Жутко громко и запредельно близко эссе. Рецензия к фильму "Жутко громко и запредельно близко" от PROFE7OR. Рецензии на книгу «Жутко громко и запредельно близко»

Известный американский писатель Джонатан Сафран Фоер написал свою вторую книгу совершенно случайно. Как рассказывает сам автор, идея книги пришла во время работы над другим произведением, при создании которого Фоер испытывал некоторые трудности. Отложив основанной проект, писатель всё больше и больше времени стал посвящать новой истории. В результате, у него получился целый роман, изданный в 2005 году.

Книга «Жутко громко и запредельно близко» была удостоена нескольких престижных наград и премий. Роман сразу же заинтересовал представителей киноиндустрии. Авторские права на съёмку кинокартины приобрели сразу 2 компании – Warner Bros. и Paramount. Результатом совместной работы стал фильм с одноимённым названием.

В центре повествования оказался девятилетний мальчик Оскар Шелл. Его отец, Томас Шелл, погиб во время трагических событий в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года. События произошли до начала повествования и в романе никак не освещаются. Разбирая вещи отца, Оскар обнаружил ключ, вложенный в конверт с надписью «Блэк», которая, вероятно, означала чью-то фамилию. Оскар ставит перед собой цель найти того, кому этот ключ принадлежит. В Нью-Йорке много Блэков, но маленького Шелла это не смущает.

Узнав о деятельности своего сына, миссис Шелл обзванивала всех, кого он собирался навестить. Мать не хочет, чтобы Оскар кого-то беспокоил, но при этом не может запретить ребёнку искать. Мальчик недавно потерял отца и очень тяжело переживает утрату. Ему нужно чем-то себя занять и как-то отвлечься от горестных мыслей.

В ходе поисков Оскар встречается с огромным количеством непохожих друг на друга людей. Мальчик познакомился с одиноким стариком, потерявшим смысл жизни после смерти своей жены. Кроме этого, Шелл встретил супругов, находящихся на грани развода, и многодетную мать. Самыми же странными и трогательными стали для мальчика муж и жена, настолько влюблённые друг в друга, что каждый из них создал целый музей, посвящённый партёру.

Ещё в самом начале своих поисков Оскар встретил женщину по имени Эбби Блэк, которая жила в доме напротив. Эбби и Оскар быстро подружились. Вскоре мальчик познакомился с пожилым мужчиной, снимающим комнату в квартире его бабушки. Впоследствии оказалось, что пожилой мужчина был его дедушкой.

Через несколько месяцев после знакомства с Оскаром Эбби решается признаться, что ей с самого начала было известно, кому принадлежит таинственный ключ. Эбби предлагает мальчику поговорить с её бывшим мужем Уильямом. От мистера Блэка Шелл узнаёт, что его отец когда-то купил вазу, в которой лежал ключ, у Уильяма. Отец Блэка оставил ему ключ от сейфа, который хранился в вазе. Не зная об этом, Уильям продал вазу Томасу Шеллу.

Характеристика персонажей

Оскар Шелл

Главный герой книги отличается любознательностью и тягой к открытиям. Его уровень развития высок не по годам. Мальчик с трудом переживает свою первую серьёзную трагедию. Тем не менее, потеряв одного из родителей, он словно стремится занять его место и взять на себя ответственность за свою мать.

Становление характера главного героя

Личная трагедия не стала для Оскара поводом уйти в себя. Найдя ключ, мальчик получает новую цель в жизни. Главный герой вынужден был слишком рано повзрослеть. Однако будучи в ещё достаточно юном возрасте, он не может совершить более серьёзного подвига. Поиск хозяина незнакомого предмета становится его первым взрослым самостоятельным решением, первой непростой задачей, которую он хочет решить без постороннего вмешательства.

Результаты поиска огорчили и разочаровали Оскара. Но опыт, полученный во время проделанной работы, нельзя назвать потерянным временем. Маленький человек, ещё не успевший адаптироваться к миру взрослых, ежедневно открывает для себя их жизнь. Оскар узнаёт о том, что на этой планете есть и угнетающее одиночество, и необходимость бороться за своё существование, и большая любовь, и утраченные иллюзии. Взрослые больше не будут казаться Оскару совершенными и всемогущими. В их жизни намного больше проблем и горестей, чем в жизни детей.

Поведение ребёнка в большинстве случаев отражает его воспитание, а значит, и характеры его родителей. Отец Оскара не участвует в повествовании, но его беззвучный голос постоянно слышен читателям. Томас Шелл успел научить своего сына многому, несмотря на то, что они были вместе сравнительно недолго. Каждый раз, когда у Оскара возникают сомнения или вопросы, он вспоминает своего отца и всё то, чему он его научил. Папа говорил, что поставив цель, нужно идти до конца, не отступать и не сдаваться. Ведь именно настойчивость и твёрдость отличают настоящего мужчину, которым предстоит стать Шеллу-младшему. Отец всегда поощрял изобретательность своего сына, его стремление узнать больше. Собственный опыт – лучший учитель человека. Таких знаний не сможет передать ни одна книга.

Миссис Шелл полностью солидарна в вопросах воспитания со своим покойным мужем. Мать не позволяет себе грубого вмешательства в жизнь сына. Оскару предстоит воспитываться без отца. Если он привыкнет к тому, что в доме все проблемы решает исключительно женщина, он никогда не сможет вырасти настоящим мужчиной. Миссис Шелл позволяет мальчику быть самостоятельным. Она подавляет в себе страх за безопасность своего сына, отпуская его в путешествие по большому городу, который совсем недавно подвергся атаке террористов. Несмотря на свои тревоги, миссис Шелл понимает, что не сможет всегда держать своего ребёнка при себе. Оскар вырастет и, возможно, захочет жить отдельно от матери, где-нибудь в другом городе. С этим нужно смириться уже сейчас и дать ему возможность научиться самостоятельности.

Главная идея романа

Тревога за своего ребёнка не должна делать из него затворника, заложника родительской любви. Папы и мамы рано или поздно не будет рядом. Задача родителей состоит не в том, чтобы ограждать своего ребёнка от жизни, а в том, чтобы научить его жить без матери и отца.

Анализ произведения

Джонатан Сафран Фоер был первым, кто отважился упомянуть о трагедии 11 сентября в художественном произведении. За это он подвергся критике со стороны некоторых литературных деятелей. Безусловно, отец Оскара мог бы погибнуть под колёсами автомобиля, от руки бандита или от неизлечимой болезни. Роман посвящён отдельному эпизоду из жизни маленького жителя Нью-Йорка, и упоминать об общенациональной трагедии было совершенно необязательно.

Тем не менее, зная о том, что многие люди потеряли в тот день своих родных, автор делает своего героя из числа этих людей. Таким образом, Оскар становится близок огромному количеству жителей города. Мальчик испытал всё то, через что когда-то прошли и они сами. Его история, похожая на тысячи подобных, не может не тронуть, не задеть за живое.

Фоер выбрал в качестве главного героя девятилетнего ребёнка, чтобы посмотреть на мир его глазами и дать такую же возможность читателям, каждый из которых когда-то был в том же возрасте, что и главный герой книги. Посмотрев на самих себя глазами маленького Шелла, многие взрослые наверняка начнут относиться к себе более критично, пересмотрят свой образ жизни и отношения с окружающими.

ДЖОНАТАН САФРАН ФОЕР

ЖУТКО ГРОМКО & ЗАПРЕДЕЛЬНО БЛИЗКО

Воплощающей мое представление о прекрасном

Что бы придумать с чайником? Что если бы его носик открывался и закрывался под напором пара и был бы тогда как рот: он мог бы насвистывать зыкинские мелодии, или декламировать Шекспира, или раскалываться со мной за компанию? Я мог бы изобрести чайник, читающий голосом папы, чтобы наконец-то заснуть, или даже набор чайников, подпевающих вместо хора в Yellow Submarine - это песня «Битлз», что значит «жучки», а я жучков обожаю, потому что энтомология - один из моих raisons d"être , а это - французское выражение, которое я знаю. Или еще одна фишка: я мог бы научить анус разговаривать, когда пержу. А если б захотел отмочить жуткую пенку, то научил бы его говорить «Не я!» во время запредельно ядерных залпов. А если б я дал запредельно ядерный залп в Зеркальном зале, который в Версале, который рядом с Парижем, который, само собой, во Франции, то мой анус мог бы сказать: «Се n"étais pas moil »

Что бы придумать с микрофончиками? Что, если бы мы их проглатывали и они воспроизводили бы бой наших сердец в мини-динамиках из карманов наших комбинезонов? Катишься вечером по улице на скейтборде и слышишь сердцебиение всех, а все слышат твое, по принципу гидролокатора. Одно непонятно: интересно, станут ли наши сердца биться синхронно, по типу того, как у женщин, которые живут вместе, месячные происходят синхронно, о чем я знаю, хотя, по правде, не хочу знать. Полный улет - и только в одном отделении больницы, где рожают детей, будет стоять звон, как от хрустальной люстры на моторной яхте, потому что дети не успеют сразу синхронизировать свое сердцебиение. А на финише нью-йоркского марафона будет грохотать, как на войне.

И еще: сколько раз бывает, когда надо аварийно эвакуироваться, а своих крыльев у людей нет, во всяком случае пока, а что если придумать спасательный жилет из птичьего корма?

Мое первое занятие джиу-джитсу состоялось три с половиной месяца назад. Самообороной я жутко заинтересовался по понятным причинам, а мама решила, что мне будет полезна еще одна физическая нагрузка в дополнение к тамбуриниванью, поэтому мое первое занятие джиу-джитсу состоялось три с половиной месяца назад. В группе было четырнадцать детей, и на всех - клевенькие белые робы. Мы порепетировали поклоны, а потом сели по-турецки, а потом Сенсей Марк попросил меня подойти. «Ударь меня между ног», - сказал он. Я закомплексован «Excusez-moi? » - сказал я. Он расставил ноги и сказал: «Я хочу, чтобы ты изо всех сил врезал мне между ног». Он опустил руки по бокам, сделал глубокий вдох и закрыл глаза, - это убедило меня, что он не шутит. «Бабай», - сказал я, но про себя подумал: Ты чё ? Он сказал: «Давай, боец. Лиши меня потомства». - «Лишить вас потомства?» Глаза он не открыл, но здорово раскололся, а потом сказал: «У тебя все равно не получится. Зато вы сможете посмотреть, как хорошо подготовленное тело способно амортизировать удар. А теперь бей». Я сказал: «Я пацифист», а поскольку большинство моих сверстников не знают значения этого слова, обернулся и сообщил остальным: «Я считаю, что лишать людей потомства - неправильно. В принципе». Сенсей Марк сказал: «Могу я задать тебе вопрос?» Я обернулся к нему и сказал: ««Могу я задать тебе вопрос?» - это уже вопрос». Он сказал «Разве ты не мечтаешь о том, чтобы стать мастером джиу-джитсу?» «Нет», - сказал я, хотя о том, чтобы возглавить ювелирный бизнес нашей семьи, я тоже перестал мечтать. Он сказал: «А хочешь знать, когда ученик джиу-джитсу становится мастером джиу-джитсу?» «Я все хочу знать», - сказал я, хотя и это уже неправда. Он сказал: «Ученик джиу-джитсу становится мастером джиу-джитсу, когда лишает своего мастера потомства». Я сказал «Обалдеть». Мое последнее занятие джиу-джитсу состоялось три с половиной месяца назад.

Как же мне сейчас не хватает моего тамбурина, потому что даже после всего у меня на сердце остались гири, а на нем сыграешь - и гири кажутся легче. Мой самый коронный номер на тамбурине «Полет шмеля» композитора Николая Римского-Корсакова, его же я закачал и на свой мобильник, который у меня после смерти папы. Это довольно удивительно, что я исполняю «Полет шмеля», потому что в некоторых местах там надо бить запредельно быстро, а мне это пока жутко трудно, потому что у меня еще запястья недоразвиты. Рон предложил мне купить установку из пяти барабанов. Деньгами, само собой, любовь не купишь, но я, на всякий случай, спросил, будут ли на ней тарелки Zildjian. Он сказал: «Все, что захочешь», а потом взял с моего стола йо-йо и начал «прогуливать пса». Я знал, что он хотел подружиться, но разозлился запредельно. «Йо-йо moi » - сказал я, отбирая у него йо-йо. Но по правде мне хотелось ему сказать: «Ты мне не папа и никогда им не будешь».

Прикольно, да, как число покойников растет, а размер земли не меняется, и значит ли это, что скоро в нее вообще никого не похоронишь, потому что кончится место? На мое девятилетие в прошлом году бабушка подарила мне подписку на National Geographic , который она называет «Национальная география». Еще она подарила мне белый пиджак, потому что я ношу только белое, но он оказался великоват, так что его надолго хватит. Еще она подарила мне дедушкин фотик, который мне нравится по двум причинам. Я спросил, почему он не забрал его с собой, когда от нее ушел. Она сказала: «Может, ему хотелось, чтобы он достался тебе». Я сказал: «Но мне тогда было минус тридцать лет». Она сказала: «Все равно». Короче, самое крутое, что я вычитал в National Geographic , это что число людей, живущих сейчас на земле, больше, чем число умерших за всю историю человечества. Другими словами, если все одновременно захотят сыграть «Гамлета», кому-то придется ждать, потому что черепов на всех не хватит!

Что если придумать небоскребы для покойников и строить их вглубь? Они могли бы располагаться прямо под небоскребами для живых, которые строят ввысь. Людей можно было бы хоронить на ста этажах под землей, и мир мертвых оказался бы прямо под миром живых. Иногда я думаю, было бы прикольно, если бы небоскребы сами ездили вверх и вниз, а лифты стояли бы на месте. Хотите вы, допустим, подняться на девяносто пятый этаж, нажимаете на кнопку 95, и к вам подъезжает девяносто пятый этаж. Это может жутко пригодиться, потому что если вы на девяносто пятом этаже, а самолет врезался ниже, здание само опустит вас на землю, и никто не пострадает, даже если спасательный жилет из птичьего корма вы забыли в этот день дома.

Я всего два раза в жизни был в лимузине. Первый раз был ужасный, хотя сам лимузин был прекрасный. Дома мне не разрешают смотреть телек, и в лимузинах тоже не разрешают, но все-таки было клево, что там оказался телек. Я спросил, не можем ли мы проехать мимо школы, чтобы Тюбик и Минч посмотрели на меня в лимузине. Мама сказала, что школа не по пути и что нам нельзя опоздать на кладбище. «Почему нельзя?» - спросил я, что, по-моему, было хорошим вопросом, потому что, если вдуматься, то действительно - почему нельзя? Хоть сейчас это уже не так, раньше я был атеистом, то есть не верил в вещи, не доказанные наукой. Я считал, что, когда ты умер, - ты полностью мертв, и ничего не чувствуешь, и сны тебе не снятся. И не то чтобы теперь я поверил в вещи, не доказанные наукой, - вовсе нет. Просто теперь я верю, что это жутко сложные вещи. И потом, по-любому, - это ж не так, как если бы мы его по-настоящему хоронили.

Хотя я очень старался, чтобы меня это недоставало, меня стало доставать, что бабушка постоянно меня трогает, поэтому я перелез на переднее сиденье и стал тыкать водителя в плечо, пока он на меня не покосился. «Какова. Твоя. Функция», - спросил я его голосом Стивена Хокинга. «Чего-чего?» - «Он хочет познакомиться», - сказала бабушка с заднего сиденья. Он протянул мне свою визитку.

Я дал ему свою визитку и произнес: «Приветствую. Джеральд. Я. Оскар». Он спросил, почему я так разговариваю. Я сказал: «Центральный процессор Оскара - искусственная нейронная сеть. Это обучающийся компьютер. Чем больше он вступает в контакт с людьми, тем больше он познает». Джеральд сказал: «О» и потом добавил «Кей». Трудно было понять, понравился я ему или нет, поэтому я сказал: «У вас темные очки на сто долларов». Он сказал: «Сто семьдесят пять». - «Вы много ругательств знаете?» - «Кое-какие знаю». - «Мне не разрешают ругаться». - «Облом». - «Что значит «облом»? - «Досада». - «Вы знаете «какашка»?» - «А это разве не ругательство?» - «Нет, если сказать задом наперед - «акшакак». - «Вот оно что». - «Упож енм ижилоп, акшакак». Джеральд затряс головой и немного раскололся, но не по-плохому, то есть не надо мной. «Мне даже «кисонька» нельзя говорить, если только речь не идет о настоящей кошке. Клевые перчатки для вождения». - «Спасибо». А потом я кое о чем подумал и поэтому сказал: «Между прочим , если сделать жутко длинные лимузины, то тогда водители вообще не понадобятся. Люди будут заходить в них сзади, проходить по салону и выходить спереди - и как раз там, куда хотели попасть. В данном случае - на кладбище». - «А я бы целыми днями смотрел бейсбол». Я похлопал его по плечу и сказал: «Если заглянуть в словарь на слово «оборжацца», там будет ваша фотография».

Читая книгу, я все время пытался понять, почему автор назвал ее именно так. Жутко громко и запредельно близко – очень своеобразное название книги, и сложно придумать лучше. Может быть, оно говорит нам о катастрофе, которая произошла в Нью-Йорке одиннадцатого сентября две тысячи первого года? Это было жутко громко, и в то же время запредельно близко для каждого. А вот почему, сложно сказать.

Может благодаря СМИ, которые несколько дней беспрерывно вещали по всем телеканалам и радиостанциям о произошедшем. Может благодаря тому, что… Нет, это

Слово не подходит. Скорее из-за того, что это был теракт, направленный на огромное количество мирных людей, и из-за осознания того, какое число жителей Нью-Йорка, и не только Нью-Йорка, потеряли в тот момент своих близких. Я помню, как пришел домой с улицы, и мама подозвала меня к себе в кухню, где находился телевизор. Ее лицо было покрыто слезами. – Мам, что случилось? – с огромным волнением в голосе спросил я. – Смотри! – сказала она, и указала пальцем на телеэкран, где пылали башни-близнецы.

Да, это была мировая трагедия. Но тогда было сложно до конца прочувствовать ту боль, которую она принесла людям, чьи родные

Или друзья погибли в тот поистине ужасный день. Не знаю, хотел ли автор книги Джонатан Сафран Фоер напомнить или показать трагедию людей, но думаю, что получилось у него это запредельно хорошо. Полагаю, что слово «запредельно» засело во многих головах, после прочтения романа. Я не исключение. Не замечая сам того, в разговорной речи у меня непроизвольно стало проскакивать «запредельно». Оно как никогда лучше показывает определенность смысла последующего за ним слова.

Фоер в своей книге «Жутко громко и запредельно близко» рассказывает историю запредельно близких людей. Оскар Шелл – сын Томаса Шелла, который одиннадцатого сентября утром оказался не в том месте, как и тысячи других людей. Томас Шелл и его жена, как мне показалось – самые не раскрытые персонажи книги. Наверное, потому, что от их лица не идет повествования. Но зато другие довольно хорошо раскрыты. К примеру, Оскар Шелл. Конечно, полно читателей, которые сочтут, что ребенок запредельно умен для своих лет. Но, мне кажется, что это отчасти из-за зависти, что ни они, ни их дети не столь умны и любознательны.

Уверен, что большинство людей не знают того, что и замечательный Оскар. Я не исключение, так как почерпнул из книги многое, и думаю, что такие дети есть. Конечно, есть. Я сам очень любознательный, но в моем детстве не было интернета, но были замечательные энциклопедии – мои любимые книги в детстве. От корки до корки, и я знал много вещей, которых не знала моя мама. «Во-первых, – сказал он, – я не умнее тебя, а просто больше знаю, поскольку я старше. Родители всегда знают больше детей, зато дети всегда умнее родителей».

Может быть, название в книге имело смысл, как жутко громкая вторая мировая война и запредельно близкая для Томаса Шелла старшего и его жены, то есть бабушки Оскара. Мне показалось забавным, что ее имя, также как и имя матери Оскара, ни разу не упоминались в книге. Единственное, что стало известным под конец, так это то, что бабушкина девичья фамилия была Шмидт. Может, это так патриархальное доминирование было выражено? В общем, я так и не понял. Нехватки имен не чувствовалось, но дочитав книгу я задумался, а как же их зовут? По мужской линии все имена повторялись многократно (даже имя отца бабушки, в отличие от имени ее матери).

Томас Шелл и его жена – два персонажа, которые поражают своей откровенностью и необыкновенной историей любви. Дедушка Оскара был с самого детства влюблен в Анну, сестру бабушки. Имя Анна упоминалось неоднократно. Единственное, что Анну отличало от ее сестры и жены племянника, так это то, что она была мертва и не замужем за Шеллом. Может Шеллы были шовинисты? В общем, любовь к Анне у него осталась на всю жизнь. Я вспоминаю, с каким трепетом он рассказывает о ней, будто бы это произошло прямо сейчас, а не огромное количество лет назад. Анна погибла, когда в феврале 1945 года бомбили Дрезден. Погиб и ее отец. Сестра выжила, и уехала в Нью-Йорк, где на ее пути во второй раз появился Томас. История их любви трагична.

Во-первых, после войны, когда Томас прилетел в Нью-Йорк, он стал терять голос. Сначала некоторые слова, а потом и все остальные. Последним словом было «Я». Он был вынужден писать в блокнотиках, в тетрадях, на обрывках газет, на частях тела, на салфетках и на обоях то, что хотел сказать человеку. Это жутко печально и запредельно трогательно.

Когда я прочитал: «Она протягивала ко мне руку, которую я не знал, как взять, и поэтому поломал ей пальцы своим молчанием…» – я раскололся, но не в том смысле, что засмеялся. Во-вторых, Томас Шелл, как и многие мужчины, как и я, в том числе, хотел из своей женщины вылепить идеал. Он скульптор, и лепил из своей жены Анну. Он хотел видеть в ней ЕЕ. По своему опыту знаю, как нелегко лепить идеал из того, что кажется столь не идеальным, и как легко тем самым обидеть свою «скульптуру». Ведь его (идеала) по сути, нет. Есть идеальные воспоминания и неидеальное настоящее.

Нужно перешагнуть через это. Томас Шелл перешагнул, но не совсем так, как хотелось бы ему и всем другим. Он решил, что если он уйдет от своей жены, то все обойдется. Он не хотел иметь детей ни от кого, кроме Анны. И не хотел, чтобы жена забеременела. Но это случилось. «Что это значит – хотеть ребенка? Я проснулась однажды утром и поняла пустоту внутри себя. Я поняла, что могу пренебречь своей жизнью, но не жизнью, которая будет после меня». В итоге Томаc оставил свою жену и своего еще не родившегося сына. Он не хотел, чтобы сын был похож на него, но гены отсутствием отца не удалишь. Томас писал ему (сыну). Это были замечательные письма «Моему сыну».

Через множество незабываемых историй автор передает внутренний мир каждого героя своей книги. Они запредельно душевны. Я никогда не забуду тот момент в книге, когда бабушка печатала на машинке свои мемуары, и ее муж делал вид, будто там что-то написано. Он не хотел ей врать, не хотел предавать, но выходило, как говорил он сам, «все всегда не так, как хотелось бы». Она сказала ему, что зрение «поршивит», а он подумал, что она совсем ничего не видит. Это обычное непонимание в каждой семье показано как нельзя лучше. Через такие крайности, Фоер интерпретирует реальность жутко эмоционально. Брак Томаса Шелла старшего и его жены жутко громкий в плане отношений и безмолвия мужа, и запредельно близкий для них самих. Как мне показалось, они и есть идеальная пара. Скульптор и его незавершенная скульптура.

Может быть, в названии книги кроется жутко громкая трагедия и запредельно близкая потеря для маленького человечка, как Оскар Шелл? Все это не могло не затронуть моих «небоскребов» в душе. С первых строк я завидовал его (Оскара или автора) изобретательности. Все эти «бабай», «резервуары для слез», «кровати с выемками для одной руки», «микрофончики внутри нас», «подземные кладбища», «скорые помощи с экраном сверху» и много еще чего просто приводили в восторг и заставляли меня улыбаться. Этот герой просто великолепен. Он играет в «Гамлете» Йорика, что меня сначала удивило, так как Йорик не персонаж. О нем всего лишь говорят в пьесе, как об умершем. Но далее все стало на свои места.

Я думаю, что это было не случайным. То, что он пропустил распределение ролей, говорит о том, что этому ребенку есть чем заняться. И что в пьесе можно СЫГРАТЬ даже Йорика. Оскар поражает своим нестандартным и детским подходом ко всему. Он любит точность, а значит науку. Его письма к знаменитым людям (Стивен Хокинг, Ринго, профессор Кейли, Ажейн Гудал) показывают нам запредельную близость или доступность таких людей. Оскар открывает нам то, что они такие же люди, как и мы, и что они также нуждаются в общении, просто мы никогда даже и не пытались им писать.

Что касается истории с ключом и поиском замка для него, то это просто превосходнейшее решение для сюжета и введения в него новых персонажей и историй. Ведь на самом деле как все просто. Оказывается, стоит всего лишь взять список людей с одной фамилией, навестить их, и ты узнаешь уйму замечательных и интересных личностей. Каждый человек уникален, и я в этом уже не однократно убеждаюсь.

Жутко громкая и запредельно близкая книга – это творение замечательного молодого автора Джонатана Сафрана Фоера. После прочтения которой, мне захотелось знакомиться со всеми незнакомцами подряд. После прочтения которой, у меня осталось больше положительного, чем отрицательного. И даже после этого запредельно трогательного «пожал плечами как папа» я скажу, что книга для меня больше милая, чем трагичная. Также я хочу добавить, что это просто замечательнейшая книга в том плане, потому что заставляет ценить своих близких и родных. Ведь может быть, вы говорите с ними сегодня в последний раз, а завтра будет «наихудший день».

Что же касается исполнения книги, то невозможно не оценить верстку. Иллюстрации, пустые странички, странички с парой слов – это отлично передает дух книги. Но есть одно «но», хоть меня и очень восхищало примерно на каждой страничке одно запредельно стоящее предложение, и я его выписывал куда-нибудь, но все же эффект присутствия маловат. В этой книге я был зрителем, а не участником. Может, так и задумывалось, но мне это не очень по душе.

Я люблю, когда становлюсь героем книги – тогда чувствуешь роман гораздо сильнее. Меня не настолько «запредельно» трогало, чтобы я чувствовал тяжесть в глазах от наката слез и учащенное сердцебиение. Это сугубо мое. Личное. Лишь Ремарк мог заставить меня переживать так, что мне это не нравилось и одновременно восхищало до безумия. И я не говорю, что искал здесь таких же ощущений. Просто мне не хватало некой включенности в их жизни.

Книга закончилась «падением» вверх человека из окна башни-близнеца и тем, что мальчик повернул время вспять. Это безумная мечта каждого человека. Возможная в наших мыслях, но не осуществимая в реальности. «Я бы сказал: «Пап?» задом наперед, и это прозвучало бы, как обычное «Пап». Не зря слова «мам» и «пап» наоборот звучат также, верно?

(4 votes, average: 5.00 out of 5)

Н елегко быть маленьким. Тяжело быть маленьким с синдромом Аспергера. Ужасно быть маленьким с синдромом Аспергера, да еще и потерять любимого и понимающего отца. И только таинственный ключ с таинственной запиской, найденный в таинственной вазе оставляет какие то надежды.

Фильм затрагивает тему террористических актов в США 11 сентября 2001 года. В этот решающий для Америки день класс 9-летнего Оскара Шелла, страдающего синдромом Аспергера, пораньше отпустили домой из-за ужасающих событий, потрясших страну. Когда мальчик добирается домой, на автоответчике он обнаруживает пять пришедших сообщений от своего отца Томаса, который находится на деловой встрече во Всемирном торговом центре. Телефон звонит в шестой раз, но напуганный Оскар не может заставить себя ответить. Автоответчик записывает шестое сообщение, которое прекращается в момент падения второй башни. Оскар понимает, что его отец погиб. Чтобы лишний раз не расстраивать мать, он заменяет старый автоответчик на только что купленный.

Спустя год после трагической кончины отца Оскар решается войти в его комнату, где в случайно разбившейся синей вазе обнаруживает конверт с фамилией «Блэк», внутри которого лежит ключ. На газетной вырезке мальчик видит обведённые красным маркером слова «Не прекращай искать». Он твёрдо замышляет найти замок, к которому подошёл бы этот ключ, и нужного человека с фамилией Блэк.

Напротив дома Оскара проживает его бабушка, на днях поселившая рядом с собой пожилого арендатора комнатки. Однажды ночью мальчик сталкивается с ним и пытается заговорить, но тот потерял дар речи ещё в юности, во время Второй мировой войны, глядя на гибель своих родителей. Он общается с людьми при помощи записок. Через некоторое время Оскар и Арендатор становятся друзьями, с помощью пожилого мужчины мальчик учится бороться со своими страхами и неприятностями. Наблюдая за походкой и движениями Арендатора, Оскар замечает схожесть с погибшим отцом. После прошествия нескольких дней Арендатор уезжает в неизвестном направлении.

В газетной вырезке отца Оскар случайно находит обведённый маркером телефонный номер Эбби Блэк, ранее уже познакомившейся с мальчиком. Вместе они едут к бывшему мужу Эбби, Уильяму, возможно, что-то знающему о ключе. Тот рассказывает, что уже больше года ищет этот самый ключ. Дело в том, что его умерший отец оставил его ему в синей вазе, которую Уильям продал на распродаже отцу Оскара. Разочарованный мальчик убегает прочь.

В финальных сценах ленты мать Оскара рассматривает книгу воспоминаний, которую мальчик сделал своими руками и назвал «Жутко громко и запредельно близко». Дедушка Оскара(Арендатор) воссоединяется с бывшей супругой.

Рецензия/эссе на книгу Джонатана Сафрана Фоера «Жутко громко и запредельно близко», написанная в рамках конкурса «Моя любимая книга». Автор рецензии: Наталья Ковальчук.

Что мы? Нечто или ничто?

В этом мире у каждого человека есть что-то такое, что затрагивает каждую клетку, передергивает все струны души, и человек становится другим… другим собой. Для меня этим «что-то» стала книга «Жутко громко и запредельно близко». Каждая строчка врезалась в мое тело жутко ощутимыми мурашками, выворачивала наизнанку все запредельные эмоции, разбирала меня на маленькие части моего «Я», собирая их в нелогично хаотичную упорядоченность, с которой до сих пор приходится справляться.
Переплетение жизней, историй, трагедий в этой книге залезли внутрь и, словно обжигающими щупальцами, врезались в мое сознание. Каждый герой романа заставлял стать собою на какое-то время, заставлял прочувствовать себя.
История об Оскаре, девятилетнем мальчике, чей отец погиб во время теракта, рождает непрерывный поток мыслей, который невозможно остановить. Оскар часто говорит о «гирях» на сердце, которые, несомненно, есть у каждого из нас. Но только нам решать, позволять ли им тянуть нас ко дну, либо наоборот, принять их и карабкаться вверх, как бы трудно ни было.
На протяжении всей истории, Оскар пытается отыскать ответ на загадку, которую он сам себе придумал, в надежде отыскать что-то важное, значимое и необходимое для своей жизни, как воздух. Возможно, Оскар верил в то, что его отец жив и оставил для своего сына сложную задачу поисков себя.
Длительные поиски всегда связаны с надеждой. Но, наверное, боль от разочарования, постигающая в конце того, кто находит не то, что хотел, жутко громкая и запредельно близка каждому из нас. Она постигла Оскара… и меня, когда я была Оскаром. Знаете, это как надеяться увидеть море, почувствовать его невероятный запах, веющий свободой…уже ощущать его мокрое прикосновение… а в итоге, увидеть лишь высохшую соль от морской воды на асфальте.
Но за время поиска ответа, Оскар знакомится со многими людьми, у которых своя история. А мы, встречая в жизни другого человека часто задумываемся об истории другого или нас интересует только наша? А ведь в момент соприкосновения двух людей даже на миг, их истории в этот момент встречи становится одной раскрытой книгой с еще незавершенным концом.
Об этом говорит параллельная история о человеке, который забыл слова и сделал татуировки на двух ладонях «да» и «нет». Человек, замкнутый в своей трагедии, оглушенный потерей и эмоционально разбитый. Возможно, ему хотелось кричать изо всех сил, но он только мог сказать ладонью «да» или «нет». Он был запредельно несчастлив. Как и женщина, которая стала его женой. Но их объединяло одно – несчастье, которое пытались скрыть или забыть. Или хотя бы заглушить его вой. Их странный союз был наполнен пустотой. У каждого она была своя. Одному из них надоела пустота, а второй не смог или не захотел избавиться от неё – и второй ушел. Но, не смотря на их расставание, они продолжали писать общую историю в одной книге жизни. И без их истории не могла быть написана история Оскара со всеми его «гирями».
Мы никогда не знаем, какое событие, какой человек или день изменит нас или нашу жизнь, сколько «гирь» будем носить с собой, сколько надежд разобьётся вдребезги…но нужно помнить, что все мы пишем одну историю и только от нас зависит какой вкус будет у финала.