Анализ стихотворения блока на железной дороге. «На железной дороге», анализ стихотворения Блока, сочинение

Вопросы для анализа стихотворения «На железной дороге»:

Почему это стихотворение включено в третий том лирики поэта?
В чём трагедия героини?
Как создаётся картина «страшного мира»?
Найдите ключевыв слова в стихотворении.
Почему это стихотворение автор включил в цикл «Родина»?

Само название стихотворения «На железной дороге» вызывает ассоциацию с мотивом пути, а первая строфа конкретизирует, что это путь к гибели, смерти молодой женщины. Картина, которую рисует автор, связана с темой Русской земли. Об этом свидетельствует предметный мир, детали портрета: ров некошеный, цветной платок, косы. Автор повествует о жизни героини, выявляя причины её гибели.

Словесный ряд, сопровождающий героиню, говорит о ней, как о живой: «шла походкой чинною», «ждала, волнуясь, любви, у неё нежный румянец, крутой локон. Но мир, который противопоставлен ей, равнодушен к человеку, живому чувству. Он мертвенен. Поэтому автор использует такие слова-образы, как «сонные», «ровный взгляд», «рука небрежная», «пустынные глаза вагонов». Жизнь равнодушно мчится мимо героини, миру нет дела до ожиданий юности. Поэтому рождается ощущение бессмысленности бытия, пустых мечтаний, тоски железной. Эпитет «железная» не случаен. В нём сосредоточено глухое отчаяние, связанное со «страшным миром», умерщвляющим душу. Поэтому и
возникает образ вынутого сердца («давно уж сердце вынуто»). Даже смерть ничего не вызывает у толпы людей, кроме праздного любопытства. И лишь сердце лирического героя отзывается болью.

В цикл «Родина» это стихотворение помещено не случайно. «Страшный мир» — это и символ современной Блоку России. В стихотворении есть социальный намёк: «Молчали жёлтые и синие, в зелёных плакали и пели». Жёлтые и синие — вагоны для состоятельных людей, зелёные — для простонародья. Поэтому в словах-символах «плакали» и «пели» отражена тема страдания, судьбы народной.

Под насыпью, во рву некошеном,

Лежит и смотрит, как живая,

В цветном платке, на косы брошенном,

Красивая и молодая.

Бывало, шла походкой чинною

На шум и свист за ближним лесом.

Всю обойдя платформу длинную,

Ждала, волнуясь, под навесом.

Три ярких глаза набегающих –

Нежней румянец, круче локон:

Вагоны шли привычной линией,

Подрагивали и скрипели;

Молчали желтые и синие;

В зеленых плакали и пели.

Вставали сонные за стеклами

И обводили ровным взглядом

Ее, жандарма с нею рядом…

Лишь раз, гусар рукой небрежною

Облокотясь на бархат алый,

Скользнул – и поезд в даль умчало.

В пустых мечтах изнемогая…

Тоска дорожная, железная

Свистела, сердце разрывая…

Так много отдано поклонов,

Так много жадных взоров кинуто

В пустынные глаза вагонов…

Не подходите к ней вопросами,

Вам все равно, а ей – довольно:

Любовью, грязью иль колесами

Она раздавлена – все больно.

Творчество А. Блока при всем разнообразии его проблематики и художественных решений представляет собой единое целое, одно развернутое во времени произведение, отражение пройденного поэтом пути.

Блок сам указывал на эту особенность своего творчества: «…таков мой путь…теперь, когда он пройден, я твердо уверен, что это должное и что все стихи вместе – «трилогия вочеловечения».

Сквозные мотивы, детали, образы пронизывают всю лирику поэта. Стихотворение «На железной дороге» входит в образную систему творчества Блока как реализация темы пути, сквозного образа дороги. Оно написано под впечатлением от прочтения романа Л.Н. Толстого «Воскресение». Блок так говорит о своем стихотворении: «Бессознательное подражание эпизоду из «Воскресения» Толстого: Катюша Маслова на маленькой станции видит в окне вагона Нехлюдова в бархатном кресле ярко освещенного купе первого класса».

Невольно вспоминается трагическая гибель другой героини Толстого – Анны Карениной…

Стихотворение «На железной дороге» при видимом внешнем содержании, несомненно, имеет еще один, глубинный, план, и его центральное положение в цикле «Родина» неслучайно.

Обстоятельственный ряд «под насыпью, во рву некошеном», открывающий стихотворение, начинает его с трагической развязки, перед нами реализация приема обратного повествования.

Трагический финал определяет эмоциональную тональность ретроспективных описаний, составляющих основную часть, центральную по положению в тексте. Первая и последняя (девятая) строфы образуют кольцо, обе они даны в сиюминутном настоящем, перед нами четкая кольцевая композиция текста. Центральная, ретроспективная часть открывается словом «бывало», вынесенным в начало строфы и стиховой строки, — в самую «ударную» позицию. Это «бывало» все последующие действия относит в общий план давно прошедшего повторяющегося: «Бывало, шла, ждала, волнуясь… шли, подрагивали, скрипели, молчали, плакали и пели, вставали, обводили, мчалась… изнемогая, свистела… разрывая…». Все события, все действия, отнесенные непосредственно к той, которая сейчас «лежит и смотрит, как живая», даны как бы в отрыве от субъекта. Неполнота становится структурно важным фактором текста.

«Она» появляется только в последней строке пятой строфы:

Вставали сонные за стеклами

И обводили ровным взглядом

Платформу, сад с кустами блеклыми,

Её, жандарма с нею рядом…

Приближающийся поезд представлен отстраненно, как неизвестное существо. Потом происходит постепенное «узнавание»: сначала восприятие как бы движется от слуховых сигналов к зрительным: «шум и свист за ближним лесом, три ярких глаза набегающих». Потом: «вагоны шли привычной линией». Каждое появление «трех ярких глаз» воспринимается как надежда и обещание, поэтому:

…Нежней румянец, круче локон…

В черновых набросках об этом сказано яснее:

Всегда сулили неизвестное

Три красных глаза набегающих…

Повторяющееся преображение героини («нежней румянец, круче локон…») обусловлено надеждой:

Быть может, кто из проезжающих

Посмотрит пристальней из окон…

Эти две строки – несобственно прямая речь героини. Именно для нее, встречающей и провожающей поезд, все люди в нем – «проезжающие». Замена неопределенного местоимения «кто-нибудь» вопросительно-относительным «кто» характерна для разговорного просторечия. В голос повествователя врывается голос той, которая теперь «лежит и смотрит, как живая». «Она» оживляет этот кусок: под знаком надежды и ожидания рассказ переводится в другую временную плоскость – настоящего-будущего в прошедшем: «нежней румянец, круче локон» (сейчас), «посмотрит» (будущее). Многоточие как знак умолчания завершает эту строфу, обрывая ее.

Вагоны шли привычной линией,

Подрагивали и скрипели;

Молчали желтые и синие;

В зеленых плакали и пели.

Когда речь шла о человеческой судьбе, о надеждах и ожиданиях, неблагополучие передавалось, в числе других средств выразительности, нарушением прямого порядка слов. В начало стиха выдвигалось то обстоятельство («под насыпью, во рву некошенном»), то вводные слова («бывало», «быть может»), то определение становилось в постпозиции («три ярких глаза набегающих»), то привязочная часть именного сказуемого была вынесена вперед («нежней румянец, круче локон»); и только начало четвертой строфы отличается прямым порядком слов:

Вагоны шли привычной линией… —

подлежащее, сказуемое, второстепенные члены. В мире машин и механизмов все правильно и четко, все подчинено определенному распорядку.

Вторая часть этой же строфы – уже с нарушенным порядком слов:

Молчали желтые и синие;

В зеленых плакали и пели.

Здесь движение поезда дается как бы в восприятии героини.

Формула движения объединяет невыявленную в тексте «её» и «вагоны»: «шла походкой чинною» – «шли привычной линией». Причем в глаголе идти (шла, шли) в каждом конкретном случае активизируются разные смыслы этого глагола. Шла – «двигалась, переступая» – «шла походкой чинною…». «Вагоны шли» – «двигались, преодолевая пространство». Здесь эти значения намеренно сближены, что-то механическое, как бы извне направленное появляется в этом движении навстречу друг другу. Все действия («шли», «подрагивали», «скрипели», «молчали», «плакали и пели») одинаково привычны и длительны («шли привычной линией»).

В дореволюционной России вагоны первого и второго классов соответственно – «желтые и синие»; «зеленые» – вагоны третьего класса. Здесь благополучные «желтые и синие» противопоставлены «зеленым». Этот контраст осложнен контрастом грамматических структур – двусоставное «Молчали желтые и синие» (тонкая метонимия) противопоставлено односоставному с неопределенно-личным значением сказуемого: «В зеленых плакали и пели» – неизвестно, да и неважно, кто там плачет и поет.

Желтые, синие, зеленые вагоны – не просто реальные приметы идущего поезда, а символы по-разному сложившихся человеческих судеб.

Вставали сонные за стеклами

И обводили сонным взглядом

Платформу, сад с кустами блеклыми,

Её, жандарма с нею рядом…

И снова инверсия и контраст. Противопоставлены «сонные» с их «ровным взглядом» и «она», наконец-то появившаяся в тексте. «Она» для «сонных» такой же скучный и примелькавшийся предмет, как и платформа, сад с блеклыми кустами, жандармы. И снова многоточие как средство выделения слова, образа, мысли, как знак тревоги и ожидания».

В этом потоке серых будней вдруг блеснуло одно единственное яркое пятно:

Лишь раз гусар рукой небрежною

Облокотясь на бархат алый,

Скользнул по ней улыбкой нежною…

Нежность, напевность звучания усиливается в этой строфе рифмой на «-ою» (небрежною — нежною), где возможна и общеупотребительная форма на «-ой».

Показательно, что в начало строфы вынесено обстоятельство времени «лишь раз», подчеркивающее единственность этого счастливого мгновения. Вся картина – контраст с унылой повседневностью: праздничная радость жизни сквозит даже в самой позе гусара. Бархат не просто красный – алый. Здесь алый – знак надежды, возможности любви. Особенно существенной оказывается рифмующаяся пара «алый» – «умчало», которые не только рифмуются, но и неизбежно соотносятся друг с другом. Надежда как упование, заданная еще в третьей строфе:

Быть может кто из проезжающих

Посмотрит пристальней из окон… —

разрушена неумолимой судьбой, роком, той страшной силой, которая управляет человеческими судьбами в Страшном мире, мчащемся мимо своим назначенным, железным путем.

Показательно, что поезд не умчался, а его «умчало». Действие представляется совершающимся само собой, фатально. Неведомая сила отняла мечту («быть может»), умчала возможность счастья – и повествование снова возвращается на круги своя: дальше употребляются глагольные формы, передающее в общем плане давно прошедшего, повторяющегося («бывало») все то, что было после:

Так мчалась юность бесполезная,

В пустых мечтах изнемогая…

Тоска дорожная, железная

Свистела, сердце разрывая…

Лексические повторы: «поезд в даль умчало» – «так мчалась юность» объединяют шестую и седьмую строфы. В седьмой строфе сквозит образ пути, образ мчащегося поезда: «мчалась», «тоска дорожная, железная», «свистела».

В начало следующей, восьмой строфы вынесена частица «да что», отделенная паузой от следующего текста. Именно этот вскрик «Да что» определяет эмоциональную тональность всей строфы, последней в ретроспективной части. Анафора: «Так много…Так много…» объединяет вторую и третью стиховые строки. Вся строфа резко выделена первым стихом:

Да что – давно уж сердце вынуто!

(единственное восклицательное предложение в стихотворном тексте), и объединена повторяющимися грамматически однородными формами: «вынуто», «отдано», «кинуто».

«Три ярких глаза набегающих» оборачиваются «пустынными глазами вагонов»; «пустые мечты» предыдущей строфы соотнесены с «пустынными глазами вагонов». «Лишь раз» шестой строфы – единственная, да и то призрачная возможность счастья – противопоставлено повторяющемуся «Так много отдано поклонов, так много жадных взоров кинуто…»

Девятая, последняя, строфа возвращает нас в «настоящее», к той, которая «лежит и смотрит, как живая». В основе образной системы этой строфы лежит контраст. «Она», второй раз появившаяся в роли субъекта, противопоставлена обитателям «вагонов»: «Ей – довольно» — «Вам все равно».

Ряд однородных членов: «любовью, грязью иль колесами…» – объединяет общеслуховые антонимы. Первые два члена ряда вскрывают в кратком страдательном причастии «раздавлена» его метафорическое значение – «уничтожена, раздавлена нравственно»; третий член – «колесами» – вскрывает прямое ближайшее значение в слове «раздавлена» – «убита, умерщвлена», «намеренно лишена жизни». «Раздавлена колесами» вызывает также по ассоциации представление о метафорическом колесе фортуны, истории, переламывающем человеческие судьбы. Этот образ использовался Блоком: «… он готов ухватиться своей человечьей ручонкой за колесо, которым движется история человечества…» (из Предисловия к «Возмездию»).

Первые члены ряда – «любовью, грязью» противопоставлены третьему члену – «колесами», но не только: весь ряд объединен глаголом «раздавлена» и общим для каждого члена значением орудийности, орудия действия.

«Она раздавлена» – заключительная форма, замыкающая ряд кратких причастий: «сердце вынуто», «много отдано поклонов», «много взоров кинуто». Особенно соотносятся краткие страдательные причастия в строках: «Да что – давно уж сердце вынуто!» и «Она раздавлена – все больно». Эти строки обрамляют две последние строфы стихотворения.

Страдательная форма «раздавлена», «вынуто» становится образно значимой доминантой всего стихотворения.

Осмысление композиционно-стилистических форм слова в творчестве Блока помогает по-иному осознать смысл стихотворения, войти в лирический мир автора.

В поэтике Блока путь как символ, тема и идея играет особую роль. Стихотворение «На железной дороге» освещает одну из граней сквозного образа пути.

Символом пути, движения, развития выступает железная дорога. Поезд, паровоз, образ «дороги-пути», станция как этап пути или момент пути, огни паровоза и огни семафора – эти образы пронизывают все тексты Блока, от стихотворений до частных писем. И его собственная, личная и творческая, судьба предстает в образе-символе поезда. В письме А. Белому возникает этот же образ пути-судьбы: «Очень вероятно, что поезд мой сделает еще только последние повороты – и приедет потом на станцию, где останется надолго. Пусть станция даже средняя, но с нее можно будет оглядеться на путь пройденный и предстоящий. В нынешние дни, при постепенном замедлении хода поезда, все еще посвистывают в ушах многие тревожные обрывки…». Образ поезда – символа судьбы, собственной жизни поэта, неудержимо мчащейся в неизвестном пути, возникает и в стихотворении «Была ты всех ярчей, верней и прелестней…». Образ железной дороги перерастает в символ железного пути – непреклонной и беспредельной судьбы:

Мой поезд летит, как цыганская песня,

Как те невозвратные дни…

Что было любимо – все мимо, мимо,

Впереди – неизвестность пути…

Благословенно, неизгладимо,

Невозвратимо…прости!

В письме Блока Е.П. Иванову есть знаменательное сообщение, относящееся к тому самому дню, которым помечен первоначальный набросок стихотворения «На железной дороге»: «Я был в Петербурге… хотел прийти на службу к тебе; но махнул рукой вдруг и уныло забрался в вагон. Какая тупая боль от скуки бывает! И так постоянно – жизнь «следует» мимо, как поезд, в окнах торчат заспанные, пьяные, и веселые, и скучные, — а я, зевая, смотрю вслед с «мокрой платформы». Или – так еще ждут счастья, как поезда ночью на открытой платформе, занесенной снегом». Показательны и существенны все соответствия между этой записью и стихотворением: и в письме и в стихотворении общая эмоциональная тональность, сближающая реалии: «…в окнах торчат заспанные, пьяные, и веселые, и скучные» — «…вставали сонные за стеклами», «молчали желтые и синие, в зеленых плакали и пели». И наконец, главный сближающий мотив: поезд как знак надежды на счастье: «…три ярких глаза набегающих», «…так еще ждут счастья, как поезда ночью на открытой платформе, занесенной снегом».

Путь, дорога – это не только символ движения, развития, но это и символ исхода, как обещание и залог. Образ пути и поезда возникает многократно в творчестве Блока как объект сопоставления, предполагающий ясность решения:

…Пусть эта мысль предстанет строгой,

Простой и белой, как дорога,

Как дальний путь, Кармен!

(«О, да, любовь вольна, как птица…»)

И тот же образ пути, поезда как знак выхода, надежды возникает в статье «Ни сны, ни явь»: «Всю жизнь мы прождали счастия, как люди в сумерки долгие часы ждут поезда на открытой, занесенной снегом платформе. Ослепли от снега, а все ждут, когда появится на повороте три огня. Вот наконец высокий узкий паровоз; но уже не на радость: все так устали, так холодно, что нельзя согреться даже в теплом вагоне».

В стихотворении «На железной дороге» раскрывается сущность жизни в Страшном мире, этого неуклонного, непреодолимого и безжалостного пути. Железная дорога в символическом осмыслении, несомненно, принадлежит к числу символов-знаков Страшного мира.

В творческой практике А. Блока «железо», «железный» находится на грани символа и реальности, в постоянном взаимодействии и взаимопроникновении. Уже в «Стихах о Прекрасной Даме» появляется «железо» в символическом значении:

Мы терзались, стирались веками,

Закаляли железом сердца…

(«О легендах, о сказках, о тайнах…»)

«Железо», «железный» – «жестокий, беспощадный, неотвратимый»:

Таков закон судьбы железной…

(«Возмездие», гл. I)

И у волшебника во власти

Она казалась полной сил,

Которые рукой железной

Зажаты в узел бесполезный…

(«Возмездие», гл. II)

Апокалиптический образ – «жезл железный» в образной системе Блока возникает как символ неотвратимой и грозной опасности или как орудие кары и возмездия:

Он занесен – сей жезл железный –

Над нашей головой…

Символическое обозначение неотвратимости, суровой непреклонности через образ «железо», «железный» выделяется среди символов Блока резкой отрицательной оценкой, даже в том случае, если в слове «железный» на первый план выдвигается значение «крепкий, необоримый»:

Тем кажется железней, непробудней

Мой мертвый сон…

(«Сквозь серый дым»)

Чаще «железный» выступает в значении «неотвратимый»

С необходимостью железной

Усну на белых простынях?..

(«Все это было, было, было…»)

Железный век, железная судьба, железный путь приобретают некоторую устойчивость как словосочетания, обозначающие круг представлений, неразрывно связанных с символическим значением слова «железный»:

Век девятнадцатый, железный,

Воистину жестокий век!

(«Возмездие», гл I)

Метафора «железный» предстает в поэтике Блока как символ холодной и злой жестокости.

В стихотворении «На железной дороге» образ железной дороги предстает как образ неуклонного пути, неотвратимой мчащейся беспощадной судьбы.

В лирике Блока тема пути неразрывно связана с темой России, темой Родины:

О, Русь моя! Жена моя! До боли

Нам ясен долгий путь!

(«На поле Куликовом»)

Нет, иду я в путь никем не званый,

И земля да будет мне легка!

Отдыхать под крышей кабака.

(«Осенняя воля»)

Блок представляет Россию как «вочеловеченный» обобщенный образ: «Чем больше чувствуешь связь с родиной, тем реальнее и охотнее представляешь ее себе, как живой организм…Родина – это огромное, родное, дышащее существо…Ничто не погибло, все поправимо, потому что не погибла она и не погибли мы». В образной системе Блока Россия нередко предстает в облике русской женщины в цветастом или узорном платке:

И невозможное возможно,

Дорога долгая легка,

Когда блеснет в дали дорожной

Мгновенный взор из-под платка…

(«Россия»)

Нет, не старческий лик и не постный

Под московским платочком цветным!

(«Новая Америка»)

В стихотворении «На железной дороге» та, что «лежит и смотрит, как живая, в цветном платке, на косы брошенном» — не сама ли это «раздавленная» Россия? (Вспомним, что это стихотворение включено поэтом в цикл «Родина»).

Железная дорога, смерть на железной дороге, прошлое героини – весь этот реальный ближайший план дан на таком уровне житейской конкретности и психологической достоверности, что именно этот план считается единственным содержанием стихотворения «На железной дороге». Жизненные реалии стихотворения и примечания автора о бессознательном подражании эпизоду из «Воскресения» Толстого дают повод оценивать стихотворение как реалистическое. Но в то же время стихотворение не лишено глубокого символического смысла. Его глубинная структура вскрывается только при соотнесении этого стихотворения с другими произведениями Блока.

Анализ стихотворение Блока «На железной дороге»

5 (100%) 1 vote

Стихотворение А. Блока "На железной дороге" начинается с описания гибели героини – молодой женщины. К смерти ее возвращает нас автор и в конце произведения. Композиция стиха, таким образом, кольцевая, замкнутая.

На железной дороге
Марии Павловне Ивановой
Под насыпью, во рву некошенном,
Лежит и смотрит, как живая,
В цветном платке, на косы брошенном,
Красивая и молодая.

Бывало, шла походкой чинною
На шум и свист за ближним лесом.
Всю обойдя платформу длинную,
Ждала, волнуясь, под навесом...

Имя Александра Блока тесно связано в сознание читателя с таким течением, как символизм, тоже мне очень близким. Ведь все поэты, принадлежавшие этой школе, смотрели на все события, происходящие в этом мире совсем не так, как, например, это делали реалисты или приверженцы романтизма. В стихах, и прозе символистов всегда присутствуют какие – то таинственные символы, над разгадкой которых иногда приходится долго размышлять. Но Блок часто выходил за рамки символизма. При прочтении его стихов кажется, что поэту «надели» эти рамки, ему тесно. Именно поэтому тема «Блок и символизм» меня очень привлекает. В своей работе я постараюсь выяснить отношение Блока к символизму, причину его разногласий, а после и разрыва с поэтами- символистами.

Поэт, оставивший заметный след в истории литературы, неизбежно принадлежит тому или иному литературному направлению. Но он никогда не принадлежит только одному литературному направлению. Это в полной мере относится к творчеству одного из крупнейших русских поэтов XX в. – Блока. Блок может рассматриваться как продолжатель и завершитель традиций великой русской литературы XIX в – и как зачинатель новой русской поэзии XX в, и как наследник и продолжатель традиций романтических, как автор вдохновенных пророчеств о гибели старого мира – и как создатель первой поэмы об Октябрьской революции. Все эти подходы оправданы богатствам и многогранностью творчества Блока.

Стихотворение «На железной дороге» вошло в цикл «Родина». В произведении раскрывается трагедия судьбы и самоубийство молодой женщины. Действие происходит на небольшом глухом полустанке, названия уезда или губернии автор не указывает.

Для понимания судьбы героини, достаточно знать, что это глушь. Этот факт позволяет глубже почувствовать одиночество и безотрадность молодой женщины, мечтавшей о счастье. Поезда, вероятно, останавливаются крайне редко, «проходят мимо привычной линией». Читатель понимает, что платформа безлюдна, по тому, что из окон видна лишь одна она и стоящий рядом жандарм. Из стихотворения становится понятно, что она не раз выходила на платформу, много ловила на себе взглядов людей выглядывающих из окон, но лишь раз заметила проскользнувшую улыбку гусара, облокотившегося на красный бархат

Много людей, проезжающих мимо, видели женщину, но мало кто обращал внимания, на одиноко стоящую фигуру на платформе. Эти воображаемые встречи занимали огромное место в жизни одинокой женщины. Слова о проносящейся юности с ее пустыми мечтами, заставляет задуматься о быстроте и безвозвратности времени, о несбывшихся надеждах. Мечты найти свое счастье натыкались на равнодушие и холод окружающих. Миллионы пустынных глаз из вагонов смотрели на нее, много поклонов было отдано, но все безрезультатно.

Автор просит не спрашивать ни о чем ее. Но вопросы возникают сами собой. Ответы читатель найдет после внимательного прочтения стихотворения, когда складывается четкое представление о причине самоубийства. Речь идет о женщине, встречающей не конкретного человека из поезда, а об ожидании прекрасных перемен к лучшему. Постоянные приходы на станцию и неоправданные надежды, дают возможность читателю ощутить на себе всю безнадежность положения молодой героини.

Постоянно проходящие поезда, символизируют проносящуюся мимо жизнь. Тоской дорожной разорвано ее сердце. Невозможность что-либо изменить, и побудили красивую женщину покончить с собой.

Душевное стихотворение Александра Блока "На железной дороге" соединяет в себе двоих литературных героев. С первых же строк чувствуется печаль и тоска по молодой женщине, которая посвятила свою жизнь ожиданию.

Холодному, неизвестному ожиданию. Женщина, под велением любви, приходит на перрон, вглядывается в безмолвные вагоны. В надежде увидеть в них родные глаза. Хочет увидеть знакомый силуэт, выходящий из вагона. Но она встречает поезда, и не находя в них ответа на её ожидание, провожает их с горькой печалью в душе.

Может, кто-то смотрел на неё с окон вагонов, думая о том, долго ли она ждёт, и кого именно. Может любимого, может мать родную, или же ребёнка с долгого путешествия. Но даже тот, кто замечал её, забывал о ней спустя несколько остановок. И то, это очень маловероятно. Ведь Александр Блок в своих строках указывал на то, что её сущность для чужих людей сливалась с обычным пейзажем путешествия. Перрон, какие-то люди, трактир и все. Никому, не до кого нет дела. И никто не замечал её, не замечал её красоты, не замечал её печали в глазах и отсутствие улыбки в столь ранние годы. И может сразу, для неё эти пустые взгляды были обидны, комок обиды вставал в горле от этого равнодушия. Но, скорее всего, в последние минуты это равнодушие было для неё как бальзам на душу. Никто не тревожил старые раны, с них не сочилась кровь, и ей не было больно.

В последних строках стихотворения идёт сравнение железной дороги и женщины. Судьба что одной, что другой наполнена грустью и скорбью по уходящим из их жизней. Они отдают себя полностью, без остатка, но в ответ не получают ничего.

Поезд, в данном случае олицетворяет холодное, бездушной чудовище, которое живёт своей жизнью и не хочет ни с кем контактировать, и дарить радость.

А она все ждала, ждала, пока могла. Пока тот, кого ждала, был её смыслом существования.

И поэт представляет нам её смерть. Эту бессмысленную смерть молодого человека. Ведь кому она нужна? Неужели страшной старушке Смерти, нужна была именно она? Ведь, как она ещё могла любить, создавать в этом мире гармонию между любовью и ненавистью. Она могла лечить чужие души, но если бы кто-то чуть раньше вылечил её.

Если бы тот, кого так верно ждала, излечил её простуженную, одиноким холодом на перроне, душу. Быть может, тогда её сердце выдержало бы. Но это жестокая жизнь с главным её оружием – разлукой. И нам никуда от этого не убежать, а только пытаться победить.

Анализ стихотворения На железной дороге Блока

Известное и многими любимое произведение, а именно стихотворение великого русского поэта Александра Блока "На железной дороге" было написано и издано в свет в 1910 году. Стоит сразу же заметить то, что данное стихотворение входит в цикл "Одина" и становится одной из самых ярких иллюстраций старой, дореволюционной страны.

Основной сюжет данного произведения, как признавался сам автор, был навеян ещё одним великим и знаменитым русским писателем, Львом Толстым.

Картина, которая так полно и живо воспроизводится данным поэтом, является очень, величественной, но при этом весьма печальной.

С первых строк читатели понимают, что на железной дороге лежит молодая, весьма привлекательная девушка, лежит как живая, но тем не менее автор не скрывает, что она уже мертва. При чем она погибла не случайно, а специально бросившись под поезд.

Что же заставило молодую, полную сил, здоровья и красоты девушку совершить этот ужасный поступок? Александр Блок оставляет этот вопрос без ответа, искренне считая, что девушка к сожалению при жизни не была никому нужна, поэтому и после её гибели не стоит говорить об этом, открывая её душу, тем кто не интересовался ей ранее.

Кем была эта героиня данного произведения так же очень сложно понять, так как и здесь автор не заостряет своего внимания.

Что касается литературной составляющей данного стихотворения, то оно построено из 9 строф, каждая из которых содержит по 4 строчки, итого 36 строк, в общей сложности.

Рифма для данного произведения использована перекрестная. Стихотворение наполнено различными литературными приемами, содержит довольно таки много красочных прилагательных, которые делают его запоминающимся, ярким и броским.

В заключении хотелось бы сказать, что можно лишь догадываться, сколько же часов перед своей гибелью провела героиня на железной дороге, о чем она думала, чего боялась и в какую же всё-таки минута решилась на самый страшный, последний поступок в своей жизни. К сожалению, порой многим просто не хватает поддержки и понимания со стороны других людей, и они остаются один на один со своими проблемами, переживаниями, порой не в силах пережить это, решаются на самые ужасные вещи.

Вариант №3

«Бессознательное подражание эпизоду из «Воскресенья» Толстого», - так характеризовал своё стихотворение, в 1910 году Александр Блок. Однако так ли «бессознательно» он заимствован? У Толстого в его романе всё довольно-таки однозначно: трагедия несчастной девушки, причиной которой стал не очень порядочный человек. У Блока же стихотворение двойственное, за женщиной раздавленной и разбитой не только с точки зрения анатомии, но и внутренней составляющей, то есть духовно, скрывается судьба России: «Она раздавлена, всё больно».

В 1910 году русскому народу уже становилось понятно, что что-то идёт не так, что потихоньку неуклонно приближается крах. Поезд всегда аллегоричен в произведения русских классиков. Вот и в стихотворении «На железной дороге» локомотив – символ движения жизни, её быстротечности, невозможности увильнуть или уйти от своей судьбы. А трагедия на одной из станций – это одновременно и обрывание чьей-то жизни и будущий развал Российской Империи.

Условно стихотворение делится на 3 части, поскольку композиция у него кольцевая: первая - повествует о моменте, когда всё случилось. Эпитеты «Красивая и молодая» рисуют картину, только что живой, но через мгновенье уже мёртвой девушки. Потом вдруг лирического героя, который когда-то давно знал эту женщину, одолевают воспоминания. Из них и становится понятно, почему она решилась на такой поступок. Хаотичные и множественные глаголы: «ждала», «шла», «подрагивали» необычайно подробно характеризуют её жизнь «до». Метафора «три ярких глаза набегающих» говорят о приближении конца, развязки. Олицетворение: «вагоны шли», «молчали жёлтые и синие» лишь сгущают краски, делают атмосферу ещё более нагнетающей. Анафора: «Скользнул…» и многочисленные умолчания передают страдания, которые испытывала девушка/Россия, когда её предали.

Вот так и бедная Родина Блока доверилась не тому человеку, который в 1917 году оставил страну без главы у руля. А её бедную охомутали, скрутили и повели под конвоем на глазах у десятка стран. Пока она не бросилась, не погибла, чтобы потом возродится уже под новым названием. Блок, тогда не зная, не загадывать на 10 лет вперёд, очень точно и пророчески описал ситуацию, которая ждала Россию через несколько лет.

Хаотичный ямб, с различными стопами придаёт динамичности и ритма, сюжет летит со скоростью поезда, оставаясь лёгким и не перегруженным лишними деталями.

Стихотворение включено в цикл Блока «Родина», в который он вкладывал всю душу, все переживания о судьбе своей страны и её народа. Россия, недавно молодая и цветущая, нынче, по его мнению, раздавлена и убита.

Тема идея кратко по плану

Анализ стихотворения блока на железной дороге. «На железной дороге», анализ стихотворения Блока, сочинение

Анализ стихотворения На железной дороге Блока

Вариант №3

Картинка к стихотворению На железной дороге

Популярные темы анализов