нет дел, они молятся, читают акафисты, выполняют другие послушания (например, одна из монахинь перед выходом из кельи должна 300 раз прочитать Иисусову молитву).

В воскресенье - длительная служба до часу дня. Воскресным вечером монахини спят перед тяжелой трудовой неделей.

Праздники, конечно, случаются: Пасха, например, или День Петра и Павла. В праздничные дни работать запрещено, но и выходить за территорию Пустыни не разрешается. (“Чтобы не искушаться”, - рассказывают насельницы). В праздники прибывают паломники. Им разрешено находиться в монастыре только три дня. Хотя есть исключения. Людей, которые давно ездят в Пустынь, монахини принимают как родных. Им позволено находиться в Пустыни даже несколько недель. (Зачастую паломники вызывают раздражение. Ощущаешь, что к ним относятся чуть ли не радушнее, чем к тебе, с ними не так суровы.)

Еженедельно монахини обязаны исповедоваться и причаститься. Перед причастием - обязательный трехдневный пост. Во время постных дней монахини стараются не разговаривать. Каждая из них этот трудный момент переносит по-разному. “В постные дни у нас случаются конфликты , - рассказывает мать Мария. - В это время наиболее велики искушения. Многие монахини не выдерживают и срываются”.

Взаимоотношения с местным населением и монахинями - вопрос неоднозначный. Храм Пустыни регулярно посещают прихожане. Монахини ходят в гости к больным и немощным верующим. Насельницы скупают у местных грибы и ягоды для собственных нужд. Для тех, кто в Бога не верит, путь на монастырскую территорию практически закрыт. Монахини могут рассказать много неприятных историй о неверующих, живущих в поселке. Местное население, по словам насельниц Пустыни, занимается воровством. “Утащить” способны всё: и лопату с монастырского участка, и икону из храма.

Кроме того, некоторые жители, по мнению монахинь, “промышляют” колдовством. Напротив церковного алтаря в цветнике мать Ефрема регулярно откапывает мертвых куриц. Птица, умерщвленная перед стенами храма, считается мракобесием. Священники, служащие в Пустыни, отказываются причащать и исповедовать “колдунов”.

За оградой

Почему же ты покидаешь монастырь после трех месяцев пребывания? Понимаешь, что ты - человек все-таки мирской (хотя бы пока). Ты оказался не готов к неожиданному повороту судьбы. Монастырь - это очень тяжело, это не для всех. В конце концов вести себя праведно можно и в миру!

Что оставляешь за оградой Пустыни? Частичку себя - прошлого. С чем идешь в мир? С осознанием того, что жизнь - прекрасная вещь, в ней можно совершить множество хороших, добрых дел.

И еще. Приходишь к выводу: ты можешь или упасть, или подняться. Но в любом случае, наверху и на дне, надо оставаться человеком!

Высокие каменные стены, тлеющая лучина в крошечной келье, Библия на жёстком ложе - так воображение рисует картины монастырской жизни. Подворье Михайло-Архангельского мужского монастыря, расположенного в Ленинском районе Новосибирска, убеждает, что эти представления морально устарели. Как живут современные монахи, узнал корреспондент Сиб.фм.

Все началось с того, что в 1997 году в селе Козиха Новосибирской области обосновалась мужская монашеская община. Сельсовет выделил братии помещение: кирпичный гараж, который построили на месте деревенского храма, разрушенного еще в безбожные тридцатые. Храм восстановили - теперь это Михайло-Архангельский монастырь. Сейчас у монастыря семь подворий. Одно из них, приход во имя святого равноапостольного князя Владимира, находится в Новосибирске, - единственное из семи подворий монастыря, расположенное в городской черте.

Приход образовался вокруг строительства большого Свято-Троице-Владимирского собора. Стройка началась в 1997 году, трудятся на ней все эти годы сами монахи - из профессионалов здесь работают только архитектор и бригадир. Тем не менее, строительство почти закончено, первый этаж уже открыт для прихожан, хотя стены все еще расписывают.

Спонсоры то есть, то нет, - сетует настоятель монастыря отец Феодосий. - Чтобы перекрыть пол на втором этаже, нужно 100 тысяч рублей, чтобы закупить плитку - ещё миллион. Хотя, если так говорить, храм небедный. По сути — он основной источник дохода нашего монастыря.

Отец Феодосий рассказывает, что в подворье при Свято-Троице-Владимирском соборе сейчас живут 20 монахов и трое послушников. Послушник — тот, кто только встал на путь монашества, священники и служители будут испытывать его веру и волю не меньше трех лет, прежде чем проведут ритуал пострига. Ритуал включает в себя три основных обета — безбрачия, нестяжания и послушания. Отказаться от личной жизни, имени и имущества проще, чем от собственной воли — отдать всего себя в руки церкви и настоятеля способны единицы. Новое имя постриженного означает, что на небесах о его спасении перед богом будет просить одноименный святой.

Монахи-схимники носят остроконечную шапочку - куколь и особую перевязь на плечи, спину и грудь - аналав

В православной церкви, в основном, постригают сразу «в рясу». Это значит, что монашескую одежду послушник получает вместе с принесением обетов. Есть еще один постриг - схима. Это полнейшее отречение от мира, строжайшие обеты и круглосуточные молитвы о спасении своей души. Схимники меняют имя еще раз, что дает им на небесах дополнительного святого сторонника.

В монастыре говорят, что накануне выборов политики перестали вспоминать о храмах и делать крупные пожертвования, как это было в прошлом десятилетии

День в монастыре начинается в 6 утра. Через полчаса — утренние молитвы, служба и легкий завтрак. Своей трапезной у них пока нет, поэтому едят послушники и монахи в столовой гимназии. Потом — послушания. Так в монастыре называют обязательные труды. В городском приходе натурального хозяйства нет, поэтому кто-то стирает, кто-то убирает, кто-то подстригает газоны. Но главные работы здесь, по-прежнему, строительные, хотя в последнее время на площадке появились и рабочие «со стороны», проще говоря - гастарбайтеры. Монаха, чье послушание - присматривать за наемными строителями, большинство из которых мусульмане, разница в вере вовсе не смущает. В пять часов вечера богослужения, ужин, а с девяти до одиннадцати - свободное время.

В кельях жилого корпуса царит чистота и порядок. В комнатах по четыре койки, тумбочки и будильника, книги, диски и, конечно, иконы. На весь корпус один большой санузел с душевыми. Жизнь монаха здесь ограничена собором, жилым корпусом и административным зданием, похожим на современный офис, в котором сочетание оргтехники и икон уже не режет глаз.

Во время стройки монахи жили и молились в бывшем здании Дома быта. Сейчас там находится Православная гимназия во имя Святого равноапостольного князя Владимира. В 2011 году в гимназию набрали второй класс, теперь здесь 25 учеников. Девочки в вязаных беретиках и мальчики в строгих костюмах, помимо основных школьных дисциплин, изучают хоровое пение и основы православной культуры.

По другую сторону бетонного забора с колючей проволокой живут мужчины, давшие другой обет послушания — присягу. Соседство с воинской частью монахам на пользу: солдаты иногда помогают в хозяйстве, священнослужители, в свою очередь, проводят церковные праздники и службы в гарнизоне.

Требы - вид послушаний, молитвы и ритуалы священников по просьбам прихожан в храме или на дому. Обычно люди просят о причащениях, отпеваниях и освящении жилья

− В монастырь приходят разные люди, - рассказывает настоятель. - Кто-то только из армии, кто-то уже давно на пенсии, но - приходят сами. Однако не все причины начала монашеской жизни правильные — если человека привела трагедия или поиск новых ощущений, мы, конечно же, их принимаем, беседуем, пускаем пожить, но не более. Конечно, совсем бомжей стараемся не брать — направляем их в социальные гостиницы. Есть только две правильные причины начала монашеской жизни — большая любовь к Богу и желание искупить грехи. К сожалению, люди от нас уходят часто. Это трагедия, но мы никого не держим.

Современный уклад монашеской жизни, конечно же, отличается от той, что описана в старинных книгах. В храме нужно отопление, из-за сибирского климата необходим и иной рацион.

Не все сейчас могут понести подвиг и прожить без света и тепла, - говорит отец Феодосий. - Один святой увидел трех крылатых людей, перелетавших через реку из мирской жизни в Райский сад - первый уверенно перелетел, другому было сложнее, а третий и вовсе чуть не упал. Тот, что увереннее всего перелетел, был монахом давнего прошлого. Тот, кто поколебался, жил позже первого. А тот, кто хуже всех летел, - это образ монахов последних времен, которые не будут иметь подвигов, но за свое смирение все равно попадут в рай.